Вероятность ничтожна

            Два года назад             - ЧОНГУК, НЕ СМЕЙ! – отчаянно вскрикнул вбежавший на крышу клиники омега, вскинув руку в останавливающем жесте и глубоко задышав, с трудом пытаясь восстановить сбившееся от прыткого скакания по лестнице дыхание.             - А то что – отшлёпаете меня? – безрадостно скривился Чон, бегло бросая взгляд вниз на живописно кишащую людьми мостовую, каждый незначительный элемент которой с лёгкостью можно было рассмотреть с места, где он стоял – угла широкого металлического парапета, всплошную опоясывавшего весь периметр крыши, опасно возвышаясь над асфальтно-серой плоской кровлей.             - Отшлёпать не отшлёпаю, но вот подзатыльник дам точно, за то, что заставил Лиена так сильно волноваться, - серьёзно выдохнул Сокджин, незаметно делая шаг к невысокому витиеватому ограждению, что было за спиной брюнета и являлось своеобразным продолжением парапета, в уме прикидывая хватит ли ему времени быстро преодолеть оставшийся до него метр и схватить мальчишку прежде, чем он совершит нечто непоправимое.             Судорожно вздрогнув от до боли в груди родного имени, Чонгук нехотя, но всё же сделал полшага назад, упёршись голенями в холодный металл решётки и зябко поёжившись от укоряюще лизнувшего заднюю часть шеи прохладного мартовского ветра, что ещё пару дней назад приятно охлаждал его разгорячённую послеоперационным жаром кожу.             - Он поймёт меня, я…             - Ни черта он не поймёт, Чонгук! – негодующе прервал его Ким, пристально буравя взглядом, полным откровенного непонимания с едва различимыми нотками сердечной обиды. – А если ты и впрямь так думаешь, то, несмотря на все его старания, вырос полнейшим эгоистом, заботящимся только о собственном благе! – удручённо покачал головой блондин, которого слова разбитого обстоятельствами подростка не на шутку огорчили, нещадно выбив прочно сформировавшуюся за время его лихорадочного бега сюда аргументационную почву из-под ног.             - Все мы немного эгоисты, - бесцветно парировал Чон, невидящим взглядом уставившись на беззаботно спешащую по своим делам влюблённую парочку, которой и в голову не могло прийти, что прямо сейчас над их головами разворачивалось то ещё трагичное действо.             - Чонгук, пожалуйста, не заставляй меня звать сюда твоего папу, - как можно мягче заметил Сокджин, делая ещё один осторожный шаг к брюнету, от бокового зрения которого, на этот раз, не смогло ускользнуть сие неприхотливое действо, заставив его машинально дёрнуться вперед, послушно замерев у самого края от безмерно испуганного возгласа Кима, чьё вечно беззаботное лицо ещё никогда не выражало настолько сильное чувство обеспокоенности, а в глазах цвета охры не плескалось разом столько всевозможных эмоций, с лихвой хвативших, казалось бы, на целый земной шар.             - Слушай, здесь…здесь всего три этажа. Даже если ты и спрыгнешь, это не гарантирует тебе желанной…             - Я не дурак, доктор Ким, - горько усмехнулся Чонгук, залезая рукой в оттянутый чем-то тяжёлым карман спортивных серых штанов и доставая оттуда ТО, что заставило кровь блондина мгновенно отлить от лица, а его самого шокировано распахнуть глаза, инстинктивно сделав шаг навстречу. – Страховка всегда должна иметь место быть. Сами говорили.             - От.. откуда, - дрогнувшим от неподдельного страха голосом промямлил Сокджин, ноги которого словно приросли к кровле здания, а тело напряглось так, что на участках смугло-загорелой шеи, не прикрытой воротником белого медицинского халата, отчётливо проступили выразительные тёмные вены.             - Очень беспечно с вашей стороны держать код от сейфа в кармане бумажника, - просто пожал плечами Чон, смакующе взвешивая в ладони серебристый пистолет Беретта модели 92, что так заинтересовал его, когда Ким, во время очередной послеоперационной консультации открывая при нём сейф, чтобы положить внутрь какие-то деловые бумаги, случайно сдёрнул узорчатую ткань, мирно прикрывавшую лежавшее рядом оружие, опрометчиво не заметив ярко блеснувшего в антрацитовых глазах интереса.             - Ну знаешь, я как-то не подумал о том, что его может спереть разочаровавшийся в жизни подросток с суицидальными наклонностями, - нервозно передёрнул плечами блондин, взволнованно сглатывая и с настороженной тревогой следя за каждым движением его пальцев, плавно обхвативших рукоятку пистолета. - Ты ведь даже пользоваться им не умеешь, - слепо зацепился за соломинку Сокджин, делая непроизвольный шаг вперед и оторопело застывая от звонкого щелчка снимаемого предохранителя и не менее пугающей чересчур довольной улыбки подростка.             - Интернет и не такому может научить, - как бы невзначай заметил брюнет, просунув указательный палец в кольцо спускового крючка и слегка на него надавив, уверенно прикладывая дуло к виску под неодобрительный полный вселенского ужаса вопль Кима. - Не правда ли удачно, что они сломали мне пальцы только на левой руке, а ведущую правую оставили целой? – иронично оскалился Чонгук, бросая короткий взгляд на свою загипсованную кисть и неприятно морщась от непрошеных воспоминаний об адской боли, что он испытывал, когда в больные головы его «обидчиков» пришла воистину гениальная идея о том, КАК они могут «избавить» его от «дискомфортных ощущений» в заднице.             - Ей богу, Чонгук, как только ты отсюда спустишься, я тебе таких люлей наваляю, что мало не покажется, - надрывным от стремительно подкатывавшей к горлу истерики голосом произнёс блондин, которого уже вовсю била мелкая дрожь, а сам общий вид говорил о крайней степени морального истощения. - Твой папа не для того привёз тебя ко мне, чтобы...             - ПЕРЕСТАНЬТЕ УЖЕ О НЁМ ГОВОРИТЬ! - не смог сдержать предательски брызнувшей через край досады Чон, в глазах которого было такое огромное количество боли, которую по факту не смогло бы вместить в себя ни одно, даже самое стойкое, взрослое сердце. - Я не могу... больше не могу смотреть ему в глаза... не после того, что я сделал, - с неимоверной печалью выдохнул он, уже было собираясь спустить курок, но тут же ослабляя силу нажатия из-за крепко вцепившихся в заднюю сторону его коленки пальцев Сокджина, мысленно благодарившего родителей за своевременную отправку на курсы карате, успешно развившие его скорую реакцию, да и все физические показатели в целом.             - В том, что произошло нет твоей вины, малыш, - успокаивающе произнёс Ким, тщетно пытаясь скрыть удушливое волнение в голосе и уже крупную дрожь во всём теле. – Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но…             - Понимаете?! – недоверчиво переспросил брюнет, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов и буквально «воткнув» в заметно растерявшегося Кима взгляд, полный неприкрытого презрения и искренней потрясённости. – Да откуда вам вообще знать, что я чувствую, а?! Как вы можете говорить подобные вещи, когда в вашей радужной вселенной с голубыми единорогами и розовыми фламинго ничего страшнее сломанного ногтя и не приключалось?! Да вы за всё время моего пребывания в клинике ещё ни разу не убрали эту наиглупейшую улыбку с лица, а она знаете как сильно меня раздражает?! – сердито выпалил Чонгук, выжато выдыхая в конце своей гневной тирады, но не от того, что наконец высказал то, что разъедающим плоть червём сидело на душе целых два дня, а от тоскливо-потухшего взгляда блондина, медленно разжавшего хватку всё ещё продолжавших сжимать его ногу пальцев, бессильно опустив руку вдоль тела.             - Я понимаю тебя, потому что так же как и ты не могу иметь детей. Правда, в моём случае это уже никак необратимо, - опустошённо выдохнул Сокджин, вымученно улыбаясь шокировано распахнувшему глаза Чону, рефлекторно дёрнувшему руку с пистолетом вниз, бессознательно нажимая на курок и выстреливая куда-то в сторону Кима, уже в следующую секунду болезненно ойкнувшего и схватившегося за левую часть лба.             Сказать, что сердце брюнета в этот самый момент моментально ухнуло вниз и там же с оглушающе-громким дребезгом раскололось на самые мельчайшие части – значит ничего не сказать, ведь собственной жизнью он и вправду ни капли не дорожил, но вот чужой - незаслуженно обвиненной во всех смертных грехах и, как оказалось, отнюдь не такой безоблачной, какой она на первый взгляд ему показалась - словно самым дорогим сокровищем на свете, потерять которое из-за какой-то нелепой случайности, упёрто сопряжённой с его трусливым желанием сбежать от боли и вопреки всем данным обещаниям и моральным устоям оставить папу одного наедине с беспощадным невыносимо жестоким внешним миром, казалось ничем иным, как полнейшим абсурдом.             