Вероятность ничтожна

            Хоть бОльшая часть ночи и протекла вполне себе безмятежно, что-то глубоко внутри подсознания Чонгука никак не давало ему полностью расслабиться, подорвав с кровати ранним утром и буквально вынудив битых пятнадцать минут простоять под прохладными струями воды в тщетной попытке смыть с себя это нелепое наваждение, крохотные частицы которого упорно не желали никуда исчезать, въевшись под кожу острыми иглами, чьи кончики кто-то услужливо и очень охотно обмакнул в медленно действующий яд.             Такой, что сразу и не чувствуешь, а потом резко и с головой окунаешься во все прелести скорой и безболезненной смерти.             Вот только умирать Чон был совсем не готов, старательно попытавшись абстрагироваться от непонятного внутреннего волнения посредством одного из своих любимых занятий - готовки.             Наравне с фотографией, эта размеренная и очень увлекательная процедура создания из самых разнообразных ингредиентов чего-то нового и вкусного его очень расслабляла, неоднократно помогая омеге разрешить ту или иную жизненную проблему, трезво взвешивая все её плюсы и минусы, приходя к наиболее рациональному и выгодному для него исходу, а иногда и просто - позволяя напрочь забыться в процессе создания очередного кулинарного шедевра.             Именно "шедевра", ведь блюда, которые брюнет готовил, можно было назвать только так. Привитая Лиеном с детства любовь к кулинарии и абсолютная свобода творчества в процессе приготовления яств любой направленности уже очень скоро превратили неуверенного и вечно ронявшего продукты на пол омежку в прожженного мастера своего дела, лихо орудовавшего кухонной утварью и талантливо превращавшего даже самый простой набор составляющих в замудрённое и невообразимо аппетитно выглядевшее произведение искусства.             Хотя, если говорить начистоту, Чонгук бы желаннее сосредоточился на фотографии, со всех возможных ракурсов запечатлев мирно посапывавшего в подушку альфу, чью серую макушку ласково поглаживали солнечные лучи, озорливо пробившиеся сквозь неплотно запахнутые карамельные шторы.             Боже, до Чон никогда в жизни так сильно не жалел, что оставил фотоаппарат в камере хранения института, ведь один только взгляд на Ви, всеми конечностями обвившего стёганое салатовое одеяло словно самое дорогое сокровище на свете, заставил его сердце влюблённо затрепетать, будоража в животе целый рой разнопёрстных бабочек, которых омега наконец не сковывал в движениях, милостиво позволив им расправить крылья и свободно запорхать, благодарно заполнив всё его нутро ярким светом и невероятно греющим теплом.             Светом, причиной которого впервые за всю сознательную жизнь брюнета был не папа.             Теплом, от которого всерьёз захотелось жить, несмотря на все пережитые ранее невзгоды и вопреки всем злоключениям, что ещё могли приключиться.             Чувством, что ещё недавно было для него чуждым и недосягаемым, а теперь вдруг стало таким близким и родным, что казалось оно всегда ютилось где-то в глубине его сердца, смиренно дожидаясь появления Тэхёна, бесцеремонно вторгшегося в его и без того насыщенную "красочными" событиями жизнь, грациозным щелчком своих неебически охуенных пальцев перевернув её в самую что ни на есть прекрасную сторону.             И вот от таких незамысловатых, но в то же время чертовски приятнейших мыслей счастливая улыбка всё утро то и дело невольно напрашивалась на губы Чонгука, всеми силами пытавшегося сдержать рьяно рвущийся изнутри порыв в виде ритуального танца, в знак признательности (не важно кому) за встречу с этим умопомрачительным парнем, ещё каких-то полчаса назад забавно причмокивавшим в такт немерено увлекательным событиям, живописно разворачивавшимся в его богатом воображении.             - Чёрт возьми, Чонгук, перестань уже вести себя как влюблённая школьница! - раздражённо чертыхнулся себе под нос Чон, ловко переворачивая уже успевшие подрумяниться с одной стороны бутерброды с начинкой из яйца, овощей, бекона и сыра, и слегка помешивая почти сварившуюся овсяную кашу, целую дюжину пачек которой омега отыскал на одной из полок кухни, умело выполненной в фиолетово-белых тонах.             - Как вкусно пахнет, - довольно промурлыкал ему в ухо беззвучно подошедший сзади сероволосый, мягко обхватив испуганно встрепенувшегося брюнета за талию и крепко его обняв, проходясь носом по щеке и нежно её целуя.             - Чтоб тебя, Ви! Просил же не подкрадываться ко мне сзади! - сердито выдавил сквозь зубы Чонгук, от неожиданности выронивший из руки деревянную ложку, но тут же рефлекторно успевший её вновь подхватить, кладя на столешницу и выключая огонь под овсянкой.             - Припоминается, в последний раз, когда я так сделал, мне чуть секс с тобой не переломился. Как я вообще мог подобное не повторить? - невинно пожал плечами альфа, ненавязчиво начав покрывать шею Чона поцелуями, бережно проходясь губами по багряно-красным засосам, словно извиняясь за само их наличие.             - Ключевое слово в этом предложении "чуть", и я пока не настроен на ублажение твоего дружка, внушительно упирающегося мне в задницу. Она ещё толком не отдохнула, так что остынь и дай мне доготовить нам завтрак, - ворчливо буркнул омега, чувствуя осторожное прикосновение губ Тэхёна к метке, что сзади шеи и удивлённо подмечая про себя, что он и вправду не спешит внаглую распускать руки.             - Прости меня. Вчера я тебя совсем не щадил, - виновато прошептал ему в затылок сероволосый, неторопливо проникая руками под футболку брюнета и ласково поглаживая его машинально втянувшийся живот, умильно усмехаясь этой милой реакции и продолжая свои нехитрые манипуляции уже с прессом, изучающе оглаживая каждый кубик подушечками пальцев.             - Если скажешь что-то вроде "впредь я буду нежным" - блевану радугой и уеду в закат на единороге, - саркастично парировал Чонгук, стойко пытаясь сфокусироваться на всё ещё доходивших на огне бутербродах и не поддаваться стремительно подкатывавшему к низу живота желанию, в считанные секунды до краев заполнившему нетерпеливо вздёрнувшийся член кровью и покрывшему всё его тело предательски приятными мурашками, ходуном ходившими по коже из-за интригующих прикосновений Ви, уже успевшего спуститься к кромке шорт и юрко проскользнуть под неё кончиками пальцев, дразняще оглаживая тазовые косточки.             - Если только единорогом буду я, а вместо рога будет мой...- не успел договорить альфа, которого злостно выругавшийся в сердцах и быстро выключивший огонь под бутербродами Чон грубо заткнул жарким поцелуем, неприятно морщась от вновь нещадно распарываемой раны от укуса на нижней губе и чувствуя на языке уже знакомый металлический привкус крови. - Не нужно со мной осторожничать. Я не хрустальный, - серьёзно выдохнул ему в губы омега, перехватывая запястье Тэхёна и уверенно проталкивая его руку в глубь своих шорт, ясно намекая на то, чтобы он уже перестал с ним церемониться и жёстко взял прямо на кухне.             - Да хоть из адамантия, - непреклонно покачал головой сероволосый, вынимая руку из шорт брюнета и аккуратно стирая большим пальцем каплю крови, выступившую на его нижней губе, оттянув её чуть вниз и тяжело сглотнув, невольно встречаясь взглядом с антрацитовыми глазами Чонгука, полными вселенского волнения и неподдельной озадаченности. - Сегодня я не хочу делать тебе больно, - с искренней заботой выдохнул он, бережливо накрывая его верхнюю губу своими и начиная нежно её посасывать, руками проворно проникая под футболку и находя соски, непринужденно начиная с ними играть, подушечками пальцев обводя ареолы и смакующе теребя набухшую горошину.             Протестующе застонав в ответ, Чон нехотя, но всё же нашёл в себе силы отстраниться, попытавшись было развернуться в объятиях Ви, но альфа подобной роскоши ему не позволил, властно повернув его обратно и вплотную прижав к кухонному гарнитуру, спуская одну руку вниз и прижимаясь средним пальцем к дырочке, неистовая пульсация которой явственно ощущалась даже сквозь плотную ткань спортивных шорт.             - Не знаю, что ты там себе напридумывал, но мне и без всех этих ванильных нежностей очень даже неплохо, - только и успел беззлобно заметить омега, прежде чем Тэхён перешёл к тяжелой артиллерии, слегка надавив на вход и не спеша начав его поглаживать, оценивающе очерчивая контуры и ювелирно проталкивая внутрь фалангу пальца, прямо с тканью, заставляя брюнета одобрительно замычать, подаваясь назад и ещё глубже насаживаясь на палец, насколько позволяла тому преграда из полиэстера.             - Не знаю, что у тебя там было с другими альфами, но со мной одних только грубостей не будет. Тебе понятно? - повелительно произнёс сероволосый, обхватывая губами мочку его уха, игриво щекоча её языком, не забывая при этом "мучить" сосок, нарочито медленно перекатывая его между пальцев, и играючи орудовать пальцем в его заднице, вынимая и вновь вставляя его под тихие стоны Чонгука.             - У меня не было... альф до тебя, - блаженно закатил глаза Чон, сразу же чувствуя, как все провокации Ви мгновенно прекращаются, а сам он немного отстраняется и лишь крайне напряжённо дышит в его ухо. - После того, как... после того раза, я... был только с бетами, - смятённо сглотнул омега, робко поворачивая голову и встречаясь глазами с обескураживающим взглядом альфы, наполненным укоризненной снисходительностью с яркими нотками абсолютного восхищения.             - Даже не смей после этого говорить, чтобы я с тобой не церемонился, - безапелляционно бросил Тэхён, накрывая его губы трепетным поцелуем и призывно разворачивая к себе лицом, подхватывая за задницу и легко приподнимая над полом, поднося к небольшому обеденному столу лавандового оттенка и бережно на него усаживая, неохотно отрываясь от поцелуя и хрипло выдыхая в губы брюнета: - Откровение за откровение. Ты первый с кем я практиковал римминг.             - Оу. Правда? - наигранно поражённым тоном спросил Чонгук, притворно хватаясь за сердце. - Не представляешь, как приятно знать, что твой язык не бывал до меня ещё ни в одной заднице, - с неприкрытой иронией заметил Чон, срывая светлую усмешку с губ сероволосого, вплотную придвинувшего омегу за талию ближе к себе, чтобы он мог с лихвой прочувствовать его каменный стояк, заигрывающе потёршийся о не менее твёрдую эрекцию брюнета.             - Маленький язвительный засранец, - без тени осуждения выдохнул Ви, мягко припадая к губам Чонгука и начиная увлечённо изучать каждый изгиб его тела, вовсю хозяйничая руками под одеждой, снизу вверх проходясь пальцами по рельефному прессу, не забывая уделить должное внимание чувствительным соскам, оттягивая их пальцами и подзадоривающе теребя кончики горошин, очерчивая подушечками пальцев соблазнительные ключицы и наконец несильно обхватывая ладонью шею, отрываясь от сладких губ Чона со стоном чрезвычайного огорчения. - Даже не представляешь, каких нечеловеческих усилий мне стоило сдерживаться, когда я впервые увидел тебя в шортах, - томно сглотнул он, с ума сходя от не менее исследующих прикосновений омеги, будоражаще прошедшего ладонью по линии его позвоночника, спустившись к тазовым косточкам и невесомо их очертив, пробегая пальцами по прессу и специально задевая ногтями соски, тут же заглаживая свою вину ласковым и очень волнующим поглаживанием подушечками пальцев.             - Напомни мне поставить тебе памятник, когда закончим, - не преминул едко сострить брюнет, рывком снимая с себя футболку и накрывая губы Тэхёна чувственным поцелуем, напрочь затуманившим и без того расфокусированный взгляд сероволосого, начавшего хаотично покрывать его шею влажными поцелуями, плавно спускаясь к ключицам и уже в следующую минуту обхватывая губами набухший сосок, начиная усердно его посасывать, то и дело шаловливо пуская в ход язык, параллельно умудряясь расторопно стянуть с себя боксеры и схватиться за кромку шорт Чонгука, спасительно вцепившегося рукой в его волосы и мелодично стонавшего от столь нехитрых, но таких потрясающих на деле ласк.             - Такими темпами мне для памятников просто места не хватит. Я очень терпеливый, знаешь ли, - как бы невзначай заметил Ви, несильным толчком опрокидывая Чона навзничь на стол, в одночасье сдёргивая с него шорты, выбрасывая их куда-то в сторону, и бережно обхватывая рукой одну из его лодыжек.             - Ага. А ещё очень скромный и...Ааааах, - конвульсивно вздрогнув от ощущения жаркой влаги на большом пальце своей ноги, омега оторопело застыл на полуфразе, широко распахнувшимися от неподдельного шока глазами наблюдая за тем, как альфа воодушевлённо его посасывает, а после, выпустив изо рта с похабным чпоком, контрольно проходится языком по всей длине, совершенно по блядски облизываясь. - Как это ни странно, но ты абсолютно везде вкусный, - задумчиво протянул Тэхён (словно что-то про себя подмечая), легонько чмокая брюнета во внутреннюю сторону щиколотки и начиная целеустремленно прокладывать дорожку из деликатных поцелуев к его колену.             - Если ещё хоть раз скажешь что-то подобное - я тебе врежу, - стараясь казаться не сильно ошеломлённым только что увиденным (воистину завораживающим) зрелищем, с напускным негодованием выдохнул Чонгук, откидывая голову на стол в попытке спрятать от взора сероволосого налившиеся смущённым румянцем щёки, ведь бешеный стук собственного сердца он скрыть был не в силах, уже давным-давно капитуляционно преподнеся его к ногам Ви, успевшего дойти поцелуями до внутренней стороны бедра и вдруг ни с того ни с сего резко остановиться, опаляя горячим дыханием нежную кожу омеги.             Недоумённо приподняв голову и с неимоверным ужасом осознав ЧТО альфа там такого увидел, Чон инстинктивно дёрнулся назад, стыдливо прикрывая ладонью белый безобразный шрам от многочисленных глубоких укусов – самое яркое и постоянно мелькавшее перед глазами воспоминание о событиях двухлетней давности, которым его великодушно наградили жестоко надругавшиеся над ним ублюдки.             - Я…это…если тебе противно или…- растерянно начал было омега, но сразу же был решительно придвинут за ноги обратно, напуганно встречаясь взглядом с шоколадными глазами Тэхёна, полными откровенной злости и непередаваемо сильной обиды.             - Ты за кого меня принимаешь?! – не на шутку вскипев, сердито процедил сквозь зубы сероволосый, устрашающе над ним нависнув и буквально придавив к столу одной своей грозной аурой (теперь понятно, почему в институте его все так боятся). – Думаешь, я вот так просто возьму и расхочу тебя?! Только из-за того, что какие-то сволочи не смогли удержать свои члены в ширинках?! – уязвлённо хмыкнул он, нервозно разворачиваясь, чтобы уйти, однако брюнет не дал ему такой возможности, отчаянно вцепившись пальцами в плечи Ви и притянув его к себе спиной, обхватывая в плотное кольцо рук и повинно упираясь лбом ему в затылок, дрожащим от мгновенно накатившей паники голосом выпаливая:             - Пожалуйста, прости, я…я не хотел тебя обидеть. В моей жизни было так много плохого, что я уже разучился кому-либо доверять, я…- не в силах произнести больше ни слова, Чонгук покорно отпустил упрямо начавшего вырываться из его объятий альфу, понуро опуская взгляд на свои колени и неуютно ёжась от прохладного ощущения образовавшейся вокруг пустоты, что ещё вчера успела стать для него чем-то неестественным и абстрактным.             