Танго

— Я… Я знал, что не надо было это делать… а теперь мы… как только его течка закончится, он будет злиться, — сетует Мидория, сжимая в руках локоны волос, — он проколет меня льдом, а потом приготовит на медленном огне. Ребята, я все испортил!       Иида и Урарака смотрят друг на друга; Иида скрещивает руки на груди, кивая на все, что говорит Урарака, когда та успокаивающе похлопывает альфу по спине и говорит слова ободрения… Бакуго видит это, как только входит в класс, и насмехается, продолжая путь — они лишь кучка ботаников, он не должен беспокоиться о них… но если он не отвлечёт себя, то его разум вернется к Половинчатому, и это убьёт его; пропуская удары сердца и сжав кулаки, он впивается взглядом в свой стол, не подозревая, что дым начинает подниматься с поверхности его рук. У Яойорозу возникает вопрос: от чего страдают оба альфы?.. ее ответ приходит в четверг, когда все еще нет Тодороки — Мидория становится еще более взволнованным и нервным, постоянно суетится и смотрит на дверь, а Бакугоу показывает две эмоции: громкую и ненавистную или тихую и далекую… обе стороны по-своему экстремальны. Правильно и, несомненно, нервно, она по-настоящему собирает этот пазл, а Джиро комментирует то, как Бакуго переносит отсутствие Тодороки… тогда то она и понимает, что оба альфы страдают из-за отсутствующего омеги.       Пятница, до сих пор нет Тодороки… Яойорозу наблюдает как за Бакуго, так и за Мидорией: Бакуго становится более правдивым в своих угрозах, он становится реальной опасностью, более подавляющим и напряженным, а Мидория постоянно что-то крутит в руках, все время смотря на дверь или парту Шото, он выглядит обеспокоенным, а также… виноватым. Момо сужает глаза на эту недавнюю зацепку. Что именно сделал альфа?       В пятницу днем, бродя по дому без реальной цели, Тодороки оправдано удивляется, когда слышит знакомое жужжание ворот, и направляется в комнату безопасности; он тратит время, чтобы проверить личность человека, чтобы он не совершил ту же ошибку. Это Яойорозу. С любопытством, Шото открывает ворота и начинает ждать у входной двери; он ждет и наблюдает, как Яойорозу переступает через небольшой горб холма, она выглядит взволнованной с книгами на руках. — Яойорозу. — Тодороки. — Я принесла домашнее задание. — Да, — Яойорозу передает книги, Тодороки берет их; она смотрит на омегу, роящегося в бумагах, а затем вздыхает, — Тодороки… что-то не так? — Что заставляет тебя так думать? — смотрит на неё Шото. — Шото, ты обычно не пропускаешь школу… и я знаю, что твоя течка закончилась в среду, — она ​​сканирует бесстрастную маску своего друга и не видит никаких подсказок, — у тебя не было причин пропустить ни четверг, ни пятницу. — Я не видел причин идти на два дня, — Тодороки поворачивается на каблуках, — я чувствовал, что… это не стоит ни времени, ни усилий. — Что-то не так, — хмурится Яойорозу и начинает рычать, — что сделал Мидория? — Тодороки поворачивается к ней с удивленным или потрясенным выражением на лице. — Я говорила ему, что если он что-то сделает, ему придётся иметь дело со мной. — Он что-то сказал? — Нет, — Яойорозу начинает злиться, — но он ведет себя странно с тех пор, как ушел, чтобы отдать тебе домашнее задание, не говоря уже о том, что ты тоже странно себя ведёшь. Что он сделал? — Я… — Тодороки отворачивается и ставит книги на соседний стол, — он ничего не делал… это был я, я… я… — Ты? — немного успокаивается Яойорозу, но никак не может справиться с замешательством.       Тодороки проводит рукой по волосам: — Я… мы… — он чувствует слезы, а Яойорозу видит, как блестят его глаза, и немедленно кладет руку ему на спину — это, кажется, заставляет слезы быстрее падать, — я чувствую себя ужасно… Я не хотел, и он мне нравится, правда, но… — она смотрит, как ее друг обнимает себя, он выглядит таким маленьким, — я и… Бакуго… Я попросил его помочь мне с моей течкой, и он согласился, но потом он стал таким… своей более мягкой версией, он все еще не мог нормально себя вести и ругался каждый раз, когда открывал рот, но он был добр по-своему, и он старался для меня и я… влюбился в него. А потом я сделал это с Мидорией… Я чувствую, что предал Катсуки, пусть это не имеет смысла, потому что я не принадлежу не одному из них, и я могу делать все, что захочу, но все же… — она подходит к нему и начинает гладить по спине, -… я не хотел, чтобы все обернулось таким образом. Я… сожалею обо всем.       Яойорозу чувствует, как ее сердце екнуло, она притягивает его к себе в объятиях: — Шо, это не твоя вина, и ты никогда не ощущал подобного во время течки… ты просто уловил чувства к обоим альфам. — Я все испортил, — закрывает глаза Тодороки. — Нет, возможно, это все неправильно, но это их вина, так же как и твоя, — успокаивает Яойорозу, гладя Шото по голове, — не волнуйся, — она зарывается носом в его волосы, — независимо от того, что произошло, я буду рядом с тобой, как и Джиро. Мы оба будем рядом с тобой. — Хорошо, — Шото хватается за куртку девушки.       Позволив ему цепляться за нее, она осторожно отстраняется: — Хэй, почему бы нам не пойти за мороженым и просто не потусоваться вдвоём? — Давай, — слабо улыбается Шото.

