Полковник

      Что же, в любом случае, он омега лишь по природе, а не по своей сущности. Артем стоит, расправив плечи, и смотрит Юле в глаза, все ожидая, что она выкинет дальше. С мозгами девочка дружит, хорошо это или плохо в данной ситуации — он не уверен. — Папа знает? — у Ветрова на секунду сбивается дыхание от невозможности сделать глоток воздуха. Его "Нет" получается каким-то пристыженным. — Ахренеть, — вздыхает она, бросая таблетки туда, откуда взяла — на поверхность сумки. — Ты же тут неделю уже, как он… пиздец, то, что я альфа, я смогла скрывать от него только два дня. Два, Тем! — разряжая обстановку, делится она, подходя к нему ближе. Она склоняется к его шее, шумно втягивает воздух и едва заметно улыбается. — Знаешь, чем ты пахнешь? — Артем немного растерянно мотает головой, на что Лебедева говорит: — Персиками, черным чаем с лимоном (на это заявление Ветров удивленно приподнимает брови), и какими-то нежными цветами… ландыши или типа того, я в этом не сильна. — ВалентинЮричу не говори, — сдавленно просит он, стараясь забыть все те запахи, которые ему присущи. Нет, нет, нет, цветы и персики — это точно не его. Ветров почему-то думал, что пахнет дымом от костра, чем-то горьким и каким-нибудь алкоголем или табаком. — Ты думаешь, он не поймет? — вздергивает бровь Юля. — Блять, ты серьезно так думаешь, — глядя на его серьезное выражение лица, добавляет она. — До этого получалось. Я не хочу быть омегой, понимаешь? Если он это поймет, будет относиться как к омеге. Я возненавижу это все, если он станет относиться ко мне как к омежке, бля, — нотки подкатывающей паники уже звучат в дрогнувшем голосе. — Тем, ты пиздец, — шепчет в пустоту Юля. В дверь стучатся. Артем переводит на нее загнанный взгляд, чувствуя себя так, словно его приперли к стене. — Я разрулю, — произносит она, направляясь к дверь. — Да, пап? — спрашивает она, чуть приоткрыв дверь и выходя в коридор через небольшую образовавшуюся щель. — Вы уже что-то натворили, да? — сразу же недоверчиво интересуется Лебедев, стараясь заглянуть за ее спину, но девушка быстро прикрывает за собой дверь, невинно улыбаясь отцу. — Возможно, мы ограбили парочку магазинов в округе, не больше, чем на административку, — милейшим голосом отзывается Лебедева, на что Валентин Юрьевич закатывает глаза и понимает, что эту тему можно считать закрытой. Может быть, Юля не шутит, и такое не исключено, но он ей доверяет — если сказала, что административка, значит административка. — За пять минут? Горжусь. Вы ужинать будете? — девчонка качает головой. — Тема меня накормил, — Лебедев хмыкает. Молодец пацан. — Он сам поел? — зачем-то спрашивает полковник. — Да, — тут же отвечает она, хотя не припоминает, чтоб Ветров коснулся на столе чего-то, кроме чашки с чаем. — Ладно, молодежь, разбирайтесь сами, кто где ночует, — Юля пару раз кивает головой, и снова исчезает в комнате. Полковник понимает, что что-то уже явно происходит, и ему это заранее не нравится, но пока все живы и здоровы — можно сделать вид, что все в порядке. — Да не убивайся ты так, — почти сочувственно произносит девушка, наблюдая, как ее друг, а теперь и соучастник в преступлении «ложь во благо», сидит на полу, прислонившись к спинке кровати. — Ну че, Темыч, тут останешься или у папы на диване заночуешь? — спрашивает она, беря со стола недопитый энергетик «Торнадо» и делая пару глотков. Артем вздергивает подбородок и смотрит на нее взглядом «ты сейчас серьезно?». — Да расслабься, шутка. Я у бати останусь, — парень кивает и снова упирается взглядом в пол. Тупая ситуация получается, однако. — Слушай, а у тебя вообще альфы не было? — Юля, — рыкнул он, недовольно глядя на подругу. — Я серьезно, — и по взгляду видно, что она не шутки шутит. — Не было. Никто не знает, — отрывисто отвечает Ветров, делая глубокий вдох и выдох. Девушка смотрит на него чуть нахмуренно, но ничего по этому поводу не говорит. Жизнь нормально их разбросала, и это заставляет грустить по прошедшим временам, когда все было хорошо и спокойно. — Течка