Барьер

Из лёгкого транса Егора выводит звонок в дверь. Он легко встаёт и идёт открывать, хотя, он точно не знает, кто сегодня окажется за дверью. Но сегодня ему везёт и парень за дверью довольно (очень) милый. На первый взгляд. — Привет, — начинает Ракитин и запускает его в квартиру. — Сразу к делу или… — Егор не даёт ему закончить, перебивая: — Как тебя зовут, сколько лет, — буднично начинает он, снимая с мальчика куртку самостоятельно. Иисус, он бы не дал ему и семнадцати, если бы просто встретил на улице. — Артём Шатохин, о возрасте говорить не будем, — в иное время Егор бы настоял, но сейчас у него другое настроение. Он вешает куртку Тёмы и немного отходит, проведя рукой по его лицу. Кожа прохладная, мягкая и очень гладкая. Жестом Ракитин говорит ему идти за ним. — Твоё лицо знакомое, — подмечает Артём и идёт следом. — Не узнал, — хмыкает Егор, и они сворачивают в гостевую спальню, потому что Ракитин не трахает шлюх на своей кровати, — Егор Ракитин. — Биг Бэйби Тейп, — тут же говорит Артём, и в его голосе слышится мнимый восторг, — я не думал, что ты из этих, — возможно, Егора начинает немного злить, что ему попался такой разговорчивый мальчик по вызову сегодня. — Реперам нельзя быть геями, — кратко отвечает он и опирается бёдрами на комод высотой чуть выше его пояса. Шатохин ничего не отвечает, осторожно оглядывая комнату. — Гостевая, — тихо бормочет он, но Егор все равно слышит. Ракитин смотрит на него ещё пару секунд и прикусывает нижнюю губу. Затем резко подхватывает Тёму за бёдра и сажает на комод. Привычная прелюдия. Они соприкасаются губами, и оба чувствуют мятный вкус. Егор жвачки, а Тема зубной пасты. Холодные с улицы пальчики Артёма оказываются в коротких волосах Ракитина, и лёгкая дрожь пробегает по телу Егора. — Я тебя без, — Шатохин обводит пальцем своё лицо, изображая то, что Егор всегда в очках и шапке, — не узнал. — Знаю, с ними лучше смотрюсь, — да, по Ракитину не скажешь, что он из закомплексованных, но незнакомцам признаваться даже легче, чем себе. — Я не об этом, — отвечает Тёма, не собираясь продолжать фразу и расшифровывать, что он имел ввиду, позволяя Егору снять с себя толстовку и оглядеть татуированное тело. — Ты что, девяносто первого? — Сказать, что Егор в шоке — не сказать ничего. Артём ничего не говорит, подразумевая этим, что ответ очевиден. — Ты очень хорошо сохранился. Тёма кивает с горькой усмешкой в ответ. Разговор иссякает, и Егор прижимается к нему, смыкая его ноги вокруг своей талии. Он водит пальцами по шее Артёма, понимая, что бля-я-ять, этот «мальчишка» самый старший из всех, с кем когда-либо было у Егора, а было у него немало. Тёма ведёт себя очень сдержанно, позволяя Егору все, чего он пожелает, но активно отвечает на его поцелуи и постоянно сжимает руки на его голове и плечах в нужные моменты. Ракитин снимает с себя мягкую футболку и снова возвращается к губам Тёмы, страстно терзая их. От поцелуев в губы Шатохин буквально тает. С тех пор, как он работает проституткой, это единственное, что ему нравится. Очень мало кто целует этот грязный рот, но когда это происходит — он утопает. И Егор чувствует это. Очень хорошо чувствует. По сравнению с теми слабыми прикосновениями к нему, когда Егор целует его шею, эта хватка в его волосах сейчас, вызванная поцелуем в губы, не отпускающая и не позволяющая отстраниться — снос башки нахуй. Ракитин позволяет Тёме наслаждаться своими губами, пока его руки скользят к пряжке ремня на его штанах. Пальцы случайно уже несколько раз коснулись выпирающего бугорка, но его обладатель даже не дёрнулся. Сейчас ему интереснее другое. Егор снимает с Шатохина штаны и откидывает их в сторону, тем самым разрывая поцелуй. — У тебя встаёт от поцелуев, — с усмешкой фыркает Ракитин, снова подхватывая Тёму под бёдра и осторожно кидая спиной на заправленную постель. Для своего