Месть бастарда

       — Король Вестероса? — насмешливо переспросил Рамси, восседая на троне и сверху вниз глядя на посла. — Боюсь, доблестный сир, я не знаю никакого короля Вестероса с этим именем. Я знаю лишь короля из Штормового Предела. Так что же пожелал мне передать штормовой король?       В тронном зале раздались сдержанные смешки. Лорды и капитаны, гвардейцы с копьями вдоль стен…все они посмеивались над посланцем Эдрика Шторма, который милостью знаменосцев Штормового Предела стал королём и Баратеоном. Пусть себе королевствует за Черноводной…но король Вестероса?       «Теперь нет того, кто мог бы назвать себя королём всего Вестероса.»       Разоренным Западом правил Киван Ланнистер, в Хайгардене сидел король-калека Уиллас Тирелл, Гаррольд Хардинг именовал себя Королём Гор и Долины, Эурон Грейджой правил Железными островами и теми землями, что отнял у львов и роз, в Дорне своя принцесса…        — И я, Джон из дома Старков, милостью богов король Севера, Трезубца, Трёх Сестер и Перстов, — самодовольно подумал Рамси. Он уже привык называть себя даже в своих мыслях Джоном Старком. А уж называть себя королём нравилось ему ещё больше.       Северяне удерживали побережье Перстов, Три Сестры, а также захватили лежавшие южнее хребта Лунных Гор Викенделл и другие владения дома Ваксли. Лорд Виман сумел переманить на сторону Винтерфелла сестринских лордов и те примкнули к армаде Белой Гавани, атаковавшей Персты.       А вскоре Долина лишилась и короля, того самого хилого племянника покойной леди Старк, что мог претендовать на Гнездо и Риверран. Пока на Чаячий Город шел флот северян, а в землях Трезубца речные лорды переходили под волчье знамя, горцы нанесли внезапный удар по зимней резиденции Арренов.       В отличии от Орлиного Гнезда, Лунные Врата были куда удобнее для жизни, но и не отличаются славой неприступной твердыни. Обычно там стояло две-три сотни мечей. Достаточно, чтобы защищать стены и башни. Но в этот раз горцы собрали действительно большое войско и даже разбили Рыцаря Врат.       Доннел Уэйнвуд был молод и горяч, неважная замена старого Бриндена Чёрной Рыбы. Пусть он был младше Родрика Касселя, но горцы выманили его из Кровавых Врат с тем же успехом, что и Теон выманил кастеляна Винтерфелла. Горцам повезло еще больше, они устроили засаду и истребили отряд Уэйнвуда.       Победа над Рыцарем Врат, не сумевшим защитить подступы к замку сюзерена, взбодрила вождей и они решили рискнуть и обезглавить юного сокола, оставшегося беззащитным. Соединённые силы кланов, многие из воинов которых облачились в трофейную сталь, отправились.       Лунные Врата пали перед яростью дикарей, некоторые вожди на радостях вообразили, что отныне могут на равных биться с рыцарями Долины. Кое-кто сообразил, что к чему и оставил подножие Копья Гиганта раньше, чем подоспела армия знаменосцев Орлиного Гнезда и рассеяла горское ополчение.       Сир Марлон Мандерли, лорд-адмирал Севера, сообщал, что горцы, потерпев поражение, перешли к мелким набегам. По большей части, Рамси это вполне устраивало. Горцы ненавидели лордов Долины, те платили им тем же, но в настоящем сражении победа будет на стороне знаменосцев Арренов.       «Зато пресечь набеги горцев тогда, когда приходится ещё и со мной воевать, не так уж легко.»       Эурон перетащил свои ладьи в Трезубец и спустился по реке в Крабий залив. Рамси не доверял кракену, недоверие это только укрепилось, когда выяснилось, что Железный флот, обогнувший Вестерос после победы над лиссенийскими корсарами лорда Лейтона, держит курс на Чаячий Город.       