Взаимопомощь

— Я правильно понимаю, — напряженно начала Гермиона, — что ты хочешь выбить из Малфоя правду о его… сексуальных предпочтениях? — Не совсем так. Я хочу выяснить, что им движет, когда он тащит чужих девушек к себе в постель. Может у него какая-то травма? Причем он принуждает Забини помогать в этом. — Это очень странно, — покачала головой Грейнджер, потирая шею правой рукой. Она делала так каждый раз, когда задумывалась о чем-то, — тебе не кажется, что на этот раз лезешь действительно не в свое дело? — Что если я скажу одну странную вещь, после которой ты, наверное, откажешься от общения со мной? — Гарри выдохнул, сделав трудный выбор. Парень опустил плечи, снял очки и стал поглаживать дужку, склонив голову. — Так вот, представь, что есть человек, который тебя ненавидит, и которого ненавидишь ты. Тебя беспокоит, если ты не видишь его там, где привык. Беспокоит, если он ведет себя не как обычно, не пытается задеть тебя, и так далее. Первый, кого ты ищешь в толпе — он, ведь тебе нужно знать к чему готовиться. — Гарри, все то, что ты описываешь… — осторожно заговорила шатенка. — Да, я знаю, — парень зажмурился, нервно бросая очки на стол, — но нет, это не любовь. Сильное чувство, привычка. Не любовь, нет. И теперь, представив все это, вообрази, что объект ненависти находит себе другое увлечение. Игнорирует тебя, потому что целуется с кем-то. Ты теперь ищешь в толпе взглядом его, а находишь его спину, оплетенную чьими-то руками, его глаза, устремленные в глаза напротив. Блять, Гермиона, я не знаю что со мной происходит. Я не знаю что на меня нашло, правда, ведь это пока всего лишь картинка в моем воображении, а меня уже разъедает эта злость. Я просто помешанный, — тихо пробормотал Поттер, уронив голову на сложенные лодочкой ладони. Он весь сидел будто в панцире, скрюченный и буквально изломанный тем, что просто придумал. Грейнджер смотрела на друга, которого знала шесть лет, и вспоминала Рона. Вот он, Гарри, который из девушки превратил Джинни в приятельницу без особых усилий и страданий. А сейчас он был разбит возможностью потерять того, кого ненавидел. Или думал, что ненавидел. А её, Гермиону, не волновала возможность расставания с тем, кого она вроде должна любить. Шатенка посмотрела на растрепанную макушку грифа и мягко улыбнулась. Пройдясь ладонью по его волосам, мягко пропуская между пальцами древесно-черные пряди, она поднялась, обошла столик, и встала за спинкой кресла напротив. Наклонившись, кареглазая прижалась к сгорбленной спине друга и стояла так около минуты, пока тот, наконец, не выпрямился. — Я помогу тебе, хорошо? — спросила Грейнджер, выглядывая из-за плеча и смотря в зеленовато-лазурные глаза, где не было плескающегося моря или стихии, но был надежный берег, дающий спасение. Она увидела в них благодарность, нежность и доверие, греющие ладони, что лежали на расслабленных плечах. Ради этого стоило думать над идиотским планом и делать вид, что чувство ненависти не выглядит как нечто другое.