Альбом с фотографиями

- Кит, спускайся, я принёс курицу и жареный рис, - приятный юношеский голос звучал из прихожей. - Уже иду! - мальчик быстро закрыл учебник на отмеченной странице и побежал вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. В прихожей стоял парень, держащий в руках пакет с любимой едой Кита. Всё его внимание было сфокусировано на вкусностях, поэтому он даже не поздоровался, сразу же принимаясь разглядывать внутренности пакета. - А "спасибо" сказать? - женский голос раздался из кухни, и Кит виновато опустил глаза, потирая урчащий живот. - Спасибо, Широ. *** Кит проснулся от боли в животе. Желудок сводило судорогой. Когда он в последний раз ел? Сон, на мгновение показавшийся чем-то важным, улетучился из памяти сразу, как он открыл глаза. Так происходило довольно часто, поэтому он даже не пытался вспомнить. В последнее время его память ухудшилась, поэтому сны он не запоминал. Может, это было и к лучшему. Если в снах отражаются частички того прошлого, которое привело его к амнезии, то он предпочёл бы его забыть. Ведь не от хорошей жизни теряют память, верно? Какая-то его часть хотела вспомнить, но другая протестовала. Что-то подсказывало ему, что эти воспоминания не будут радостными. В конце концов, его жизнь началась заново. В пятнадцать лет, когда его нашёл Эдгар. Есть ли смысл теперь стараться что-то менять, если судьба распорядилась именно так? Чувство голода и дикой жажды оторвало от мыслей. Пришлось даже выйти из дома. В холодильнике у Кита редко водилось что-то съестное. Пора было взять за привычку покупать еду, потому что после курения аппетит возрастал с неимоверной силой. Как только действие травы заканчивалось, наступало необъяснимое чувство голода. Желудок болел так, что начинало тошнить. Под её действием Кит не задумывался о таких вещах, как еда. Он вообще мало о чём задумывался. Хотелось, чтобы это чувство не прекращалось, чтобы мысли и дальше пребывали в беспорядке, ведь хаотичная картина мира выглядела гораздо лучше, чем серая реальность. Когда действие наркотика заканчивалось, на Кита лавиной накатывали эмоции, буквально выворачивающие наизнанку. Почему-то становилось тошно от всего вокруг. Ничего не хотелось делать. От реальности, которую он сам для себя выбрал, почему-то хотелось сбежать. Эдгар дал ему целую неделю отдыха, чтобы с тела сошли синяки и следы проведённой ночи. Он считал, что внешний вид его модели должен быть безупречным. Это отношение к телу выводило Кита из себя. С какой стати он должен сидеть дома, если для редактирования фотографий уже давно придумали фотошоп? Сложно было изменить решение директора, если оно было окончательным. Ничего не оставалось, кроме как провести день с пользой. Кит пока не знал, чем заняться, но был уверен, что решит позже. Наверное. Покупать продукты и готовить не хотелось, Кит ужасно не любил эти бытовые хлопоты, поэтому позавтракать предпочёл в ресторане, где не нужно прикладывать никаких усилий к готовке, а результат, однозначно, будет прекрасным. В конце концов, надо же на что-то тратить полученные средства. Ресторан тайской кухни, что располагался через две улицы от его дома, нравился Киту больше всего. Он всегда любил азиатскую кухню. Столько, сколько себя помнил. Его любимый столик у окна был пуст. Как и большая половина зала. В первой половине дня посетителей было совсем немного. Кит любил приходить сюда один и сидеть в тишине, в самом конце зала. Он мог видеть всех, в то время как его не видел почти никто. Сюда редко приходили люди, которые могут узнать его, поэтому Кит не переживал. Чаще всего здесь проводили время семейные пары, или такие же как он люди, желающие недолго побыть в одиночестве. Кит любил общество. Любил быть в центре внимания. Но оставаясь наедине с собой после долгого пребывания в шумной компании, он ощущал усталость. Настолько сильную, что не помогал даже десятичасовой сон и недельные выходные. Эта усталость была моральной. И она была гораздо сильнее физической. Кит понимал, что восполнить силы он мог только пребывая в одиночестве, поэтому неоднократно сообщал Эдгару о своём решении побыть один. Как ни странно, мужчина не возражал. Наверное, потому что ему были не