Абсурдом, в который просто-напросто не хотелось верить.             - Господи, Сокджин!!! – перепугано воскликнул Чонгук, нервным рывком выбрасывая злосчастное оружие куда-то в сторону и, резво перепрыгнув ограждение, участливо подскакивая к толком ничего не соображающему от слишком внезапной и совсем неожиданной боли блондину, по левой щеке которого из рвано вспоротой брови вовсю стекала ярко-алая кровь, щедро окрашивая белоснежный врачебный материал в нелицеприятную крапинку.             - Что за фамильярность, маленький суицидник? – сквозь плотно стиснутые зубы процедил постепенно приходящий в себя Сокджин, хватаясь за заботливо подставленное плечо Чона, бережно усадившего его на внутренний край карниза и повинно опустившегося на колени напротив.             - Что-то случилось, доктор Ким?! Я слышал выстрел, - встревожено воскликнул вбежавший на крышу коренастый альфа с каштановыми волосами, тронутыми лёгкой сединой - один из тех охранников, что ещё недавно насильно привязали брюнета к кровати, чтобы он вновь не начал громить всё, что попадалось под руку и себя же этими самыми вещами умудряться калечить. – Ваше лицо!             - Ничего страшного, Куан, это просто царапина. Решили на досуге в русскую рулетку сыграть, а потом вдруг допёрло, что это весьма рискованное развлечение, - как можно непринуждённее заметил блондин, натянуто улыбнувшись озадаченно вскинувшему бровь мужчине, явно не разделявшему его «воодушевленного» настроения. – Боже, это грёбанное чувство юмора меня когда-нибудь в могилу сведёт, - обречённо вздохнул он, устало потирая переносицу и противно морщась от ощущения вязкой влаги под подушечками пальцев. - Пожалуйста, принеси мне шовный набор и влажные салфетки. И да, ни под каким предлогом, ни за что не впускай сюда Лиена, какими бы жалобными глазами он на тебя не смотрел.             - С первым без проблем. А вот со вторым - ничего не обещаю. Он такой лапочка, что...             - Шовный набор! - злобно огрызнулся на него брюнет, всем своим видом напоминая дерзко встрепенувшегося петуха, почуявшего рядом со своим курятником сверх обнаглевшего конкурента.             - Ладно-ладно, иду! - театрально закатил глаза альфа, спешно исчезая за тёмно-серой деревянной дверью и уже не видя, как Сокджин со всей дури влепляет Чонгуку (провожавшему непутёвого охранника испепеляющим взглядом) смачную оплеуху, заставившую его возмущённо обернуться и с не в меру уязвлённым вскриком "За что?!" схватиться за пострадавший затылок.             - Я же обещал тебе люлей, так вот – получи, - беззлобно шикнул на него Ким, доставая из кармана халата носовой платок, в то же мгновение без спроса выхваченный из его руки Чоном, начавшим осторожно вытирать кровь с его щеки, стойко игнорируя укорительный взгляд блондина, в потаённых глубинах которого, если хорошо постараться, можно было разглядеть умело скрываемую признательность.             - Простите, я…Я вас чуть не убил, - робко выдохнул брюнет, взглядом, полным неизмеримого сожаления и подкупающего стыда, осматривая рассечённую вскользь прошедшейся пулей бровь Сокджина, кровь из которой всё ещё сочилась, но уже более умеренно, милостиво позволяя краям стягиваться, покрываясь багровой защитной корочкой.             - Знал бы, что моё членовредительство тебя остановит, давно бы бросился под пулю, - без тени сарказма заметил Ким, внутренне пытаясь уговорить своё ни на миг не прекращавшее бешено носиться по грудной клетке сердце абстрагироваться от только что произошедших «нездоровых» событий и стойко прилагая невероятные усилия, чтобы не сосредотачивать всё свое внимание на дико ноющей боли над глазом. – Да я бы всё, что угодно сделал, лишь бы твой папа перестал уже постоянно плакать. Не думал, что ты настолько его не ценишь, раз можешь с подобной лёгкостью обречь на такое невообразимое горе, как…             - Не говорите так! – дрогнувшим от молниеносно подкатившего к горлу садняще-жгучего кома из предательских слёз голосом перебил его Чонгук, сердце которого нечеловечески-мучительно сжалось, садистски выкачав весь воздух из лёгких. – Да он единственный из-за кого я до сих пор жив! – задето шикнул сквозь зубы подросток, сгоряча выбрасывая окровавленный платок куда-то в сторону, срывая с губ блондина циничную усмешку.             - Сказал человек, две минуты назад готовый без какого-либо зазрения совести вышибить себе мозги! – запальчиво парировал Сокджин, у которого просто в голове не укладывалось, как при таком замечательном родителе можно быть таким безответственным и своевольным, целенаправленно подвергнув себя необоснованному риску, однозначно поставившему бы огромную жирную точку на жизни Лиена, в светло-карих давным-давно померкнувших глазах которого не читалось абсолютно никаких эмоций, кроме беспросветной грусти и величайшего беспокойства за здоровье любимого чада. – Если тебе и глубоко плевать на своего папу, то мне – нет! Ты хоть представляешь с каким лицом я бы пришёл к нему рассказывать о том, что ты, окончательно и бесповоротно на него наплевав, решил сбежать от всех своих проблем путём суицида?! Насколько тяжело было бы мне объяснять, как его безалаберный и слабохарактерный сын…             - Доктор Ким! Я…я принёс, что вы просили, - потерянно замешкался на пороге скрипуче открывшейся двери охранник, которому ещё ни разу за долгих четыре года работы на блондина не приходилось наблюдать за ним столь ярких проявлений негативных эмоций.             Если честно, то он даже просто в плохом настроении Сокджина ещё ни разу не замечал, а тут сразу целое фонтаном брызжущее недовольно – самое настоящее полное затмение, счастливый шанс увидеть которое выпадает два раз в год лишь избранным да терпеливым зевакам.             - Спасибо, Куан. Отдай всё Чонгуку. Думаю, хотя бы с латанием раны он должен справиться, - благодарно кивнул ему Ким, опуская тяжёлый взгляд в пол и исподтишка наблюдая за беззвучно плакавшим навзрыв Чоном, напрочь разбитый и душевно изнурённый вид которого убавлял ему не менее пяти лет, делая похожим на безжалостно выброшенного в воду ребёнка, смертельно захлебывавшегося во власти бушующей стихии и душераздирающе зовущего на помощь хоть кого-то, кто смог бы протянуть ему долгожданную руку помощи.             Вот только блондин всё ещё был на этого самого ребёнка зол, несмотря на пристыженно ёкавшее в груди сердце, холодно-осуждающим взглядом внимательно наблюдая за тем, как он покорно принимает из рук мужчины небольшую мини-аптечку и старательно пытается её открыть, правда, получается это у него только с третьего раза из-за чертовски сильно трясущихся мертвенно-бледных рук, больше похожих на фарфоровые, нежели чем из плоти и кости.             - Лиен спра…- начал было говорить альфа, но Сокджин, безапелляционно прервав его одним только нахмуренным взглядом, тоном не терпящим возражений произнёс: - Скажи ему, что я нашёл Чонгука, и с ним всё хорошо, но не уточняй, что мы на крыше.             - Хорошо, - исполнительно кивнул охранник, невольно бросая сострадательный взгляд на брюнета и, недолго думая, быстрым шагом ретируясь к выходу с крыши, знаменуя свой уход протяжным скрипом основательно проржавевших от недавней череды дождей дверных петель.             Оставляя после себя лишь гробовую тишину, изредка нарушаемую копошением не перестававшего тихонько плакать подростка в шовном наборе и его неуклюжих попытках продеть шёлковую нить в стерильную медицинскую иглу, не забыв обеззаразить перед этим руки в специальном растворе.             - Я не могу, - горестно всхлипнул Чонгук, когда ему наконец удалось продеть злосчастную нитку в ушко, сгорбившись так низко словно кто-то сверху решил проверить, сколько пудовых мешков с цементом выдержат его хрупкие на вид плечи, с каждой секундой добавляя всё больше веса, ни единым мускулом при этом не дрогнув.