возраста этот малой слишком низкий и легкий. Егор никогда не оценивал шлюх, но Артём почему-то пришёлся ему по вкусу. — У тебя тоже, — без капли стеснения парирует «мальчик», кидая взгляд на шорты Егора, от которых он тут же избавляется, представляясь Артёму в трусах Supreme во всей красе и со стояком. Егор залезает на Артема сверху, опираясь на колени, которые он поставил между раздвинутых ног парня. Он проводит пальцами по икрам парня, отмечая для себя гладковыбритую кожу. — Везде бреешь? — Бесстыдно спрашивает он. На самом деле он не осуждает. Ему приятно прикасаться к мягкой коже. Просто немного необычно. Но говорить он об этом не будет. — Правила такие, — фыркает Артём. Если бы он работал первую неделю, он бы смутился такому, но сейчас ему уже просто похуй. Он уже опущен жизнью слишком низко. — Порой забываю, что теперь ебу только элитных… — Он хочет продолжить, но воздух в его легких заканчивается как-то слишком быстро, что не может не испугать. Какого блять хуя он не может назвать подстилку подстилкой?! Да, возможно, Артём ведёт себя далеко не так, как другие мальчики по вызову, которые одеваются в кричащую одежду и трясут стояками с порога. Да, блять, Егор в шоке, не смотрите на него так. Он серьезно считал, что его опыт в проститутках уже достиг небес, но появился блять этот Артём, и он чувствует себя так, будто вызвал давалку впервые. — Элитная шлюха, — произносит Артём тихо, больше для себя, смакуя, как же абсурдно это звучит. Егор молчит, резко переворачивая их и оказываясь снизу. Его член упирается в бедро Тёмы, а глаза говорят сами за себя о том, чего он сейчас хочет. — До конца не доводи, — кидает он, когда Шатохин устраивается лицом на уровне его члена. Он не тратит времени на то, чтобы возбудить, ведь его клиент уже достаточно завёлся, что даже могло бы немного льстить, но Артём знает, что дело не в нем, а у Егора просто давно не было секса. Парень стягивает белье с Ракитина и тут же берет его член в рот. Рука Егора тут же оказывается на его затылке, вплетенная в отросшие мягкие волосы, — ладно, доводи, меня хватит на второй раунд, — почувствовав умелый ротик Тёмы, первое, что пришло в голову Егора — «как же я хочу кончить в него». И ему не стыдно. Не-а. Рот Артёма занят, и они оба молчат, поэтому тишина разрезается лишь шорохом постельного белья и стонами и рваными вздохами Егора, которому довольно хорошо сейчас. Он насаживает голову Шатохина на свой член, ощущая его пальцы на своих тазобедренных косточках и даже замирает на долю секунды. И Артём замечает это и хочет убрать руки. — Нет, оставь, — говорит Егор спокойно и накрывает одну его руку своей свободной ладонью. Артём доводит его почти до конца, но замедляется на самом пике, заглядывая в глаза Егора и, господь, именно этот взгляд и становится последним перед звездочками в глазах. Эти глаза, смотрящие абсолютно невинно и даже немного напуганно, не такие, как у других шлюх. Егор почувствовал себя абсолютным доминантом сейчас. Артём чувствует вязкую сперму во рту и тут же отстраняется, держа ее во рту и смотря на Егора. — Можешь выплюнуть, ванная там, — тут же реагирует Ракитин и… кошмар. Артём выглядит буквально максимально грязно-сексуально. С полным ртом спермы, слюной, стекающей по подбородку и чуть покрасневшими глазами из-за игнорирования рвотных позывов. Шатохин выплевывает все в раковину и полоскает рот. Вкус и вправду отвратительный, поэтому приходится выдавить себе на палец немного зубной пасты и облизать его, а потом снова споласкивает рот. Он даже не смотрит на себя в зеркало. Ему мерзко от себя. Заходя обратно в комнату, он двигает затёкшей челюстью. Егор уже вытерся салфетками и жестом приглашает Артёма к себе. Под себя, точнее. — Сколько клиентов у тебя уже было сегодня? — Спрашивает Егор, подминая Тёму под себя и располагая ноги по обе стороны от его туловища, а