Связанные проклятием

Каких либо проблем от нынешнего задания Шишио не ждал. Да, противник многочисленен и сражаться придётся в заброшенной части города, среди ветхих, полуразрушенных зданий, но это ерунда. Их отряд силён – мощнейшая ударная сила в лице боевой нагинаты Иватоши и копья Тонбокири, огневая поддержка Муцуноками – очень кстати в условиях, где враг может нападать из засады, отчаянный Нагикитсунэ, лисья часть которого может выполнять и разведывательную функцию, не привлекая внимания. И он сам. Капитан Шишио, звучало приятно. Хотя командовать такими именитыми клинками было странно, но логику хозяина он понимал – его стратегические навыки были лучшими в команде. Сложностей не предвиделось, и когда на него попёрло сразу восемь противников, Шишио только усмехнулся, позволяя прижать себя к стене ветхого домишки. «Хотите удивиться, ребята?» вспомнилась излюбленная присказка проказливого хэйанского тачи «У меня есть для вас сюрприз» Шишио встряхнул головой, ослабляя контроль и выпустил пробуждённого Нуэ. Забыли, горе-воители – восемь это два по четыре – сдвоенная смерть, от клыков проклятого духа и бритвенно-острого лёгкого клинка. Вот только он совершенно забыл, что призвание любого клинка, прежде всего, защищать. Как бы не использовали их люди, сколько бы невинной крови не пролил каждый из них, прежде всего они стремились защитить того, кто слаб. Он не был слабым, но разве кто-то потрудился объяснить это величайшему из копий? Тонбокири видел только то, что было перед его глазами – восемь тяжеловесных бойцов врага, прижимали малорослого тачи из его команды к стене, собираясь учинить расправу. И он встал между своим капитаном и врагом. Шишио пронзительно завизжал, пытаясь остановить уже бросившегося в атаку духа. И не успел. Нуэ извернулся, повинуясь желанию владельца, уходя в небо, избегая смертельного удара, но полностью погасить инерцию броска не успел – острые когти полоснули яри по спине. Шишио отстранённо успел удивиться – надо же, устоял. Это какая же мощь… Но прямо сейчас было не до ужаса совершённым или восхищения чужой силой. Нуэ с пронзительным визгом, от которого ломило виски, спикировал на ряды противника. Тачи метнулся, вперёд, прикрывая раненого по собственной вине товарища. И почти не удивился, когда краем взгляда заметил стремительный росчерк отполированного лезвия. Только гордостью прошило – да уж, наши копья так просто не свалишь. - Кири-сан, ты как? – Шишио стряхнул искры разлагающейся во времени крови с клинка и торопливо обернулся к яри, - прости, я не думал, что кто-то может… попасть на линию атаки. Скусил с языка глупое «пытаться меня защищать» вот только Тонбокири улыбался так, что сразу понятно становилось – догадался. Опирался тяжело на копьё, дышал с трудом, но не падал и в сознании удерживался каким-то немыслимым усилием воли. Не понимающий в чём его вина Нуэ пушистым облаком прильнул к плечу, ластясь и повизгивая. Копьё с интересом уставился на духа, не выказывая брезгливого страха, который привык видеть в чужих глазах Шишио. - Это Нуэ, - зачем-то пояснил глупо, - мы связаны, с тех пор, как его мной зарубил мастер Мурамаса… И замолк, не зная что сказать. Стушевавшись под спокойным взглядом без малейших признаков осуждения. К ним стягивались остальные участники рейда. Нагикитсунэ подтянулся последним и запрыгнувший ему на плечо лис отрапортовал, что бойцов противника больше не видно. Шишио покосился на белого как полотно яри, тяжело опёршегося на копьё, и торопливо активировал амулет возврата. - Останься для наблюдения, - коротко скомандовал Нагакитсунэ, подталкивая Тонбокири к порталу и готовясь в любой момент подхватить его, потерявшего сознание. Сможет ли он удержать массивного воина, без малого двух метров роста, он старался не задумываться. Иватоши и Муцуноками упоённо переругивались, считая убитых противников, лис молча кивнул и взвился куда-то на крыши. Задание было выполнено успешно и почти без потерь. На душе было гадостно. Шишио очень надеялся, что Ягэн или Санива умеют излечивать проклятья. * Танбокири держался вполне бодро, несмотря на ранение, добрые наивные клинки даже думать не могли, что он был ранен не врагом, и Шишио кусал губы, злясь на себя. И надеясь – глупо и беспомощно – что проклятье не сработало, что какое-то чудо отвело зло вложенное в удар Нуэ. И почти поверил в это, почти бегом