Гламурное трио

      Когда наступил следующий день, тучи всё ещё нависали над городом. Такое чувство, будто произойдёт или произошло что-то ужасное. Но ничего не произошло, всё было как прежде. Просто наступила настоящая осень. С каждым днём становилось всё холоднее и холоднее. Листья медленно опадали на землю, а ветер срывал оставшиеся и уносил далеко-далеко от деревьев, на которых они росли.       Трио снова шло в университет. Рулс был ещё мрачнее, чем раньше, и, казалось бы, ничем не отличался от грозовой тучи. Глубокие размышления поглотили его, и он не знал, что делать и какое решение принять. Казалось бы, всё так просто, но при этом сложно одновременно. Меттатон переживал, но после слов Вена решил не встревать, однако, тот взял инициативу в свои руки. Веномус стал сильнее беспокоиться за него, но всё ещё не был навязчив. — Рулс. Если что-то случилось, то расскажи мне об этом. Мы вместе подумаем, что с этим сделать, хорошо? — Штольц говорил холодно и строго, но в этом голосе чувствовалась лёгкая нотка беспокойства, так быстро ускользающая от обычного слуха. — Для этого ведь и нужны друзья?       Только Каард от его слов ощутил боль ещё сильнее. Ощущение, словно его стукнули по голове чем-то массивным и тяжёлым. Он услышал нотку беспокойства в его голосе, и ему стало ещё хуже. Зачем? Зачем он беспокоится? Переживает? Зачем всё это? Было бы куда проще, если бы он ненавидел. Тогда все проблемы можно было бы решить гораздо более простым путём, а он лишь заставляет РК чувствовать ненависть к себе. Сердцу не прикажешь, это понятно, но от этого Рулс чувствовал себя не менее ублюдком. Он почувствовал, что скоро заплачет, а потому задрал голову к небу, чтобы слёзы вкатились обратно, но это, понятное дело, не сработало, поэтому ему пришлось телепортнуться в укромное местечко, чтобы никто не увидел его слёз.       Этим укромным местом были скамейки под лестницей. Было ещё рано, поэтому никого особо не было. Можно было спокойно побыть наедине с собой. Не в силах сдержать слёзы снова, РК свернулся калачиком, уткнулся лицом в свои колени и, не издавая ни звука, позволил боли уйти, при этом иногда подрагивая. Вот так-то. Становилось легче. И никто не побеспокоит. Никто. — Э-эй...? — послышался мягкий тоненький, словно мартовская капель голосок.       Рулс тут же утёр слёзы и посмотрел вверх. Это была та девушка, с которой он всё хотел подружиться, но не получалось, потому что она всегда убегала в страхе. — Кхм... Доброе утро, Ваша светлость, — она поклонилась, но поклонилась по-мужски, так как у неё не было подола, чтобы поклониться по-женски, но потом она передумала, и поклонилась по-женски тоже, взявшись за невидимый подол.       Такие реверансы со стороны девчушки Рулса позабавили, что даже заставило его улыбнуться. Однако, он всё ещё был слишком расстроен, чтобы начать говорить. — Кхм-кхм, — девушка неловко покашляла в кулачок, а затем продолжила, — Мы с Вами... Незнакомы. Но я бы хотела... То есть... Вы хотели... Может быть? В общем, было бы неплохо... Исправить это. Меня зовут Санни. А Вас — Рулс, должно быть... Ой, то есть, простите, не хотела говорить за Вас! Боже мой, что со мной сегодня такое? Простите!       Рулс Каард не смог сдержать мягкую, словно зефир, улыбку, но она не была такой же широкой, как обычно, а сдержанной и спокойной. Мило, конечно, что она так вежлива, что она так нервничает и постоянно извиняется, боясь сказать что-то не то, однако, РК это несильно волновало, потому что он слишком был погружён в свои мысли. — В общем... — Санни вновь замялась. — Я хотела с Вами поговорить, ведь я вижу, что Вы чем-то обеспокоены. Я знаю, что не могу помочь, но... Я хочу хотя бы попытаться.       