Её зовут Судьба

Рам Кота был уже немолодым и совершенно седым мужчиной, лицо которого украшали заметные шрамы. Его глаза, прежде бывшие карими, сейчас имели белый, серебристый оттенок, ведь уже многие годы мужчина был слеп, видя окружающий мир только сквозь Силу. Однако, это не мешало ему руководить восстанием и даже позволяло иметь определённое преимущество, такое как способность видеть и понимать сущность почти любого человека. Он был суров и немногословен, но при этом необычайно мудр и рассудителен. За эти качества повстанцы уважали его и всегда считались с его мнением, так как знали, что если они пришли к нему, то непременно получат то, за чем явились — поддержку или справедливую критику. Рам Кота мог не стесняясь заявить очередному явившемуся повстанцу: — Твой план — это полнейшее дерьмо. Прямой путь на шашлык с тобой в главной роли. Да Имперцы поджарят тебя, едва ты только приблизишься к их драгоценной Звезде Мучительной Смерти для таких самоуверенных идиотов! Но Кэйнан ничуть не обиделся на такие слова, он знал, что этот крепкий Магистр в коричневой робе злится не на него лично, а на то, что он так неправедно рискует собой, чего вполне может ещё избежать, если будет слушаться, как слушалась его агент Судьба, с которой Рам Кота тайно сотрудничал долгие годы. Она понравилась ему с первого взгляда, хотя и представилась ему как агент Империи. Он и раньше видел Асоку, в Ордене, но сейчас с трудом узнал, до того она изменилась и кажется даже не к лучшему, в первый миг бывший джедай подумал, уж не явилась ли к нему сама смерть, придя к нему от руки этой знакомой незнакомки. Но всё изменилось, стоило ему посмотреть в глаза тогруты. И там, в глубине этих лазурных водоёмов, сквозь вынесенную на поверхность суровую бесстрастность, свойственную всем служащим Империи, затаённую боль и стремление сбросить с себя опостылевшую маску, а так же искреннюю и чистую душу, не испорченную жизнью с врагом. Да, именно с врагом, ибо такое честное и самоотверженное существо просто не имело право быть заодно с безжалостной Империей, думавшей, что уничтожила всех друзей Рам Коты, скорее она лишь притворялась при них своей, чтобы творить собственные планы. Так и оказалось, когда она заговорила и постепенно рассказала всё. Мужчина слушал её и иногда прерывал вопросами, Асока отвечала и каждый раз встречая в ответ полный внимания и горящий единомыслием взгляд, тогрута решилась и рассказала остальное, то, что изначально вообще не планировала никому говорить. Про несчастную любовь к женатому учителю, беременность, службу в Ночных совах, смерть ребёнка и вынужденную службу в Империи. Рам Кота не удивился этому, привыкнув быть могилой чужих тайн, и ответил в свойственной ему грубоватой, однако, совсем не злой манере: — Молодец, не сломалась, только вот тут надо не сопли о прошлом лить, неперспективно это, следует думать о настоящем, чтоб будущее спасти. — Вы говорите, как Магистр Йода — сказала она на это, не сумев не признать правоты старого Мастера — Он ещё считал, что будущее постоянно меняется и вариантам его развития нет числа. — Верно, ведь прошлое — это то, что мы уже не можем исправить — продолжал Рам Кота задумчиво — А настоящее нужно для того, чтобы в будущем всё было в порядке. Настоящее — это будущее прошлого и прошлое настоящего. — То есть, вы считаете, что я должна продолжать работать на восстание? — правильно поняла его Асока — Но когда я смогу перестать скрываться? Мне уже тошно в застенках Империи. — Не волнуйся об этом, скоро уже не придётся, твой друг предложил отличный план — успокоил её Рам Кота — Я правда его подкорректировал и теперь он, при его исполнении, не превратится в горящую котлету. А жаль, это было бы новое слово в кулинарии — котлета Имперская, повстанческая. Своей шуткой он слегка разрядил обстановку и Асока немного расслабилась, ровно настолько, чтобы мужчина мог продолжить. План ей понравился — повстанцы, под видом штурмовиков, проникнут на Звезду смерти и узнав изнутри её устройства, скопируют чертежи, находящиеся в комнате главного инженера, после чего передадут их Рам Коте, который, изучив их, найдут слабое место, в которое можно ударить и станция взорвется. И не просто, а заберёт с собой основные силы Империи, надо только поймать удачный момент. Асока согласилась на участие, взяв на себя самое сложное — заманить внутрь Императора и Вейдера, а потом дать повстанцам сигнал к наступлению, после