когда? Не смотри на меня так! Я должна знать, — и вот этот самый взгляд исподлобья ей ой как не нравится. И то, что Тема скажет, ей тоже заранее не нравится. — Сейчас. Я серьезно, — копируя ее манеру, добавляет он, покрываясь красными пятнами от стыда. Он ненавидит все э т о. Быть омегой. — Ох ты блять, — шипит она, запрокинув голову. Девушка сидит в кресле и покачивается из стороны в сторону. — Тем, ну и жесть, — качает она головой, на что он хмыкает. А то он не знает, что это фиаско. — Дай мне эту свою фигню, — она указывает рукой на подавители, лежащие в метре от него, и парень с неохотой кидает ей пачку. — Учащенное сердцебиение и повышенное кровяное давление, тошнота и головокружение, тревожность и депрессия, — шепчет она себе под нос, проходясь взглядом вдоль строки «побочные эффекты». — Усиленная жажда, сухость во рту, нервное возбужде… Блять, Тема, что за херню ты принимаешь? Тут побочек на целый лист А4 хватит! Если решил суициднуться, так купил бы сразу яд, — саркастично произносит она, зло швырнув таблетки обратно в парня. — Ну да, лучше выйти во двор, и пусть меня там вчетвером трахнут и закопают на ближайшей клумбе, — так же ядовито отвечает он. — М-да, ситуация… но это — тоже, знаешь, так себе выход. Пистолет себе лучше купи. Или альфу, в конце концов, заведи, тогда и под защитой будешь, и запах станет сла… все-все, заткнулась, — видя, что в нее сейчас точно прилетит что-то, если она не закроет эту тему, Юля выставляет вперед руки. — И давно ты на них? — С пятнадцати лет. Не именно на этих, всякие пробовал, эти тупо дешевле, — врать девушке или что-то скрывать от нее почему-то не хочется. Артем чувствует себя подавленно, но все равно держится, как бы не хотелось встать и устроить в комнате погром — чисто эмоции выгрузить. Или руки в кровь избить об стенку. Или наглотаться снотворного и проспать всю течку… Он знает, что один чувак так и делал — тоже омегой был, в анонимном чате познакомились… умер в семнадцать. Не проснулся. — А я думала, что альфой быть несладко, — досадливо шепчет Юлька, совсем поникнув от новых новостей. Ее друг травит себя, чтоб не быть изнасилованным — реалии их жесткого мира. — Да что ты? — хмыкает он. — Мне кажется, это самое ахуенное — родиться альфой… — Если характер подходящий — да, если не в силах защитить своего омегу, занимаешь плохую должность или ведешь себя не «по-альфовски» — тебя затравят, свои же и затравят, Тем, — присаживаясь рядом, рассказывает Лебедева, находя в телефоне какую-то страничку и показывая ее парню. — Вика Березовская, моя бывшая одноклассница. Всегда была тихоней, в десятом классе узнала, что альфа, скрывала, но все узнали… ей устроили такой ад. Нервный стресс стал для нее привычным состоянием. В конце одиннадцатого ее забрали в психушку, больше ничего о ней не слышала. В сети, как видишь, с того дня не появлялась. Так что всем одинаково несладко, если внутренний мир не соответствует природе.       У Артема и слов не находится, чтоб возразить. Простая истина, понятная. Юля вещь говорит. Ведь кому-то, в самом деле, и омегой нравится быть, а кто-то боится оказаться альфой. — А тебе? — хрипло спрашивает он. — Мне что? Альфой быть каково?.. — он кивает, — ну, знаешь, ни тепло, ни холодно… нормально. В лидеры не рвусь, но и не в последних рядах. Присматриваюсь к одной омежке, может, получится что. — Одной? Это девушка? — как-то удивленно уточняет он. — А ты реально смотришь на пол? Капец, в каком веке ты застрял… главное, что омега. Да, девушка. — А… ну круто. Рад за тебя, — немного заторможенно, но все же искренне отзывается он. — У нас вода есть?.. — спрашивает он спустя полминуты в тишине. Юля хмыкает. — Ща принесу, малой, — хлопнув его по плечу, она выходит из комнаты, а возвращается с двухлитровой бутылкой. — Тебя во время течки обычно сильно кроет? Или нормально? — Да по-разному… но в этот раз накроет, наверное, что пиздец. — Из-за запаха альфы в доме? — уточняет она без стеснения. — Да, — смущенно отвечает Ветров, залпом выпивая с четверть литра воды.

