Сказ Демона о дивном крае в Долине, на берегах реки Времени, где нет ни покоя, ни тишины

      — Внемли мне, — молвил Демон, возлагая мне руки на голову. — Край, о котором я повествую, — дивный край в Долине, на берегах реки Времени, и нет там ни покоя, ни тишины.[1] В необъятной Долине, что простирается от горизонта до горизонта, есть большое озеро с широкими берегами, в которое не впадают вязкие и мутные воды реки Время. Из этого озера уже давно не вытекает ни одного ручья, а глубина его столь большая, что, как не старайся всматриваться в кристально чистую воду, дна рассмотреть не получится. Очень часто у берегов останавливались обитатели Долины; насладиться прохладой водоема, половить диковинную рыбу, а затем вновь отправиться в путь. Иногда, некоторые из этих скитающихся существ, уставшие от своего путешествия, селились вблизи озера, посчитав его безопасным местом. Одним из таких скитальцев было создание с большими ушами и широко открытыми глазами, которые были покрыты дымкой слепоты. Оно передвигалось на двух ногах, но, когда нужно было забраться на какую-нибудь возвышенность или быстро преодолеть расстояние, могло ловко перемещаться на четвереньках, напоминая при этом обезьяну. Тело было лишено волосяного покрова, кроме густо растущих волос на голове, которые были заплетены в аккуратную косу. Само существо, стоя на двух ногах, было низким и худощавым, кожа его была грубой и шершавой, будто окаменевшей от длительного пребывания в пещере, от чего создавался довольно отталкивающий внешний вид. Конечно, до момента, пока не взглянешь в бледное миролюбивое лицо, и даже открытая улыбка, демонстрирующая стройный ряд клыков, которыми были пережеваны сотни корнеплодов, не заставит подумать о злобных намерениях этого создания. У него было имя, которое звучало как Ко́да, так когда-то звали отца его отца. Он гордился своим именем, так как оно было одним из немногих в Долине, которое можно было записать с помощью символов. Если, конечно, верить словам отца его отца, известного в племени странника, который смог добраться до Мрачных гор и вернуться обратно. Никто в его племени не мог похвастаться подобным именем, а если и мог, то являлся всего лишь выдумщиком, которого легко было вывести на чистую воду, стоит лишь попросить написать свое имя на песке или нацарапать на камне. Никому не удавалось это с такой же легкостью и уверенностью, как Коде. Ко́да обитал в неглубокой и просторной пещере, недалеко от прохладного озера, которую обжил вместе со своим племенем, называемым Сонат. Племя было немногочисленное и состояло из нескольких семейств, объединившихся в одну большую. Раньше они обитали в гранитных галереях, вход в которые скрывал завалившийся набок безжизненный великан. В глубине помещения, окруженные со всех сторон стенами, Сонат прожили не одну зиму, прежде чем потребность в воде и еде не заставила их сняться с привычного места и выбраться на поверхность. Подобные вылазки случались и раньше, редкие храбрецы покидали привычные стены своего убежища и отправлялись на исследование бескрайних просторов Долины. Но теперь, подгоняемые необходимостью поиска новых мест, богатых водой и пищей, смельчаки покидали гранитную галерею почти каждую ночь. Разделившись на небольшие группы, они отправлялись в разные стороны, дабы успеть исследовать больше территорий, пока ночь не растает в лучах восходящего светила. Дневной свет был для племени Сонат неприятным явлением, так как уже ни одно и ни два поколения этого народа живет в глубине гранитной пещеры. Их глаза отвыкли от света, а слух обострился от нескончаемых отзвуков эха. Зато, под навесом звездного неба, когда луна сияет мертвенно и тускло, народ Сонат чувствовал себя также комфортно, как если бы не покидали стен обжитой галереи. Многие, после вылазки, возвращались обратно ни с чем, а некоторые не возвращались вовсе. Так продолжалось, пока один из таких походов не завершился успехом. В паре ночей пути от места, где живет племя, было обнаружено прохладное и глубокое озеро. Водоем прозябал в запустении, что позволило племени Сонат без каких-либо проблем занять его. Пещера, которую они решили обжить, находилась недалеко от одного из широких песчаных берегов, с него было удобно ловить диковинную съедобную рыбу. Еще одним предметом гордости Коды была флейта, сделанная из тростника, который в изобилии растет вблизи воды. Инструмент