Взаимопомощь

Библиотека всегда была излюбленным местом Гермионы. Здесь, в окружении безмолвных, — и не очень, если это была запрещенная литература, — фолиантов, как-то незаметно решались проблемы. Сейчас, когда Гарри предложил ей встретиться там, она подумала, что все наконец-то стало налаживаться. Их компания медленно, но верно разваливалась, и лишь иногда становилось как раньше. Грейнджер не знала, как правильно. С самого детства она понимала, что все решает заданный алгоритм. И с первого курса она привыкла к своей компании, к их совместным походам в Хогсмид, к постоянному поиску приключений на три дружных задницы. Когда начались отношения с Роном, все незаметно изменилось. Сначала Уизли стал требовать все больше внимания, потом вообще утаскивать её куда-то против воли. Рыжий пробил потолок подозрительности в тот день, когда чуть не ударил свою девушку за то, что та записалась на факультатив к Северусу. Объяснил он это тем, что, — «ты никогда не интересовалась зельями, с чего начала сейчас? Да и Снейп стал следить за собой», — говорил он, глядя на еще более, чем обычно закутанного в угольно-черную мантию профессора, пылающего презрением ко всему сущему в глазах. Грейнджер оставалось только скептически поднимать брови и мерить взглядом очередной объект ненависти на почве ревности Рональда. Необъятный третьекурсник? Конечно. Какая-то девушка за соседним столом? Разумеется. Профессор Флитвик? Двойную порцию! Естественно, это начинало надоедать. В отсутствие Гарри она заметила, что в их компании, она — мозг, Поттер — движущая сила, а Рон? Как бы она не старалась придумать оправдания и не стремилась назвать его «сердцем, которое отвечает за эмоции», складывалась картина лишь истеричного ребенка, который стремится получать все, что захотел, отыгрываясь за детские годы в бедности. Но то, что произошло вчера, окончательно остудило девушку. Уизли, узнав пароль, почти поселился в женской спальне. Его уже не останавливали ни защитные чары, которые в последнее время Герм хотела усиливать, а не снимать, ни запреты Филча, ни просьбы самой девушки. Обычно он в комнате не задерживался, потому что там находился кто-то еще, и если перед друзьями он никогда не упускал возможности похвастаться своими отношениями, то от женской части их чуть ли не скрывал. И Миона не понимала: то ли парень ищет пути отступления, то ли просто не считает это интересным для леди. Презумпцию невиновности, конечно, никто не отменял, но второе предположение было настолько же бредовым, насколько очевидным было первое. И думая об этом, пока ждала Рона, которому пока хватало воспитания предупреждать о скором визите (что было скорее констатацией факта, а не просьбой о встрече), Грейнджер первый раз за все время отношений не почувствовала ничего. Ей было все равно. Но сегодня в комнате она была одна. Соседки ушли к озеру, и Герм надеялась, что хотя бы в этот раз они с Рональдом смогут спокойно отдохнуть вдвоем. Но тот, лишь войдя в комнату и не обнаружив лишних глаз, как-то хищно ухмыльнулся. Лицо исказилось, становясь угрожающим и отнюдь не симпатичным. — Гермиона, — нарочито ласково начал он, пробуждая в шатенке какие-то животные инстинкты самосохранения, — ты же знаешь, чем занимаются взрослые люди, когда любят друг друга? — Не знаю как в чистокровных семьях, а у магглов эти люди женятся, рожают детей, помогают друг другу по дому и готовят ужин вместе, — похлопав ресницами сообщила Грейнджер, сделав вид, что вся учеба прошла даром, и она не более чем беспросветная тупица, — Рональд Уизли, не хочешь ли ты сказать, что мы планируем убираться в моей комнате? — Нет, не хочу, — парень поморщился как от зубной боли, предпринимая еще одну попытку, — помнишь, ты что-то про детей говорила? А что делают маги и магглы до этого? — Женятся, — Миона решила быть идиоткой до победного конца. Хлоп-хлоп ресничками. Уизли медленно закипает. — Грейнджер, — прорычал он, одним прыжком оказываясь рядом с кроватью и нависая над сидящей там девушкой, — люди, которые любят друг друга, трахаются. Понимаешь? Тра-ха-ют-ся. Вот так. Ты любишь меня? — Рон, я не уверена, что нам стоит… — затараторила кареглазая, уже будучи уверенной в провале операции. Нет. Он не дослушивает. Ему плевать. — Нет, дорогая, стоит. Так ты, — он наклонился, приближаясь к её лицу, — любишь меня? — Да, — твердо ответила девушка, надеясь, что Уизли достаточно тупой, чтобы не проверять её пульс на предмет ускорения из-за лжи. — И я, — протянул молодой человек, заваливаясь на кровать рядом с Гермионой. Повернулся на бок, опираясь на локоть, и продолжил, — так может мы закрепим это? — Рональд Уизли! — шатенка старалась звучать как можно увереннее, — ты сделал мне самое непристойное предложение за мою жизнь, и я не уверена, что готова принять его. — все же отвела глаза. Он не знаком с невербальным общением. Он не знаком. У него даже с обычным, устным проблемы. Он. Не. Знаком. Главное верить, что он не увидел лжи и страха. — Блять! — рыжий подскочил, припечатывая кулак в стену над прикроватной тумбочкой, отчего из-под кровати выбежал Живоглот и унесся в неизвестном направлении, — Гермиона, я устал. Тебе совсем меня не жаль? Ты не понимаешь, да? Я храню верность тебе, я хочу только тебя, и ты просто заставляешь меня игнорировать мой собственный организм? Грейнджер поперхнулась от возмущения. Нет, это уже точно ни в какие рамки. Он обвинил во всем её? Он правда это сделал? — Хорошо. Я готов подождать, — страдальчески опустил голову Рон, видя отсутствие раскаяния. — я пойду к Гарри, мы давно хотели поиграть в волшебные шахматы. Вот и все. В тот день она больше его не видела, расстались они перед ужином. А Парвати Патил не отыскала в Большом зале свою подругу Лаванду.