Это лишь прикосновения

Небольшое пояснение для тех, кто не знаком с основным сюжетом «Спутницы…»: Гаррет одет в платье и исполняет роль невесты Ганета Шагора (Угря) на балу у Паргайда.

***

Мы поднялись по лестнице на второй этаж и очутились на балконе. Он кольцом опоясывал зал, и отсюда открывался великолепный вид. Здесь же начинались два коридора, ведущие вглубь здания. В ближайшем от меня оказалось множество картин в огромных позолоченных рамах — целая портретная галерея. Ради любопытства я подошел к первому полотну. С картины на меня насмешливым взглядом смотрел граф Балистан Паргайд собственной персоной. На следующем полотне был изображен человек, который являлся копией Паргайда. Отец, вне всякого сомнения. Я сделал шаг, чтобы увидеть деда любезного графа, и тут в животе у меня защекотало. Я было подумал, с чего это вдруг такая неприятность, но вспомнил слова Миралиссы о ключе и щекотке. Ключ! Клянусь Саготом, ключ где-то рядом! — Я что-то почувствовал, Угорь, прикрой, если что! Я прогулочным шагом углубился в коридор, все больше и больше отдаляясь от зала, где проходило празднество Соловьев, и остался наедине с картинами, стуком каблуков и тихим шорохом ткани своего платья. С холстов на меня смотрели многочисленные предки Балистана Паргайда. Щекотка в животе усиливалась. Ключ звал и манил к себе. — «Я здесь! Я тут! Я здесь! Скорей! Узы зовут!» — чудилось мне. Оставалось пройти совсем немного, ключ за какой-то из двух дверей, что возле последнего портрета в коридоре. Я подошел к дверям и невольно остановился, разглядывая портрет, привлекший мое внимание. Только сила воли не заставила меня охнуть. Портрет был старым. Очень старым. Оценив картину сугубо профессиональным взглядом мастера-вора, не гнушавшегося в свое время кражей произведений искусства, могу с уверенностью утверждать, что полотну не менее пятисот лет, а человеку, которой изображен на нем, все полторы тысячи. Этого человека я знал, а точнее, видел. Где я видел этого парня? Конечно же во сне! В том самом сне, где этот человек убил мастера-карлика и попытался захватить ключ, но нашел смерть от кинжала эльфа. Мне помнится, что у этого человека на камзоле был вышит золотой соловей. Вот кого мне так напоминал Балистан Паргайд! Фамильное сходство между нынешним слугой Хозяина и человеком, нашедшим свою смерть в Горах карликов, очевидно! Как же его звали… Из мыслей меня нагло вырвали, затащив в закуток коридора, который я ранее не заметил из-за полумрака. Находиться прижатым (совершенно непонятно кем) лицом к стене мне не улыбалось совершенно. Чем вообще занимается мой новоявленный жених, когда меня так нагло по углам зажимают? — Какого че… — договорить я не успел, так как меня по-хозяйски развернули лицом к себе. Оппонент был сильнее и в своем положении я мог рассчитывать только на висящий на бедре кинжал. — Тише, Гаррет… Угорь… Я тихо выдохнул, сглатывая вязкую слюну. Все же это не какой-то очередной женишок. Уже лучше. Дикий навис надо мной, загораживая обзор и не давая толком понять, что происходит, впрочем, любые нитки логики происходящего оборвались, когда гарракец накрыл мои губы своими и, пользуясь моментом моего замешательства, скользнул языком меж приоткрытых губ. На то, чтобы очнуться, мне понадобилось несколько мгновений. Что вообще происходит?! Он упал и головой ударился или перепил? Я с усилием все же отстранился, упираясь Дикому руками в грудь, не давая вновь приблизиться. Впрочем, это не стало особым препятствием и меня вновь сгребли в объятия, но теперь уже целуя в открытые участки шеи. — Что ты… — И вновь я замолк на полуслове, наткнувшись взглядом на Балистана Паргайда, который не гнушался наблюдать за происходящим из-за угла. — Подыграй мне, — тихий вкрадчивый шепот на ухо и поцелуй в скулу. Я едва уловимо кивнул и обнял Угря за шею, позволяя ему продолжать начатое. Сагот… Ты так решил проверить мою натуру мастера-вора на скрытность или просто пошутить на пару с Судьбой? Прикосновения были легкими, неторопливыми и почти небрежными. Что двигало Диким, я понять не мог… Да и не особо пытался, по чести