***

      Девушка зашла к Артему утром, проспав до одиннадцати, и надеялась, что и Ветров еще спит… Отец, хоть и была суббота, с раннего утра успел уехать по делам, но, вроде как, приедет пораньше, чем всегда. — Юль… — слышит она с порога хриплый голос. Артем выглядит плохо. Даже почти хуево. Он весь белый, как стена, волосы на висках и челке намокли и прилипли ко лбу, губы были сухими, потрескавшимися и покрыты ранками от укусов. Его торс полностью обнажен, и только белая простыня поверх бедер скрывает наготу. — Ты бы себя видел со стороны, — качает она головой, подходя ближе. Ей тоже нелегко от его течки. В комнате стоит запах смазки, от которого неловко, но на любого альфу, как и на Юлю, действует как возбудитель. Омежий природный запах Артема тоже ощущается неслабо. Девушка распахивает настежь окно — так думать легче. — Воды, — сипло просит он, привставая на локтях. Покрывало съезжает вниз и под ним находятся пижамные шорты. Ошибочка, значит, он не голый. Что же, уже неплохо. Артем, наверное, думает, что раз она девушка — то она его хотеть не может, но природа не знает полового деления. И ей пиздец сложно контролировать свои действия. Даже такой — растрепанный, нездоровый на вид омега вызывает желание коснуться его губ, скользнуть рукой ниже… Вот теперь она понимает, за что он так ненавидит быть омегой. Тебя окружают животные. Юля чувствует себя именно им, подавляя свои животные инстинкты.       Полдня Юля приносит в комнату свежую холодную воду, сладкий черный чай с лимоном, тщетно пытается накормить Артема едой, от которой он воротит нос, ссылаясь на тошноту и отсутствие голода. — Тем, чисто теоретически, — девушка сидит на подоконнике, свесив одну ногу вниз развернув лицо в сторону ветра, глотая свежий воздух. — М? — он отрывается от бутылки с водой и натягивает на себя футболку, после чего встает с кровати и разминается. Он только что принял душ и его немного отпустило, а еще он почувствовал себя более чистым. Это был третий душ за сегодня, а ведь только пять часов дня. — Тебя тянет ко мне? Как омегу к альфе. Я не про чувства, не подумай… — И Ветров понимает, что речь о простом животном сексе, который, в принципе, мог бы принести удовлетворение в его нынешнем положении. Он думает около минуты, Лебедева уже и не ждет ответа, даже боится, что обидела его этим, или задела… — Да, — наконец, отзывается Артем. — Блять, слава Богу, я уж думала, со мной что-то не так, — оба позволяют себе коротко рассмеяться. — Так тупо чувствовать, как инстинкты мной управляют… но я контролирую, ты не бойся… — Я превосхожу тебя в физической силе, так что из нас двоих бояться нужно не мне, — отшучивается Артем, садясь на кровать. Снова. Он снова чувствует, как чистое нижнее белье становится влажным. Это раздражает. — А вот чисто теоретически… — снова издалека начинает Юля. Артем смеется, вздергивает бровь и ожидает нового вопроса. — У тебя стоит? — он давится воздухом. Юля такая Юля. — Сейчас или вообще? — уточняет он, потянувшись к чаю. Он пьет много сладкой жидкости с лимоном, чтоб хоть как-то пополнять силы организма, потому что, как бы он не старался, с каждым часом состояние ухудшалось. Ему нужно протянуть пять дней. Где все это время брать силы — не понятно. Лебедева уедет в воскресенье вечером — это уже завтра, и он останется один на один с полковником. — Вообще, — подумав, говорит девушка, заинтересованно поглядывая на парня. На нем мешковатые спортивки, скрывающие все, что нужно. — Да, — честно сознается он, понимая, что она имеет ввиду период течки. — А сейчас? — тут же вдогонку задает она. — Тоже да, — с усмешкой делится Артем, ощущая напряжение в районе паха. Омежья сущность здорово испытывает на прочность его нервы. — Жестко…