Т-А-Н-Г-О

      В понедельник утром Тодороки идет по коридорам, окружённый Джиро и Яойорозу — бета и альфа выступают в роли его охранников — они разговаривают с ним и даже заставляют его время от времени улыбаться, пока он не чувствует тяжелый взгляд на спине. Боясь оглядываться через плечо, но, в любом случае, делая это, он замечает Бакуго, белокурого альфу, что уставился на него, не отводя взгляд… он хочет поговорить с ним, но вместо этого лишь улыбается альфе и продолжает идти с двумя девушками, слыша взрыв, согревающий сердце. Он все испортил или был испорчен… в любом случае это уже не изменить.       На уроке Яойорозу замечает, как Бакуго и Мидория поднимают голову на только что вошедшего Тодороки и проводят его взглядом до стола… она ощетинивается, пусть и знает, что это смешно, но она видела, как Тодороки плакал из-за этих двух дураков, она держала его на руках, пока тот плакал, что теперь внушает ей стремление защищать — она не хочет ничего, кроме как взять гетерохромика и скрыть его от всех этих взглядов. Но вместо этого она остается на своем месте и старается обращать внимание на учителей как можно больше, иногда замечая, как Бакуго и Мидория заглядывают в конец класса, где находится Тодороки.       Когда их отправляют переодеваться в костюмы, она сразу же оттесняет Оджиро в сторону, поражая хвостатого студента, и смотрит ему в глаза, замечая, как тот начинает дрожать: — Оджиро, мне нужно, чтобы ты охранял Тодороки как от Бакуго, так и от Мидории. — Эм… — Оджиро моргает и чешет щёку, — насчёт Бакуго я понимаю, но… Мидория? — Пожалуйста, просто сделай это, — сужает глаза Яойорозу. — Х-Хорошо, — подпрыгивает Оджиро.       Наблюдая за тем, как бета поворачивается на каблуках и спешит в раздевалку для мальчиков, она отправляется в раздевалку для девочек… Оджиро входит в комнату и осматривает местность, сразу же замечая Тодороки возле своего шкафчика — омега снимает одежду, пока блондинистый бета чувствует себя немного смущенным и спешит к своему шкафчику, избавляясь от собственной одежды — он убеждается в том, что надо следить за Бакуго и Мидорией… пусть и странно наблюдать за тем, как они раздеваются, он довольно часто ловит их на подглядывании за Тодороки. Эти краткие взгляды усиливают его обещание Яойорозу. Завязав пояс, он направляется к Тодороки; омега фиксирует ремень, все еще без рубашки — она ещё аккуратно сложена рядом с ним и лежит на скамейке. — Мм… привет, Тодороки, — неловко и слишком громко начинает Оджиро; это привлекает внимание парней, каждый из которых наблюдает за ним с различной степенью интереса. — Как ты? — Тодороки смотрит на него, изучая, и Оджиро чувствует себя обнаженным под взглядом этих цветных ирисов, — тебя не было в четверг и пятницу, надеюсь, все в порядке.       Тодороки возвращается к одежде, тихо произнося:  — Я так понимаю, Яойорозу послала тебя присматривать за мной вместо нее, — тихо говорит Тодороки и возвращается к своей одежде. — Хм… — Оджиро смущенно посмеивается, — да… прости, если это слишком странно выглядит. — Вовсе нет, — Шото наконец-то надевает рубашку, — на самом деле это довольно хорошо. — Она заботится о тебе.       Тодороки секунду демонстрирует ему шок на своём лице, после чего мягко и обожающе улыбается, вгоняя бету в краску: — И я ценю её беспокойство. Это успокаивает меня, даёт понять, что я не одинок. — Что здесь происходит? — кто-то подходит к ним.       Бакуго.       Оджиро вспоминает предупреждения Яойорозу, поворачивается лицом к альфе и видит, что тот готов начать бой: — Мы говорили о применении причуд и о том, как они влияют на внешность и силу человека.       Бакуго сужает глаза; он, очевидно, не верит ему, и это ставит Оджиро на место: — Если это правда, то почему, блять, у тебя красное лицо?       