затем садится на его бёдра, выбирая безболезненную зону повыше коленей. — Ты третий, — кратко отвечает он. — И давно ты так? — Даже не спрашивайте. Егор в душе не ебет, почему все клонит к душевным разговорам. Просто этот Артём, блять, выбивает его из колеи одним своим затраханным видом. — Не первый год, — Тёма бездействует как и Егор, просто поглаживая поясницу парня пальцами, — как из универа выперли, год где-то поскитался по макдакам и какой-то хуйне, и вот я здесь. — Вкратце рассказывает он о последних годах своей жизни. И Егор бы спросил почему его выгнали, где его родители и ещё кучу всякой херни, но Шатохин ему никто, и обоим слишком похуй. — Ну, мы будем дальше пиздеть, или, может быть, ты меня все-таки трахнешь наконец? — Возможно, Егор только что понял значение фразы «тебе идёт ругаться матом», и это снова именно то, в чем он себе уже никогда не признается. Егор отвечает на его вопрос грубым поцелуем и тут стягивает с него белье. — Я думал, у тебя меньше, — первое, что говорит он, взглянув на член Артёма. — Все так говорят, — убейте Егора за то, что это «все» прозвучало как-то унижающе в его голове. На этом диалог заканчивается, и Егор берет оба их члена в руку, стимулируя сразу обоих. Ракитин смотрит в лицо Тёмы. Его глаза цвета пасмурного неба чуть прикрываются, и Ракитину почему-то становится интересно, о чем он думает. «Как-то слишком много ‘почему-то’ сегодня,» — подмечаете он в своей голове и тут же озвучивает свой вопрос. — О чем ты думаешь? Артём отвечает моментально, будто бы ждал этого вопроса: — О том, как ты трахнешь меня. — Враньё меня не возбуждает, — тут же реагирует Егор, останавливая руку. — О поцелуях, — признается Артём, отводя взгляд. — О каких? — О любых. — Снова врёшь, — улыбается Егор, приближаясь к его лицу, — ты думаешь вот об этих, — он тут же смыкает их губы и остервенело целует, проталкивая язык в чужой рот. Шатохин отвечает с не меньшим рвением, всасывая язык Ракитина и обхватывает руку Егора внизу своей, возобновляя стимуляцию. И Ракитин наконец чувствует не деланное оживление со стороны Артёма. Шатохин проявляет инициативу, и Егор даже успокаивается, чувствуя, как Тёма обнял его талию ногами, прижимая к себе. Ракитин отвлекается от его губ, в очередной проводя рукой по гладким ножкам, просто потому что ему понравилось это ощущение, а затем зарывается носом в его волосы. Пахнут химическим запахом шоколада и отголосками лака для волос или какого-то средства для укладки. Артём даже немного опешил от этого действия. — Вкусно пахнешь, — констатирует Егор и скользит носом по его виску к шее и к ключицам. Тёма поднимает его лицо к себе и снова целует, сполна довольствуясь возможностью сделать это. — Почему ты целуешься со мной? — Все же спрашивает Шатохин, когда отстраняется от Егора. — А почему нет? — Ракитин заранее знает ответ. Он тянется к тумбочке у кровати, чтобы достать смазку. — Я мерзкий. — Возможно, — Егор делает небольшую паузу, — но я не из брезгливых. И они снова сливаются в поцелуе. Возможно, этого как-то чересчур, но Егору реально кажется, что сегодня ему просто повезло, и попалась такая экзотичная штучка. Оторвавшись от исцелованных губ, Ракитин выдавливает немного смазки на пальцы, чтобы смазать им свой член, но Артём его останавливает. — Презерватив, Егор, — Артём обхватывает пальцами его запястье, пытаясь создать иллюзию контроля над ситуацией, хотя за контроль тут с самого начала отвечает Егор и только Егор. — Мне не нравится. — Такие правила. — Я заплачу. — Такие правила, Егор, — Тёма настаивает, но не двигается с места, что говорит о том, что он бы хотел, — нам нельзя трахаться без резинки. Тебе нельзя ебать суку без гандона. Выбирай как тебе больше нравится. — Ты что, заразный? — Ракитин хмурится. С другими проститутками проблем с сексом без защиты не возникало. — Боже, нет, — тут