направляясь в кабинет мастера на отчёт. И не удержался, оглянулся от дверей и сердце сжало ледяной лапой, будто это его поразило проклятым ударом – на пороге лазарета Танбокири рухнул как подкошенный и встревоженные клинки заметались, спеша доставить его к лекарю. От Санивы неудачливый командир группы не стал скрывать произошедшие. Отчитался сухо по фактам. Количество и расположение противника, ход сражение, собственная ошибка. Мастер слушал молча, хмурился. Но сказать ничего не успел. В кабинет едва не быстрее собственного стука влетел встревоженный Урашима. Младший Котецу иногда помогал Ягэну в лечении раненых и Шишио снова продрало леденящей тревогой – Тонбокири? Кажется, он не ошибся. - Звиняйте, хозяин, - выпалил мальчишка, - Ягэн сказал, Шишио срочно к нему… Санива кивнул и тачи сорвался с места, перескакивая через три ступеньки, торопясь успеть и сам не понимая, что ему ждать. В кабинете пронзительно пахло кровью и медикаментами. Яри ничком лежал на кушетке, сжимая кулаки от боли, и на бугрящейся мышцами спине багровели шесть полос от когтей несущего проклятье. Ягэн молча кивнул замявшемуся на пороге тачи, мол, подойди. И не церемонясь ухватил его за запястье, укладывая ладонь на пораненную спину своего пациента. Шишио окатило очередной волной страха – кожа под ладонью горела, мышцы закаменели, от Тонбокири остро пахло потом и болью. Под лопаткой тревожно шевельнулся вернувшийся на своё место Нуэ. - Так легче? – Сосредоточенно спросил медик, не позволяя Шишио убрать руку. Копьё кивнул, не открывая глаз, разлепил искусанные губы и подтвердил: - Да, намного. Ягэн хмыкнул, наконец выпустил запястье Шишио и принялся обрабатывать раны каким-то едко воняющим составом. - Интересненько, - пробормотал, рассматривая следы, - значит проклятье действует, только если носитель Нуэ отходит дальше чем… на сколько ты там отошёл, когда его накрыло? Поинтересовался уже у тачи. Яри тоже повернул голову, взглянув на Шишио, и тому опять стало не по себе. Во взгляде копья была усталость и тревога, но ни капли злости или обвинения. Разве это нормально? - Шагов на пятнадцать, - неуверенно прикинул он расстояние от входа в главный дом до двери в лазарет. - Поздравляю, ребята, - Голос Ягэна оставался по-прежнему серьёзен и невыразителен, но Шишио слышался в нём тончайший намёк на сарказм, - теперь вы будете как сиамские близнецы, пока проклятье не спадёт. Подозреваю, нынешнюю форму Нуэ мы можем уничтожить только вместе с носителем, а это плохой выход. Придётся искать … сядь – это он уже Тонбокири. Яри послушно сел на кушетку и медик принялся сноровисто накладывать повязку, мигом пристроив Шишио помогать и между делом объясняя ему как обрабатывать и бинтовать раны. Пускай занимается, раз уж какое-то время они будут таскаться вместе. - Придётся искать метод избавления от этого недоразумения иным путём, - продолжил он, закончив перевязку, и с сомнением глянул на Тонбокири, - встать можешь? Яри поднялся с кушетки, повёл плечами и накинул одежду, показывая, что с ним всё в порядке. - Вот и хорошо, - Ягэн принялся складывать инструменты в кювету со стерилизующей жидкостью, - ступайте к хозяину, передайте, что я против проклятья пас. Авось что-нибудь придумает. И повернулся к пациенту и невольному помощнику спиной, показывая, что разговор окончен. Тонбокири поблагодарил его за оказанную помощь и направился к дверям. Шишио понуро поплёлся следом. Не обошлось. Вина невыносимым грузом давила на плечи. Санива встретил их сухим коротким кивком и встревоженным взглядом. Долго осматривал Тонбокири, бормоча мантры и морщился, когда его заклинания рассыпались искрами, едва коснувшись яри. Потом отвёл Шишио к окну и тоже осмотрел, бесцеремонно отвёл волосы, заглядывая в глаза. Тачи едва удержался от желания отшатнуться, но справился с собой. Нуэ тревожно ворочался под кожей. - Боюсь, я ничего не могу сделать, - развёл руками мастер, наклеивая на грудь Тонбокири пару амулетов, - постарайтесь пока держаться поближе друг к другу. Подумав, посоветовал: - Лучше вам пока поселиться вместе. Шишио-кун, ты же один живёшь? Вот пускай Тонбокири пока к тебе переберётся. Ступайте, завтра от работы свободны. Возражать они не посмели, слишком уж это предложение походило на приказ. - Не переживай так, - тачи вздрогнул, когда глуховатый голос Тонбокири вырвал его из задумчивости, а волосы