***
«Я осознаю, что это безумие, но я должен это сделать. Это всего лишь контакт двух человеческих тел, сосудов — не более. Нужно продержаться всего неделю, а потом всё встанет на свои места. Всё наладится. Обязательно», — мысленно настраивал себя ангел, когда Тянь нес его в спальню. С пляжа доносился шум волн, похожий на тихий размерный бой часов. Вдыхаемый запах холодного ночного воздуха немного успокаивал пылающие от волнения легкие. Только с мыслями было сложно совладать: они путались, терялись, обрывали сами себя… В голове царил полный кавардак. Но вскоре кое-что начало выходить на передний план, приглушая разразившуюся внутри него бурю, — имя. Его имя, которое демон неумолимо повторял, словно пытаясь убедиться в его реальности. Это волнение, эта нежность по отношению к нему подкупали и просто вынуждали дурные мысли убраться прочь, подальше от их укромной хижины. — Шань… Шань? — настойчивее позвал его Хэ. — Ты точно уверен, что хочешь этого? Мы всё еще можем списать твой внезапный порыв на действие алкоголя. — Спасибо, что придумал мне оправдание на завтра, — шутливо ответил он. — Ладно, не бери в голову. Я просто нервничаю, поэтому… В общем, я хочу. Но не знаю, что делать, поэтому… — Мо пытался говорить уверенно, но получалось сбивчиво и нервно. Он очень злился на собственный голос, который предательски поблеивал. — Могу я доверить всё тебе? — Шань, — обнял его Тянь, — кажется, мое сердце сейчас взорвется. Счастье переполняет меня. — Ты знаешь, что это такое? — Конечно знаю. Я сейчас это чувствую. И это на твоей совести. Только это… А за всё остальное — вини лишь меня. От этих слов у ангела внутри вдруг потеплело, хоть он и дрожал от беспокойства и легкого холода. В окутанной тишиной комнате было слышно, как шуршит одежда, прощаясь с напряженным телом; как расстегивается «змейка» на брюках; как ладони гладят, а ногти царапают атласную кожу, реагирующую на каждое прикосновение мелкой россыпью мурашек. Сердце стучало в груди гулко и взволнованно, желудок сводило от нетерпения. Демону хотелось упиваться им всеми доступными органами чувств. Сперва он долго рассматривал его — открыто, пристально, жадно, — затем закрыл глаза и, склонившись, принялся вдыхать его запах. Соленость моря и сладость «горного персика». Ему очень хотелось попробовать его на вкус. Целовать, лизать, кусать… Повсюду… Но пока он будет начинать медленно. Он немного потерпит. Хэ протянул руку и начал гладить его волосы. На вид грубые и колючие, но на самом деле мягкие и приятные. На это пока еще невинное действие Шань реагировал спокойно: не отодвинулся, не отшатнулся, всё так же лежал напряженный, как натянутая струна, и мельком бросал на него испуганный взгляд. Жертвенный ягненок, добровольно отдающий себя в лапы хищнику. И демон действительно чувствовал, как его начал охватывать охотничий азарт. Это было то самое, настоящее; то, ради чего он жил. Хэ обожал это: выслеживать, загонять, настигать добычу. В такие моменты он ощущал вкус жизни… Но сейчас хотелось не этого. Совершенно. — Тебе так страшно? — Нет, — ответил Мо тихо, на одном коротком выдохе. — Тогда почему ты дрожишь? — Холодно. — Холодно? — Демон поднял брови. — И что же я могу сделать, чтобы тебе стало теплее? — Ты это лучше должен знать. — Это да, — усмехнулся он. — Попытайся расслабиться. Я не буду торопиться. И если захочешь, то остановимся в любой момент. — Ладно. А… — Шань замялся. — А что мне делать? Этот невинный вопрошающий взгляд нещадно рушил и без того хрупкое самообладание демона. — Что хочешь. Здесь нет правил. «Хорошо. Всё хорошо, успокойся. Так надо, — готовился Шань, пытаясь совладать с бьющими набат ударами внутреннего гонга, приказывающими сорваться с места и бежать. — Не думай ни о чем. Вообще не думай. И не чувствуй тоже». Но это оказалось невозможным. Он