Оджиро отшатывается, касаясь своих щёк… Киришима бросается к ним, обнимая Тодороки, сжимая и пугая омегу, что спотыкается о скамью с одеждой… Оджиро протягивает руку, чтобы предотвратить падение Шото, но слышит предупреждающий рык Бакуго; он поворачивается лицом к блондину и видит, как тот ощетинивается — Катсуки определенно готов сразиться с ним, если это будет необходимо, или если альфа сочтет это необходимым. — Так приятно видеть тебя, чувак! — кричит Киришима, обхватив Тодороки руками, что выглядит удивленными, вжимаясь лицом в грудь альфы. — Я волновался, когда ты не показывался на прошлой неделе! — Хм… — Оджиро напрягается, когда слышит Мидорию и видит ещё одного альфу из списка, стоящего в нескольких шагах от Бакуго, - … Киришима… Я не думаю, что ты должен обнимать Тодороки без его согласия…       Бакуго щелкает зубами и обращает свое внимание на другого альфу: — Занимайтесь своим собственным грёбаным делом!       Оджиро чувствует, как в его груди начинает накапливаться страх, как только он понимает, что находится перед лицом бушующего и неистового шторма, желающего разорвать его на части… в раздевалке для девочек Яойорозу задается вопросом, как обстоят дела с миссией Оджиро, когда Хагакуре ловит всеобщее внимание, произнося: — Вы заметили как странно все себя ведут возле Тодороки?  — Что ты имеешь в виду? — первая реагирует Джиро. — Ну… к нему, кажется, тянутся и делают приятные вещи люди, которые даже не осмеливались подойти к нему раньше. Ты думаешь, это как-то связано с его течкой?       Яойорозу вспоминает то утро, когда случайный студент-альфа предложил Тодороки последнее яблоко после того, как взял его, сказав, что он действительно не любит яблоки… затем другой ученик, бета, открыл ему дверь, студенты расчищали ему дорогу, когда он шел по коридорам. Она не замечала раньше, так как запах Тодороки не влияет на нее… но теперь, когда об этом говорили вслух, она начинает вспоминать, и её разум тут же объединяет все события. — Я где-то читала, что после того, как омега позволяет своей течке прогрессировать естественным образом, то она меняет их запах, он тонкий, но ясно показывает, что омега созрела и готова к будущему партнёру, — говорит Яойорозу, — и поскольку это была первая течка Тодороки, тело, наконец, прошло через эти модификации, и его феромоны удвоились. Если бы течка уже не была первой, его тело давно бы прошло через эти изменения, и никто из нас не заметил бы и не тревожился. — Э-это закончится? — нервно говорит Хагакуре. — Я беспокоюсь, что мальчики потеряют рассудок. — Это постепенно исчезнет, ​​- смотрит на плавающую в воздухе одежду Яойорозу, — но я не знаю, когда. — Ох… это хорошо. — Зачем ты спрашиваешь? — интересуется Мина. — Тебе кто-то нравится~? — Н-нет! — Она заикается, значит, да, — говорит Цую, пока Мина и Урарака визжат.       Яойорозу и Джиро обмениваются взглядами друг с другом… Выйдя из комнаты, девушек встречает абсолютный хаос: Айзава удерживает Бакуго от нападения на Мидорию, который кричит о том, чтобы Иида, стоящий между ними в качестве барьера, ничего не делал; Киришима, Каминари и Минета связаны бинтами Айзавы, головы двоих из них перевязаны, в то время как последний выглядит более избитым, чем два других. Оджиро стоит с дымящимся Тодороки и парнями, что ведут себя лучше остальных. Девочки осторожно подходят. — Что с вами произошло? — Джиро смотрит на Каминари.       Каминари фыркает: — Бакуго не понимает шуток. — Я просто пытался прекратить драку! — вопит Киришима.       Яойорозу замечает, что Минета не только завернут, но и покрыт льдом, заставляющим тело дрожать; она сразу хмурится, ее желание защищать возвращается. — Что ты сделал?       