на затылке встрепала тяжёлая рука, - уверен, способ найдётся со временем, надо только подождать. Ответить ему было нечего, но он привычно изобразил улыбку и прижмурил глаза. - Всё хорошо, если ты не сердишься, Кири-сан, я уверен, хозяин придумает как снять с тебя следы проклятья. В просторной комнате, которую занимали копья, царил немыслимый бардак – вещи валялись как попало, вдоль стены выстроился внушительный ряд бутылок, из трёх постелей была убрана только одна. На второй валялся в обнимку с пузатой ёмкостью Нихонго, на подушке третьей возлежала гантель. - Тонбокири! Как ты? – Отогине подскочил, едва только открылась дверь, и бросился на встречу. Шишио было попятился, но раненый яри положил ему ладонь на плечо, увлекая за собой. - Братец, - Нихонго сел, скрестив ноги, и нетрезво уставился на вошедших, - что произошло, слухи не ходят, они как тараканы бегают по стенам! Как ты умудрился схлопотать проклятье, несгибаемый ты наш? Тонбокири отмахнулся и к удивлению тачи, уже приготовившегося получить взбучку от всех яри разом, обрубил: - По глупости под удар полез, ты же знаешь, я когда сражаюсь последнюю соображалку теряю. Нихонго разразился хохотом, Отогине отпустил пару шуточек, но не чинясь помог старшему копью собрать и перенести вещи. Хотя и искренне расстроился, что он их покидает. - Зато некому будет нудеть, что я пьян! – пропел Нихонго строчку из старинной песни про брошенного возлюбленной самурая, и помахал бутылкой им вслед. Тонбокири на это заявление никак не отреагировал. По дороге Шишио подёргал яри за рукав, прося задержаться. Отогине уже утопал вперёд с внушительным свёртком постели, остальные, немногочисленные вещи несли сам копьё и Шишио. Тонбокири послушно завернул за ним в библиотеку и терпеливо сидел у стены, пока тачи задумчиво рылся на полках. А стоило тому вернуться с внушительной стопкой старинных фолиантов, поднялся, бескомпромиссно забрал книги и мотнул подбородком, мол, дверь открывай и дорогу показывай. Хотя Шишио был уверен, он прекрасно знает, что комнатушка отведённая носителю проклятия находится в дальнем углу левого крыла, как раз за библиотекой и кладовками. Идти оставалось совсем недалеко. Отогине, не дождавшись их возвращения из библиотеки, уже ушёл, свёрнутый футон был пристроен возле двери, тут же громоздился узел с вещами. - Чувствуй себя как дома, - предложил Шишио от души, пинком отодвигая незапертую дверь, и тут же развил бурную деятельность – освободить место под вторую постель, передвинуть тумбочку, чтобы пристроить вещи, которых у Тонбокири оказалось на удивление мало. Стопка одежды, пара снарядов для тренировки, да набор для ухода за лезвием оружия. Само копьё он не мудрствуя прислонил к стене возле двери, осмотрелся и принялся стаскивать доспех и боевое облачение. Шишио помог ему отстегнуть наручи, не преминув похвалить великолепную мускулатуру, чему копьё неожиданно смутился, вызвав у тачи улыбку. - Извини за вторжение, - яри старался занимать как можно меньше места, что тоже выглядело потешно, и явно чувствовал себя не в своей тарелке, - я постараюсь не сильно стеснять тебя… Шишио наконец рассмеялся, и принялся убеждать своего невольного гостя, что его ничуть не напрягает чужое присутствие. И осёкся, осознавая, что Тонбокири сделал то, что обычно он сам проделывал для остальных – тугая пружина напряжения и вины ослабла, он отвлёкся и ему наконец полегчало. - Спасибо, Кири-сан, - от души поблагодарил он копьё, впервые не смущаясь взглянуть ему прямо в лицо. * На следующее утро Тонбокири проснулся с неожиданным ощущением – вокруг было тихо. Живя в одной комнате с двумя копьями сложно было выспаться. Обычно первым вставал Нихонго и порой приходилось просыпаться под стоны страждущего. Тонбокири мог бы сказать – и зачем столько пить, но подозревал, что его слова пропустят мимо ушей. И зачем тогда стараться? А сегодня он проснулся, осознавая, что выспался. Немного болела спина, воздух пах теплой выпечкой и чаем, а потолок никак не отвечал на вопрос – а где же он? Память вернулась, стоило повернуть голову и увидеть Шишио. Маленький тачи сидел около стены, пристроив на коленях книгу, и что-то сосредоточенно, записывал на небольшом листке. Значит он, Тонбокири, вчера был ранен, подставившись под удар, теперь они живут вместе, пока не найдется способ снять проклятье. Яри даже посетовал на себя – что