Она неловко берёт герцога за руку за своими холодными и потными ладошками, сжимая её костлявыми пальчиками. В глазах девушки можно разглядеть беспокойство. Её щёки начинают гореть от смущения, ведь раньше ей никогда не доводилось так близко общаться с людьми.       Рулс поднял взгляд на неё. Теперь он мог видеть, что у его собеседницы карие глаза. Он тоже очень смущён, ведь это некое вторжение в личное пространство. Но Санни лишь хочет помочь. И хоть РК не очень-то уютно себя чувствовал, спустя секунду он осознал, что тоже не мог бы пройти мимо, если бы кому-то было грустно. Он сам так себя ведёт, когда... Когда всегда. Несколько навязчиво. Но, наверное, это не отторгало, раз уж у него есть настоящие друзья. Рулс хотел перестать молчать, но ему было нечего сказать, так как проблема очень личная. — Ой, хи-хи! — герцог улыбнулся, оскалившись. — Забыл, что должен начать говорить! Простите. Но... Я правда не хочу нагружа... — Это не так! — Санни расстроено надула губки. — Я хотела сказать, что помогаю Вам не потому что так правильно, а потому что мне правда хочется. Грустно видеть, когда кто-то расстроен. И-извините, я не хотела перебивать! Я-я... Бог ты мой! — Успокойтесь, пожалуйста, миссис, — вежливо попросил Каард. — Вы слишком много беспокоитесь. Всё правда нормально. — Н-не-ет! — возразила она. — Быть может, я лезу не в своё дело, но когда всё нормально, люди не плачут. Даже если Вы не скажете, что случилось, я хочу поддержать Вас. Если... Вы, конечно, не против... Мы могли бы просто поговорить на отстранённые темы, чтобы Вы могли отвлечься... И необязательно так официально, — девушка опустила голову так, что её немного неровная чёлка закрыла её глаза. — Я не против. Садись рядом! — Рулс похлопал по месту на скамейке рядом.       Санни отпустила его руки и настороженно плюхнулась рядом с ним. Несмотря на то, что страх её стал меньше, она всегда была несколько напряжённой. — Итак, о чём бы ты хотела поговорить? — с привычным энтузиазмом спросил РК. — Эм, я...! О-о-ох... К-какие книги тебе нравятся? — неуверенно спросила она. — О! Больше всего меня увлекают исторические романы, которые переполнены событиями и вдохновляют своей манерой повествования. Ты словно погружаешься в ту эпоху, которую описывает автор, и представляешь себя в центре событий. А ещё я люблю романы, направленные на психологию персонажей. Это очень интересно, ведь психология — это почти что чтение мыслей, ты так не думаешь? Это волшебно! Эх… Вот бы и правда узнать, что творится у других людей в головах. Эх… — Т-ты это брось! — покраснела девушка. — А то в головах людей иногда такое происходит, что как узнаешь — жить не захочется. Меньше знаешь — крепче спишь. — Абсолютно не согласен. В конце концов, если бы мы узнали, можно было бы оправдать кучу нелогичных поступков со стороны людей. К тому же, меньшее количество знаний приводит к незащищённости. Люди боятся того, чего не знают, верно? Например, боязнь темноты возникает из-за того, что человек не знает, что в этой самой темноте находится. Но стоит в неё погрузиться, и мы поймём, что в ней нет ничего страшного, а та вешалка, что косит под монстра — не более чем разыгравшееся воображение, которое пытается нас обезопасить таким образом.       Рулс Каард поднял взгляд к потолку, вспоминая, откуда он взял последний тезис. Кажется, это Веномус рассказывал. Он говорил: «Страх темноты — естественный страх перед неизвестностью, который появился в процессе эволюции. Если ты недостаточно внимателен, тебя может скушать саблезубый тигр, поэтому преимущество получили особи, которые могли в темноте разглядеть силуэты каких бы то ни было опасных зверей. Даже если то приведение за окном — это просто полиэтиленовый пакет, как говорится: лучше перебздеть, чем недобздеть». — Ох, пожалуй, ты прав, — размышления РК прервал голос девушки. — Я никогда об этом не думала, но твои рассуждения кажутся мне логичными. Типа, правда ведь. С экзаменами та же фигня. Чем больше знаешь, тем меньше страх.       