он сделал сам, под чутким руководством одного музыканта из немногочисленного народа Каданс, который странствовал по Долине в поисках тихого и спокойного места. Музыкант предложил обучить Коду играть затейливые мелодии в обмен на пищу и воду, на что получил согласие. Племя Сонат было не против, если народ Каданс поселиться на одном из соседних берегов, но музыканты, будто страшась излишнего внимания к себе, снова отправились в странствие, походившее на бегство. Недалеко от пещеры, в которой поселилось племя Сонат, на самом краю широкого берега, опустив свои могучие ветки-лозы в воду, росло одинокое дерево, выделяющееся большими размерами на фоне остальных деревьев. Место, на котором оно росло, чуть возвышалось над остальными участками, но больше всего оно привлекало внимание тем, что было единственным деревом, растущим на песчаном берегу. Иногда, в предрассветные часы, когда светило еще не взошло над горизонтом, племя Сонат располагалось на траве, густо растущей вокруг ствола дерева, и засыпало таким сном, который никогда не посещал их в окружении каменных сводов пещеры. Часто, в вечерние часы, когда у Коды выпадала свободная минутка, он практиковался в игре на тростниковой флейте, находясь под навесом кроны этого древесного гиганта. Гибкие ветви древа медленно качались на ветру, будто реагировали на игру музыканта. Племя Сонат, в том числе и Кода, не могли видеть в привычном, для зрячих существ, понимании, лишь отдельные образы и очертания предметов всплывали то ли в воображении, то ли в мимолетных отблесках мутных глаз. Но этого было достаточно для того, чтобы наслаждаться затейливым покачиванием веток под мелодичную игру тростниковой флейты.

***

Среди дня Коду разбудило тревожное чувство. В последний раз, когда он так просыпался от положенного ему сна, в их гранитную пещеру заползла гигантская пузырящееся капля. Плотоядное безглазое чудище успело поглотить своим бесформенным массивным телом задремавшего дозорного и уже вползло в глубины галереи. Готовое пожирать мирно спавших соплеменников, но проснувшийся вовремя Кода поднял тревогу. Тварь, совместными усилиями, удалось отогнать. Какое-то время Кода не мог понять, продолжал ли он спать или уже бодрствует. Он не мог вспомнить во всех деталях свой сон, лишь отдельные мелодичные звуки продолжали звучать в голове, как напоминание о необыкновенных красочных картинах, виденных им в том сновидении. Ему приснилось, что он погружался на глубину водоема, на дне которого он смог различить чернеющую пропасть; гигантская впадина, которая резко выделялась на общем фоне. Неясное, смутное чувство страха наполняло в тот момент Коду. Он подплыл к краю провала, даже не задумываясь о том, что может свободно дышать под такой толщей воды, и взглянул в его темные глубины. У Коды возникло такое чувство, что он нашел один из краев Долины, о котором ходили разные смутные слухи, и сейчас заглядывает в непроглядную вечную тьму, копившуюся тысячелетиями за этой гранью. Затем, из глубины впадины, донесся ритмичный звук, походивший на звуки мелодии. Она все усиливалась и превращалась в дикий, нестерпимый свист, который, с каждым проведенным мгновением у края провала, становился все ближе. Вода вокруг содрогалась, будто из темных недр всплывало нечто колоссальных размеров. Ко́да проснулся, но свист все еще стоял у него в ушах. Сначала он подумал, что кто-то без спросу забрал его флейту и пытается сыграть какую-то мелодию, но рука Коды нащупала деревянный инструмент, лежащий у изголовья лежанки. Издалека донесся свист, который напоминал сверхъестественную мелодию, услышанную Кодой ранее. Хотелось спать, но от свиста не было спасения, и ничего не оставалось делать, кроме как узнать, что происходит. Кода встал со своей постели и впервые, сквозь диковатые звуки музыки, он смог расслышать тишину пещеры. Эта тишина напугала его до дрожи в коленях. Пещера, которая все время полнилась звуками дыхания и шевеления, теперь погрузилась в полную тишину. Она была пуста; племя Сонат пропало, сколько бы Кода не ощупывал лежанки, все еще сохранившие тепло своих хозяев, он не смог найти ни одного своего соплеменника. У Коды не было желания выходить днем из пещеры, так как нестерпимый яркий свет всегда сопровождался болезненным ощущением, но сейчас у него не было выбора. Ему нужно было узнать, что произошло с племенем, и связана ли их пропажа с