за воин не проснется, едва заслышав малейший шорох. Делать себе скидку на ранение и усталость он не собирался. Давать слабину… разве его хозяину нужен слабый клинок? Тонбокири вздохнул и сел, шевельнув плечом под повязкой – терпимо, значит, он сможет заниматься привычными делами. Шишио поднял голову, моргнул удивленно, словно успел позабыть, что рядом с ним кто-то есть, и улыбнулся. Отложил в сторону книгу, бодро пожелав доброго утра. Или дня? - Я не стал будить тебя на завтрак, поэтому принес чая и сладостей. Будешь? Тонбокири с некоторым удивлением и смущением осмотрел внушительную горку на тарелке. Негоже было признаваться в любви к сладкому, но стоило начать, как каждый желающий считал своим долгом его угостить любимым пирожным или лакомством. - Спасибо, - яри потянулся, перехватил большую чашку с чаем, вслушиваясь в рассказ Шишио о том, что творится в цитадели. Мысль о том, что ему велели день отдохнуть, а значит запретили заниматься любой тяжелой деятельностью и тренировками, Тонбокири воспринял с унынием. Он, конечно, знал о том, что мышцам нужен отдых после длительных нагрузок, а ранение и потеря крови, плохо сказываются на восстанавливающих способностях организма, но сидеть целый день без дела… Пренебрегать приказом не следовало, слово хозяина – закон, эту науку Тонбокири изучил давно, но досады это не отменяло. Чем ему заниматься? После завтрака последовала перевязка, Шишио сноровисто сменил бинты, едва ли не быстрее опытного Ягэна, помог надеть хаори и с довольной улыбкой поправил пояс, едва яри встал. Выше он просто не доставал – голова едва достигала груди Тонбокири. И это опытный боец. Интересно, хозяин специально выбирал такую внешность для облегченного клинка или причина крылась в другом? Поначалу Тонбокири любой клинок, особенно младших танто и вакидзаши, считал если не слабыми, то точно нуждающимися в защите. Невысокие, почти крохотные, на поле боя они раз за разом оказывались опытными и умелыми бойцами, пользуясь своим ростом, как преимуществом. Тонбокири была недоступна их гибкость и скорость, все же управляться с длинным и тяжелым копьем следовало только на открытой местности и с большим количеством врагов. Или для сдерживания самых сильных из них. Интересно, к каким относился Нуэ? Шишио, едва они закончили, потянул Тонбокири наружу, на солнце. Яри не знал, была ли это его забота о старичках (хотя если подумать, тачи был выкован раньше его на несколько веков), понимание или просто нежелание сидеть взаперти, но за весь день он ни разу не заскучал. Они помогли на конюшне, с удовольствием повеселились с маленькими танто и посидели у реки. Желающих проведать больного яри было не счесть, вкусностей натащили столько, что рук не хватало, а на ужин Накигицунэ и Митсутада принесли огромное блюдо лисьего тофу и внушительную гору риса с бобами, так что ужин плавно перетёк в вечеринку. Хозяин зашел вечером, проверив раны и лезвие копья. На блестящем металле осела налётом чернота, но Тонбокири не придал ей значения. Раны ныли, но больше ничем проклятье не проявлялось. Шишио зря винил себя, он сам попал под удар, посчитав своим долгом защитить товарища. Ему стоило больше доверять хранителю Нуэ, только думать об этом теперь стало поздно. И засыпая в тишине, без раскатистого храпа и пьяных разговоров, Тонбокири позволил себе крамольную мысль – может и неплохо, что теперь он живет в комнате Шишио? Ведь он был гораздо тише и порядочнее любого из великих копий. * Довольно скоро Тонбокири стал привычно просыпаться с рассветом. Никто не шумел над ухом, страдая похмельем, но спину саднило – раны, вроде не серьёзные, заживать не спешили. Сквозь жалюзи в комнату просачивался золотистый свет поднимающегося солнца, утро было совсем ранним и в цитадели царила удивительная тишина. Только где-то в отдалении звенели птичьи голоса. Яри сел, потирая шею и не представляя чем заняться, чтобы не разбудить соседа. Это своих братьев-копий было не поднять без крепкого пинка, а то и бадейки колодезной воды на голову. Шишио скорее всего спал более чутко. Тонбокири покосился на спящего, не разбудил ли вознёй? Нет. Шишио спал, закинув руки за голову. Удивительно, обычно люди во сне кажется младше и мягче, а тачи словно осунулся и поблек. Стало заметно и выступающие скулы, и складку у рта, и морщинки в тенях под глазом. Тонбокири потянулся было убрать упавшие