О Боже. У Рулса случился инсульт гордости. Улыбка превосходства сама расплылась на лице, а румянец медленно проступил на щеках. Каард поставил руки в положение буквы «Ф», голову гордо поднял, закрыл глаза, дабы не видеть несовершенство этого мира, и тщеславно усмехнулся. Санни это позабавило, потому что это было так по-ребячески. У неё было совершенно иное представление о нём. И этого она боялась? Что за вздор!       Ну а Рулс вкушал свой триумф. Хоть и мелкий кусочек информации он узнал от Вена, основная часть его речи — это его рассуждения и личные тезисы. То, что с ними кто-то согласился, очень ему польстило, ведь обычно было ощущение, что Рулс — глупенький несмышлённый мальчишка, застрявший во взрослом теле, который по определению не может сказать ничего правильного, разумного и логичного. Когда с его утверждениями согласились, это знатно подняло ему не только самооценку, но и настроение. Ведь что Веномус, который постоянно намекает Рулсу, что он, мягко говоря, не блещет умом, что отец каждодневно полощет мозги, что его сын — тряпка, лентяй и бездарность. — Хи-хи! Полагаю, мои слова сделали Вас счастливее, наверное, — улыбнулась Санни, но быстро осеклась, — Т-то есть, я хотела сказать…! Хотела сказать… М-м-м… — Санни, чего это ты там мычишь? — задорно вопросил РК и поднялся, широко улыбаясь. — Да, ты права! Твои слова сделали меня счастливее! Ах… — его триумф быстро растворился, как сахар в горячем-прегорячем чае. — Я давно этого не чувствовал. Должно быть, это… Это плохой симптом. — Ч-что? Что-то не так? — обеспокоенно спросила девчушка. — Нет-нет! Всё так, как и должно быть! — он быстро воодушевился снова, а затем взял её за лицо. — Всё так, как Господь Бог задумал! Я встретил тебя, и так должно быть! Если бы не ты, я бы никогда не осознал то, что так долго ускользало от моего зоркого глаза! Это судьба, не считаешь?! — Хе-хе! Н-нет, это просто я боялась опоздать, поэтому пришла пораньше и случайно встретила… — её тихий неуверенный голос быстро был перекрыт восторженным воплем Каарда. — Боже! Меня просто переполняют эмоции! Спасибо за столь приятную судьбоносную встречу, мне пора! — он жмакнул её, от переизбытка эмоций, и летящей походкой ретировался в сторону своей аудитории. — Чудо в перьях… — с умилением хихикнула Санни.       Когда началось занятие, Рулс пытался сосредоточиться, но навязчивые мысли не давали покоя. Тогда он решил изложить свои чувства на бумаге. — «Дорогой Веномус», — начал писать он и тут же остановился.       Ага, очень дорогой. Вы бы знали, сколько денег было потрачено, чтобы за ним ухаживать. Нет, это было не в тягость, но было как-то немного… Ладно, не будем забегать вперёд. Рулс смял бумажку. Столько мыслей было в голове, но когда пытаешься их оформить, получается несусветная белиберда или вообще не получается ничего сказать. Каард решил понаблюдать за ситуацией, повременить, а потом уже оформить мысль и сделать вывод. Да, это будет рационально. А то делать какие-то рывки на эмоциях как-то немного глупо. Так или иначе, нужно увидеться с Веном и Меттатоном. РК написал им, что он уже в порядке, и что он не прочь затусить на выходных. Веномус предложил собраться у него. На том и порешили.       После пар они встретились у подъезда. Все выглядели вроде как счастливыми, словно ничего не было, но всё равно понимали, что ситуация сложилась не радужная. Надо же, даже каламбур получился, какая прелесть. — О, Рулс, ну наконец-то! — Веномус радостно ему улыбнулся.       Пока МТТ и Вен стояли, начался дождь. Они уже успели намокнуть, но всё равно были рады видеть Рулса в нормальном состоянии. — Иди сюда, ты, балбес! — Штольц тут же начал зажимать РК в объятиях.       