чего они уничтожат Звезду. Об одном только не сказал ей Рам Кота, о том, откуда этот план был у Кэйнана, о том, что он не сам придумал его. Ведь при всех достоинствах Джарруса, инженерное чутьё и развитое техническое мышление не являлись его коньком. Он был, как бы сказали преподаватели бывшей Республиканской, а ныне, Имперской академии, гуманитарием, способность которого заключалась в отшлифовке деталей имеющихся и придуманных другими планов и придавать им необходимую завершённость. А так же, будь Асока внимательнее и рассмотри окончательный вариант плана, непременно почувствовала бы во всем этом твёрдую руку бывшего учителя. Вот его-то, как раз, хлебом не корми, дай только с техникой повозиться. Именно он, при помощи Уотто, изложил эту мысль Кэйнану, а тот, в свою очередь, Рам Коте, строго-настрого наказав тому не выдавать того, что Избранный жив и вернул себе память. Это могло подвергнуть всю операцию срыву. Поэтому он и Асока по-прежнему ничего не знали о личности друг друга, она была для него безликий агент Судьба, он же для неё вообще какой-то невнятной тенью. И так, роли были распределены. Кэйнан, Сабин, Бо-Катан и Корки переоделись в штурмовиком, чью броню потихоньку доработали, усилив пластины мандалорской сталью, и вырубив настоящих собратьев, предварительно внушив им, что они ничего не видели, вошли внутрь станции. Там было в этом вечерний час довольно тихо, лишь шум работающих механизмов нарушал тишину, изнутри вся обстановка имела металлический блеск, преобладающий в белом цвете и представляла собой почти, что целый небольшой мир, в котором присутствовали как церемониальные залы, так и рабочие комнаты, и конечно же, тюремные отсеки. Но не туда лежал путь отважных героев. Это место находилось за длинным коридором, в небольшой комнате, где трудился ответственный инженер, угрюмый и грубый Бевел Лемелиск, худой седовласый старик, один глаз которого был кибернетическим. За всё время работы над станцией он успел прославиться двумя вещами — большим талантом инженера и потрясающей способностью злить Императора. Неизвестно уж чем он так сильно смог не угодить Сидиусу, но за несколько лет службы Бевел успел столько же раз мучительно умереть. Да, именно, никто не ослышался, когда ему об этом рассказывали. Каждый раз, злясь на Лемелеска, Император изыскивал новые и новые способы его убийства. Первый раз он бросил инженера в логово летающих жуков-плотоедов, которые заживо пожрали его трепещущую плоть. Но, поскольку, ум блестящего инженера был Сидиусу ещё необходим, тот сумел сохранить в Силе его сознание и перенёс в заранее созданного клона. И так много раз, отличались лишь способы убийства. Всё это не могло не сказаться соответствующим образом на характере инженера, заставляя его стать ещё более угрюмым и закрытым в себе, но при этом втрое усерднее стараться в работе, чтобы заслужить, если не похвалу, то хотя бы более лёгкую смерть, чем до этого. И постепенно в его запуганном, хотя и талантливом мозгу, где-то на периферии, боясь проявить себя во всей красе, зрела злость и желание когда-нибудь отомстить Императору за свои муки. Оно было неокрепшим и словно появившимся незаконно, догадываясь о нежеланности своего бытия и потому старалось как можно меньше попадаться на глаза хозяину. Но было, и очень хотело себя реализовать, пусть даже и вот так вот, исподтишка, не говоря ничего напрямую. Он сидел на Звезде сутками и не воспринимаясь окружающими всерьёз, много знал и много слышал, а уж штурмовиков и вовсе изучил как самого себя, со всеми их манерами и повадками. И сильно удивился, заметив, что в тот день они были другими, а один, заметив, что в станции кто-то есть, попытался загипнотизировать, вытянув руку. Сила действует на слабый разум, заставляя его слушаться, но инженерный разум Лемелеска слабым не назовёшь и он легко сообразил, кто перед ними. Вот тут-то и настал звёздный час тот мстительно-радостного чувства, что поселилось в душе инженера, дало наконец всход, с удовольствием выстрелив вверх сильным и мощным ростком. Бевел понял, как именно отомстит и отыграется на Императоре за все унижения, ударит по самому больному. Он перекинулся на сторону повстанцев и выдал подробнейшие чертежи Звезды, отдельно пометив на них некоторые места, взамен попросив только одно, то, что давно мечтал сделать. А следующим утром чертежи были уже у Рам Коты, отдававшего последние указания своим соратникам и уже днём...