Доки доки: Сальной клуб

Чтение с Тоддом продлилось достаточно недолго. Минут десять. Все это время Тодд часто странно хихикал, глаза его загорались красноватым цветом, а смотрел он мне прямо в глаза, будто пытаясь там что-то увидеть. В класс опять вбегает Эш. — Чертовы завучи! Не отпускали меня, даже когда решили ситуацию с нашим клубом на фестивале. Отпустили только с остальными. Ладно, теперь нам надо обсудить ситуацию с фестивалем. Точно! Сейчас я раздам всем листочки, а вы напишите какую-нибудь поэму. Только давайте без чирканий и матерных стихов. Это, между прочим, мы будем представлять на фестивале. — Читать перед публикой?! — Испугался я. Мне всегда было страшно, что прямо передо мной обсмеют мою внешность, моё выступление или моё творчество. Поэтому я никогда не выступал в школьных концертах. — Сал, я понимаю, что у тебя страх сцены. Просто представь, что перед тобой пустой зал, и все. Я вздохнул. Эш переубедить невозможно. — Ладно, давайте напишем. Когда закончите, просто говорите, что все. Она положила каждому на парту листок, и сама взяла один, сев за учительский стол. Я начал думать и потихоньку писать… Я закончил самый первый. Эш удивилась такой быстроте, но особо не придала этому значения. Потихоньку закончил и Трэвис. Дальше и сама президент закончила написание стихов. Самый последний же поставил точку Тодд. — Раз вы закончили, то я сейчас проведу пробное выступление. Я буду выступать первой, а вы просто также читайте свои стихи. Все согласны? Услышав согласие ото всех членов клуба, в том числе и меня, Эш начала: — Моё стихотворение называется «Леди, которая знает все», — она вздохнула и начала читать. Я не слышал ничего. Мир за секунду потерял краску. Все в миг стали призраками, фантомами паралельного мира. Все было окутано темной, вязкой консистенцией. Кто-то, кого я не мог разглядеть крепко держал меня за руку и шепатал, чуть ли не плача: — Пусть это будет неправдой. Она не могла предать её, их. ОНА НЕ МОГЛА ЭТО СДЕЛАТЬ! Весь класс наполнился хлопками. Я снова в этом мире!. — Спасибо, — девушка поклонились и села за учительский стол. — Тодд, попробуешь тоже прочитать? — Хорошо… — Теперь он выходит к доске. — Моё стихотворение называется «mdpnfbo, jrfp»… — Тодд глубоко выдохнул и тихо начал читать: — штпдуе ыеуфьуеещы кщкшв уфынпщштптуыыуы тфдщкзрштуы бензол реагировать шампанское икшы едусщту зфкфощгктфдшыь руккштпищту афктфклудув эпизодически сщщешуы штшешфддукы биметаллическиеб арендованные хинтерыб доверительные компьютерные компьютерные тенорыб зшттфсду учщешсф ддн щмукрфвуы зкщерфддшфб задние трюки расщелины постельных принадлежностей контратаки хэллет лыжи песочные часы сфттщдш сфкмут тшы ыудащьфтшфсфдб ифкьштуыы пфддшмфтеув юго-востокб оофорон сгущенныйб ленточная кольчатая кольпоскопическаяб вщдутеу екуиишфтщ ку телятизацияб изотропные моносинаптические изогнутые стоныб энтероценоз офсгя яш озабоченностьб ипподром наружу пщщпы ефиишыуы ондуляторыб метатезирование ырф кшф зкузщыещк тугкщьфые сгкьгвпущты фсефишдшенб фксрфшыу ызштл куввутштп ьшысщгте б сумасшедший физиостигмин государственное устройство тугкщсщудуы ифььувб нежные баргусты скгыфвщы довериеб мансифты дарсис аэрофоныб реитбокс неудобноб расширителиб монозадание галабияб уместности целесообразны остроумныеб хирографии скфсрфср гтыфешыафсещкштуыы ыц ерундныйб извращенный сепаристый славянский каракулиб скотчатый стрингер желатин, а лагстоныб концепты концепций сурроксинговб контрбласты кфсруб численныеб ву дшкшафсшутеы ьуерндершщтшту ьфтекфь внтфьшые фещьшыув зуксштшт зуксштшт рк нмтшфы прагматизирующийб укоризненность телеработы теперь деформируется открывающимб игктуеешяу сфкнщзеукшы ыгифтпгдфк цшккшсщцыб трансвеститы ыштшсшяув тфксшыыгы ршлукы ьутщ дегазацияб постингические алиментыб сикофенция сероконвертингаб янтрас кфзршв уы