этим нестерпимым свистом. Если соплеменников нет на привычном месте, значит что-то заставило их выйти на поверхность, и Коде ничего больше не остается, кроме как разобраться с этой странностью. Возможно, думал Кода, кому-то понадобится его помощь. Взяв с собой тростниковую флейту, Кода уверенным шагом пошел к выходу из пещеры. В дневном свете, который моментально обжег глаза, ему предстала такая картина. Под далекий свист, сопровождаемый игрой незримых инструментов, извиваясь в жутком танце, по просторному берегу озера перемещалась необычная толпа. В такт монотонной мелодии, процессия странных созданий двигалась вокруг всего озера. Они буквально скользили по воздуху. Эти полупрозрачные существа были едва заметны в лучах светила, но их стройные ряды были отчетливо видны на фоне растущих деревьев и кустов. Силуэты образовывали какое-то странное переплетение, походившее на совместные пляски, исполняемые в такт чарующей мелодии незримых инструментов. А затем Кода заметил среди этих белесых силуэтов выделяющиеся черты своих соплеменников, неуверенно, с необъяснимой покорностью, шагавших за процессией, словно они были захвачены какой-то злой волей. Музыка продолжала звучать над озером, а издалека снова раздался оглушительный свист. Безмолвные призраки грациозно скользнули в воды озера и растаяли в нем один за другим. За ними, с трудом перебирая ногами, будто движения давались им с большим трудом, плюхались в воду члены племени Сонат и исчезали в глубине водоема. Тут над озером раздался новый взрыв звуков. Настойчивый свист тростниковой флейты пытался перебить чарующую музыку, захватившую несчастных слушателей. Справившись с оцепенением и испугом, Кода начал играть лучшую мелодию, на которую был способен в тот момент. Он не хотел становиться свидетелем гибели всех своих соплеменников в пучинах вод, и теперь, вцепившись в деревянный инструмент, выдавал из него мелодичные звуки в последних попытках что-либо изменить. Мелодия прерывалась, переходила на подобие свиста, будто выкрикивала — звала на помощь. И этот призыв был услышан. Порыв сильного ветра прошелся по глади озера до берега, заставив тростник зашелестеть от неожиданности. Вместе с ним от своего сна отошло и дерево, которое все это время безучастно внимало разыгравшейся над озером свистопляске. Гибкие ветви оживали под звуки тростниковой флейты, распрямлялись над гладью воды и ловкими движениями вылавливали из нее тонувших существ. Будучи во власти пленительной музыки, они противились и пытались вырваться из цепких лап дерева, но оно не отпускало их, а наоборот, поднимало все выше, к самой кроне. Одного за другим дерево доставало несчастных из водоема, пока его расчетливую деятельность не прервал далекий звук. Звук походил на свист, которой и до этого было слышно на фоне мелодии, околдовавшей племя Сонат, но теперь он звучал куда отчетливее. Он напоминал тот же свист, который прервал сон Коды, но теперь казался более выразительным и становился громче, будто приближаясь. Когда же этот свист стал совсем нестерпимым, из воды появился источник, который порождал всю эту пленительную музыку над озером. Гладь водоема начала бурлить и вздыматься в разных местах. Сначала на поверхности показалось одно его щупальце, затем второе и, спустя краткое мгновение, гигантский обитатель вод всплыл на поверхность. Издающее громогласный свист и гул, смутное очертание головы появилось над водой. Студенистая масса осмысленно поглядела вокруг, а затем, увидев дерево, которое вылавливает добычу из озера, с невероятной скоростью обвила его своими темно-зелеными щупальцами. Отчаяние охватило Коду, и, лишившись сил, он потерял сознание. Дерево, с громким треском и верещанием, было вырвано из земли буквально за одну секунду, и обитатель озера сразу утянул его на дно. Мелодия и свист стихли, гладь водоема вновь успокоилась, и большое озеро с широкими берегами, в которое не впадают вязкие и мутные воды реки Время, снова прозябало в запустении. На этом Демон завершил свой рассказ и, засмеявшись, вновь скрылся в глубинах своего мрачного склепа. А я так и остался стоять у открытого входа в мрачные чертоги, и не мог пошевелиться, потому что демон проклял меня, за то, что я нарушил его покой. И наступала ночь, и дождь падал мне на голову, а я все стоял у древнего склепа, и громадные нетопыри кричали в такт безумно завывающему холодному ветру.