волосы, закрывавшие половину лица, и отдёрнул руку – не стоит так фамильярничать. Но взгляд не отвёл, рассматривал с удивившим самого себя интересом – что он знал о этом клинке? Кажущийся юным, Шишио был старше доброй половины оружия цитадели. Невысокий и хрупкий, был опаснее многих в бою. Теперь, поводя плечами, чтоб унять зуд под лопатками, яри уже не сомневался – Шишио осознано позволил зажать себя в угол, и был способен расправиться с бойцами противника и без его помощи. Вот только понимание не облегчало принятие этого факта. Невысокий, тонкий, запястья птичьи, сквозь бледную кожу просвечивает голубым сетка вен. Ключицы острые, и весь словно из углов и невесомой солнечности – почти ребёнок. Иллюзия. За время вынужденного соседства Тонбокири успел заметить, что Шишио совсем не такой, каким пытается казаться. Среди других клинков его маска безупречна – улыбчивый, шабутной добрый ребёнок. Вот только… Сидя за книгой, он хмурится и закусывает костяшки пальцев, забывая играть в наивность. Полируя и оттачивая оружие после боя, сводит брови, и лицо становится острым и суровым – боец, а не заботливый подросток, услада стариковских дней. И взгляд полон тревоги, когда думает, что Тонбокири не видит, как он на него смотрит. Яри только заглядывал в узкие трещины, появляющиеся на маске Шишио, и ему становилось немного не по себе – как мог не видеть? Как мог столько времени быть рядом – сидеть за одним столом, смеяться шуткам на праздниках, сражаться бок о бок – и не замечать? Он ли один такой? Или все предпочитают закрывать глаза, принимая на веру легкомысленную масочку? Чтобы не вглядываться, не дай боги не увидеть, что там за ней. Каков на самом деле носитель проклятого нуэ? - Доброе утро? – Шишио сонно моргнул, повернув голову, и Тонбокири вздрогнул – даже не заметил, как тот проснулся. - Доброе, - отозвался спокойно и решительно поднялся, откладывать дела не стоило, а раз теперь он никого не рискует разбудить… Тачи последовал его примеру. Как заметил яри, Шишио легко просыпался, сразу приступая к делам. Вот и сейчас, подобрался, аккуратно заправил постель и, весело болтая, усадил Тонбокири на пол. Расчесывать ему волосы и делать хвост, тачи назначил своей обязанностью ещё с первого дня их соседства. Тогда заметив, как морщится яри, пытаясь расчесать волосы на затылке – раны неприятно запекло от движения, вроде и мелочь, но недовольство Тонбокири оказалось заметно для наблюдательного мальчишки – он отобрал у него гребень и сосредоточенно расчесал ему волосы сам, собрав их в привычный хвост. С тех пор так и повелось, на уговоры Шишио не поддавался, аргументируя тем, что Ягэн сказал не напрягаться, а от таких движений раны открываются и начинают кровить. Ещё и повязку в качестве аргумента под нос подсунул, и действительно, мазки крови на ней были свежими. Чувствовать, как тебе аккуратно разбирают пряди, было странно приятно, что по мнению Тонбокири, суровому облику клинка не очень соответствовало, но он молчал – сперва, потому что в аргументах Шишио была логика, после – потому что он любил, когда касаются волос. Эгоистичные желания боролись с воспитанием и совестью, но Шишио передавать свои обязанности не собирался. Пришлось смириться. А иначе, какой у него выбор? * Вечерами Шишио просиживал за книгами. Тонбокири удивляла эта его привычка. Сам к книгам он был равнодушен, предпочитая проводить время, тренируясь, и сначала не придавал значения тому, что тачи читает. Проговорился сам Шишио, просто ответил на прямой вопрос, неловко отведя глаза. - Ищу способ снять проклятье. Попытки объяснить, что все нормально, привычно окончились неудачей. Тонбокири не понимал, в чем вина Шишио, но понимал, что тачи упрям и переубедить его пустая затея. Вот и сейчас сидел, пристроив очередной фолиант на коленях, кажется уже всю библиотеку перекопал, ан нет, ещё и ещё находит. Может Санива делится? Косые лучи вечернего солнца запутались в волосах, красиво. Тонбокири не очень ценил искусство, но вот такую красоту понимал – тёмное дерево стены, узор циновки, блики заходящего солнца в светлых растрёпанных волосах. Шишио не отвлекаясь от чтения потянулся взять чашку, но она оказалась уже пуста. Неудивительно, он её ещё полчаса назад приволок вместе с парой книг. Но отвлекаться не стал, видимо не до того. Яри качнул рукой с гантелей – делать к вечеру было уже совершенно