же отпирается Тёма, и Егор ломает его барьер, ведь в голове тут же всплывают мысли: «ну мы же не заразные, ничего страшного», но он решает уточнить, — ты же чистенький? — Абсолютно, — и Артём отпускает его запястье, за которое он (не)крепко держал Егора все это время. — Ладно, — соглашается Шатохин без особого энтузиазма, и Егора это злит. Пока Ракитин смазывает свой член он осторожно водит рукой по стояку Тёмы, смотря на его реакцию, которая появлялась лишь от более грубых действий. Устроившись удобнее Егор тут же входит в него, чувствуя себя исследователем. Тема сжимает талию Ракитина сильнее, тем самым буквально умоляя Егора лечь на него и переплестись всеми частями полностью (о втором пункте не думает, конечно, никто из них). Егор входит сначала довольно плавно, проверяя Тёму, а затем заполняет его резко, слыша ненатуральный стон. Позже он слышит их снова, пока, придерживая за бёдра, не спеша трахает Шатохина. — Прекрати симулировать, — командует Егор — Я не симулирую, — тут же отвечает Тёма, боясь того, что будет дальше. Раньше после такой фразы он обычно оставался без денег в конце.  — Не пизди, — Ракитин вздыхает, не получая от своего партнера нужной отдачи, — покажи, как тебе нравится. Артём даже немного ахуел. Такое ему реально говорят впервые. — Ну, — «Если ты блять выйдешь из меня и будешь просто целовать мои губы, » — немного правее и резче. Егор выполняет просьбу, чуть смещаясь и тут же ощущая, как тело Артёма немного передернуло, и глаза чуть закатились наверх. Ракитин взял ещё немного глубже, подозревая, что так Шатохину будет ещё приятнее, и красноречивый несдержанный стон абсолютно подтвердил это. Артём не смотрит на него, предпочитая пялиться в потолок, периодически прикрывая глаза. Он подаётся навстречу Егору, прикасаясь к его торсу пальцами. «Выглядит как развратная шлюха, ей-богу». «Блять, точно». Когда Ракитин кончает внутрь перед его глазами сверкнёт тысячи фейерверков. Да, было неплохо. Егор доводит Артёма своей рукой, разглядывая проступившие на шее вены. Шатохин кончает следом за ним, сжимая пальцами хрустящую простынь и заливая сжатый кулак Егора белёсой жидкостью. Ракитин проводит языком по солоноватой коже на шее парня и без сил ложится на него, восстанавливая дыхание. — Егор, — шипит Тёма, немного толкая его с себя, — ты тяжелый. Ракитин устало улыбается и слезает с Шатохина, ложась с ним рядом. Он лежит боком и смотрит на профиль Артёма, подмечая очень нежные и даже смазливые черты лица. Повисает недолгое молчание, разрываемое лишь стихающим выравнивающимся дыханием. Полежав так минуты две, Тёма проводит пальцами по животу и морщится, смотря на подсохшую сперму. — Блять, — фыркает он. — Ванная помнишь где, — Егор берет с тумбочки телефон и смотрит на время и огромное количество оповещений, ставшее уже повседневной рутиной, — я сейчас буду заказывать еду, ты… — Он делает паузу, взвешивая все в голове ещё раз, — ты будешь что-нибудь? — Мне пора, — говорит Артём, вытаскивая пару влажных салфеток из пачки, лежащей на тумбочке. Сперма Егора вытекает из него, и он чувствует себя крайне униженно и бесхребетно. Не смог настоять даже на презервативе, — время уже закончилось. — Я заплачу, — тут же парирует Егор, даже не отвлекаясь от телефона и тщательного обдумывания того, что же лучше заказать в Макдаке. — У меня уже назначены клиенты, — Артём поднимает свои штаны с пола и выворачивает их. — Ты останешься до утра, — давит Егор уже больше из принципа, — я заплачу в тройном размере, — кто-нибудь просто заткните ему уже рот. — За десять часов? — Артём хмурится, не воспринимая все, что ему говорят всерьёз и натягивая на себя белье. — Да, за десять, но ты блять останешься, — Егор укладывает его на лопатки и снимает с него одежду. — Хорошо, — Артём не видит смысла противиться. Но нужно будет отменить клиентов до завтра.

