Путь

      Брюнет сидел на крыльце полуразрушенного дома, вслушиваясь в пение птиц и отдаленные детские возгласы. Весеннее солнце слепило его, а морской бриз доносил запах цветов, который приятно щекотал в носу. Он напевал мелодию из детской песенки, которую слышал всего единожды еще осенью. Она была столь навязчивой, что плотно засела в голове и вырывалась на волю почти каждый день. — Чонгук! Пошли есть! — звонкий голос отвлек парня от наслаждения окружающим спокойствием. Брюнет встал, поднял полароидную камеру с нижней ступеньки и, игнорируя крики старшего, направился в сторону пляжа.       У скалы он снял ботинки и медленно прошелся до самой воды, где позволил теплым волнам намочить свои ноги. Чонгук стоял так еще несколько минут, вглядываясь вдаль, после чего вернулся к скалистому пирсу, надел обувь и забрался наверх.       Стоя на вершине скалы, брюнет снял с шеи камеру и сделал снимок горизонта. После того, как фотография окончательно проявилась, он достал из небольшого рюкзака тетрадь в твердом переплете. Он начал перелистывать страницы, которые, начиная с середины, были заполнены пришитыми фотографиями и остановился на последней. Он вложил туда только что сделанное фото и плавно закрыл тетрадь. — Хен, надеюсь ты увидишь то, что вижу я. Где бы ты ни был, ты должен знать — мы завершили наш путь.       Глаза брюнета начали слезиться после взгляда на обложку тетради с надписью «Ежедневник», под которой было криво написано простым карандашом — «собственность Пак Чимина!». — Я помню тебя, хен.