Он в ответ ахнул, но потом лишь спокойно хихикнул, обняв его тоже. Они так постояли немного, прижимаясь друг к другу мокрыми телами, да и отпустили друг друга. — Давайте быстрее, в квартире ещё пообниматься успеете! — хохотнул Митя, подгоняя друзей скорее зайти: ему, конечно, можно намокнуть, но желательно несильно.       И вот, троица зашла в подъезд, поднялась на нужный этаж и зашла в квартиру. — Господи, наконец-то вы зашли! — Маргарита Прокофьевна встретила ребят, протянув им полотенца. — А то смотрю — и нету, и нету, уже дождь вон пошёл! Держите, вытирайтесь! Могу дать вам одежду чистую, если хотите! — Мне не надо! — Меттатон первым взял полотенце и стал вытирать влагу, начав с лица. — А я бы не отказался! — ответил РК, тоже взяв полотенце себе. — Хоть бы разрешения моего спросила бы, мам, — усмехнулся Вен, забрав последнее полотенце. — Ой, да не жадничай ты! — засмеялась она. — Хотите чаю с малиновым вареньем? — Да! — хором сказали ребята, разулись и потихоньку стали проходить в комнату.       Маргарита Прокофьевна подала РК чистую одежду, а сама ушла на кухню, ставить чайник. Ребята тем временем высушились, переоделись и устроились на диване в гостиной. Атмосфера всё ещё была напряжённой, поэтому Веномус, как ни странно, решил взять всё в свои руки. Он накинул на себя плед, выключил свет и включил фонарик, подсвечивая им своё лицо. — О-о-о, а давайте страшные истории рассказывать?! — предложил он. — А давайте! Я не фанат таких историй, но они могут быть интригующими! — поддержал МТТ. — Фи, — ответил Рулс. — Ерунда всё это, эти ваши страшные истории. Они ведь созданы, чтобы только детей пугать, а мы уже взрослые люди. — Что, зассал? — Вен хитро ухмыльнулся. — А-а вот и нет! — тот покраснел и тут же принял вызов. — Спорим, что я даже ни дрогну?! — Ну ты сам напросился, — таинственным голосом произнёс Штольц. — История-то реальная. Итак, начинаю. Не так уж и давно, не так уж и недавно, лет 20 назад в этом доме жила-была девочка. Была озорная, весёлая, светилась, словно солнышко. Было ей где-то 18 лет отроду. Девочка эта легко заводила друзей благодаря своему характеру. Она была способна решить любую проблему, утешить любого в самый трудный момент и помочь кому угодно. Правда, из-за того, что она была добрая и всем помогала, ей часто пользовались, что лишь отнимало её жизненные силы. Отец у неё был алкоголиком, на работу его никуда не брали, потому что он был уголовником, так ещё и болел он сильно, поэтому девочке нашей приходилось о нём заботиться. Так много, что у неё почти жизни своей и не было. Мама у девочки тоже была, но она до поздней ночи пропадала на работе, чтобы прокормить себя и свою семью, так что полагаться девочке приходилось только на себя. В университет она поступила на факультет тот, после окончания которого будет профессия, где можно будет больше денег заработать. А о профессии мечты и думать не приходилось. Старалась она учиться хорошо, но всегда не дотягивала до четвёрки, да и сессию сдала как троечница. А от оценок зависело то, получит ли она стипендию. А если стипендии нет, она ничем не может помочь маме с папой. Более того, она не спала ночами, совсем не заботилась о себе, болела часто, даже похудела на нервной почве. — И? Что было потом? — заинтриговано спросил Метта. — Однажды летом, после сессии, девочка наша проснулась утром. Лежит-лежит, и понимает, что встать не может. Сил нет. Мама её уже её кушать зовёт, а та всё не идёт. Даже не отвечает ничего. Ба-бах! — Веномус стукнул кулаком по табуретке, что стояла рядом с ним, и МТТ с РК оба одновременно вздрогнули. — Тут мать, конечно, поднялась в комнату, чтобы посмотреть, что с её девочкой случилось. Открывает дверь... А дочка её на люстре повешенная висит! — Фу, какой кошмар! — Рулс скривился от отвращения. — Не знаю. Это скорее грустно, чем страшно, — заметил МТТ. — Ребята-а-а, — пропела Маргарита Прокофьевна, включив свет, — а вы чего это в темноте сидите? Глаза себе испортите! Налетайте, я чаю принесла! Вот хлебушек, вот варенье, вот чай, пейте на здоровье!       