Разочарованно усмехнувшись и обречённо покачав головой, Чон уже было хотел слезть со стола, найти свои-Югема вещи и молча уйти домой, недельку другую покорив себя за слабоволие и предательское включение крайне не любимейшего им режима «жалобно умоляющей тряпки» (который и применялся то в основном только на папе, в самых редких, не имевших более щадящих альтернатив, ситуациях), но не смог предпринять ни одного из этих действий из-за Ви, неожиданно поставившего рядом с ним на стол тарелку с остывшими бутербродами.             Боязливо вздрогнув и непонимающе подняв на него взгляд, омега изумлённо обнаружил, что альфа больше не взвинчен, а, скорее, насторожен и хмур, не говоря уже о том, что в его глазах отчётливо сквозит искреннее сожаление с всё ещё холодными нотками никуда не исчезнувшей обиды.             - Тебе нужно поесть, после вчерашнего, - участливо пояснил Тэхён, придвигая тарелку к нему поближе и взволнованно сглатывая. – Прости, я…я не должен был на тебя срываться, - дрогнувшим от неизмеримого раскаяния голосом добавил он, пристыженно опустив глаза в пол и неловко замявшись на месте, больше напоминая сурово побитого жизнью дворового щенка, нежели чем авторитетного породистого «пса», державшего в благоговейном трепете весь институт искусств Сеула.             - Нет, это ты…меня прости, - неуверенно хлопнул ресницами брюнет, нестерпимо сильно желая дотронуться до сероволосого, пытливо гадая в уме позволит ли он ему сейчас это сделать. – Я правда не хотел тебя обидеть, - всё же решаясь на смелый шаг, виновато добавил Чонгук, осторожно дотрагиваясь до плеча Ви и ободряюще его сжимая, уже в следующее мгновение чувствуя, как ладонь альфы мягко накрывает его пальцы, а сам он медленно разворачивается к нему лицом, подходя ближе и самым что ни на есть серьёзнейшим взглядом смотря прямиком в глаза Чона, полные внутреннего беспокойства с едва заметными нотками оробелого страха.             - Ты не виноват в том, что эти твари с тобой сделали. Да будь на твоем теле хоть миллион подобных шрамов, это бы никак не отменило того факта, что ты чертовски мне нравишься, - без тени сомнения отчеканил Тэхён, срывая с губ омеги облегчённую усмешку и заставляя его податься вперед, накрывая губы сероволосого признательным поцелуем.             Поцелуем, в который брюнет постарался вложить все свои разномастные чувства, начинавшиеся от нескончаемой благодарности за то, что Ви, ни секунды не раздумывая, принял его таким, какой он есть, вопреки всем его «тараканьим» заморочкам и несмотря на все трагедии и неурядицы, что с ним приключились, и заканчивавшиеся окрыляющей солнечной влюбленностью, вязко вмешавшейся в кровь и гармонично циркулировавшей вместе с ней по венам, даря чувство безграничной защищённости, а ещё очень волшебной и неописуемо великолепной эйфории, о которой Чонгук до этого самого момента читал лишь в сказках, ни разу в жизни даже и не предположив, что вообще может быть её достоин.             - Ты же продолжишь то, на чём остановился? – как можно непринуждённее поинтересовался Чонгук, с большим трудом оторвавшись от фантастически сексуальных губ альфы, спуская ладонь с его плеча, нежно проводя ей по кубикам пресса и вопросительно замирая у тазовых косточек.             - Разве не твоей заднице сегодня нужен был заслуженный отпуск? – скептично вздёрнул бровь заметно смягчившийся Тэхён, руки которого как раз осторожно на неё и легли, начав размеренно поглаживать, слегка сжимая кончиками пальцев.             - Думаю, ради тебя она найдёт в себе силы хотя бы раз внепланово выйти на «работу», - игриво прикусил его нижнюю губу Чон, спуская свою руку вниз и обхватывая уже почти затвердевший член сероволосого в кольцо пальцев.             - Неа, так не пойдёт, - ласково чмокнул его в губы Ви, убирая руку омеги со своего члена и бережно опрокидывая его спиной на стол. – Сам же сказал – «с того, на чём остановился», - заговорщески улыбнулся он, изящно нагнувшись и вновь возвратив всё свое внимание шраму брюнета, ювелирно очерчивая губами его контуры и покрывая едва ощутимыми поцелуями, пустившими по коже Чонгука целый каскад приятно-колющих мурашек, заставивших волосы на его затылке встать дыбом, а член в буквальном смысле этого слова вскочить по стойке «смирно», нетерпеливо подёргиваясь в тягостном предвкушении искусных ласк альфы, будто услышавшего его самые потаённые мысли, дразняще чмокнув головку и самодовольно улыбнувшись вырвавшемуся из груди Чона стону долгожданного наслаждения.             - Обожаю твои стоны, малыш, - с возбуждённой хрипотцой в голосе выдохнул Тэхён, изучающе проходясь языком по всей длине и вбирая в рот одну лишь головку, вырисовывая на ней кончиком языка замысловатые узоры, указательным пальцем же нащупывая анус и начиная неспешно его массировать, на четверть проталкивая внутрь фалангу.             - Сейчас… услышишь… мои… крики… если не… уберёшь… отсюда… эту… грёбанную… тарелку... которая... мне... в бедро... упирается. Причём…в самом…плохом…смысле… этого… слова, - кое-как нашёл в себе силы выдавить омега, в заднице которого уже вовсю хозяйничали сразу два пальца, а в жарком плену рта сероволосого оказался уже полностью весь член, свободно принятый в него вплоть до самого основания.             Озорно улыбнувшись одними глазами, Ви, не прекращая глубоко насаживаться на бешено пульсирующий стояк брюнета и заполняя его нутро уже третьим по счёту пальцем, на ощупь схватил тарелку с бутербродами, ловко переставив её на кухонный гарнитур, снова всецело сосредотачиваясь на громких криках невыносимого удовольствия, только так срывавшихся с губ Чонгука, судорожно дрожавшего от стремительно подкатывавшего к низу живота оргазму, достичь которого ему внаглую просто не позволили, быстро выпустив член из томительного плена рта и с силой пережав его у самого основания.             - Чёрт возьми, Тэхён, какого хрена? - недовольно промычал Чон, которого тотчас же аккуратно схватили за талию и подняли вверх, так, чтобы его расфокусированный взгляд мог с лёгкостью встретиться с совершенно безумным, горящим адской похотью взглядом альфы, бездонно-чёрные зрачки которого полностью затмили собой шоколадную радужку, казалось, не оставив в нём и капли чего-то человеческого.             - Как ты…меня назвал? – сбивчиво выдохнул сероволосый, бесцеремонно входя в болезненно вскрикнувшего от такой внезапности омегу, нещадно вонзившего ногти в его плечи и инстинктивно поджавшего пальцы ног.             - Слу… чайно… ус… лышал… как… гос… пожа… Ким… те… бя… так… Ааааааа, - не смог закончить фразу брюнет, в которого почти сразу же начали крайне жёстко вдалбливаться, напрочь выбивая из его замутнённого животным желанием сознания последние крупицы здравого смысла, в одночасье превращая в умоляюще скулящего в голос мальчишку, мертвой хваткой вцепившегося в ладонь Ви, всё ещё властно не позволявшую его члену освободиться от мучительного напряжения.              - Назови меня так ещё раз, - приказным тоном выдохнул ему в губы альфа, вытаскивая из него член, но тут же грубо толкаясь обратно на всю длину, вырывая из груди Чонгука затравленный всхлип и вынуждая его вплотную к нему прижаться, безропотно выдыхая в губы: - Тэхён.             Окончательно срывая им обоим крышу.             Перейдя на почти что лихорадочный темп и ясно предчувствуя наступление неминуемого оргазма, сероволосый впился в губы Чона жадным поцелуем, разжимая хватку ладони на его члене и благосклонно позволяя ему щедро излиться на свой живот, крупно дрожа всем телом от сладостных послеоргазменных судорог.             Бурно кончая следом от обалденнейшего ощущения туго сжавшихся вокруг его члена эластичных стенок, Ви бережливо вышел из рефлекторно вздрогнувшего омеги, устало опершись лбом об его лоб и где-то с минуту старательно пытаясь привести сумасшедше скакавшее по грудной клетке сердце в норму. Хотя бы относительную.             - Прости меня, я… Сам же всё про нежность твердил, дурака кусок, - огорчённо выдохнул альфа, нежно чмокая брюнета в нос и чуть приподнимая его лицо за подбородок, внимательно осматривая взглядом, полным сердечного раскаяния и неизмеримой заботы.             - У нас ещё будет время в ней попрактиковаться, - успокаивающе улыбнулся его милому волнению Чонгук, накрывая губы Тэхёна мягким понимающим поцелуем. – Ну, а сейчас нам обоим нужно найти в себе силы сходить в душ. ПО ОТДЕЛЬНОСТИ. Ты же не хочешь, чтобы у меня задница отвалилась? – задал риторический вопрос Чон, в корне пресекая ярко промелькнувшую надежду в глазах сероволосого, уже было ослепительно заискрившихся от предвкушения нового раунда.             - Злой ты человек, Чон Чонгук, - нарочито насупленным тоном заметил Ви, заставляя омегу солнечно рассмеяться и с небольшой помощью альфы наконец спрыгнуть со стола, с неимоверных вздохом облегчения разминая знатно затёкшие от продолжительного пребывания в одной позе конечности.             Ну а к садняще-сильной боли в заднице он за прошедшую ночь уже настолько привык, что сам себе удивлялся, как она вообще умудряется не причинять ему значительного дискомфорта.             - Ты ещё должен отвезти меня домой, не забыл? - скорее самому себе напоминая об этом, как можно беззаботнее произнёс брюнет, на ватных ногах направляясь в сторону ванной, желая поскорее смыть тягуче стекавшую по внутренней стороне его ляшек сперму Тэхёна.             - Обязательно, - донесся ему вслед бархатный тембр сероволосого, мечтательно проводившего его подкачанную задницу пристальным взглядом.             Взяв с тарелки уже не просто остывший, а холодный бутерброд и откусив от него небольшой кусочек, Ви блаженно закатил глаза, подмечая про себя одну очень нехитрую, но в то же время поразительную истину – если к этому черноволосому ходячему очарованию, которого так и хочется разложить на любой подвернувшейся под руку горизонтальной поверхности, ещё и вот такие вот охренительно-вкусные бутерброды прилагаются – альфе ничего не остаётся, кроме как обречённо признать, что он по уши влюбился.             Вот только будут ли эти чувства взаимны, если Чонгук когда-нибудь случайно или намеренно узнает о его прошлом?             Тэхён не знал, но был твёрдо уверен лишь в одном: если что-то подобное и произойдёт – он до последнего и изо всех сил будет бороться за любое, даже самое незначительное, расположение омеги.             Даже если тот будет его люто презирать.             - А он что здесь делает? – нахмурено заметил Чонгук, стоило Ви остановить машину на обочине возле его дома, плавным скрипом шин привлекая внимание взрослого светловолосого альфы, сгорблено сидевшего на ступеньках крыльца дома Чонов.             Резво подорвавшись на ноги, мужчина сначала неуклюже замялся на месте, а после решительно направился в их сторону, вынуждая заметно насторожившегося Тэхёна быстро выйти из машины, собственнически загородив собой выбравшегося следом за ним из автомобиля омегу, взявшего его за руку и легонько её сжавшего, словно говоря, что этот незнакомец свой и его не нужно опасаться.             - Чонгук, здравствуй! Я Джунг, коллега твоего…- начал было взволнованно объясняться светловолосый альфа, но брюнет его тактично перебил, плавно вскинув руку в останавливающем жесте:             - Я помню, кто вы. Но, что вы здесь делаете?             - Мы с Лиеном вчера немного повздорили, а сегодня он не пришёл на работу, вот я и…- виновато затараторил мужчина, которого Чонгук в очередной раз перебил, только уже совсем другим голосом – до смерти напуганным и предательски дрожащим:             - Подождите, что? Он разве не остался вчера на работе в ночную смену?             - Ночная смена? Нет, мы как раз вчера вечером закончили наш глобальный проект, так что необходимость в них…             Больше Чон его не слушал, со всех ног бросившись внутрь дома, мелко трясущимися руками сумев открыть входную дверь только с третьей попытки, вваливаясь в прихожую и с отчаянным криком «Папа» начиная потерянно заглядывать во все комнаты, совсем не слыша обеспокоенных вопросов сероволосого, хвостом носившего следом за ним, из-за оглушающе-громких стуков собственного сердца, неистово бившегося под рёбрами в сильнейшей панической агонии.             Тщетные поиски любимого родителя прекратились лишь тогда, когда омега вбежал на кухню, оторопело застыв на её пороге, широко распахнувшимися от намертво парализовавшего всё его тело чудовищного страха глазами смотря на до боли знакомую приоткрытую дверцу холодильника, возле которой, на полу, лежала разбитая напополам белоснежная тарелка с рядом раскиданными по периметру пола блинчиками с мясом.             А ещё чай. Красный чай каркаде, кровавым пятном разлившийся из лежавшей неподалеку кружки с приветливой надписью «Добро пожаловать в волшебный Сеул», контрастно испачкав половинки узорчатого фарфора (уже успевшими подсохнуть) ярко-алыми брызгами, больше напоминавшими кровь, нежели чем безобидно окрашенную воду, которую его папа периодически попивал, когда хотел успокоить нервы.             «Твой отец, как всегда, практиковался в стрельбе по кроликам, а я был таким невнимательным, проходя мимо, и вот результат» - всплыли в голове жуткие слова Лиена из ночного кошмара, на деле оказавшегося внегласным предостережением для брюнета, которое он опрометчиво проигнорировал, предпочтя списать всё на внутреннее беспокойство, нежели чем как обычно ревностно прислушаться к собственному чутью, ещё ни разу до этого его не подводившему.             Бессильно упав на колени, Чонгук где-то с минуту пытался зацепиться хаотично перескакивавшим от предмета к предмету взглядом хоть за что-то, ничего при этом не видя, будто смотря «сквозь» самого себя, пока осторожное и очень ласковое прикосновение тёплых пальцев Ви к его щеке не вырвало омегу из самопроизвольного транса, заставив нервно вздрогнуть и растерянно захлопать глазами, сосредотачивая всё свое внимание на встревоженном выражении лица альфы, сидевшего на коленях напротив.             - Он у него, Тэхён, - бесцветным голосом прошептал Чон, даже не удосужившийся заметить одиноко скатившуюся по его щеке серебристую слезу, сразу же встретившую на своём пути преграду в виде большого пальца сероволосого, аккуратно вытершего невольную влагу мягкой подушечкой. – Боже мой… папа у отца, - надломившимся от ужасающего осознания безжалостной реальности голосом сломлено констатировал он, давая полную волю жгучим слезам, океаном потёкшим из его антрацитовых глаз, наполненных беспросветным отчаянием и сшибающим с ног безумным испугом - таким, от которого кровь в жилах стынет, а всё тело сковывает в «стальные» тиски, и у тебя не получается и самого ничтожного звука издать, даже когда монстр подбирается совсем близко, сбивчиво дыша в лицо своим зловонным дыханием.             