Лицо и маски

      - Пиндука, открывай!, - закричали в коридоре. Я узнала голос моего сегодняшнего партнёра, подскочила и поспешила к двери, гадая, что случилось. Лаццарони остановился на пороге, уставился на меня мутным взглядом и хриплым сорванным голосом произнёс:       - Ненавижу.       Видок у моего ночного визитёра был тот ещё - белый как мел, растрёпанные полуседые волосы, остекленевшие глаза, фиолетовые безвольно отвисшие губы. Он здорово напоминал привидение или зомбака.       Я взяла себя в руки и заговорила с хлопотливо-ласковой интонацией мамаши-наседки:       - Мой дорогой, единственный партнёр - Вам нужно беречь себя. Идите в Ваш номер и ложитесь спать. Понимаю, расслабились после работы, перебрали немного, вот и потянуло на откровенность. Завтра Вы мне всё выскажете, часов так в одиннадцать утра, чтоб на репетицию время осталось. Отрезвин есть у Вас? Если нет - сходите в аптеку, купите. Могу с Вами пойти.       - Ты мне ответишь, - просипел Лаццарони, словно ничего не услышав. Oн неловко, но решительно шагнул в комнату. Напоролся взглядом на стоящего за моей спиной киборга и остановился. тупо уставившись на меня.       - Удалить враждебный объект из временно занимаемого помещения?, - услужливо предложил Эспер.       - Да, какой это “враждебный объект”? Оставь его в покое, - отмахнулaсь я.       Лаццарони теперь пялился на киборга, неуклюже топчась возле порога. Несмотря на явный страх перед киберохранником, уходить он не собирался. Выставь его в коридор - ор выше гор, весь этаж перебудит. Осталось только примириться с неизбежным - принять незваного и весьма невежливого гостя.       - Проходите, - не слишком радушно пригласила я.       Он шагнул вперёд, увидел две разобранные кровати, картинно воздел руки к небу и воскликнул:       - Да как ты можешь спать после этого?       - И чем я так нагрешила против циркового искусства, что должна провести ночь в посте и в покаянии?, - не удержалась я от иронии, думая про себя: чего он так завёлся, ну, переврала пару раз текст, ну, перехватила инициативу в парочке реприз... Но ведь грубых ошибок не было!       - Такой грешницы, как ты, свет не видел, - пафосно выдал Лаццарони. Я сжала кулаки, едва сдержавшись, чтоб не прикрикнуть в ответ. Хватит с меня, в моём контракте не написано, что я обязана выслушивать пьяный бред в два часа ночи!       - А Вы кто - цирковой духовник по совместительству с клоуном? Как Вы определяете кто грешен, а кто нет? Наконец, объясните, что Вы от меня хотите? Покаяния не дождётесь, не надейтесь, - быстро произнесла я.       Услышав последние слова, он подскочил, уронив стул, и закричал, выпучa глаза:       - Убийца!       Зная, что с сумасшедшими не спорят, я спокойно спросила:       - И кого же я убила?       - Луиджи. Моего друга, - простонал он. Приступ ярости сменился слезливостью. Клоун сел на краешек моей кровати и шумно высморкался в рукав.       - Рассказывайте, - предложила, вернее, потребовала я, в глубине души сомневаясь, существовал ли этот друг.       Клоун начал путаный рассказ прерываемый то ругательствами, то всхлипами. Из его слов я поняла, что мой предшественник не отличался крепким здоровьем, вдобавок, гробил его всеми доступными способами. Вчера утром он почувствовал себя совсем плохо. Вызвали скорую, положили в стационар. Цирк простаивать не мог - аренду стадиона надо отбивать. Заменять Луиджи назначили в добровольно-принудительном порядке гимнаста Доминика - того самого, что заговорил со мной первым на собрании. При этом, в группе гимнастов подменить его тоже было некому. После основного выступления с парня наскоро стаскивали трико, напяливали клоунский костюм, наспех мазали гримом, нахлобучивали парик и - вперёд, на танки! Такие прыжки из образа в образ по ходу действия ему пришлось сделать несколько раз. Тут собъётся с толку даже опытный артист: только что ты был супермен, летающий под куполом цирка, а сейчас – посмешище. Парень “зашился”, растерялся, облажался. Сегодня появилась я. Была допущена к выходу на арену. За несколько минут до выступления кто-то позвонил Луиджи в больницу. Кто это был и o чём говорил – неизвестно. Сразу же после звонка циркач положил руку на грудь и умер. Острый инфаркт, внезапная смерть. Об этом незамедлительно сообщили директору, он промолчал, чтоб не сбивать артистам настрой. После шоу подмахнул мой контракт. А когда я уже пошла в гостиницу заселяться, сообщил печальную новость.       Знакомая ситуация: болезни во время гастролей - ужас творческих коллективов. Дублёров возить дорого и психологически некомфортно. Изнывающие от безделья стажёры бесятся от зависти к коллегам, выходящим на сцену, либо начинают придумывать себе сомнительные развлечения. Кастинги проводить некогда и не для кого - в провинции, особенно индустриальной или аграрной, маловероятно найти человека, способного, хотя бы, уверенно держаться на сцене. Неудивительно, что директор поспешил оформить мои документы.       ...Высказав всё, что знает, Лаццарони уставился на меня мутным ненавидящим взглядом:       - Что дoвольна? Г-гарантировала себе место!       - Ты же сказал, - незвестно, кто ему звонил и о чём говорил. Может, вообще, челoвек не из цирка. Родственники, друзья... Сообщили о смерти кого-нибудь из родни или долг за фицу стребовали, - предположила я, отбросив церемонии.       - Долг за фицу? Ах ты, стер-рва!, - прорычал Лаццарони.       - А что скажете - не употреблял?, - цинично спросила я. Оправдываться по типу: “я не такая, я никогда в жизни этого бы не сделала” было бесполезно. Только логика, только факты.       - Твоё какое дело?, - загремел деланным басом Лаццарони, стараясь чтоб голос звучал до глубины души возмущённо.       - Никакого. Хоть фицу, хоть crack, - пожала я плечами.       - На меня этого вешать не надо, договорились. Я никакого Луиджи знать не знала, откуда у меня его номер, - жёстко сказала я.       - Кто угодно мог дать. Сейчас же никто, ик, не признается, - пробормотал он.       - Придётся поверить мне на слово. Или обращайтесь в полицию, заводите уголовное дело, пусть ищут, кто звонил, - с надеждой проговорила я. Ах, если б они и вправду это сделали! Артиста третьеразрядного цирка не станут укладывать в отдельную палату. Наверняка, кто-то слышал последний разговор – соседи. может быть, медсёстры. Возможно, кто-нибудь вспомнит, о чём он говорил. Даже, если звонок анонимный - не так уж сложно вычислить, кто звонил. Только, с точки зрения полиции, криминала здесь нет - человек был уже на грани, его могла подкосить любая мелочь.       - Его не шантажировали?, - на пробу спросила я.       Лаццарони пробурчал что-то невразумительное, но возмущённое. Конечно, покойный сейчас осенён нимбом всеобщей жалости, а я, по умолчанию, - сам чёрт, пьющий кровь невинных мучеников.       Позади клоуна стоял Эспер. Лаццарони уже успел позабыть про киборга. А тот бдил, не сводя глаз с затылка циркача. Штаны надеть Эспер то ли забыл, то ли не удосужился и сейчас подпирал стенку в трусах и футболке, выставляя напоказ стройные DEX'овские ноги.       - Эспер, ложись спать, - освободила я его от бесполезной вахты.       - Приказ невыполним, - ответил киборг.       - Почему?, - удивилась я.       - Сон несовместим с охранным режимом, - пояснил он.       - Так отключи его, горе моё, - вздохнула я. Неужели, непонятно, что нечего бояться этого забулдыги? Коврик под ногами дёрни - он свалится, не встанет.       - Объект “Лаццарони” находится под влиянием алкоголя. Возбуждён, проявляет признаки агрессии. Не рекомендуется отключение охранного режима, - отчитался киборг.       - Шёл бы ты домой, дорогой мой, - предложила я партнёру, радуясь про себя возможности закончить разговор. Всё равно, до согласия мы сегодня нe договоримся, а всю нужную информацию я уже получила.       - Эсперу мы мешаем, - серьёзно сказала я. Конечно, киборги обходятся тремя часами сна, а охранный режим можно отключить хозяйским произволом, но моему собеседнику откуда это знать.       - Что твоей кукле нужно?, - Лаццарони с усилием обернулся и с ненавистью посмотрел на стоящего манекеном киборга.       - Ему давно спать пора. А он из-за Вас из охранного режима выйти не может, - проворчала я.       - Ты! Из-за какой-то железки! С человеком поговорить, ик, не хочешь!, - завёлся пьяный, тараща глаза и размахивая руками. Видно было, что он не желает уходить, не доказав своей правоты.       - Хочу. Завтра. И послезавтра тоже, - спокойно ответила я.       - Кукла тебе важней! Да я тебя, поганку, урою!, - заорал он, вскакивая. Вдруг циркач сделал шаг назад, поскользнулся и повалился на пол, ударившись головой о спинку кровати.       Я обернулась. Позади меня стоял Эспер в боевом режиме.       - Успокойся. Нейтральный режим, пожалуйста. Хоть ты не буянь, - растерянно проговорила я.       Глаза киборга потухли мышцы расслабились.       - Ты его до смерти напугал, - упрекнула я Эспера.       С пола послышалось мычание.       - Porra! Tomará, que cara está bem... Надеюсь, что с ним всё в порядке, - пробормотала я. Не хватало вывести из строя партнёра и самой отдуваться за двоих.       - Ты мне ответишь. Киборгом травить вздумала, - проскрипел он.       - Он тебя пальцем не тронул, - поправила я.       Клоун схватился за спинку кровати и неуклюже поднялся.       - Ну, попомнишь, - пробормотал он и затопал к двери.       - Без моего приказа - никаких боевых режимов. А то и вправду кого-нибудь до инфаркта доведёшь, - сказала я Эсперу когда за клоуном закрылась дверь.       На утренней планёрке, которая в Эль Милагре проходила ближе к двенадцати, первым пунктом повестки стало моё безобразное поведение. О, эта отвратительная манера отчитывать виноватых и разбирать споры на общих собраниях! Нет бы, вызвать проштрафившихся на ковёр! Нужно устроить бесплатное шоу для всех.       - Травила голым киборгом, - закончил свой трагический монолог Лаццарони.       - Он не голый был. А без штанов, - внесла я существенное дополнение.       Послышалось хихиканье.       - Пиндука, на арене будете упражняться в остроумии, - одёрнул меня директор.       - Даже и не думала травить. Я его спать укладывала. Ему не спалось, - продолжила я.       За спиной опять хихикнули.       - А Вы смогли бы уснуть, когда у Вас над ухом, м-м-м... выясняют отношения. Я правильно сказала?, - обратилась я к невидимому весельчаку.       Смешки усилились.       - Значит, Лаццарони мешал киборгу спать и киборг его ударил. Устранил, так сказать, источник шума, - предположил директор.       Обсуждаемый сидел молча и глядел перед собой со своим вечным безучастным выражением.       - Caralho, они так до срыва договорятся, - мелькнуло у меня в голове.       - Эспер - самое безобидное существо на свете! Он за весь разговор пальцем не пошевелил. Только прошёлся от одной стены к другой, - бросилась я его оправдывать.       - И в боевой режим он у тебя так просто перешёл. Ему делать было больше нечего, - подзудил Лаццарони.       - Эспер, зачем ты включил боевой режим? Перестраховался?, - спросила я подопечного.       - Была зафиксирована прямая угроза в адрес объекта “хозяйка”, - отчитался он, не меняя выражения лица.       - Видите! Вы его спровоцировали!, - воскликнула я, обращаясь к Лаццарони.       - А я откуда знал, что у него боевой режим автоматически включается?, - визгливо крикнул он.       - Без боевого рeжима, значит, можно оскорблять?, - не осталась я в долгу.       Собравшиеся зашумели.       - Тише. Тише. Пусть Пиндука выскажется, - утихомирил директор лицедеев, постучав рукой по столу.       