Она поставила поднос с хлебом, банкой варенья и чашками чая на табуретку, организовав эдакий столик. Трио по очереди её поблагодарило, и Маргарита лишь улыбнулась им и удалилась на кухню, ужинать и слушать радио, дабы отдохнуть и не мешать ребятам. — Ладно. Что ещё делать будем? — спросил Рулс. — Может, фильм какой-нибудь посмотрим? Вень, ты не против? У тебя есть что-нибудь? — теперь уже Меттатон взял инициативу в свои руки. — Хм, дай посмотрю, — он сел около телевизора, поджав под себя ноги, вытащил коробку с дисками и стал просматривать коробки с дисками. — Так, у меня есть "Произошло недоразумение", "Охота на волков", "Ночная полукровка" и "Однозначно невероятно". Какой?       В общем, после небольшой дискуссии решили, что посмотрят фильм "Охота на волков". Это драма об матёром старом охотнике, который живёт в хижине недалеко от леса. Он питается исключительно тем, что может добыть, потому что он живёт в условиях, где альтернатив особенно нет. Главный герой фильма одинок, так как, судя по всему, людей на Земле осталось очень немного, потому что они сами себя истребили, выжили лишь немногие. Позже в лесу он находит маленькую девочку и решает её приютить. Они становятся друг другу семьёй. В фильме часто рассуждают о войне, об отношении человека с природой, о выборе между злом и ещё большим злом. Казалось бы, выводы делаются очевидные, но они всё равно трогательные. В одной из сцен охотник объясняет девочке, почему и зачем люди воюют: "Если бы какой-то ребёнок отобрал у тебя что-то, ты бы на него обиделась. В его интересах забрать у тебя что-то, а в твоих — защитить то, что по праву принадлежит тебе. У вас разные интересы, поэтому они сталкиваются и происходит ссора, конфликт. Так же и тут, только тут уже много людей объединяются против других людей, которые тоже объединились. В войне есть "мы" и "они", "свои" и "чужие". А никаких "мы" и "они не существует, это вот всё "мы"".       Меттатон рыдает в голос, Рулс задумывается над мыслями, которые эта история преподносит, а Вен сидит с каменным лицом, иногда закатывая глаза к потолку. Не то, чтобы Веномус радикально не согласен, но он бы внёс коррективы. Например, он считает, что войны приводят к развитию стран, и что вооружённый конфликт — неизбежная часть развития любой страны. А учитывая, что у Вена радикальная позиция по типу "Есть моё мнение и неправильное", его этот фильм слегка раздражал. Рулс частично согласился бы и с тем, что войн должно стать меньше, по понятным причинам, но и развитие стран тоже не отрицал, всё-таки страна вооружением обзаводится, делает всякие разработки, чтобы победить врага. Метта же считает, что война — это вообще крайность, и лучше до неё не доводить, а хотя бы попробовать обсудить всё мирно, если возник конфликт. Но, видимо, не все люди эволюционировали до того, чтобы побороть в себе эту первобытную агрессивность. Собственно, это была ещё одна причина, по которой люди для МТТ были какой-то глупой органической субстанцией. У него есть образ хорошего человека, но в реальности такие люди ему нечасто попадались.       