***

      Юля занимается приготовлением очередной — пятой или шестой за день — кружки черного чая с лимоном и абсолютно ненормальным количеством сахара, когда в коридоре слышится возня и тяжелые шаги. — Юль, — с порога окликает отец. — Привет, — она молча махнула рукой в ответ. — Где Артем? Со вчерашнего вечера его не видно, — девушка генерирует ответы так быстро, как может. — Он приболел, — первое, что приходит в голову. — Приболел? — ведет бровью Лебедев. — Да, пап, именно так я и сказала. Сейчас чаем его отпою и все норм будет, — и спешит скрыться, пока не наговорила лишнего. — Походу, нас спалили, — с порога заявляет она Артему. У пацана закончились силы на ходьбу по комнате и походы в душ — теперь он просто неподвижно лежал, глядя в потолок, действительно напоминая заболевшего гриппом. — Не нервничай. Я сказала «походу», это еще не точно. Но он догадывается, что мы шифруемся от него, — пожимает плечами Лебедева, протягивая чай.       Артем мученически простонал сквозь стиснутые зубы, вцепившись в горячую кружку. Не прикольно. Совсем не прикольно. — Подробнее расскажи, — хрипло просит он, свободной рукой массируя переносицу. Девушка рассказывает про вчерашний разговор у двери и то, что ответила отцу сейчас — про якобы заболевшего Артема. — Ну класс, а если он захочет проверить, — бурчит он, потянувшись к спортивной сумке, вынимая упаковку ненавистных подавителей. — Артем, харе, реально, уже перебор, — Юля тянется к таблеткам, надеясь вразумить парня, но он одергивает руку. — Не включай режим моей мамы, прошу, — морщится он как от зубной боли. Ему и так надоедает, что мама расспрашивает о питании, самочувствии и других «сверх-заботливых» вещах каждый раз, когда звонит, а делает она это минимум два раза в день. — Ты сегодня уже принимал их, — скептически заявляет девушка. — И могу еще, смотри, — закинув на язык голубую капсулу, демонстрирует он, запивая все чаем. — Я, кстати, пахну сейчас? — он морщит нос от одной мысли о ландышах и персиках, которыми, вроде как, пахнет, если не на таблетках. — Воняешь тупыми идеями, — фырчит она, поморщив нос. — У нас окно весь день открыто, конечно нет, дурака кусок, — вот теперь он был удовлетворен ответом, хоть и немножко обидно. — Кстати, реально холодно уже… не заболеешь? — Да похер, — кривится он, ощущая обильное количество смазки между ног. Уж лучше бы болел, чем течка…

***

      Юля рано уходит спать. Она устала быть сиделкой для одного дурного омеги, и Ветрову искренне стыдно за это.       Воскресенье начинается для парня с подъема в девять часов утра. Судя по шуму воды, в душевой сейчас Валентин Юрьевич, ведь Лебедева раньше десяти в выходной день в жизни не встанет — тем более ради какого-то там душа. Парень бредет на кухню, едва переставляя ноги. Он не ел ничего уже двое суток, не считая сегодняшнего утра. Живот крутило от голода, но одного взгляда на остатки пшеничной каши в холодильнике хватило, чтоб отбить аппетит. Будить Юлю и посылать в магазин за чем-то вкусным — кощунство, готовить самому — нет сил и желания, просить полковника — похоже на самоубийство. Артем не находит ничего лучше, как вернуться в комнату и просто пить воду, обманчиво наполняя свой желудок хоть чем-то. А еще, как только душевая освободилась, он поспешил принять душ.       