Перерыв на зомбиапокалипсис

Прошло уже более десяти дней, а лаборатория не отвечала на запрос. Я начал звонить туда по телефону, но трубку тоже никто не брал. А мобильная связь не работала в Петербурге уже дней пять как. Странно, что до сих пор был интернет, как обычный проводной, так и мобильный. Поэтому я был в курсе, что моя вакцина на следующий же день после начала эпидемии стала активно распространяться по городу, а потом и по всему региону. Но, видимо, разработками лекарства для тех, кто уже заболел, никто не занимался. Я решил наведаться в лабораторию для того, чтобы понять, что же там происходит. Но решил в этот раз все-таки не пользоваться автобусом. Прихватив с собой несколько килограммов мяса, я отправился пешком на работу. Смешно, конечно, было думать, что автобусное сообщение в городе сохранилось. Улицы были почти пустыми. Иногда по проезжей части проносились одинокие автомобили. А вот по тротуарам наоборот толпами бродили зараженные. Они почти ползли, истощенные отсутствием живого белка. Периодически кто-то в стае нападал на соседа, и тогда вся стая бросалась на незадачливую жертву, чтобы разорвать ее на куски и сожрать прямо на месте. Я старался не смотреть на подобные акты каннибализма, хотя где-то внутри сидело задавленное интеллектом желание к ним присоединиться. Зомби мне были не страшны, я был быстрее их и сильнее. Намного быстрее и намного сильнее. И, кстати, редкие прохожие тоже не были мне угрозой — мои возможности намного превосходили человеческие. Вообще, если бы не постоянный голод, я бы мог быть рад тому, что в неполные шестьдесят лет я обрел, мягко говоря, суперсилу. Я даже немного кичился ей, перепрыгивая через высокие заборы и разгоняясь до скорости автомобиля. Это было приятно — иметь подобные возможности. Вот если бы не голод… За полчаса вместо обычных полутора я добрался до лаборатории. Дверь была заперта, и мне не очень хотелось ее ломать. Все-таки несмотря на разработки продажного Николая Абрамовича, я продолжал сохранять некий пиетет к науке. На третьем этаже было открыто окно, и к нему тянулась металлическая лестница. Как раз в кабинет Николая Абрамовича. Озадачившись сложным этическим вопросом на тему прав зомби на личное пространство (а Николай Абрамович точно был зомби — ведь именно он заразился вирусом самым первым!), я все-таки решил пойти на преступление ради науки и влез по лестнице прямо в открытое окно кабинета Николая Абрамовича. Государственное преступление, между прочим, совершил! Эти исследования хранились под строгим секретом, и входить в кабинет можно было только по специальному электронному пропуску, прикладываемому к двери. Но для того, чтобы войти в окно, пропуск был не нужен. На полу кабинета лежал иссохший труп в белом халате. Даже без надписи на бейджике можно было догадаться о том, кому он принадлежал. Конечно, это и был сам Николай Абрамович. В кармане его лежал электронный пропуск, с помощью которого я смог бы выйти из кабинета. Все дело в вирусе — он подавляет работу мозга почти на 80%. Николай Абрамович просто не смог понять, как выйти из кабинета. Он забыл как пользоваться пропуском. И умер от истощения. Но я не стал уходить из кабинета. Для того, чтобы понять, как лечить болезнь, нужно было изучить материалы о том, как она создавалась. И я как раз был в нужном месте — история разработки зомби-вируса стояла в застекленном стеллаже в папках. __________________ За три дня изучения разработок Николая Абрамовича я совершил около десяти набегов на близлежащие магазины. Но это практически не спасало от голода. В какой-то момент я понял, что мне вообще не хочется пить. Это было просто удивительно, как я смог такое время просуществовать без воды? К сожалению, найденные мной материалы не приблизили меня к разгадке — вирус был специально создан таким, чтобы победить его было невозможно. Забрав с собой несколько папок с ключевой информацией, я воспользовался электронным ключом и перешел в свою лабораторию. Опустевшие коридоры гулко отражали мои шаги. Никого. Пустое здание НИИ выглядело непривычно мертвым. Где-то за поворотом коридора капала вода из плохо закрытого крана. Непорядок. Нужно закрыть. Я отправился на звук и был поражен тем, что мои слуховые качества тоже усилились — вода капала не рядом, мне пришлось перейти в другое крыло здания, чтобы найти кран. Он оказался даже не на нашем этаже. ____________________ Оказывается, я уже забыл, как это — прикасаться к воде. За все время с начала болезни я ни разу не заходил в ванную комнату своего дома, да и жажды, как уже упоминал выше, тоже не испытывал. Интересно, почему? А что будет, если я попробую все-таки выпить воды? Я набрал воду в ладони, наклонился и сделал пару глотков. Вода была непривычно вкусной, как из родника. Я набрал воду в ладони еще раз… потом еще… Я пил и пил, не переставая, потеряв счет времени. Оказывается, жажда моя была так же велика, как перед этим — голод. Остановился я только тогда, когда ощутил явственный позыв в уборную. Первый раз, между прочим, с момента заражения. К счастью, уборная была тут рядом. А после я понял, что очень хочу простой жареной картошки с грибами. И больше никакого мяса. Никогда. _____________________ Больше всего я волновался за свои супер-способности — уйдут ли они вместе с болезнью. Я носился как умалишенный по коридорам своего НИИ, карабкался по перилам лестниц и даже разломал ударом кулака дверь в кладовку со швабрами. Нет, я по-прежнему был быстрым, сильным и тонко слышащим. Но я больше не был зомби — желание разорвать на куски ближнего своего куда-то ушло, а на его место пришло обычное человеческое желание выпить кофейку с печеньем. Я понесся в свой кабинет, совершая трехметровые прыжки в длину — там меня ждал мой любимый электрический чайник и неприкосновенный запас сладостей к чаю. Да, я помнил, что нужно проверить действие воды на тех, кто заразился полностью, а не так, как я. Но сначала чай, а потом спасать мир.