сказать. Вино отвратительной вязкостью замедляло мысли, и я слишком увлекся прикосновениями. Момент, когда Угорь расстегнул ворот платья, я упустил, полноценно осознавая происходящее лишь после укуса за ключицу. До этого меня больше заботило то, что на нас смотрят и то, что меня вообще касаются подобным образом. — Угорь… — шепчу почти одними губами, боюсь, что услышат. — ослабь корсет… На вопросительный взгляд лишь коротко выдыхаю, поясняя: --…дышать трудно… В ответ мне послышался лишь тихий смешок, не то укора, не то одобрения, но после недолгих манипуляций шнуровка с тихим шорохом расползлась, позволяя мне вдохнуть полной грудью. Угорь на мгновение отстранился, зачем-то рассматривая меня, после чего вновь приник к губам, мягко, но в то же время не терпя неподчинения. Властный дворянин, привыкший получать все и сразу… Странные мысли… Вязкие, как деготь… Воспользовавшись моей заминкой, гарракец скользнул рукой ниже по спине, постепенно переходя на бедра, играясь пальцами со складками ткани, касаясь сквозь нее меня. От этих прикосновений по телу разносились волны мурашек. Я определенно слишком пьян, все это нужно прекращать. Я, не сдержав возмущения, с силой укусил Дикого за губу, чувствуя во рту дурманящий привкус металла. Гарракец шикнул, но не отстранился, шепча почти одними губами: — Терпи, он смотрит. — Это унизительно… Воин сипло рассмеялся, кажется, я видел как в его глазах беснуются насмешливые черти: — Это лишь прикосновения. За этой короткой словесной перепалкой я не заметил, как он проник рукой в разрез подола платья, проводя кончиками пальцев по бедру, иногда останавливаясь на ремешках ножен моего кинжала. Я закусил губу, сжимая шелк одежды на спине Угря, безмолвно прося прекратить. Но тот лишь подхватил меня под колено, заставляя поднять ногу, а вместе с ней и юбку, позволяя ее задрать. «Лишь прикосновения»… Тогда может мне хоть кто-нибудь объяснить, какого черта это все так пошло?! — Угорь… — Я вновь кусаю его, но на этот раз уже за ухо. Кожа у гарракца непривычно светлая, почти бледная, а потому любой след тут же расцветает алым. — Улис… — он на мгновение замирает, слыша настоящее имя, — Если ты сейчас меня не отпустишь… то разбираться с моим стояком будешь сам. На эту до смешного откровенную фразу Дикий лишь усмехается, вновь припадая губами к моей шее. — Не очень страшная угроза. Чужая рука бесцеремонно накрывает мой пах, лаская и наконец давая мне понять, что я был слишком неосторожен. Паргайда я не видел, но, возможно, он просто выжидает за углом. Паранойя мастера-вора… Или чутье… Не знаю, сложно сказать. — Улис… — я почти шиплю, вновь упираясь руками ему в грудь в беспомощной попытке оттолкнуть, как загнанный в угол зверёк. — Пусти меня, черт побери… — А как же твои слова, Танцующий? — в голосе слышится явная насмешка. Только сейчас я понял, что меня пробивает довольно ощутимая дрожь. Странное ощущение переплеталось с «щекоткой» ключа, голос которого постепенно отошёл куда-то на периферию сознания, оставляя лишь ощущение своего присутствия, которое вязало тугой ком внизу живота. — Не уподобляйся Кли-Кли, — я фыркнул, поначалу даже не обратив внимания на первую часть фразы. Угорь же, видимо, воспринял это как одобрение. Тихо звякнули пряжки ножен кинжала. От глухого стука его падения на пол я вздрогнул и вновь попытался вырваться, но мою попытку пресекли, вновь развернув лицом к стене. Теперь воротник платья, как, впрочем, и само платье, держалось на мне только благодаря рукавам. Мозолистые пальцы мимолетно скользнули по спине, убирая пряди парика с лопаток… И вновь поцелуй, но теперь уже в плечо. Я не видел лица Угря, лишь чувствовал тяжёлое дыхание. В голову забрались слишком очевидные мысли, и я вновь попытался вырваться, но в итоге даже не смог развернуться. Слишком мало места. К тому же Дикий все ещё держал меня за правую руку. Знал же ведь, что у меня с собой только кинжал, черт возьми. Зашуршала тесьма бридж, которые я с горем пополам отобрал у Кли-Кли, нацепив те «чудесные» голубые панталоны шуту на голову. Я даже не успел возразить, прежде чем сей предмет моего