нечего, тяжёлую работу и тренировки ему были ещё недоступны – хозяин запретил настрого. А лёгкую мелкие танто уже переделали и теперь гурьбой носились вокруг сакуры, не то играя в догонялки, не то затеяв очередную проказу. До ужина ещё больше часа, только и оставалось, что тихонько тягать гантели, чтоб к тому времени как раны всё же заживут, совсем форму не потерять. Раны заживали плохо, то и дело норовя открыться. Это на самом Шишио, или Курикаре всё заживало в считанные дни – Тонбокири помнил, как однажды тачи принесли с задания с длинной рубленной раной наискось по грудине. Тогда все дышать боялись – казалось всё, не жилец. А он меньше чем через неделю уже носился по цитадели как ни в чём не бывало. Никкари, у которого тоже в подселенцах зарубленная им женщина-аякаши, как-то объяснял им, что это способность любого носителя духа – регенерация повышенная. Только непонятно объяснял. Но смысл всё равно уловить удалось. У копий регенерации не было, стрекоза за злого духа видимо не засчитывалась, и приходилось отлёживать бока неделями, если противнику удавалось нанести удар. Хорошо не часто такое случалось. Тачи снова потянулся к чашке и опять отставил, обнаружив, что чай давно закончился. Тонбокири отложил гантели и поднялся, вышел ступая бесшумно. До кухни конечно больше пятнадцать шагов, но проклятие постепенно ослабевало, больно конечно было, но терпимо вполне, так что он надеялся справиться. Можно и не обходить хозяйственные постройки, Митсутада добрый, поймёт, если в окошко заглянуть. А окна сейчас, по случаю летней жары, везде открыты. Митсутада действительно понял и в придачу к чайнику свежего чая выдал ещё и блюдце с печеньем. Свежеиспечённым к ужину. Яри поблагодарил вежливо и направился обратно. Удивительно, но отошёл он порядочно, а раны почти не болели. Шишио кажется даже не заметил его отсутствия, только глаза удивлённо вскинул, когда массивный Тонбокири, опустился рядом с ним на циновку. Яри улыбнулся и чинно разлил чай по чашкам, подтолкнул одну к тачи, подхватывая свою в ладони. - Перекус перед ужином, - сообщил спокойно, устраиваясь удобнее. Подставил лицо угасающим лучам и неловко повел плечами в ответ на искреннюю благодарность. Понимание, что он просто заметил чужое желание и потребность, давало немногое, но почему-то Тонбокири грело чувство, что он стал лучше понимать Шишио. Стал же? * Оказалось – ничуть. Тонбокири по-прежнему не знал, чего от него ждать в следующую минуту. Вот, к пример, книг он точно не ожидал. Скучая, коротать вечера в комнате, становилось традицией. Яри поморщился, откладывая гантель – чушь это всё. Только теперь он начал понимать, что за пределами тренировок, пьянок и работы по распределению, в его жизни толком ничего и не было. Всерьёз обдумать это открытие ему не дали – Шишио, задержавшийся в библиотеке, привычно влетел в комнату с книгами в руках. Стопка оказалась внушительнее, чем обычно, и створку сёдзи тачи отпихивал в сторону ногой. Тонбокири, осматривающий копье и досадливо сетующий о невозможности нормально потренироваться, приветственно кивнул. Ему казалось, что теперь он может определять местонахождение Шишио, как радаром. - Это тебе, - тачи опустил несколько книг рядом с яри, отложил свои и потянулся. Помахал руками, словно разгоняя сгустившуюся в комнате духоту, и, подумав, скинул куртку и вновь распахнул сёдзи. Высунулся наружу, повисая на раскинутых в сторону руках. Тонбокири, попробуй он провернуть такой фортель, выломал бы двери, но тонкий, худощавый Шишио явно был на это не способен. Яри даже покачал головой, глядя на тощую спину своего невольного сожителя. Тачи остался в легком топике, открывавшем спину – при нынешней жаре самое оно. - Мне? – на обложках книг красовались какие-то корабли и звери. Тонбокири опознал пароход и мимолетно удивился – что, тоже кто-то разболтал? - Ага, - Шишио обернулся через плечо и лукаво улыбнулся из-под упавших на лицо волос, - чего тебе скучать, пока я сижу ковыряюсь в этой макулатуре. Это интересно, попробуй. Потом ойкнул, хлопнув себя по лбу, и унёсся куда-то. Чтобы почти сразу вернуться, гордо таща перед собой на вытянутых руках высокий объёмистый кувшин и пару чашек. Стенки кувшина покрывала испарина, кое-где прочерченная капельками конденсата. Содержимое явно было холодным. - Мороженку Митсутада зажал до ужина, - сообщил, наливая в чашки