– Я же не доктор…             - Мне было девятнадцать, когда пришла первая течка, - глухо выдохнул в пустоту Ким, всё это время напряжённо наблюдавший за кропотливыми действиями непослушных пальцев Чона, заставив его поднять на себя затравленный взгляд, полный отчётливого страха перед будущим и острого желания избавиться от невыносимо-раздиравшей в тончайшие клочья боли. – Я не придал этому особого значения, так как оба моих родителя медики, убежденно считавшие, что в этом нет ничего аномального, ведь любой, даже самый незначительный, стресс (смотря какой организм, конечно) может сместить срок наступления течки, - обречённо усмехнулся блондин, устало поднимая взгляд вверх на безоблачное тёмно-синее небо, только-только начинавшее покрываться сверкающим ковром из ярких приветливо подмигивавших людям звёзд.             - Знаешь, ты был прав, когда говорил про единорогов и фламинго. У меня действительно была очень счастливая жизнь, - тоскливо заметил Сокджин, выжимая из себя жалкое подобие улыбки. – Только вот она перестала быть такой, стоило моему тогда ещё парню провести со мной эту самую течку, - сокрушённо выдохнул он, опуская голову и взглядом, полным глубочайшего разочарования в жизни и нескончаемой обиды из-за варварски украденной из-под носа безмятежности смотря в заплаканные сочувствующие глаза брюнета, с неимоверным трудом, но всё же нашедшего в себе последние остатки физических и моральных сил приподняться на коленях и неуверенно подступиться к подаренной им Киму ране.             Пусть он совсем и не врач. И каких-то полгода назад ему исполнилось всего шестнадцать.             - Мой организм ступорит сцепку. Просто…не даёт ей случиться. Какое-то генетическое отклонение или что-то вроде того, - просто пожал плечами блондин, неприятно морщась от болезненных ощущений в неумело, но усердно протыкаемой (безрезультатно) брови, мягко перехватывая мелко дрожавшую руку Чонгука и с непоколебимой уверенностью заглядывая в его антрацитовые глаза: - Но я не унываю, Чонгук. Я продолжаю жить дальше. И улыбаться. Даже если эта, как ты говоришь, «наиглупейшая» улыбка тебя и крайне раздражает. Знаешь почему?             - Почему? – разбито вторил ему Чон, подсознательно уже зная, ЧТО собирается сказать ему Сокджин.             - Потому что у меня есть родители, дурень! Люди, которые меня любят, жизнь готовые положить за то, чтобы у меня всё было хорошо! Именно они не позволяют мне сдаться, а я ведь даже внуков им подарить не могу! Боже, Чонгук, у тебя такой замечательный папа. Как можно даже думать о том, чтобы…             - Я задыхаюсь, Сокджин, - громко всхлипнул брюнет, полностью отдавая себя во власть обуревавшей его скорби, в мгновение ока снёсшей хрупкое равновесие, что смог привнести Ким своим бесхитростным рассказом, скоростной снежной лавиной. – Мне очень страшно. Я… даже в зеркало не могу на себя посмотреть, после того, что они со мной сделали, и что после с…натворил я…             - Ты не виноват в том…             - Нет, виноват! Я… хотел, чтобы это произошло... Он был моим единственным шансом, а я…- больше Чонгук не смог и слова произнести, так как блондин без лишних церемоний опустился рядом на колени и крепко сжал его в своих объятиях, милостливо позволив уткнуться в плечо и жалобно зарыдать в голос.             Так громко и завывающе, что любое, даже самое чёрствое, сердце наверняка бы не выдержало и раскололо свою стальную броню, лишь бы хоть немного помочь этому несчастному несправедливо изувеченному сердцу.             - Ты не виноват, Чонгук…Ты не виноват…- не переставая повторял Сокджин, ласково поглаживая подростка по спине и аккуратно забирая из его руки иголку, на ощупь отправляя её в карман халата.             - Простите, я…я не смог вам помочь…- приглушённо промямлил Чон в плотную ткань, изнемождённо обмякая в руках Кима, лишь сильнее стиснувшего его в своей хватке и заговорщески прошептавшего в самое ухо:             - Я бы всё равно не дал тебе этого сделать. К тому же ты забыл продезинфицировать рану, а это могло бы привести к заражению крови, тесно сопряженному с летальным исходом. А в этом случае мои радужные животные по мне бы очень скучали.             Безотчётный смешок, сорвавшийся с губ брюнета, был лучшей похвалой для ушей блондина, свободно вздохнувшего от наиприятнейшего осознания того, что Чонгук медленно, но верно успокаивается, уже не так сильно трясясь всем телом и мило шмыгая с меньшей периодичностью.             - Я же уже чуть не проткнул вашу бровь. Почему вы раньше меня не остановили? - с искренним интересом выдохнул Чон, отрываясь от его плеча и заглядывая в глаза цвета охры не в меру вопросительным взглядом.             - Считай это чем-то вроде первой маленькой победы на пути к преодолению страха, который и без твоей запинающейся пламенной речи можно заметить из самого космоса, - подбадривающе улыбнулся ему значительно смягчившийся Сокджин (сердце которого решило наконец угомониться, предпочтя сумасшедшей чечётке мирный размеренный вальс), улавливая в глазах напротив ослепляюще промелькнувшее неверие, мгновенно сосредоточившееся где-то на уровне солнечного сплетения брюнета.             - Вряд ли я когда-нибудь смогу его побороть, - огорчённо констатировал Чонгук, тяжело сглатывая и грузно смещаясь на пятую точку.             - Ты сильный, Чонгук. Хоть и не веришь в это. Приложи ты хоть малую часть тех усилий с которыми крал пистолет из моего сейфа и слёзно выпрашивал ключ от чердака у мистера Вона, которого я непременно уволю за подобную халатность, для того, чтобы пережить свалившиеся на твою голову невзгоды, хотя бы ради Лиена – цены бы не было твоей силе воли, - с нотками сердечной теплоты выдохнул Ким, заставляя уже успевшие подсохнуть от слёз глаза Чона испуганно округлиться, а его самого автоматом податься вперёд, хватая блондина за ворот халата.             - Нет, пожалуйста, не увольняйте мистера Вона! Он меня просто-напросто пожалел и…             - Так и знал, что этот горячо обожаемый всеми дедушка тот ещё протестант, - удручённо закатил глаза Сокджин, пресекая взволнованную попытку брюнета оправдаться и с не менее хмурым видом добавляя: - Да у меня не то, что рука - глаз не дёрнется в сторону этого божьего одуванчика, так что не парься – он ещё лет сто у меня проработает.             Выдохнув с непередаваемым облегчением и отпустив немного помявшийся ворот Кима, Чонгук вдруг видимо замешкался, словно подготавливаясь к чему-то важному, а потом просто взял и спросил то, что его выпотрошенное горько обливавшееся кровью сердце сопроводило болезненным редкостно удушающим сжатием: - Вы расскажете…папе?             - Только если ты сам этого захочешь, - понимающе улыбнулся блондин, тяжело вздыхая и совершенно нехотя поднимаясь на ноги, участливо протягивая руку виновато опустившему голову Чону.             - Я подвёл его, да? – задал риторический вопрос подросток, где-то с полминуты внутренне собираясь с духом, прежде чем с мрачным выдохом схватить протянутую Сокджином руку и плавным рывком подняться на ноги, немного шатаясь из-за эмоциональной выжатости, плохо сказавшейся на его общем и без того слабом послеоперационном организме.             - Да, подвёл, - и глазом не моргнул Ким, подходя к нему вплотную и слегка приподнимая двумя пальцами подбородок, так, чтобы безмерно опечаленный напрочь опустошенный взгляд брюнета встретился с его по-взрослому серьёзным и бесхитростно волнующимся. – Ещё не поздно всё исправить, Чонгук. Тебе просто нужно постараться быть сильным.             - А если я не смогу? Что если я снова струшу и сделаю что-то плохое? – упрямо покачал головой Чон, инстинктивно сжимая здоровую руку в кулак, впиваясь ногтями в ладони до насыщенно красных полумесяцев.             - Тогда тебе придётся держать ответ за собственные поступки не только перед Лиеном или мной. Перед собой в первую очередь, - грустно выдохнул блондин, накрывая ладонью левую сторону его груди, на уровне боязливо трепетавшего под рёбрами сердца. – Хотя я всеми силами буду надеяться, что этого не произойдёт, - вымученно улыбнулся Сокджин, спуская руку с его груди и накрывая ладонью сжатый кулак, будто прося его расслабиться, на что тот и вправду так сделав, послушно обхватил пальцы Кима, легонько их сжав. – Твой папа уже нас обыскался, пойдём, - снисходительно заметил он, ненавязчиво утягивая брюнета в сторону двери и ловя себя на здравой мысли, что за подаренным любимым дядей пистолетом (в целях самообороны) и мирно лежавшим в затемнённом углу кровли носовым платком нужно будет чуть позже вернуться.             