Минета дрожит, бормотая о сожалении обо всем: — Я всего лишь задал вопрос Т-Т-Тодороки… — Что ты спросил? — подозрительно интересуется Урарака. — Я-я спросил… б-будет ли г-грудь для кормления у Тодороки, е-если его покроют и он забеременеет… — Надо было позволить Шото побить твой извращённый зад! — шипит Мина, пока остальные девушки отшатываются. — Я не такой… это просто вопрос, мне даже не нравятся парни. О-омеги или н-нет! П-парни не имеют таких же м-мягких, к-красивых и у-упругих форм, как девушки, — это вызывает отвращение, — к-кроме того, я не думаю, что смогу соревноваться с Б-Бакуго и М-М-Мидорией. — Что? — моргает Урарака. — Только не говори мне, что не заметила, как они на него смотрят, — хихикает Каминари, — это довольно очевидно. У породистых омег, таких как Тодороки, всегда будет больше одного поклонника… я имею в виду, он красавчик с холодными глазами, удивительными волосами и двумя причудами, — затем он усмехается, — готов поспорить, в итоге он останется с Мидорией. — Ни за что, — гордо выпячивает грудь Киришима и впивается взглядом в блондина, — Бакуго просто бриллиант, именно он покорит сердце Тодороки. — Я согласна с Киришимой, — кивает Джиро. — Ты говоришь так, чтобы мне насолить! — Каминари без остановки смотрит на неё. — А я за Каминари, — фыркает Урарака, — Деку лучшая кандидатура для Шото. — Почему бы им троим не быть вместе? — Тсую прижимает палец ко рту. — О, боже мой! — лучится Мина. — Это прекрасно! — Эм… — тянет Каминари, — а вы не забыли, что Катсуки ненавидит Мидорию? — Это было бы проблемой, — признает Тсую, — они, вероятно, постоянно сражались бы и конкурировали. Я даже представлять не хочу, как это повлияло бы на Тодороки. — Но это все еще так мило~, — надрывается Мина, — только представьте, как альфы повсюду следуют за Тодороки~! — Я за Мидорию, — говорит Хагакуре, поворачиваясь к Яойорозу, — на чьей стороне Момо? — Я на стороне Тодороки, — хмурится Яойорозу, скрестив руки на груди.       Когда все наконец-то успокаиваются и Айзава отпускает троицу, параллельно возвратив причуду Бакуго, Хагакуре замечает, что Оджиро разговаривает с Тодороки: блондинистый бета улыбается и смеётся, Тодороки слабо отвечает тем же в ответ… она тут же чувствует волнение и желание, чтобы двое парней поскорее разошлись… Чувствуя приближения более сильного омеги, Каминари борется с желанием опустить голову и даже начинает пыхтеть, когда замечает взгляд обошедшего его Шото на себе. Пошатываясь, блондин наблюдает за обнимающим омегу Киришимой, что щебечет что-то Тодороки, обхватив того рукой за плечо — альфа более нежный с Шото после его течки… сначала Каминари, как только услышал о том, что не будет единственным омегой в классе, обрадовался, пока не узнал на что способен Тодороки… он стал чувствовать себя намного превзойденным, и не видел прока показывать, что тоже омега, а не бета. — Каминари ~! — кричит Киришима, — ты идешь или что??! — Конечно!       В столовой Каминари и Киришима сидят с Бакуго, белокурый альфа агрессивно жуёт еду. Злой, как обычно… Киришима начинает разговор: — По крайней мере, Тодороки не сидит с Мидорией.       Бакуго смотрит на рыжего и вздыхает, прежде чем вернуться к своей еде, а Киришима растерянно смотрит на «бету», поэтому Каминари решает попробовать заставить их белокурого друга вернуться к своему обычному «я». — Помимо Тодороки есть и другие омеги, например, тот парень, Монома, из класса 1-Б… между вами не искрило? Я думаю, что он может понравиться тебе тем, как он постоянно подшучивает над тобой… так сказать, дёргает за косички. — Мне не нравится этот чертов половинчатый, я ненавижу омег с рейтингом ниже второго*, и мне наплевать на других омег! Я никого не ищу, и мне никто не нужен!!! — Каминари поднимает руки, сдаваясь, это вызывает рык у другого блондина, — кроме того, другие омеги не в классе героев, даже если бы я искал кого-то, то не выбирал бы партнёра слабее меня, они должны быть либо на моем уровне, либо выше. — Так… ты говоришь, что другие омеги слабы. — По сравнению со мной. Да. Все слабые.       Каминари закатывает глаза… Еще одна причина, по которой он не раскрывает себя, Бакуго постоянно обижает других, независимо от их ранга или пола. Тот в итоге все равно будет считать его обычным омегой, особенно, когда будет сравнивать с Тодороки.