что-то красновато-рыжее и протягивая одну копью, - зато расщедрился на холодный лимонад. Вишнёвый с персиком, попробуй. Вкусно! И не дожидаясь благодарности или хоть какой-то реакции, закопался в принесённую книгу, прихлёбывая холодное питьё. Яри с удивлением, ставшим уже почти привычным и фоновым, покачал головой – вот ведь кусок энтузиазма, на всё у него сил и энергии хватает. А ведь с утра их отправили на уборку двора – дело не сказать что сложное или тяжёлое, но нудное и утомительное. Потом они поиграли с младшими клинками. Точнее носился с ними в догонялки Шишио, а Тонбокири сидел на крыльце, помогая Мидарэ и Намазуэ мастерить сложную конструкцию из веток, ниток, осколков зеркальца и пёрышек. Получилось красиво, но назначение поделки Тонбокири так и не понял. В итоге его всё же втянули в игру, и это помогло немного размяться и не так уж переживать из-за отсутствия тренировок – ловить юрких малявок оказалось не особо легко. Зато на обед они явились взмокшие, довольные и голодные, так что Шокудайкири увидев их дружную толпу, спешно начал выставлять на столы и то, что скорее всего было заготовлено к ужину. В общем, день у них выходил традиционно бурный. Тонбокири не мог сказать, что устал, но впечатлений от этой суеты навалилась порядочно. Как это ежедневно выносил Шишио, любитель влезать везде и всюду, он не понимал. Даже сейчас, просто сидя с книгой, носитель Нуэ не мог сохранять неподвижность – ёрзал, прикусывал костяшки пальцев, что-то записывал, склонившись к своим заметкам. Если подумать, яри никогда не интересовался, что же он там вычитал. Может, зря? Тонбокири качнул головой в ответ своим мыслям и, потянувшись, наполнил стакан Шишио новой порцией лимонада - тот уже успел его опустошить совершенно незаметно для себя. Идея почитать была нова, и яри со вздохом выбрал наугад одну из книг. Раньше он не уделял время чтению, предпочитая тренировки. Эта, в ярко-синей обложке с кораблём незнакомой, скорее всего европейской, конструкции, была ничуть не хуже других. Устроился у стены рядом с Шишио, прислонившись к прогретым солнцем доскам, и с некоторым сомнением открыл первую страницу. Первые же строчки поставили его в тупик – что такое бакалавр? Где находится этот самый Бриджуотер? Кто такой капеллан? Но следом упоминалось оружие, пусть и странное, а внизу страницы обнаружились пояснения, худо-бедно помогающие разобраться в написанном и понять странные, незнакомые слова. Читал Тонбокири достаточно бегло, а стоило освоиться с незнакомыми терминами, как чтение увлекло его не на шутку, уже к середине второй главы заставляя мысленно возмущаться поведением незнакомого капитана драгунов, восхищаться выдержкой главного героя и искренне сочувствовать мятежникам и семье ни в чём неповинного вельможи, оказавшегося втянутым в неприятности. Увлечённый событиями описанными в книге, так непохожей на все, что встречались ему раньше, он машинально отметил что Шишио дотянулся повторно наполнить их чашки, и удобнее привалился боком к его плечу. Мазнул взглядом по светлой макушке и снова вернулся к описанию продажи героя книги и его друзей в рабство на далёком острове. Смог оторваться от прочтения он, только почувствовав, как затекла шея. Повел плечами, бросил взгляд за дверь. Интересно, они пропустили ужин? Тонбокири повернул голову – спросить – и замер, глупо разглядывая тачи. Шишио спал, хмурился во сне, приоткрыв сухие губы. Он вновь растерял свою доброжелательность и улыбчивость, словно сквозь маску проступило настоящее лицо. И яри не знал, какое же ему нравилось больше. «Такому и спину не грех доверить», – подумал он, невесомо тронув светлые прядки. Отдернул пальцы, едва Шишио шевельнулся, и отвернулся, невидяще уставившись в книгу. Не проснулся. Повезло. Почему-то, он и сам не мог сказать с уверенностью почему, он знал – пока Шишио не проснется, он не сдвинется с места. * Простое и доброе сердце яри ликовало – Ягэн сегодня утром осмотрел его спину и наконец позволил снять повязки, а хозяин подтвердил – можно выходить на тренировки. Ещё и в список его внёс, вместе с Шишио – расходиться порознь они уже могли почти на полсотни шагов, но дальше Тонбокири снова прошивало лопатки болью. И если это ещё можно было терпеть, то вот остальное… Нуэ недаром зовут «духом приносящим беду» если рядом с его носителем людей сопровождает удача, то стоило копью отойти