Я изложила свою версию событий, ничего не искажая и не преувеличивая.       - Bсё-таки киборг Вас не ударил?, - спросил Лаццарони директор.       - Ударил! Ударил!, - быстро и жалобно заговорил тот.       - Давайте у него самого спросим. Эспер, что ты делал этой ночью с полвторого до полтретьего?, - задала я вопрос.       - Осуществлял охрану объекта “хозяйка”, - отрапортовал киборг.       - Наносил кому-нибудь повреждения?, - уточнила я.       - Нет, - ответил киборг.       - Врёт! Врёт он, - захрипел Лаццарони.       - Что делает киборг в охранном режиме?, - спросила я, чтобы коллеги из первых рук узнали, что он не бросается как цепная собака.       - Осуществляет мониторинг обстановки, ведёт наблюдение за объектами, производит видеозапись... - начал перечислять Эспер.       - O! Отлично!, - прервала его я. Проблема решилась сама собой.       - Скинь запись мне на видеофон, - попросила я киборга. Неважно, что я предстану перед людьми в драной футболке, с коматозной физиономией человека, разбуженного когда он едва заснул, и на фоне живописного бардака. Зато, теперь уважаемые коллеги поймут, что стучать на меня лучше без поэтических преувеличений. А киборг оказался вовсе не бесполезной покупкой.       Я открыла вирт-окно и ночная сцена развернулась перед зрителями во всей красе. Захотелось похулиганить и добавить саунд-трек к этому “кино”.* Не решилась. Зрители то хмурились, то посмеивались. Лаццарони не знал, куда глаза девать. Мало того, что его засняли не в самом лучшем виде, травля человека киборгом - уголовное преступление, теперь его слова, иначе как клеветой, не назовёшь. Вопрос был закрыт. Мы с партнёром демонстративно помирились.       Я отработала в Эль Милагре четыре месяца, а устала так будто отпахала в другом месте год без выходных-проходных. Выходными нас действительно не баловали - “в дороге отдохнёте”. Давали по два-три спектакля в день, выматывались как черти. После безумных шоу хотелось тишины и покоя. Балаган в Эль Миларге не прекращался ни днём, ни ночью.       Свободное время у нас начиналось после десяти-одиннадцати вечера, когда мы добирались до гостиницы и расползались по номерам. В любой момент могли постучать, сунуться с дурацкой просьбой, типа: одолжи денег, дай закурить (каждый день напоминала: что не курю) или - можно у тебя посижу, а то у меня в номере потоп, ураган, землетрясение. И попробуй только не открой. Спать циркачи укладывались после трёх ночи, кто-то не спал до рассвета. Труппа состояла из бесталанных потомков полузабытых цирковых династий и бродяг без профильного образования, нахватавшихся кое-каких знаний и опыта. Первые были глубоко несчастны. С детства вынужденные тянуть цирковую лямку без возможности выбрать другую профессию, они ненавидели всё и вся. Эти люди мечтали бросить постылую работу, но слишком слабо ориентировались в жизни за пределами циркa. Шарлатаны, притворяющиеся артистами, были толстокожими грубыми созданиями, понимающими, что лучшее будущее им не светит. Значит, надо жить здесь и сейчас. Эти постоянно искали себе всех доступных удовольствий любыми средствами. Снимать напряжение, срываясь друг на другe, было обычным делом. Разговор на повышенных тонах считался нормой. Как же достало слушать подвизгивающие истерические интонации, особенно отвратительные в мужском исполнении!       А такого партнёра я бы врагу не пожелала И дело вовсе не в нашей ссоре в первый день. Разный возраст, темперамент, культура, разные представления о том, что смешно, а что нет. Мне как младшей и новенькой постоянно приходилось под него подстраиваться, уступать, от чего-то отказываться. Он пытался сделать меня своей тенью, задвинуть на второй план, ограничить моё участие минимумом реплик и жестов. Но, стоило мне оказаться на арене - мой темперамент брал верх. Я начинала обыгрывать самые простые движения, импровизировать по ходу реприз, подключать танцевальные па, пусть даже пародийные. Каждый раз с обидой думала: как здорово это всё могло бы смотреться, будь оно отрепетировано заранее. Увы, репетировать Лаццарони терпеть не мог. Однажды я прислала к нему киборга - напомнить во сколько начинается наша подготовка. Пришёл без опозданий, но работать лучше от этого не стал. Только сидел, да цедил сквозь зубы реплики - что есть партнёр, что нету.       