~

Артёму хватает сил только на то, чтобы принять душ и снова упасть на покрывало гостевой постели. Он до безумия устал. Шатохин правда не хотел засыпать и показывать себя таким слабым и… такой блять подстилкой, которая пользуется первым попавшимся шансом, но это было бы ложью. Потому что вот он. Один на один сам с собой. Засыпающий в чужой постели, где его полчаса назад отодрали во все дыры за деньги. Егор приходит с кухни с пакетом еды из фаст-фуда и хочет было предложить Тёме, но тот уже спит, сжимая подушку руками. Егор морщится и кладёт пакет на комод. Он подходит к постели и берет Артёма на руки. Почему-то ему не хочется оставлять парня в этой грязи, которую они развели в гостевой спальне, поэтому он несёт его в свою. Уложив «мальчика» на кровать, Егор укрывает его тонким, но тёплым одеялом и садится на край кровати. Он вглядывается в лицо парня по вызову, а затем прикасается к его влажным волосам (которые он точно наверняка помыл шампунем Егора) Сначала он просто убирает их со лба, но потом просто запускает в них руку, позволяя себе запутаться в мокрых спутанных прядях. Ракитин недолго смотрит на него, а потом встаёт и выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Он полночи не может уснуть.

~

Артём просыпается и не сразу понимает, где он. Произошедшее вчера кажется сном. Он чувствует руки на своей талии и напрягается, поворачивая голову и узнавая обладателя осторожных рук по запаху. А затем он замечает, что этот запах везде. Настолько везде, что он даже сам уже излучает его. Оглянув комнату, он понимает, что не в ней заснул вчера, и до него быстро доходит, что это комната Егора. Артём убирает с себя его руки, не очень желая будить Егора пока что. На самом деле он в замешательстве и не знает, что ему делать. С одной стороны… Блять, двенадцать дня. Ему нужно будить этого самоуверенного ёбыря, забирать свои отработанные деньги и валить домой, но с другой стороны… Его никогда не оставляли на ночь. Никогда не давали спать и уж точно засыпать в своей постели. Шатохин довольно взрослый и ему начинает казаться, что это определенная степень отчаяния. Он смотрит на Егора, и все в его голове собирается в довольно целую и органичную картинку, ведь обычно, такие как он по шлюхам не шастают. Потому что такие нарасхват. Артёма аж передёргивает от всех этих мыслей, и он резко встаёт. Егора слишком много. Шатохин уходит на кухню и садится за стол, на котором лежит белый конверт с его расчетом, и Артёму даже не хочется заглядывать, сколько там. Однако жест весьма красноречив. Он кладёт пару холодных картофелин-фри в рот и опустошенно жуёт, не чувствуя вкуса. Черт бы побрал, как сильно он не хочет уходить. Но он демон в этой божьей обители. Он грязный и не отмыться от этой грязи уже никогда. Сделав пару глотков воды из-под крана и ещё раз почистив зубы щёткой, которую ему вчера вручил Егор, он быстро собирает свою одежду по полу и спешно одевается. Ракитин спит довольно крепко, и Артём рад. Шатохин уже обувается, когда Егор показывается в дверном проеме. — Уже уходишь? — Сонно говорит он, зевая. Артём ненавидит себя на то, что засмотрелся на него. — Мне пора, — Тёма неопределённо кивает в сторону двери, сжимая конверт в руках, а потом быстро прячет его в карман, потому что выглядит как дурак, — спасибо за заботу. — Это не забота, — Егор раздраженно фыркает, подходя к Артёму ближе. Он берет его лицо в руки, поднимая к себе и проводя большим пальцем по его губам, — это уважение. Шатохин горько усмехается, опуская голову, тем самым вырываясь из чужих рук. — Прощай, Егор, — правила таковы. Клиент не может заказывать себе одного и того же мальчика. Оба знают об этом. — До встречи.