С Валентином Юрьевичем они пересекаются, когда Артем покидает ванную комнату, на ходу завязывая шнуровку на спортивных штанах. Через плечи перекинуто оранжевое полотенце. Мокрые волосы зачесаны назад при помощи рук, а светло-голубые глаза сталкиваются с вишневыми. — О, здрасьте, — выдает парень, очень сильно надеясь, что ничего в нем не выдает течку. Ни запах, ни внешний вид (на последний он полагался больше, а насчет первого сомневался). — Доброе утро, — кивает мужчина. — Как самочувствие? — «Почему он спрашивает?.. Ах, точно, я же типа болею, так, стоп паника», — вихрем проносится мысль в голове парня. — Да бля… стяще. Блестяще. Нормально, то есть, — он кашляет в кулак, стараясь скрыть свое волнение. Почему он всегда несет хуйню рядом с полковником? Что за аура у человека такая? И ноги начинают подкашиваться… еще запах этот, сука, как же кроет от него… как же Артема каждый раз кроет… лаванда и мята смешиваются в один ни на что не похожий запах, заставляя Артема только что не облизываться. Он этот аромат почти чувствует на кончике языка — сладко-терпкий, немного горький от полыни в сочетании с дикой мятой. К полковнику хочется прижаться всем телом, провести носом дорожку вдоль шеи, глубоко вдохнуть букет запахов, широко мазнуть языком по кадыку, слизать этот запах с кожи, попробовать его…       Артем, наверное, пялится как дурак, потому что очнулся он в тот момент, когда перед глазами показалась рука мужчины, который щелкал перед ним пальцами, привлекая внимание. — Выглядишь не очень… — констатирует он, касаясь лба тыльной стороной ладони. Артем сглатывает. — А вы неплохо, — срывается с языка. — Что? — чуть склонив голову, переспрашивает старший. — Что? — в его манере копирует Ветров. Разбуженная разговором за дверью, в коридор выползает сонная Юлька со спутанными волосами, в смешной пижаме и ниточкой слюны, пролегшей через подбородок. Артем ее рад видеть как никогда. — Че, другого места нет поговорить? — сонно щурится она, втискиваясь между двумя телами, отчего им приходится отступить назад, чтоб пропустить девушку в ванную. От того, как она незаметно толкает его ладошкой в живот, становится ясно, что она прямо сейчас помогает ему скрыться отсюда. И он уходит. Молча. Вообще не подозрительно. Ни разу.       В следующий раз с полковником они видятся, когда провожают Юлю. Девушка стоит в коридоре, рядом лежит спортивная сумка с вещами и едой, которую она сама готовила у плиты полдня. Ее папа заявил, что он уже наготовился за свою жизнь, и ей пришлось заниматься этим в гордом одиночестве… ну не совсем. Артемка сидел рядом и жевал одно яблоко минут тридцать, а потом ушел к себе и благополучно уснул. Ходит все такой же бледный, но ничего — держится молодцом. Юля под конец своих выходных зауважала его еще больше. Даже задумалась над тем, чтоб попробовать с ним… что-то. А потом передумала. Это не то. Все-таки они друзья — и тут должна быть подведена жирная черта. — Ну че, пионер, обниматься будем? — и Артем, закатив глаза на это непонятно как родившееся прозвище, зарывается в теплые обнимашки, чувствуя, как девушка уткнулась в его шею. От нее все так же пахнет розами, миндалем и грейпфрутом, но розами — особенно сильно. Закрыв глаза, он даже может представить их себе — бархатно-красные, высокие, переплетенные между собой, обвитые изумрудными листами и колкими шипами. — Скажи ему. Так лучше будет, — почти касаясь губами мочки его уха, шепчет девушка, пока Лебедев-старший отвлекся на телефонный разговор, для чего отошел в сторону. — Да ну… — Скажи, — шипит она, и внезапно кусает за ухо — больно, с оттяжкой, как будто желая оттяпать кусочек. Парень зашипел, прижимая ладонь к укусу. Юля выглядит суровой и довольно серьезной. Она тычет указательным пальцем в его грудь и смотрит этим знакомым «я-убью-тебя-если-ты-этого-не-сделаешь» взглядом.       Валентин Юрьевич подхватывает сумку и они с дочерью выходят в коридор. Артем тоже думал провести ее хотя бы до парадной, то полковник остановил его намерения жестом. — Ты болеешь, и собрался идти в футболке? — Артем цокнул, и все же остался. Юля машет ему ручкой. — Приеду недели через две-три! — обещает она, посылая воздушный поцелуй из-за плеча полковника.