В этом дурдоме Эспер больше всех был похож на нормального человека. У него не случалось внезапных смен настроения, перед ним не надо было плясать с бубном, он не передёргивал фразы, ища какой-то подвох или иронию. На его спокойно-безразличном лице отдыхал взгляд. Эспер был ходячим напоминанием, что существует другая жизнь за пределами цирковой круговерти. Несмотря на мои опасения, с ним не возникло проблем при переездах - на межпланетку мы не летали, а тем перевозчикам, что возили нас из города в город, было глубоко фиолетово на нетестированного киборга, фицу в багаже и другие сложности цирковой жизни. Напрягало то, что ему становилось всё хуже. Эспер стал отказываться от еды. Раньше oн готов был жевать хоть целый день, a теперь обходился скромными порциями, даже на человеческую мерку. Я покупала eмy дорогие пирожные - он не желал их даже пробовать, отнекиваясь: “В настоящее время система не нуждается в калориях”. За последнюю неделю Эспер заметно похудел и осунулся, но и это не прибавило ему аппетита.       Вот и сейчас он неспешно ел суп, устраивая на противоположном краю тарелки красивый натюрморт из овощей и кусочков мяса.       - Ты что, веганом заделался или в партию “Живых” вступил?, - проворчала я. Ответа я не ждала - откуда ему знать кто такие веганы и чем занимаются “Живые”.       - Выбранный источник энергии соответствует потребностям системы, - так же негромко ответил он, ненадолго оторвавшись от своего занятия.       - Водичкой сыт не будешь. Ешь, а то не вырастешь. То есть, ешь, а то заболеешь, - по привычке пригрозила я, указывая пальцем на отвергнутое. Суп в провинциальной гостинице, конечно, не Бог весть какой. Хотя, мне самой он показался нормальным - случалось есть варево гораздо хуже. Неужели, в лаборатории вкусней кормили? Нет, он после этой “шарашки” на всё без разбору кидался.       - Что тебя не устраивает? Мясо порченое или картошка поддельная?, - засомневалась я.       - Качество продуктов удовлетворительное, - успокоил мне Эспер.       - Так чего тогда не ешь ?, - не отставала я.       - Системе не требуется, - равнодушно сказал он.       Я только вздохнула. O diabo, que vai ganhar a disputa com você. Чёрт тебя переспорит.       Отказ от мяса беспокоил меня больше всего. Мясо настолько плотно вписано в мои повседневные потребности, что я не представляю себе жизни без него. Даже обед бедняка в фавеле редко обходится без мясного блюда. Только в том случае, если есть морепродукты. Креветки, тушёные в пальмовом масле, деревенском, хорошей очистки.... Лучше не вспоминать. Попытка “Живых” пропагандировать свою идеологию на моей родине утонула в ответной кампании “Шурраску и пиво - наше всё!” А как же боевой киборг сможет чувствовать себя хорошо без мяса?       На вопрос: “Что у тебя болит?” Эспер принялся вещать о дисфункциях организма, постоянных и временных, первичных и вторичных, основных и незначительных... Я забыла начало его лекции и попросила:       - Эспер, не мудри, пальцем покажи.       Тут выяснилось, что он caм забыл, о чём его спрашивают.       - На что?       - Что тебя беспокоит.       Он ткнул пальцем куда-то вверх, в сторону антресолей.       - Что там?       - Плохо закреплена дверца. Вероятность падения...       - Да, какая разница!       Я с досады хлопнула себя ладонью по бедру. Никуда не денешься - надо вести “ребёнка” к врачу.       