Что ещё не делают хорошие мальчики?

ОНО не было человеком. Нечто, что было здесь ещё до падения астероида на эту жалкую планетку. Нечто, что умудрилось выжить. Динозаврам не повезло. А вот ОНО осталось. Неизменно. Как и ДЕРРИ. ДЕРРИ. Место кормления животных… Животного. Дерри оставался пугающим фактом на карте Америки. И ОНО тоже было фактом, данностью. Никто не догадывался, ЧТО жило под городом. А если кто-то и знал, то был либо слишком труслив, и предпочитал молчать, делая вид, что не понимает, о чём речь. Либо был достаточно умен, по человеческим меркам, конечно… И если кто-то знал, и был умён, то молчал уже из-за разумной предосторожности. Таких, кстати, в Дерри было не много. И с каждым годом становилось всё меньше. Кто-то просто уезжал из города. Кто-то был слишком стар, и умирал с этим секретом. И ОНО это нравилось. Целый город принадлежал ему, был под его контролем, а населяла его ЕДА. ЕДА, которая никуда не могла убежать, не могла спастись, которая росла и умирала здесь. Особенно ОНО любило есть детёнышей двуногих. Их было очень легко заманить обманчиво-безопасной внешностью клоуна, обещанием сладостей и дружбы. А ещё их страх был самым вкусным. Взрослые особи боялись абстрактностей, вроде выговора от начальника, неоплаченных счетов за электричество, или увольнения.

Их страх пах плесенью и вызывал изжогу. В то время как страх детей был многогранен. Каждый был неповторим. ЗАПАХ. ВКУС. А сколько простора для преображений! Кем только не было ОНО для своих жертв: иногда Пеннивайз сам поражался фантазией мелких человечков. Ибо некоторые монстры пожалуй могли бы напугать и его, случись им встретиться на узкой тропинке. В целом, ОНО не было человеком, никогда не мыслило человеческими категориями, а потому было весьма довольно своим существованием. ОХОТИЛОСЬ, ЕЛО и СПАЛО. Цикл шёл за циклом. Мир менялся. Но ДЕРРИ и его ХОЗЯИН оставались такими, какими были ещё во времена первых поселенцев. И всё шло хорошо. До того момента, пока ОНО не начали сниться сны. Нет, они конечно и раньше снились, но ничего необычного в себе не несли: особенно удачные сцены охот, да далёкие миры БАШНИ. Тут же что-то определенно пошло не так. Потому что такие сны и желания не были характерны ни для ПЕННИВАЙЗА в частности, ни для его вида в целом… А снилось ему то, что ОНО больше не было одиноким. И хотя раньше, если бы какой-то идиот додумался спросить Пеннивайза, одинок ли он, или не дай Матурин, посочувствовать ему на эту тему… Оно бы сначала поржало бы над убогим, а потом бы сожрало. Ибо сам термин и его значение не были знакомы этому существу. Но теперь… Теперь. ОНО не было ОДНО. Был второй. Моложе. ОНО не видело образ целиком. Помнило только, что запах младшего сносил все тормоза в разы. И собственные ощущения от присутствия второго в его жизни. Кажется, двуногие называют это «счастьем» или как-то так… Они охотились вместе, ОНО обучало, и мелкий схватывал всё на лету. Впервые испытывать гордость за кого-то было таким странным… Совместная охота. И спаривание. И вот тут-то и была главная неправильность — его вид занимался этим только ради продолжения рода. И, как правило, один партнёр пожирал другого после. Тут же ОНО из раза в раз терялось в накатывающих чувствах. Желание быть рядом, покрыть и пометить собой полностью и без остатка. Чтобы никто не смел усомниться в том, что ОН уже занят. И одновременно-ничуть не меньшее желание отдаться. Показать, что доверяешь, что жаждешь так же сильно, что готов на всё, только бы этот запах и смех никогда больше не исчезали из твоего существования. На фоне этих снов ОНО было чрезвычайно раздражительным. И теперь, если бы кто-нибудь спросил, одиноко ли ОНО, или был бы ещё более глупым, чтобы пошутить или посочувствовать на эту тему, теперь, этот несчастный, так легко бы не отделался. Особенно в этот цикл. Потому что перед тем, как проснуться в этот раз, за 72 часа до встречи ОНО с мальчиком в жёлтом дождевике, Пеннивайз бы абсолютно и полностью счастлив. Ибо в последнем сне, который длился 27 лет, их теперь было трое. Детёныш. Маленький паук. Чудо, которого не должно было быть. Но ОНО сам держал его на руках, смотря в желтые глаза уставшего, но счастливого партнёра. А потом ОНО проснулось. И осознание того, что всё это было лишь сном, обрушилось на него всей тяжестью города. Оно снова было одно, глубоко под землёй Дерри. Голодное после 27 лет сна. Рядом не было никакого охренительно пахнущего младшего, и уж тем более, никаких детёнышей от него у ОНО тоже нет и не было никогда. Наверное, это был первый раз, за многовековое существование ОНО, когда вместо того, чтобы сразу после пробуждения отправиться на охоту, Пеннивайзу остро захотелось уснуть вновь. От новых, неизвестных ранее чувств было больно. Но ещё хуже было от осознания, что это всё было фикцией. ИХ. НИКОГДА. НЕ БЫЛО. ЕГО СЕМЬИ И ГНЕЗДА НИКОГДА НЕ БЫЛО. И вот тут ОНО обречённо зарычало. А где-то высоко-высоко в городе, юноша, которого друзья звали Заикой Биллом, неожиданно проснулся, и теперь лежал в кровати, не понимая, что же его разбудило этой странной ночью, и от чего так бьётся сердце и тянет куда-то бежать и что-то делать. Он так и не смог заснуть больше, и пролежал до самого рассвета, глядя в темноту потолка, испытывая непонятную радость и воодушевление. Лишь под утро он забылся сном, проспал до самого вечера и снились ему подсолнухи, река Кендускиг, с почему-то ярко-красной водой, и шёпот. Шёпот, который звучал в воздухе и в шелесте деревьев. Шёпот, который проходил мурашками от макушки вниз по позвоночнику… И шёпот этот повторял одно: «Ты мой!»