Настроение вечера испорчено. Вену фильм не понравился ещё на середине, а Метта только расстроился. Примерно на середине они его выключили и решили посмотреть что-то более позитивное. Выбрали какой-то рандомный романтический фильм. Все подуспокоились вроде, Рулс даже положил голову на плечо Вена. Это был тот самый момент, когда у них всё было хорошо. Сомнения покинули РК, осталось только наслаждение этим моментом. Не хотелось думать больше ни о чём, и Веномус его в этом поддерживал. Ему тоже было хорошо. Сначала казалось, что это всё липа, нет никаких чувств, но сейчас как-то оба прозрели в каком-то смысле. Меттатон взглянул на них. С какой-то стороны он был счастлив видеть, что у них наконец-то всё наладилось, а с другой... — Ребят, я сейчас отойду. Посмотрите пока без меня, хорошо? — МТТ встал и вышел из комнаты. — Окей, как скажешь, чувак, — ответил Штольц.       И вот они снова наедине. Так неловко. Ощущение, что таких моментов у них давненько не было. Вен попытался первым что-то сказать, дабы разрядить атмосферу. — Кхм... Ну так, ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя? — он сделал ещё хуже. В прочем, ничего нового. — Что? Нет! — РК рассмеялся. — В смысле, я бы не был против, но... Вдруг Меттатон вернётся сейчас? — Ой, да брось, как будто у нас каждый день есть возможность побыть наедине друг с другом. Давай, не вредничай.       Каард застенчиво оглянулся, параллельно робко сжимая руку Веномуса в своей. Его холодные руки казались самой тёплой вещью на свете. Их руки переплетаются в замок. — Он знает, что мы влюблены, — другая рука Вена прильнула к вспыхнувшей космически-синей щеке и погладила её. На мгновение они оказались так близко друг к другу, что можно было почувствовать дыхание. Спокойное, мягкое, такое родное. — Хах, да... — он неосознанно подался к руке, прижимаясь к ней. И вот, их глаза оказываются на одном уровне, а губы так маняще близко. — Поцелуй меня.       Веномус с нежностью улыбается и подаётся вперёд, мягко прикасаясь к губкам этого большого избалованного мальчишки, который оказался таким необычным. Густые белые ресницы сомкнулись и Каард будто стыдливо свёл ножки вместе. Как в фильмах, ей-богу. Его рука легла на плечо Веномуса. Несмотря на то что поцелуй был достаточно лёгким, у него чуть закружилась голова. Пальцы Вена аккуратно вплелись в белокурые волосы, чувствуя, как те приятно проходят сквозь фаланги, чуть накручиваясь. Этот сладкий поцелуй быстро кончился, и захотелось большего. Нет, это не то, о чём Вы подумали. Рулс приподнял голову, открывая уязвимую шею, а Вен повторил за ним, по неосторожности, а РК сделал это из принципа. Не медля ни секунды, Штольц потянулся к Каарду и нежно укусил его в шею. — Ах, что ты делаешь?! — герцог издал что-то среднее между стоном и смешком. — Хи-хи! Луд ты глуподырый! — Ах! — он тут же взялся за сердце, делая вид, что его данное шуточное оскорбление задело. — Я оскорблён! — а затем, прекратив паясничать, пояснил, — Прости, не удержался. Это что-то вроде инстинктов, но не совсем. — Ух! Звучит сексуально, — Рулс автоматически закрыл рот руками, чуть испугавшись, но потом вспомнил, что он дома у Веномуса, тут можно хоть заорать "жопа" во весь голос, и никто не собирается тебя пороть. Конечно, соседи скажут, что у тебя беды с башкой, но пиздить не будут. Наверное.       Это Вам кажется, что в этом слове ничего плохого, а у РК есть список слов, которые ему нельзя говорить и которые ему ни в ком случае нельзя говорить. Например, это слова из молодёжного слэнга, например "клёво", "прикольно" или что-то наподобие. Блядь, а кто вообще сейчас так говорит, камон, Анафаза, ты что, бабка? Да, я бабка, мне уже целых... 