После переезда в Сеул, омега почти и не задумывался о том, что отец может когда-нибудь до них добраться, ведь даже будучи под боком, семья интересовала Чжин Хо лишь тогда, когда он хотел выплеснуть на ком-то своё раздражение из-за неудачно сложившейся сделки или очередного жирного пятна на свежевыглаженной рубашке.             Хотя если брюнет всё-таки и встретил бы своего «донора спермы», даже отдалённо назвать которого «родителем» совершенно ни в какую не поворачивался язык - в лепешку бы расшибся, но непременно стёр с его напыщенного лица эту до коликов в животе вымораживающую надменную усмешку, которую Чонгук всеми фибрами души свято ненавидел, как и абсолютно всё, что хоть как-то, пусть и отдалённо, было связано с этим мерзопакостным альфой, от которого он, к счастью, унаследовал один лишь цвет волос.             Но вот папа – это уже совсем другое дело. Чон ведь поклялся, что никогда в жизни больше не позволит отцу до него дотронуться. Что любимый родитель, исправно читавший ему сказки на ночь, несмотря на своё даже самое плачевное состояние, и научивший его стольким прекрасным вещам, таким как готовка, игра на пианино или фотография, всецело и с искренним энтузиазмом поддерживая любое из увлечений сына, отныне и впредь - не будет страдать, как никто другой, заслуживая всех имевшихся на этом несправедливом свете благ.             Простого человеческого счастья, не меньше, со всеми возможными приятностями и радостями из него вытекающими.             Умиротворенного покоя, который никто бы не стремился варварски разрушить.             Взаимной любви, что могла исцелить даже самое истерзанное обстоятельствами сердце.             Свободы, которую Лиен уже напрочь отчаялся получить, прожив в золотой клетке долгих тридцать три года, до своевольного и скрупулезно спланированного побега из Пусана, наконец позволившего ему не до конца, но всё же немного успокоиться, потрясённо сфокусировавшись на живительных звуках звонко ломаемых прутьев, что ещё недавно казались ему не сгибаемыми и на миллиметр.             Господи, как же омега мог вот так запросто опростоволоситься, слишком беспечно расслабившись и не сдержав данного папе обещания?             Как он мог его так сильно подвести, предпочтя закрыть глаза на очевидное и проигнорировать «слона» под собственным носом?             От одной только непрошеной мысли о том, что отец, возможно, именно сейчас делает с ним всё, что заблагорассудится, желудок брюнета болезненно свернуло в трубочку, а сам он начал судорожно задыхаться, жадно хватая ртом воздух и спасительно цепляясь пальцами за плечи Ви, с невероятным трудом сдерживаясь, чтобы не хлопнуться в обморок – гиперзаманчивую роскошь, которую он никоим образом не мог себе позволить.             - Эй, малыш, всё будет хорошо, мы что-нибудь придумаем, обещаю, - не в силах скрыть отчётливо сквозившего в голосе волнения как можно увереннее произнёс Тэхён, успокаивающе поглаживая его по волосам и бережно придерживая за талию.             - Не обещай того, в чём не можешь быть стопроцентно уверен, - разбито выдохнул Чонгук, смотря на него сквозь сплошную пелену из слёз и ощущая себя жалким и беспомощным ребенком, который только и может, что попусту разбрасываться бравственными словами, на деле же оказываясь никем иным, как заправским лгуном, каких на свете целое множество. – Когда…когда вы в последний раз видели папу? – мучительно проглотив режущий горло ком из самобичевания и несусветных угрызений совести, изнемождённо выдохнул Чон, обращаясь к молчаливо стоявшему чуть поодаль мужчине, присутствие которого незримо ощущалось по одному только сверх меры насыщенному запаху ромашкового чая.             - Я привёз его домой где-то около десяти, - тяжело сглотнул Джунг, руки которого были инстинктивно сжаты в кулаки, а всё тело напряжено словно натянутая струна вот-вот готовой заиграть скрипки. – Его ведь Чжин Хо забрал, не так ли? – неожиданно произнёс он, заставляя омегу удивлённо вскинуть голову и непонимающе на него посмотреть.             - Он рассказал вам? – поражённо спросил брюнет, у которого просто в голове не укладывалось, что кто-то посторонний и никак не связанный с их семейной историей вообще мог быть посвящен в эту тайну.             - У нас с твоим папой…нет секретов друг от друга, - подтверждающе кивнул ему мужчина, смотря на него взглядом, полным душевной теплоты с едва заметными нотками непередаваемо хищного гнева, направленного в адрес поддонка, посмевшего похитить Лиена прямо у него из-под носа. – Почему ты думал, что он на работе? – задал всерьёз заинтересовавший его вопрос альфа, наконец решаясь подойти ближе, опускаясь рядом с Чонгуком на корточки и вымученно улыбаясь ему одними уголками губ, будто пытаясь показать, что он может ему довериться и рассказать всё как есть, без утайки.             - Я получил от него смс, - горько всхлипнул Чон, которого Ви заботливо приобнял за плечи и нежно чмокнул в висок, доставая из заднего кармана кожаных брюк телефон и мелко дрожащими пальцами находя то самое злосчастное сообщение, сбившее омегу с толку и целенаправленно притупившее его бдительность, позволив легкомысленно развлекаться с Тэхёном, в то самое время как над его любимым родителем нависла поистине «дьявольская» угроза.             - Это хорошо, - задумчиво выдохнул Джунг, вызывая на лицах брюнета и сероволосого крайне недоумённые выражения. – Я про то, что телефон при нём, - спешно спохватился мужчина, который только сейчас сообразил, как неуместно в данной ситуации выглядел его предыдущий комментарий. – У меня есть парочка друзей в полиции. Попробую вычислить местоположение Лиена по GPS в его телефоне, - с ясно засквозившей в голосе надеждой выдохнул он, забирая из рук омеги телефон и быстро вбивая свой номер в записную книжку, следом проделывая обратные манипуляции уже со своим телефоном.             - Сразу дам знать, как что-то узнаю, - стараясь не терять драгоценного времени подытожил альфа, уже было поднимаясь на ноги, чтобы уйти, но тут же плавно опускаясь обратно на корточки, глазами встречаясь с безмерно благодарным взглядом Чонгука, цепко схватившего его за запястье.             - Спасибо, - с искренней признательностью произнёс Чон, выжав из себя некое подобие улыбки, и, лишь получив в ответ утвердительный и очень многозначительный кивок, отпустил руку мужчины, мгновенно подорвавшегося с места и быстро исчезнувшего за слегка приоткрытой входной дверью.             - Ты что-нибудь знаешь об отце? – вытирая отнюдь не желавшие прекращаться слезы шёлковым рукавом рубашки, спросил омега, заглядывая в печальные глаза Ви, сокрушённо покачавшего головой.             - Если бы. Все визитки, что он мне оставлял, я сразу же рвал и выбрасывал. Да я даже из отцовского дома переехал, лишь бы избавиться от его назойливых визитов, - с неприкрытой досадой ответил сероволосый, обхватывая заплаканное лицо брюнета ладонями и как можно твёрже произнося: - Где бы ни был сейчас твой папа – мы его обязательно найдём. И это не пустое обещание, слышишь?             - Если бы я не ушёл на вечеринку, его и искать бы не пришлось! Это всё из-за меня Тэхён, понимаешь?! Будь я дома…- самоедливо парировал Чонгук, уже было срываясь на нервозную истерику, которую Ви решительно пресёк в самом зачатке, трепетно накрыв его губы своими, заставляя омегу расслабленно обмякнуть и самозабвенно ответить на поцелуй, медленно, но верно приходя в себя и знатно так успокаиваясь.             - Будь ты дома, неизвестно что могло бы случиться и с тобой, - неохотно оторвавшись от его губ, прошептал альфа, участливо вытирая остатки наконец прекративших литься слёз со щёк брюнета.             - Мне плевать, что…             - А МНЕ на тебя НЕ плевать, - безапелляционно перебил его Тэхён, заглядывая в полные горечи и усталости глаза Чонгука взглядом, полным укорительного осуждения и непоколебимой убеждённости в собственных словах. – Заруби себе это на носу, понял?             - Понял, - кротко выдохнул в ответ Чон, вымученно ему улыбнувшись и крепко обняв, до сих не в силах до конца осознавать тот факт, что он и вправду небезразличен этому замечательному (во всех существующих смыслах этого слова) парню.             - Есть какие-нибудь мысли о том, откуда можно начать поиски твоего папы? – как бы между делом поинтересовался сероволосый, поднимаясь на ноги и протягивая омеге руку, нерезким рывком поднимая его на ноги и аккуратно придерживая за талию, чтобы он мог спокойно сориентироваться в пространстве, успешно подавив лёгкий приступ головокружения, вызванного сильным эмоциональным всплеском.             - Только одна, - изнурённо выдохнул брюнет, смотря на него взглядом, полным многочисленных сомнений с мельчайшими проблесками чего-то такого, что очень с большой натяжкой, но смело можно было назвать надеждой. Скорее на чудо, но это ведь уже что-то. – В Сеуле живёт человек, помогший нам сбежать из Пусана. Я не знаю его лично, но хорошо знаком с его племянником, который сейчас наверняка на работе, - поставил жирную точку в своём ответе Чонгук, озвучив Ви адрес и бЕгом выскочив вместе с ним из дома к машине, ненароком ловя себя на мысли, что жизнь уже во второй раз буквально вынуждает его встретиться с Ким Сокджином.             Омегой с мягким запахом белых роз, так хорошо запомнившимся Чону по событиям одной из ночей двухлетней давности, когда он, твёрдо решив расстаться со своей никчёмной беспощадно разрушенной жизнью, выкрал из кабинета блондина пистолет, через каких-то двадцать минут выстреливший совсем не в том направлении.