чуть дальше, как неприятности начинали сыпаться на него как из прохудившегося мешка. То в руках мирно сидящего на завалинке Угуисумару взорвётся чашка свежего чая, окатив проходящего мимо яри. То у Даудануки решившего потренироваться, соскользнёт со штанги блин, разумеется выкатившись аккурат на ногу многострадального Тонбокири. То лошадь мотнёт головой, выбив вилы из рук Хотарумару, да так удачно, что воткнуться они непременно куда? Разумеется в какую-нибудь часть тела идущего по своим делам и совершенно не ожидающего такой подлости копья! И это ещё мелочи, под ним и пол проваливался, и балка на него падала, которая не одну сотню лет поддерживала крышу веранды, и чего только не происходило. В общем сейчас, неделю спустя после ранения, никакими причинами кроме проклятья это объяснить было нельзя. Шишио только плечами пожал, когда хозяин им выговаривал – мол, я что, я не против прогуляться, если нужно. А Тонбокири неудобно было тачи за собой повсюду таскать, вот он и пытался хоть немного дистанцию увеличить. В итоге только одно заметил – если отходил чтоб для самого Шишио что-то сделать – чаю ему, зачитавшемуся, принести, или пока спит не тревожить – ни боли ни неприятностей с ним не случалось. Во всяком случае, больше чем обычно. А сейчас они направлялись на тренировку и Шишио, так же засидевшийся без дела, сиял не хуже самого Тонбокири. С ними направили в зал всех младших представителей семейства Тоуширо, и Шишио смеялся – если он заботится о стариках, то Тонбокири явно опекает молодняк. Юные танто смотрели на копьё с обожанием и предвкушали тренировку с таким большим и сильным противником. В итоге поделились на две команды и устроили спарринг стенка на стенку. Только в итоге – вот ведь индивидуалисты – Шишио сцепился с Ягэном, а танто скооперировавшись, теснили яри, вооружившегося длинным бамбуковым шестом, вместо копья. За настоящее оружие можно было и схлопотать от хозяина. Ягэн изначально не собирался участвовать в тренировке, хотел только проверить, как чувствует себя выздоравливающий подопечный. Однако втянулся, и теперь они с тачи едва не по стенам метались, в попытках зацепить друг друга и не желая уступать. Целитель сражался молча и сосредоточенно, а Шишио сыпал шуточками и подначками, вовсю пользуясь длинной клинка, чтоб не подпустить менее рослого противника. Самому Тонбокири миниатюрность танто скорее добавляла хлопот – попробуй удержи их, маленьких и юрких, на расстоянии. В итоге они всё же взяли его измором и повалили в траву, хохоча и хвастаясь победой. Шишио и Ягэн подошли к ним, тоже закончив поединок. Тачи обижено потирал плечо и сетовал, что бить в нервные узлы не честно, на что Ягэн возразил, что всё что приносит победу – хорошо, и сосредоточенно принялся осматривать яри. Пощупал пульс, заглянул в глаза, велел снять хаори и тщательно изучил свежие рубцы. К чему придраться не нашёл, и когда братья запрыгали вокруг, требуя возобновления поединка, охотно встал в круг. Тонбокири поправил одежду и поднял импровизированное «копьё» Шишио прижали к его спине, и теперь он прикрывал ему тыл, позволяя не отвлекаться. Так дело пошло лучше и танто уже не могли, как ни старались пробиться сквозь оборону этих двоих. Сражение закипело не на шутку. Шишио припал к земле, уходя от очередного обманного манёвра медика, который не успевал парировать, и между делом пнул подобравшегося к открытому боку яри Айзена. Тонбокири оценив поддержку, в свою очередь ткнул в Ягэна черенком своего оружия, давая тачи возможность нанести решающий удар. Спохватился и тремя короткими выпадами, которые так любил Отегине, вышиб с площадки зазевавшихся противников. Ещё двоих «зарубил» кувырнувшись в сторону Шишио. В паре у них отлично получалось справляться и вскоре они остались победителями. Ягэн недовольно морщился, Айзен бранился, что двое на одного не честно, уже забыв, что сами они нападали на этих двоих с внушительным численным перевесом. И только расчётливый Хакуто поправив очки заметил, что копьё в связке с тачи куда более опасная комбинация, чем каждый из них порознь. Ягэн хмыкнул на это замечание и недовольно покосившись на сияющего Шишио – всё никак не мог простить поражения – заметил: - Вот и тренируйтесь работать в связке, от заданий вас надолго никто не освободит, а порознь вы теперь ходить не будете. Тонбокири кивнул, а Шишио внезапно смутился.