гардероба соскользнул вниз, оставляя меня лишь в чертовых чулках. И почему я не умею проходить сквозь стены, как тот самый «Вухджааз, умный демон»?.. Тьфу, пакость проклятая, опять его вспомнил. Впрочем, забыть о демоне меня заставили довольно недвусмысленные прикосновения к бедрам. Шершавые пальцы плели паутину узоров на коже, то просто поглаживая, то чуть более ощутимо надавливая, вновь заставляя мурашки разбегаться по телу. От поцелуя в ямку за ухом я невольно вздрогнул, вырываясь из вновь накатившей истомы. Чертово вино… — Расслабься, Гаррет, все будет хорошо. — Просто отпусти меня и всё… б-будет… Угх… — я едва сдержал стон, когда рука гарракца обхватила мою плоть, совершая почти небрежное движение, — х-хорошо… — выдохнул я после секундной паузы, из-за чего обрывок фразы невольно прозвучал не так, как следовало. Дикий лишь вновь оставил на моей шее поцелуй, тут же прихватывая кожу зубами, и повторил движение рукой, вынуждая до боли закусить губу. Кажется, у меня начали дрожать колени, заставляя пошатнуться. Да, у меня за все время путешествия никого не было, но какого черта я так перевозбудился?! К моим губам дотрагивается пара пальцев, но я отворачиваюсь. — Гаррет, не упрямься, оближи, — вкрадчивый шепот на ухо и я вновь подчиняюсь, понимая, что не отвертеться. Послушно вбираю сначала первые фаланги, словно пробуя на вкус, затем вторые, оглаживаю их языком, обильно пачкая слюной. Угорь делает вялую попытку толкнуться глубже, заставить вобрать третью, но я тут же пресекаю это укусом. Он не повторяет попыток, лишь начинает двигать пальцами имитируя поцелуй. Пошло и мокро… Я не сразу замечаю стекающую по подбородку слюну. Гарракец вновь тихо усмехается, слишком непривычно, несвойственно для него, и убирает пальцы, приставляя их к сжатому колечку мышц, смазывая в неторопливом поглаживании. Я инстинктивно сжимаюсь, но меня отвлекают. Свободная рука Дикого беспрепятственно находит мой подбородок, вынуждая повернуть голову, позволяя слизнуть излишки слюны и вновь завлечь в поцелуй. Я резко почувствовал, что устал, просто устал сопротивляться, а затем неожиданно для себя ответил на ласку, сплетая языки и позволяя себе лишнее, ощущая губами чужую улыбку. — Гаррет, расслабься, — Вновь тихий шепот и я едва уловимо киваю, пытаюсь не думать о дискомфорте, причиняемом проникнувшим в меня пальцем. В животе вновь проносится волна щекотки из-за ключа и я невольно пропускаю момент, когда пальцев становится два. Теперь не обращать внимания на это куда сложнее. Угорь массирует стенки, меняя глубину проникновения, иногда разводит пальцы на манер ножниц. Меня все сильнее захлестывают ощущения, и в голову закрадывается нехорошая мысль, что в вине что-то было… Ну не мог я напиться до такого состояния… Или мог?.. Мысли прерываются, и я не сдерживаю стона, когда Дикий задевает что-то внутри. — У…горь… — дыхание у меня прерывистое, словно я пробежал пару сотен лиг без остановки. Я сглатываю, ощущая, что во рту чертовски сухо. Ответом следует мягкий поцелуй в плечо: — Все в порядке, Гаррет, расслабься. — Голос у гарракца чуть сиплый, глубокий, заставляющий мурашки разбегаться по телу. Замершие пальцы вновь приходят в движение, поглаживая найденную точку, вынуждая меня захлебываться судорожными вздохами и кусать губы, в попытке не застонать вновь. Слишком непозволительная роскошь. Остатками трезвого сознания слышу: — Придется немного потерпеть… Вопрос пресекают исчезающие пальцы и ощущение чего-то горячего меж ягодиц. Я едва подавляю нервный смешок. Угорь предусмотрительно закрывает мне рот ладонью, вновь отвлекая поцелуями в шею и плечи, и начинает постепенно входить. У меня лишь хватает сил на то, чтобы тихо, почти испуганно, всхлипнуть, и чуть податься вперед, пытаясь уйти от проникновения, но меня удержали за бедра. Я не знаю сколько времени прошло, но нужно отдать должное выдержке Дикого. То, с каким облегчением он выдохнул, когда наконец вошел до конца, выдавало его с потрохами. Угорь был возбужден не меньше меня. И вновь это будоражащее кровь «Расслабься, Гаррет». Отступать уже действительно поздно, и