нужны эмоциональные всплески и нервные срывы. Кит расстегнул рубашку, но снимать не стал. Несмотря на то, что под ней была футболка, на теле всё ещё остались следы, которые он не хотел бы демонстрировать здесь. В любом другом ресторане он без зазрения совести оголился бы, так как совершенно не стеснялся своего тела. Везде, но только не в этом месте, которое, почему-то, было ему очень дорого. - Что-нибудь уже выбрали? - голос официанта звучал очень вежливо. Кит обернулся, сначала немного растерявшись. Он не смотрел в меню. Ответ на губах появился сам собой. - Курицу. И жареный рис. *** - Кит, заправь рубашку, мы, всё-таки, едем в ресторан, - женский голос звучал строго, но мягко. - Сам знаю! - мальчик отвернулся, не позволяя маме помочь ему с этим делом. Неумелые руки наспех запихивали рубашку в брюки, а по лицу расползалась крайне недовольная гримаса. - Тебе уже семь, а ты всё ещё не научился одеваться. Посмотри, вон, как Широ аккуратно одет, - мама развернула непослушного ребёнка обратно, быстро поправляя скомканные края рубашки и заправляя её в штаны, - так-то лучше. Было видно, что тот очень расстроился, когда у него не получалось сделать всё самостоятельно. - Ничего, я научу тебя. Будешь самым красивым парнем в школе, - Широ улыбнулся, склоняясь к Киту и поглаживая того по голове. Он всё ещё дулся, но от поглаживаний его лицо становилось менее грозным. - Забыла кошелёк. Я сейчас сбегаю за ним, а вы пока поймайте такси, - женщина поставила сумку на комод и быстрыми шагами направилась к лестнице, - Через дорогу аккуратно. Кит, возьми Широ за руку. Такаши кивнул, будто соглашаясь со всеми указаниями, и не заметил, как к его пальцам тянется маленькая рука. Кит поджал губы, что-то неразборчиво бубня под нос и поправляя неудобный воротничок рубашки. - Идём уже. - Да, - секунду спустя проговорил Широ, и крепче сжал в ладони руку Кита. С ним мальчику точно ничто не угрожало. Дорога до центра города занимала чуть больше получаса. С места, где находился дом Кита город был виден как на ладони. Вся пригородная территория находилась на возвышенности, поэтому с неё можно было разглядывать высотные дома, стоящие вдалеке. Ресторан тайской кухни, в который Кит приехал впервые, показался ему огромным. Из-за высоты сидений его ноги даже не касались пола, но выбранное Широ место менять он отказывался. Этим местом был крайний столик с диванами в самом конце зала, у окна. С него открывался вид на площадь и канал, где люди толпились, кормя голубей и уток. - Кит, что хочешь поесть? - М-м, - мальчик увлечённо разглядывал что-то на улице, почти не акцентируя внимания на словах мамы, - жареный рис с курицей. - Кит, это же ресторан. - Ничего, здесь такое готовят, - улыбка Широ, как и всегда, была доброй, - это же азиатская кухня. Кит обернулся, разглядывая лицо Такаши. Солнце красиво ложилось на его скулы и подбородок, подсвечивая глубокие серые глаза. Он будто светился. Кит не мог отвести взгляд. - Хочу фотографию, - мальчик полез за фотоаппаратом, подаренным ему на день рождения. - Может, общее фото? - Такаши обратился к матери Кита, желая узнать, не возражает ли она. - Кит, дай Широ фотоаппарат. У него руки длиннее, - она подвинулась к сыну, освобождая место для Широ, и жестом указала ему пересесть. Парень переместился, а Кит нехотя протянул ему фотоаппарат. Увидев, что он снова был чем-то расстроен, Такаши решил немного разрядить ситуацию. - Кит, иди в центр, будешь самым главным на этой фотографии. Не сомневаясь ни секунды, Широ подал ему руку, и мальчик быстро спрыгнул с дивана, оббегая его вокруг. Такаши усадил его к себе на колени, пытаясь найти удобное положение. - Улыбнитесь, - фотоаппарат в вытянутой руке щёлкнул, а затем на экране высветилась яркая фотография, на которой все улыбались. Даже Кит, который за минуту до этого сидел с крайне недовольным выражением лица. Широ был рад, ведь он как никто понимал, как мало, на самом деле, нужно для счастья. *** Широ проснулся с вытянутой перед собой рукой. Его дыхание снова сбивалось, а спину покрывал холодный пот. Воспоминания в голове крутились в сумасшедшем вихре. Головная боль сдавила виски, перед глазами появились тёмные пятна. - Твою мать.