На тот момент даже и не предполагая, что уже через какой-то несчастный месяц, успешно выписавшись из клиники, Чонгук трусливо сбежит из купленного родителем дома не попрощавшись.             Внегласно подтвердив его самые наихудшие опасения.             Наше время             - Эй, малыш, ты как? - бережное прикосновение тёплых пальцев Ви к щеке и его бархатный обеспокоенный голос заставили Чонгука непроизвольно вздрогнуть, буквально «вырвав» сознание омеги из тягостных воспоминаний о малодушных поступках, что он когда-то совершил и за которые ему по сей день было неимоверно стыдно.             - Всё в порядке, я…я просто задумался, - спешно выдохнул Чон, бросив мимолетный взгляд на здание злосчастной клиники, рядом с которой они только что остановились и успокаивающе улыбнувшись не в меру нахмуренному Тэхёну, которого растрёпанная копна серых волос делала похожим на прекрасного тигра, вынуждая всё охотнее оживавшее с каждой проведённой рядом с этим невероятным альфой секундой сердце брюнета сумасшедше носиться по грудной клетке в приступе вселенского умиления. – Ты со мной или…             Договорить ему не дал надрывный звук какой-то этнической мелодии, гармонично полившейся из телефона Ви, на четверть выглядывавшего из переднего кармана его чёрных облегающих джинсов.             - Прости, я сейчас, - виновато заметил альфа, неохотно вытаскивая гаджет из кармана и, бросив короткий взгляд на ярко высветившее имя звонившего, обычно не беспокоившего его вне пределов института без веской причины, уверенно нажимая на кнопку принятия вызова. – Что? - прислонив телефон к уху, нетерпеливо спросил Тэхён, напряжённо вслушиваясь в смутно знакомый Чонгуку голос по ту сторону линии, коротко и по делу объяснявший причину своего внезапного звонка. – Да чтоб вас всех! – в сердцах процедил сквозь плотно стиснутые зубы сероволосый, раздражённо вздохнув и нажав кнопку отбоя, не глядя бросив телефон куда-то на приборную панель.             - Что-то случилось? – взволнованно спросил Чон, участливо придвигаясь ближе к задумчиво свёдшему брови к переносице Ви, в зелёных глазах (снова линзы) которого застыло нечто такое, что не на шутку испугало мгновенно насторожившегося брюнета – отчётливое сомнение, отнюдь не привычное для всегда уверенного и горделивого взгляда альфы. – Тэхён, что такое? – требовательно выдохнул он, обхватывая лицо сероволосого ладонями, тем самым заставляя его на себя посмотреть.             - Слушай, тебе сейчас не до этого, - как можно спокойнее произнёс Ви, внутри которого происходила самая настоящая борьба между рьяным желанием оградить и без того побитого жизнью омегу от новой порции плохих новостей и совестью, громогласно трубившей о том, что не стоит скрывать от всецело доверявшего тебе человека подобных известий.             - Просто скажи всё как есть. Пожалуйста, - с нотками неприкрытой мольбы попросил Чонгук, взглядом, полным бесконечной озабоченности и неподдельной тревоги заглядывая в глаза альфы – потрясающе красивые и непередаваемо раздосадованные тем, ЧТО ему придётся сейчас рассказать.             Ведь при всём желании Тэхён бы всё равно не смог умолчать полученную от Шуги информацию, считая, что с Чона и так хватит кромешного неведения касаемо его папы. А тут хотя бы он будет рядом с ним и сможет поддержать, а где-то и успокоить его, если понадобится.             На то ведь он и альфа, чтобы свято беречь того, кто ему дорог. А то, что брюнет идеально подходит под это описание – непреложная истина, ритмичным набатом стучавшая в голове синхронно с трепетно бившимся под рёбрами сердцем, на одной из стенок которого уже очень чётко вырисовывалось слово «Чонгук», рискуя со временем превратиться в ничто иное, как пожизненное клеймо, которое сероволосый непременно будет носить с самой что ни на есть завидной гордостью.             - Твой розоволосый дружок снова нарвался на моих альф, - после некоторой заминки ответил Ви, быстро пресекая всколыхнувшийся в глазах омеги оробелый испуг аккуратным и очень трепетным прикосновением пальцев к его щеке. – Ему прилично досталось, но жить будет. Он в институтском медпункте и его караулит Джей-Хоуп, так что…             - Ты должен поехать к нему, - твёрдо перебил его Чонгук, вызывая на лице альфы откровенное недоумение.             - Сдурел что ли? Я не оставлю тебя одного! – протестующе покачал головой Тэхён, которого уже в следующее мгновение крепко-накрепко обняли, просяще чмокая в ушной хрящик.             – Пожалуйста. Это же Чимин. Я должен знать, что у него всё хорошо, - дрогнувшим от очевидного волнения за друга голосом выдохнул ему в ухо брюнет, явственно представляя, как потерянно и одиноко пухлощекий омега сейчас себя чувствует, даже не смотря на рядом «караулящего» его бету.             - Так позвони ему…             - Тэхён, пожалуйста, - не дал договорить сероволосому Чон, немного отстранившись и голосом, полным чистосердечной просьбы и несусветной усталости, добавляя: - Мне это нужно. Я…я не знаю где мой папа, но знаю, где Чимин. И если бы мог, уже давно был бы на пути в институт, чтобы просто его проведать. Телефонного звонка мне не хватит. Я хочу точно знать, что он в порядке. Хочу…хоть что-то в этой грёбанной жизни контролировать, я…             Покорно замолкнув от нежно накрывших его губы поцелуем мягких губ Ви, омега бессильно обмяк в заботливой хватке сильных рук альфы, с глубоким вздохом душевной признательности приоткрыв рот, охотно впуская внутрь юркий язык Тэхёна, сразу же встретившийся с его, сплетясь в известном лишь им причудливом танце.             - Чего не сделаешь ради того, чтобы ты снова улыбнулся взаправду, – с огромным трудом разорвав сладостный поцелуй, искренне выдохнул в его губы сероволосый, заставляя Чонгука расплыться в благодарной воистину солнечной улыбке.             -Ты замечательный, знаешь? – скорее констатировал, нежели чем спросил Чон, вновь припадая к желанным искусанным им же губам в недолгом поцелуе, вкладывая в него всех влюбленно порхавших в его животе бабочек, чтобы Ви тоже мог их всецело прочувствовать, детально рассмотрев каждую из изумительно живописного разноцветного роя.             - А ещё очень скромный, ты разве забыл? – кичливо вскинул бровь альфа, сорвав с губ иронично закатившего глаза брюнета беззлобную усмешку.             - Позвони, когда найдешь Чимина. У него есть мой номер. И скажи Юнги (наверняка звонил именно он), чтобы принёс ему чего-нибудь поесть. А то боюсь, он откинется раньше, чем ты до него доберёшься, - наставнически изрёк омега, заставляя Ви, совсем не спешившего выпускать его из объятий (даже вопреки тому, что буквально каждая секунда была для них сейчас на вес золота) сначала озадаченно вскинуть бровь, а потом вдруг как-то уж слишком подозрительно сощуриться.             - Шуга сказал тебе своё настоящее имя? С чего это вдруг он так разоткровенничался?             - Это что сейчас нотки ревности были? – с показным сарказмом заметил Чонгук, в душе которого сейчас было настолько тепло словно его грело сразу миллион термоодеял, а вокруг стояло ещё около сотни чашек с горячим шоколадом, запах которого за какую-то незначительную неделю стал его обожаемым. Безгранично любимым. – Спасибо, конечно, но боюсь, я уже целиком и полностью только твой, - ласково улыбнулся он, каждой клеточкой своего измученного безотчётно тянувшегося к этому поистине роскошному альфе тела не желая с ним расставаться, умом же понимая, что до «долго и счастливо» им ещё очень далеко, а впереди лишь целый ворох из проблем и несчастий, через которые они вдвоём просто обязаны невредимо пройти, чтобы уже облегчённо выдохнуть и просто «быть».             Влюблёнными в саму жизнь, несмотря на все её злоключения, всё же подарившую им друг друга.             - Другой ответ меня бы и не устроил, - с нескрываемым довольством ответил Тэхён, припадая к безмерно полюбившимся губам в коротком поцелуе и абсолютно нехотя выпуская Чона из объятий, тоскливо провожая его изящную спину и упругую задницу пристальным взглядом, не ускользнувшим от внимания обернувшегося напоследок брюнета, светло улыбнувшегося ему одними губами, перед тем как быстро исчезнуть за дверью клиники «Лекарь души».             Чтобы уже через каких-то пару минут оторопело застыть на пороге кабинета Сокджина, непонимающе и очень гневно выдохнув:             - Какого хрена здесь происходит?