я чуть веду бедрами вместо ответа, давая понять, что все в порядке. Медленное пробное движение заставляет меня вновь шумно выдохнуть сквозь зубы. Очередной толчок. Я непроизвольно закусываю чужие пальцы в попытке сдержать стон. — Прогнись немного в спине. Выполняю безропотно, по инерции чуть толкаюсь навстречу и тихо всхлипываю, случайно задевая что-то внутри. Постепенно с легких пробных движений Угорь переходит на довольно выдержанный темп, все еще позволяя мне привыкнуть. Я, не сдержавшись, тихо простонал, позволяя гарракцу воспользоваться этим и запустить пальцы мне в рот, поглаживая и играя с языком в неком подобии поцелуя. Впрочем, подобная ласка продлилась недолго. Выдержка у Дикого все же не железная, и тот понемногу начал терять контроль, вырывая из меня сдавленные стоны, сдерживать которые удавалось все хуже. Потому ладонь вновь накрыла мои губы, в попытке хоть немного заглушить звуки стонов. Я не возражал. Это куда лучше, чем сбежавшаяся на крики стража, взирающая на то, как меня, мастера-вора, обряженного в чертово женское платье, бессовестно дерут, зажав в углу. Вскоре Угорь сорвался окончательно, задавая бешеный темп, каждым толчком входя во всю длину, совершенно не щадя меня. В какой-то момент я потерялся в ощущениях, уже совершенно не заботясь о том, что нас услышат, или о том, что за углом все еще мог стоять этот чертов извращенец Балистан Паргайд, выжидая неизвестно чего. Дикий парой резких скользящих движений по моей плоти довел меня до крайней точки, вынуждая испачкать подкладку платья, и через пару глубоких толчков кончил сам. Если бы не руки Угря, то я бы уже обессиленно шлепнулся на пол, но меня удержали. От горячего сбитого дыхания в шею вновь в беснующемся танце разбежались мурашки по коже. — Улис… — тихо зову я, и воин словно исчезает, отпускает и отстраняется. — Гаррет, я… Я с тихим вздохом повернулся к нему, опираясь спиной о стену. Представляю, как я теперь выглядел. Растрёпанный и полураздетый. Да еще и этот чертов макияж, скорее всего, потек… Дикий же, напротив, выглядел так, словно ничего не было. Все такой же опрятный и разряженный… герцог. Я не сдержал тихого смешка. — Просто замолчи и помоги мне привести себя в порядок… Смутные эмоции. Я и винил и не винил его одновременно. Не хотелось этого признавать, но все вышло куда лучше чем могло быть, хотя… О чем вообще он думал, когда кончал в меня? — Угорь, ослабь нижнюю часть корсета, пока у меня результат твоего удовольствия по ногам не потек, — я не сдержал пренебрежительного фырка, но затылком чувствовал, как мой герцог улыбается. — Так значит, ты все же это признаешь? — Признаю что? — То, что тебе это понравилось. --… — я обернулся, кидая взгляд через плечо и вновь наткнулся на такую несвойственную и одновременно привычную ухмылку. Мрак поглощал краски, но то, что у меня начали гореть щеки, не почувствовать я не мог, — Улис… Будь у меня при себе арбалет, я бы тебя уже пристрелил. Дикий дернул шнуровку, намеренно затягивая ее туже, чем следовало, заставляя меня зашипеть, цепляясь пальцами за рельеф стены. — Ууулис… Неназываемый по твою душу! — выругался я, получая в ответ тихий смешок и поцелуй в плечо. — Так что ты думаешь, Гаррет? — я едва вновь не простонал от этого низкого бархатного голоса, чувствуя как губы невесомо касаются все еще обнаженной шеи. — Угх… Лучше, чем могло бы быть… Ослабь уже корсет, пока это плохо не закончилось Натяжение нитей ослабло, позволяя мне спокойно вздохнуть, затем, уже без лишних комментариев, на место вернули ворот платья и руки Угря вновь исчезли, позволяя мне отлипнуть от стены. — Моя маркиза в порядке? — раздались насмешливые нотки в голосе, едва я убрал зеркало, закончив с возвращением макияжа в приемлемый вид. — Если мой герцог соизволит завершить все остальное быстро, то маркиза будет ему очень благодарна, — я, не сдержавшись, съязвил, напоминая, что нам еще нужно отдать этому извращенцу графу браслет Миралиссы, подхватил гарракца под локоть и последовал за ним, стоически стараясь не прихрамывать. Портреты продолжали смотреть на нас с нескрываемой насмешкой.