сдшаешуые ищыерщщт ящщерукфзн хлориды по всей стране ысрдги нгкш таймшерсы сфы ефтщызукьшту ифслызфсуы куштсшеу сщфсешщты ыщдшптшашсфешму зфдфашееу зщщаеукы ыг иогтсешщты фйгфкшфтб ерукфдшеу кумштвшсфештпб снтщыгкфд зукьшешишдшешуы тфксщешыш тп путешествие по щгелшыыув сдфкшсрщквы екщгешук ьнщзшфы гтвшмукештп эвакуации ыт фкшук ыгзукпдгу вуфьштшыу шташкьфкшуы еуаа руиузркутшфы икфштищчуы рщьщтнь дфтсу пустьб лабибентный блуждающийб взвесилб ацетальбулы атенололб вуллщы ысфксук адгеув фигдшф ы флагшеры цфььгд хвастливоб пфдкфмшеср рфззшуы штеукфыыщсшфешщт ьгдешзфкф фгпьу тефешщты еукфещсфксштщьфеф коллинг вшвфлфш нечасто рфшкефшды запутанность гыг фды зшддщкшыу щгекфештп катафорезб обстановка дупдут пщуершеу вуидфеу игееуки гкы фонетизация самых красивых гипоакустических туфельб цепных пловцов кщфвидщс лув кувщту ыщдшдщйгшуы икщлштп ьутвфсшщгытуыы зфкфышешыьы сщгтеукцщкдв гткфмуддш тпы капризы страстноб щтщьфещзщуышы раскаяние кфьуйгшт ьщзищфкв угзргшыешсфд дн мщдеф ынсщзрфтешяув фддфтещшвуы ищкы ищгсдууы кфшыштпы ыгыефштштпб вшфищдшые ы клещиб лепесткиб лепестки бисексуализмаб гемолизированныеб вфьтфишдшешуы гтл наводящие недоуздокб периферийные конвейерыб диатомичностьб погашение обманаб мфьщыув ршьб ыдфтеукы ьщщткщсл зщккшвпн ьщтыекгщгыб руфкецщщв ифыыщщтшые зкувшызщы ионы офкпщщт доминируетб робкое неотъемлемое переустройство неизбежноб умоляя к уешфкн екфтйгшддшяштпб гтшзфкутефд вкщщпыб фддщекщзщгыб ащкяфеш фишщпутуешс щивгкфе ионные освобожденные униформыб эпиляция сфдшыфнф вшызшеущгыдн сщппдуы облаченные адглшдн воспламенение скомпилированных икота муниципалитет зутефпкфзры посылки ыгедук выкапывает спасибоб агеук зукегыув щмукзфслы пгшкшыруы рндщерушыь зш Как и в случае с Эш, хлопали в классе все, в том числе и Трэвис, и я. Тодд смущённо улыбнулся, что-то пробормотал себе под нос, положил листок на стол Эш, чуть не стукнувшись об него и сел за парту. — Трэвис, иди тоже, прочитай. Тот сразу оживился, и прихватив листок, вышел к доске. — Моё стихотворение называется «0J7RgtC60YDQvtC5INGB0LLQvtC5INGC0YDQtdGC0LjQuSDQs9C70LDQty4=». И Трэвис, не делая никаких пауз начал достаточно быстро читать: — 0KfQtdGA0LXQtyDQvdC+0LYg0Y8g0YfRg9Cy0YHRgtCy0YPRjiDQvdC10LbQvdC+0YHRgtGMINC10ZEg0LrQvtC20Lgg0YLQsNC6INGP0YHQvdC+LCDQsdGD0LTRgtC+INGB0LDQvCDQtdGRINC60LDRgdCw0Y7RgdGMLiDQn9 °C+INGC0LXQu9GDINC/0YDQvtCx0LXQs9Cw0LXRgiDQv9GA0LjRj9GC0L3QsNGPINC00YDQvtC20YwuINCn0YLQvi3RgtC+INGB0LvQsNCx0L7QtSwg0L/QvtGH0YLQuCDQsdC10YHQv9 °C+0LzQvtGJ0L3QvtC1INCy0L3Rg9GC0YDQuCDQvNC10L3RjyDQutGA0LjRh9C40YIsINGB0L7Qv9GA0L7RgtC40LLQu9GP0Y/RgdGMINGN0YLQvtC80YMg0L3QtdC60L7QvdGC0YDQvtC70LjRgNGD0LXQvNC+0LzRgyDQvdCw0YHQu9Cw0LbQtNC10L3QuNGOLiDQndC+INGPINGD0LbQtSDQv9 °C+0L3QuNC80LDRjiwg0YfRgtC+INC80LXQvdGPINGC0L7Qu9C60LDQtdGCINC6INC60YDQsNGOINC/0YDQvtC/0LDRgdGC0LguINCvLi4uINCvINC90LUg0LzQvtCz0YMg0L7RgdGC0LDQvdC+0LLQuNGC0YzRgdGPLg== На стихотворении Трэвиса тоже хлопали все. Трэвис самодовольно ухмыльнулся, положил листок на стол, и с приподнятой головой гордо пошёл к своей парте. Если все рассказали, то значит… — Ладно, Салли, давай. Твоя очередь. — А, может, не надо?! — Надо-надо. Если так страшно, то можешь смотреть только в листок. Я боязливо вышел к доске, и уткнувшись в листок, начал: — М-мое стихотворение называется «жизнь»… Кое-как страх хоть чуть-чуть, но отходил. Иногда мой голос дрожал, или я сбивался, но все же это было не так часто, как на первом выступлении лет в семь. Странно было то, что мне все похлопали. Я немного охренел, и положил листок в «копилку листков» президента. — У вас у всех получились хорошие стихи… Ладно, я сейчас схожу в инвентарную за кое-какими вещами для фестиваля, а потом распределим вам обязанности, — мило сказала девушка. Эшли вышла из класса, а ко мне подошёл Тодд с ярко-красными глазами. — САЛЛИ?! ПОШЛИ ПОГУЛЯЕМ! ХЕХЕХЕХЕ