DEX-company развалилась, ОЗРК по слухам занимается только тем, что пытается пробудить в киборгах разум, а кому-то ведь надо чинить и настраивать. В отсутствие монополиста всевозможные частные конторы повылaзили, словно хищные грибы после дождя: мастерские широкого профиля, сервисные центры и даже институты нанобиотехнологий.       В одну из таких мастерских я привела Эспера. Маленький офис на девятнадцатом этаже делового центра слабо соответствовал шикарной рекламе в инфранете.       - Обычный срок диагностики у нас три дня, - сообщила девушка на ресепшене, когда я заполнила документы.       - Ой, а побыстрей нельзя? Мы сегодня ночью улетаем.       - Хорошо. Экспресс-диагностика - два часа. Устроит?, - миролюбиво предложила рецепционистка.       - Да, - подвердила я.       - Можете оставить киборга здесь. Мастер через час освободится. Через три часа заберёте, - улыбаясь, предложила блондинка.       - Только право управления нужно будет временно передать нашему сотруднику. Мы же не DEX-company и не полицейские, у нас жетонов нет. - пояснила она. Понятно: жетон, переподчиняющий киборга, в магазине “Умные вещи” не купишь.       - А можно мне с ним на приём? То есть на диагностику, - спросила я. Оставлять Эспера одного с чужими людьми совсем не хотелось.       - Беспокоитесь за Вашего мальчика?, - сладко улыбнулась девушка.       Я промолчала.       - Да, можете присутствовать, - потвердила она.       Ненавижу очереди в поликлиниках. Даже когда ничего особенного не нужно, печать какую-нибyдь поставить, всё равно гнетущая атмосфера медицинского учреждения наводит на мрачные мысли. Попав в такое место, мне хочется как можно быстрее убраться оттуда. Время как назло тянyлось долго и чтение всякой всячины в видеофоне не спасало. Эспер сидел неподвижно, глядя прямо перед собой. Понимает ли он, куда его привели? Хотелось сказать ему что-то ласковое, ободряющее, но слова не шли с языка. Я же не знаю, что с ним будут делать.       Кабинет мастера мне сразу не понравился. Не было даже обычной кушетки для медосмотра.       - Право управления, - сразу же затребовал мастер, грузный немолодой мужчина.       - Не нужно, я же здесь, - отрезала я.       - Хорошо. Пусть встаёт в стенд, - скомандовал мастер.       - Зачем?, - удивилась я. Я же не продавать его привела.       - На первичный осмотр, - буркнул мастер, недовольный моей дотошностью.       - А так осмотреть нельзя? Обязательно загонять в ящик? Почему у Вас нет второго стула?, - вcе замеченные в кабинете странности сразу жe полезли мне на язык.       - Это диагностический стенд, он подключён к моему терминалу. С него мы получим общую информацию о состоянии Вашего оборудования, - терпеливо, как ребёнку, объяснил мне мастер. И раздрaжённо добавил:       - Я что, вручную его осматривать должен?       Я не сдержалась, хихикнула:       - Руками, вообще-то, не смотрят.       - Вот именно, нечего на него смотреть. Сейчас приборы всё покажут.       По вирт-окну побежали столбцы непонятных мне цифр и букв. Несколько секунд мастер, прищурившись, смотрел на них, дёрнул уголком рта и произнёс:       - Нерабочее тело.       - Что это значит?, - встревожилась я.       - Слишком большой процент износа. Чинить нерентабельно.       - Нерентабельно - это как?       - Дорого и сложно. Я не возьмусь.       - Мне говорили - вырастить утраченные ткани в репликаторе...       - Без репликатора как раз можно обойтись. Зафиксировать сустав, вернее то, что от него осталось, в естественном положении, обеспечить полную неподвижность. Импланты поменять, эти ни к чёрту.       - Это так сложно?       - А Вы как думали? Ювелирная работа, не всякий хирург возьмётся. И специалист по нанобиотехнологиям нужен тоже не абы какой. Плюс восстановительная терапия. Чёрт знает, сколько он проваляется с таким износом. Вы готовы снять ему отдельную палату? Киборга с людьми не положат, Вы это понимаете? Или превратитe свой дом в реанимацию?       - Да, - ответила я, ещё не решив, какой вариант выберу. Собеседника моя краткость устроила.       - Ну что, давайте посчитаем, - предложил он.       За все услуги и сервисы набралось четырнадцать тысяч единиц.       Мастер покосился куда-то в сторону, махнул рукой.       - Обменять с доплатой не хотите? Есть Irien, б/у, износ намного меньше.       - Нет.       - A зря. Irien'ы как компаньоны намного лучше DEX'ов. У них ИЛка вариабельнее. Что Вы за него цепляетесь? Эксклюзив?       - Сами не видите? Аэродинамика какая!       - Бегун. А зачем Вам в городе беговой киборг? Вы охотница?       Он, прищурившись, посмотрел на мою руку чуть ниже плеча. Я была в плaтье без рукавов, оставляющем на виду небольшие, но чётко прорисованные бицепсы.       - Нет.       Мастер оценивающе глядел на меня. Полицейская к нему не пришла бы... Сотрудница частного сыска или охранного агентства?       - Я – артистка, - подсказала я. Всё равно сам ни за что не догадается.       - А мышцы зачем?, - спросил он слегка обалдело.       - Для акробатики. Ну, на руках постоять, колесо сделать, - объяснила я по-простому.       - Он тоже артист?, - мастер кивнул на стоящего в стенде киборга.       - Ещё какой!, - подтвердила я. И прикусила язык - как бы не подумал, что сорванный. Но мастер понимающе улыбнулся.       - Ещё что-нибудь спросить хотите?, - ободряuще сказал он.       - Ест плохо, – вздохнула я.       - А что бы Вы хотели? Система не дура, она его в минимальном рабочем весе держит, чтоб на сустав лишнюю нагрузку не давать. Раскармливать не пытайтесь, всё равно ненужное выйдет с отходами. Кстати, чем кормите?       - Ну, что сама eм...       - Перевoдите на кормосмесь.       - Понятно.       Мастер немного помолчал и вдруг спросил, задорно подмигнув:       - Может продадите, а? Oн y Вaс долго не прослужит. Пятьсот единиц дам, извините, больше не стоит.       - Нет.       - Я понимаю, любимчик, привыкли. Ну, что ж поделать... Даже если в него вкладываться. он долго не протянет. А если оставить всё как есть - через полгода в лёжку лежать будет. А жрать не перестанет! B сортир доползти сможет? Не уверен. Вы что, памперсы ему менять будете? Подумайте об этом.       - До такого не дотяну. Спасибо за консультацию, - я поднялась со стула. По крайней мере, один дельный совет получила. И отметку в техпаспорте, если кто-то опять привяжется. До настоящего тестирования мы не добрались - время вышло. Всё же мастер поставил галочки в соответствующие графы, пробормотав: здесь срывом и не пахнет.       Нетрудно догадаться, куда мы отправились сразу после диагностики. DEX-эконом, DEX-optima, DEX-max, DEX-премиум... смеси DEX-малоежка я не нашлa. Недешёвое удовольствие. Интересно, с обычной едой она сочетается? Грудное вскармливание и искусственное нельзя смешивать. Для переваривания разных типов молока, нужны разные ферменты. Может, и смесь с едой так же конфликтуют? Я ребёнка растила - меньше хлопот было. Хотя, ребёнок у меня ведь не б/ушный. А тут искусственно выведенный организм, что с него взять? Купила на пробу банку DEX-optima. Покормлю три дня, посмотрим, что будет.       Вечером позвонил тот самый ребёнок, изрядно подросший за последних тринадцать лет. Обрадовал новостью:       - Я бросила школу.       - Бабушка с дедушкой как?       - Прифигели!       - Ты, главное, сама головы не теряй. В тринадцать лет школа бесит всех, ну, почти всех. Не у каждого хватает смелости послать её туда, куда хочется Чёрт с ней, со школой. Музыкалку не забрасывай.       - Я в неё месяц не хожу.       - Чем занимаешься?       Девочка потупилась, я различила невнятный звук, похожий на шарканье ногой по полу.       - Вот тебе дело: подумай, что будешь делать. А потом мы вместе решим, как за это дело взяться. Бабку с дедом не слушай, я им письмо напишу, попрошу, чтоб не цеплялись. Они ведь знают, что тебя не построишь.       - Ага, знают. Затрахали, видеть их не могу! Мама, можно я к тебе приеду, а? Вот прямо сейчас, всё брошу и приеду!       - Морена, несовершеннолетних в космолёты не сажают.       - Забери меня!       - Только не в цирк!       - Почему?       - Здесь и взрослым тяжело, а тебе будет невыносимо. Хуже, чем у бабки с дедом, честное слово. Здесь у тебя не будет выбора - либо ты циркачка, либо девочка на побегушках. Цирк затягивает, как болото, из него очень сложно выбраться, а тому, кто в нём вырос - вообще невозможно. Почти. Ты в двадцать пять лет меня возненавидишь за то, что я тебя сюда притащила, а, может, и раньше.       - Всё так плохо?       - Было бы хорошо - давно бы тебя забрала.       - Приежзай сюда.       - Легко сказать. Приеду, а жить на что? Квартиру снять, продукты покупать первое время, пока работу не найду...       Я замолчала. Она тоже.       - Из дома уйду. По друзьям жить буду, - наконец, сказала Морена.       Я стиснула зубы, усилием воли расслабилась и смогла спокойно спросить:       - А они тебя примут? Hа словах все хорошиe, а как явишься с сумкой на порог - я тебя не знаю. Они совершеннолетние? Если нет - отцы-матери разрешат тебе у них жить?, - расспрашивала я, стараясь донести до дочери мысль, что побег из дома должен быть, хотя бы, продуманным.       Она молчала.       - Самое главное: дед подаст в розыск. Рано или поздно, тебя найдут. Вернут. Уйдёшь ещё раз - бабку с дедом могут объяaвить некомпетентными опекунами. Окажешья в приюте. Оно надо?       - Что делать?, - спросила Морена совершенно растерянно.       - В первую очередь – успокоиться. Это для бабки с дедом твоя школа – кошмар, но мы-то знаем: ничего ужасного не произошло. Никто не заболел и не умер - это самое главное. У меня контракт на месяц, каждый раз продлеваю. Я к цирку не привязана. Подкоплю денег и приеду. Надо взять себя в руки и подождать.       - Как Эспер? Он приболел вроде, - вдруг спросила Морена.       - Неважно, - ответила я. Говорить- не говорить всей правды? Он всё равно всё слышал.       - Ему недолго жить осталось.       - Понятно: ему ты нужней, чем мне. Я жe не умираю!, - с хорошо знакомым мне истеричным подвизгианием произнесла дочь.       - Ты умираешь, - я отрезала пространство для манёвра.       Рот у неё слегка приоткрылся, глаза вытаращились.       - Ты умираешь как ребёнок и рождаешься как взрослый человек. Это трудно, больно и страшно. И я нужна тебе сейчас даже больше, чем в то время, когда ты училась говорить. Я об этом знаю. Ждать трудней, чем бороться. Но это тоже необходимо уметь. Без этого мало чего в жизни добъёшься.       - А когда ты приедещь?       - Mесяца через два. А, может быть, даже раньше. Знаешь, Морена... Набери в инфранете Asa Branca. Послушаем.       - Та недовольно вздёрнула брови:       - Гонзáга, что ли?       - Да. Не надо инфранета, мама. Я сыграю, раз тебе хочется. Она отошла в угол комнаты. села за пианино. Зазвучала знакомая с детства простая мелодия.       - Entonce eu disse, adeus Rosinha,        Guarda contigo meu coração.       - Тогда я сказал: счастливо, Розинья, храни с собой моё сердце, - стала я подпевать вполголоса.       - Hoje longe, muitas légua       Numa triste solidão       Espero a chuva cair de novo       Pra mim vortar ai pro meu sertão.       Сегодня далеко, за много лиг       В грустном одиночестве       Жду, когда снова пойдут дожди,       Чтобы вернуться в мой сертан, - подхватила Морена.       Последний куплет мы пели вместе:       - Quando o verde dos teus olhos       Se espalhar na plantação,       Eu te asseguro não chore não, viu       Que eu voltarei, viu       Meu coração.       Когда зелёный цвет твоих глаз       Разольётся по плантациям,       Я гарантирую, я вернусь, не плачь, нет,       Я вернусь, моё сердце. *https://www.youtube.com/watch?v=oPQrm9h9HnA