Железнорожденные обрушили всю свою мощь на морские ворота Долины Аррен. Укрепления города были сильны, а Герольд Графтон оставался одним из немногих лордов, который большую часть своих войск удержал дома. Северяне не участвовали в осаде Чаячьего Города, но кракены управились там и сами.       Чаячий Город был взят штурмом, разграблен и сожжен. Лишь после этого железнорожденные покинули порт, набив трюмы добычей и пленниками, которых намеревались продать в Вольных Городах. Рабство запрещено в Вестеросе…вернее, было запрещено. Отныне наступили новые времена.       Кракены могли вернуться в Закатное море лишь двумя путями, вверх по Трезубцу или обогнув Сломанную Руку Дорна. Первый куда короче… Рамси уже представлял, как перебьет поредевших островитян на волоках и расстроился, когда узнал, что Эурон не попадёт в его ловушку.       Вороний Глаз вообще не стал возвращаться на запад. Его флот, пополненный трофейными кораблями из Чаячьего Города, отправился на восток, в Эссос. Все же Грейджой безумен, он оставляет своё королевство ради каких-то заморских набегов, словно он пиратский вожак, а не король.       Сир Андар Ройс был самым ценным трофеем, попавшим в руки северян после битвы у Холмов Пендрика. Наследник Бронзового Джона гарантировал некоторую уступчивость Рунного Камня. Знаменосцы Ройсов и они сами не поддержали Графтонов, когда их город был осажден.       «Возможно, Ройс и без этого не стал бы рисковать ради Графтона. У Бронзового Джона на счёту каждый меч. Вот его кузену повезло куда меньше…да и его дочке.»       Пышногрудая дочь Нестора Ройса оказалась в числе пленниц, которых увели в горы те налетчики, кто предпочёл бежать с награбленным. Наверняка Миранда Ройс до конца своей жизни будет игрушкой дикарей. Если повезёт,станет женой одного из их вождей.       В Речных землях Рамси не особо спешил к землям Мутонов. Риверран запер свои ворота и Черный Уолдер с частью войска Близнецов остался его осаждать, зато Бринден Блэквуд, ставший после смерти отца лордом Древорона поддался на уговоры своего родича Лотара Фрея и атаковал владения Бракенов.       Лорд Карил Вэнс, попавший в плен вместе с Андаром Ройсом и Марком Пайпером, обеспечили сдачу Приюта Странника и Розовой Девы. Что до Атранты, то замок младшей ветви Вэнсов взяли приступом северяне и воины Фреев, а новым лордом стал Дафин Вэнс, присягнувший лютоволку вместе с Фреями.       Бейлиш оставил свой Харренхолл на кастеляна, который получил большую часть наемников, завербованных мужем Лизы Аррен. До Рамси доходили слухи, что Мизинец отплыл из Девичьего Пруда, но добрался он до Долины или нет, не знал. В итоге кастелян предпочёл сдать Харренхолл осаждавшим его северянам.       После этого северяне разграбили город Лорда Харровея и Солеварни, а южнее Девичьего Пруда между вторгшимися с юга наёмниками из Сумеречного Дола и рыцарями Долины произошла большая битва, в которой Золотые Мечи одержали верх, но сил для штурма Девичьего Пруда у них уже не осталось.       Тогда Рамси решил вступить с капитаном наемников Марком Мандрейком в союз для разгрома засевших в городе воинов Долины. Вошедший в Крабий залив ладейный флот Эурона топил все прорывавшиеся из гавани посудины, спешившие в Долину, но лезть на стены король пиратов не хотел.       «Берег силы для Чаячьего Города… Иные пожри этого хитрого прохвоста.»       Наемники верили, что с ними обойдутся честно…хотя знай они, что Железный флот по пути к Чаячьему Городу должен был разграбить бывший город Риккеров, они бы ни за что не согласились участвовать в осаде Девичьего Пруда. Хорошо хоть, что Эурон после падения города сообщил о своих планах Рамси.        — Незачем делить на троих то, что делится надвое, Джон Старк, — говорилось в послании Грейджоя. — Наемник все равно предаст, лучше прикончить его, пока он этого ещё не успел. Виктарион сожжет Девичий Пруд, а мы разберемся с Мандрейком здесь…       Кракен забрал часть добычи и большую часть кораблей, отплыв к Чаячьему Городу. Рамси до последнего не верил, что Эурон не вернётся на запад через волоки, но если Грейджой вздумал сгинуть в Заливе Работорговцев, тем лучше. Он достаточно выпустил крови из южан, чтобы накинуться на Север.       Созданное на живую нитку государство наемников, гордо именовавшееся Республикой Черноводного Залива, не выдержало потери войска Мандрейка и разграбления своей столицы. Оставшиеся капитаны и их отряды в городках и замках бывших коронных земель обречены. Волк на севере, олень на юге…       И теперь посол Эдрика заявляется в Девичий Пруд и нагло заявляет, что его сюзерен <i>король Вестероса…и требует, чтобы он, Джон Старк, в обмен на титул принца и признание его завоеваний в Долине и Речных землях, помог Баратеону в войне с львами, розами и наемниками.       «За кого он меня принимает?»        — Передай своему королю, Сванн, что Старк не служит, он правит, — гордо произнёс Рамси в конце аудиенции. Призрак у подножия бывшего трона лордов Мутонов беззвучно оскалился. У сира Доннела на лбу выступила испарина, но он не дрогнул.        — Хорошо, ваша милость, — ответил марочный рыцарь. — Я передам ваши слова королю Эдрику…       Рамси уже не слышал его. Он слушал шепот своих богов. Он был даже громче,чем на Острове Ликов, где он принёс в жертву дочь Роберта Баратеона. Королевская кровь сильна и пусть мать девушки была шлюхой, но ее отец правнук Эйгона Невероятного и король Вестероса. Последний король всего Вестероса.       Он успел потешиться с этой горячей синеглазой девкой, прежде чем объяснил ей, зачем привёз ее на остров. Зелёных Людей там не было, возможно, они давно вымерли или их не было никогда, но у Старых Богов есть он, Рамси Болтон, Джон Старк…не так уж важно имя. Важна суть.        — Ты чудовище, боги тебя покарают, — кричала ему в лицо черноволосая девчонка. Она даже пыталась расцарапать ему лицо. Рамси лишь рассмеялся ей в лицо. Покрытый рунами бронзовый кинжал, найденный в тайнике близ могилы Теона Голодного Волка, был удобен и смертоносен.        — Я Избранник истинных Богов, — пояснил он Колле, когда уже привычные и не к такому гвардейцы ставили плачущую шлюху из Каменной Септы на колени. — Лживые Семеро слабы, их время уходит.       Сейчас боги шептали ему, заглушая все звуки в тронной зале лорда Мутона, которого не спасли покойные зять-Ройс и король-Аррен. Рамси замер, вслушиваясь в шепот. Боги вели его со дня возрождения в теле сына Неда Старка. И ни разу за пределами богорощи их голоса не звучали так громко.        — Старые Боги все видят, — звучали в его голове тысячи голосов. — Тысяча глаз и ещё один…время пришло…       Рамси слишком поздно понял, что происходит. Он хотел закричать, но язык уже не повиновался ему. Он не мог пошевелиться, даже вздохнуть не мог, лишь чувствовал, как происходит необратимое. Со стороны казалось, что он просто смотрит на покидающего залу посла. Это было хуже смерти…       Первый вздох резал лёгкие и гортань, словно нож. Но он сделал над собой усилие. Как странно вновь чувствовать оба глаза… Как странно вновь быть человеком. Тронный зал Девичьего Пруда до нелепого мал рядом с тем, который помнит он, но тогда он не был королём. Зато теперь…        — Я больше ни перед кем из людей не преклоню колено, — пообещал он себе. — Я не служу, я правлю.