You are my personality bastard.

Рваные брюки, твою мать - это, наверное, единственное и последнее, что смущало Ханбина, пока старший, откровенно говоря, драл его во все возможные, блять, щели. Как именно Чживон их порвал - Ханбин совсем не помнит, потому что, видимо, Чживон отрывался на нем полностью за все то время, пока у них была тихая вражда.

***

Стоя на коленях, он, казалось, задыхался в тот момент, пока его глотку буквально рвали на части. Чживон понимал, что его тормоза отказали и точка невозврата и ее осознание, уже давно ушли куда-то далеко, туда, где их никто не видел и искать даже не собирался. Трахая тесную влагу рта, Чживон совсем не думал о боли, которую он причиняет младшему. На всё есть весьма простая, но действенная отмазка - ну, он же сам начал. Чживону было приятно, даже очень приятно. Приятен ни столько сам процесс, а сколько само осознание власти и подчинения, полного отсутствия вседозволенности слов и действий у человека, который столь продолжительное время ебал мозг Чживона во всех возможных и невозможных позах. И вот, наконец, он в его власти. Не язвит, не дёргается и совсем не хочет противиться. Наконец-то он сдался. Чживон вытащил свой член изо рта Ханбина, немного жалея, что не смог бы делать это целую вечность. Проводя влажной от слюны головкой по распухшим губам парня, который раскраснелся так, что начал бы сливаться с цветом гранатового сока, Ханбин буквально давился слюной, глаза закатывались, но ему сейчас не до этого, у него перед глазами член, который так желал ощутить в себе. Чживон подхватил младшего и швырнул на стол. И похуй на бумаги, он их соберёт и отксерит когда-нибудь потом. Запыхавшийся Ханбин находил в себе силы давить улыбку, скалить зубы, но ему чертовски нравился тот, кто стоит перед ним. Чживон наконец стянул галстук, снял рубашку, пиджак и ремень, который отложил особенно осторожно в сторону. Видимо "разгар рабочего дня" обещает быть ещё веселее. Старший устроился между ног Ханбина, начав тереться об него. Разорвав к хуям брюки парня, приставил член ко входу. Он засунул два пальца в податливый рот, где их послушно вылизали, а затем смазал слюной кольцо мышц Ханбина, которое уже подрагивало от предвкушения и ожидания чего-то большего, чем вибраторы и резиновые хуи. - Ханбин-а, слышишь шаги? - Чживон так близко, что младший пытается разглядеть каждую клеточку черт лица еще лучше, чем было до этого. Безумные глаза, чёртовы полумесяцы, слишком близко. Рука, затыкающая рот Ханбину во время первого толчка во внутрь, чтобы заглушить недовольный рык от боли мешала, но Ханбин послушно кивает головой и пытается кривить лицо от неприятных ощущений, - Эти люди работают здесь, Ханбин, они могут попросить у меня совета, либо попросить проверить отчёты. Что мне сказать им, Ханбин? - Чживон вводит член до основания, Ханбину больно и он мычит, - Мне сказать им, что я трахаю самую именитую, блять, сучку нашего отдела? - Ханбин тает от боли, тает от стыда за все происходящее, но он ебаный мазохист, которому нравится все то, что делает с ним Чживон: нравится, что у него по-блядски порваны брюки между ног, нравится, что его трахают в кабинете начальника на ебаном скрипучем столе, нравится, блять, что в любой момент кто-то может прийти к Чживону. - Ты же по-любому представлял как я трахаю тебя. Как я делал это у тебя во снах? Нежно или грубо? Как ты себе представлял это? - Второй толчок. Грубый, резкий, от него также больно и хочется реветь навзрыд, но от рта Ханбина рука убирается, давая полноценную возможность ответить лишь на поставленные вопросы. - П-представлял, хах, - смешок, специально. Дразнится. Сразу после смешка последовал стон. От третьего толчка, но он продолжал говорить, - Да. Ты был грубым, я представлял, как ты ебешь меня прямо на этом сто...а-мм, - Чживон продолжал двигаться, выслушивая ответ, ему нравилось, что он перебивал речь младшего его же стонами, - ...ле. Я представлял, как ты палишь меня за дрочкой, это так возбуждает, не правда ли, п-пап-очка-аа? - Ханбин под конец начал смеяться. Это так глупо и нелепо, но он не упускал возможности поглумиться над старшим даже в такие моменты. - Следи за словами, жалкий педик, - Чживон дотянулся до ремня и обвил вокруг шеи младшего, вдевая в пряжку другой конец, и стал затягивать ремень у основания горла. Ханбину все еще нравится, боль сменилась охуительно-приятным ощущением наполненности. А еще головка члена, которая то и дело проезжалась по простате - это вообще сбивало с толку и дарило невероятный экстаз. Петля начала сужаться, а у Ханбина по-прежнему не хватало воздуха, только еще сильнее. Ханбин потянулся к торсу Чживона и начал царапать его ногтями, пока старший все сильнее затягивал ремень. Ханбину больно. Ханбин краснеет, синеет, бледнеет, но продолжает царапать тонкую кожу. Царапает так, что кровь начала просто течь струями. Чживону тоже больно, но он не останавливается. Он продолжает вбивать тело парня в гребанную столешницу. Чживон видит закатывающиеся глаза Ханбина и слюну, вытекающую из уголка рта, и ослабевает хватку ремня. Ханбин кашляет, задыхается, на шее темно-красный след от пряжки. Горло саднит чертовски, хочется блевать, а вместо лёгких, кажется, дыра. Член хёна сладкий, идеальный. Ханбину так нравится. Чживон трахает глубоко. - Т...т-так глубоко.... мммм, - глухой протяжный стон на вдохе, и звонкий шлепок по заднице Ханбина. - А ты неплохой наездник, уебок, прокатись на папочке, давай. Ханбин двигается как может, кожа липкая и красная. Он кончает с громким стоном, что Чживону позвонили, а пока Чживон пытался говорить, ему отсасывал младший. Хён наконец кончил, настала странная тишина и никто не знал, что нужно говорить. У Ханбина слезы ручьём и кровь из разбитой губы, страшные синяки на шее, ему больно, страшно и охуенно приятно после произошедшего, но он собирается с оставшимися силами и выдавил жалкое: - Я пойду...пожалуй.. - он не знал как, потому что одежда грязная, брюки порваны. Основываясь на своей сучьей натуре, он бесцеремонно взял и надел одежду Чживона - запасной костюм, что аккуратно висел в шкафу. Дрожащими руками, поворачивая ручку двери, он бросил вялое "прости" и покинул кабинет начальника.