13. (На самом деле, 18, но всем похуй). Про всякие слова типа "кринж", "краш" или "хайп" я уже вообще молчу. Да, это англицизмы, но "воспитанные люди так не говорят". Это всегда вызвало у Рулса недоумение и внутренний вопрос: "А может воспитанные люди вообще в принципе не разговаривают"? А вот за какие слова можно получить по шапке? Если кратко, то это все слова, связанные с половыми органами, даже не матерные, сексом, а матерные уж и подавно нельзя. Потому что грех, да. А если ты недостаточно религиозный, замуж тебя никто не возьмёт. Ой, извините, не женится на тебе никто, вот, вот так правильно. А дома у Штольцов — хоть на ушах стой! — Только это мой секрет, никому не рассказывай, пожалуйста, — добавил Вен смущённо: пока Каард был в своих размышлениях, Веномус уже опустил голову, отвернулся и помрачнел как туча. Его руки успели отстраниться от партнёра и беспомощно повиснуть вдоль тела. — Ну-ну... — Рулс мягко обнял его. — Тебе не стоит переживать, я никому не скажу. Даже если мы поругаемся так сильно, что будем ненавидеть друг друга. Выдавать чужие секреты — ниже моего достоинства! Что ж я, пёс смердящий?! — Пх... — он тихонько усмехнулся. — И то верно. Я тебе верю, как ни странно. Ты кажешься таким болтливым. В смысле... Язык без костей. — Что-о-о?! Да как ты мог такое подумать?! — не очень было понятно, по-настоящему РК оскорбился или нет. — Вот я тебя сейчас! — он накинулся на Вена, начав его безжалостно щекотать. — Ах-ха-ха! Видел бы ты своё лицо! О Боже, прекрати, отстань! — Вен пытался сохранить серьёзное лицо, но потом просто начал помирать со смеху, отпихивая Каарда от себя. — Нет уж! — Рулс тоже засмеялся, начав толкать его в ответ и случайно повалил Вена на диван. — … Упс. Извини, ты в порядке?       Штольц лежал на диване, а его руки беспомощно расположились около головы. Его томный взгляд прожигал Рулса насквозь. Вен на секунду с осторожностью высунул змеиный язык, будто он всё ещё подозрителен к чужим движениям, но он не делал ничего, чтобы хотя бы чуть-чуть сопротивляться хоть каким бы то ни было действиям Рулса, однако, тот ничего не делал, ибо не понимал, а что, собственно, нужно. Тогда Веномус окончательно успокоился и потянул РК на себя, чтобы он лёг на него. — Ох! Вот как... — до Каарда дошло, чего ожидал Вен, и стал целовать его лицо и шею.       Тот резко напрягся, словно ожидая, что что-то плохое произойдёт, что ему сделают больно или неприятно. Веномус ко всем так подозрителен, и Рулс это знал. РК знал, почему Вен себя так ведёт: череда неприятных событий привела к тому, что ему было сложно доверять другим, но спустя какое-то время Вен привыкал. И сейчас он через минуту расслабился, позволяя тёплым губам касаться своей кожи. Всё было так хорошо, что хотелось остаться в этих ощущениях навсегда.

***

      Меттатон и Маргарита тем временем беседовали о чём-то и чаёвничали. МТТ звучал очень расстроенным и озадаченным. Давайте подойдём поближе и подслушаем. — ... Я не знаю, что делать. Я им не хочу говорить, у них всё только налаживаться начало, — грустно вздохнул Метта. — Я понимаю, что проблемами стоит делиться, но что мне это даст? Они вряд ли смогут мне помочь. И зачем тогда им говорить, если они будут беспокоиться за меня? Мною надо восхищаться, а не беспокоиться за меня! — Ха-ха-ха! Не думаю, что твоя затея хорошая, — Маргарита Прокофьевна по-доброму засмеялась и сделала глоток чая. — В конце концов, твои эмоции выльются наружу, и они будут гораздо сильнее, чем сейчас, и за тебя будут ещё сильнее беспокоиться. Они любят тебя, поэтому уверена, они отнесутся с пониманием. Даже если они не могут никак помочь, они могут выслушать тебя. — Меня могут выслушать и другие. Уверен, они ещё не оправились от того случая, а тут я ещё со своими проблемами. Не хочу быть пятым колесом в телеге. Просто… Думаю, мне нужно поговорить с тётей об этом. В конце концов, она является свидетелем всех ссор. О Боже. Мне грустно думать об этом. Надеюсь, они не разойдутся. — Думаю, что если они разведутся, меньше они тебя любить не станут, — женщина мягко улыбнулась. — Спасибо, миссис Штольц. Вы мне очень помогли! — МТТ выжал из себя улыбку. — Ну, хорошо. Или к друзьям, думаю, они тебя заждались. Чашки я сама уберу, не переживай. Обращайся, если что!