чувствовал всё: его тепло, его неожиданно приятные бережные прикосновения, его запах, его желание и… такое же учащенное, как и у него, биение трепещущего сердца. Биение реальной, осязаемой жизни. Что бы он ни думал, как бы ни отрицал, но что-то соединяло их — сердце к сердцу — и неудержимо притягивало друг к другу. Теперь рука Хэ гладила его лицо: пальцы нежно, вкрадчиво прошлись по «хвостику» бровей, изгибу скулы и замерли у самого кончика губ. Демон заметил, что губы его искусаны — следы поцелуев страха. И хоть совсем недавно он сам остервенело впивался в эту нежную чувствительную плоть и, стоит признать, хотел сделать это снова, но сейчас… Сейчас он хотел развеять его страх, опустошить, словно сосуд, чтобы потом заполнить лишь страстью и желанием. Шань действительно побаивался его. Хоть Тянь и выглядел совершенно спокойным и держал себя в руках, но глаза не врали. Только не ангелу. В серебряных глазах градус похоти и вожделения настолько зашкаливал, что, казалось, прожжет насквозь. И Мо думал, что он вот-вот сорвется. Да, искушение было громадным, оно буквально захлестывало демона. От возбуждения у него кружилась голова. Ведь его избранник был здесь, перед ним. После стольких дней ожидания. Наконец-то они вместе. Но тем не менее Хэ, опаленный прошлым опытом, не хотел всё разрушить. Их связь еще слишком хрупка, она только зарождалась, поэтому спешить было бы опрометчиво. Он хотел всё сделать правильно. Демон впервые думал о ком-то, кроме себя. И каждый раз, ловя себя на этом, он смеялся над собой, считал себя дураком, полным кретином… погрязшим с головой в любви. Но ему это нравилось. Это, к удивлению, оказалось довольно приятным чувством. Тянь внимательно рассматривал ангела, впитывал в себя каждую черту, каждую деталь, словно видел его в последний раз. Его глаза горели страстью. Он словно никак не мог насытиться им. Гладил, водил пальцами по коже, любуясь им как хрупкой мозаикой тончайшей венецианской работы. — Ты прекрасен. Даже слишком, — прошептал Хэ, целуя его руку. — Правда? А я-то думал, ты любишь только себя. — Ну, ты идешь после меня. — Какой же ты, гад, самовлюбленный. — Мм, мне нравится, когда эти губы выдают что-то грубое, — он нежно провел по ним большим пальцем. — Скажи что-нибудь еще. — От-ва-ли. — Ну же, я знаю, что ты можешь лучше. Тянь начал покусывать его шею, пытаясь выудить из его уст еще что-нибудь пикантное. Но Шань только сильнее сжал зубы, безмолвно отвечая: «Не собираюсь я играть в твои игры». — Хм, хотя да, — отстранился от него демон, — сейчас больше, чем ругательства, я хочу услышать твои грешные стоны. Позволишь мне их услышать? — нетерпеливо выдохнул он. Томительное напряжение росло с каждой секундой. Шань действовал на него как кролик на удава. Соблазн был слишком силен — он одновременно пугал и воодушевлял. Хэ навис над ангелом, предприимчиво сжал запястья и прижался к его пересохшим губам. И на этот раз весь поцелуй контролировал он. Настойчивый, неудержимый, животный темп, за которым Мо попросту не поспевал, сбил их ровное дыхание, разрушил ночную тишину и распалил желание. Не церемонясь, Тянь кусал его нижнюю губу, ловил и «проглатывал» вырывающиеся стоны и обрывки непонятных фраз, смешивал их вдохи-выдохи, жадно сплетался с его влажным языком, отчаянно пытающимся ускользнуть от него. Мо не смог ни подстроиться под него, ни сказать, чтобы он умерил свой пыл. Из-за нехватки кислорода у него начала кружиться голова. Вскоре ангел «поплыл» и совсем обмяк. Он даже не заметил, как демон перестал истязать его рот, который теперь начал жадно заглатывать воздух, наполняя легкие и заставляя грудь интенсивно, часто вздыматься. Хэ слизывал остатки слюны с уголков его губ, опускался к напряженной шее, впивался в выступающие вены, оставляя засосы, и снова, не отрываясь от разгоряченной кожи, вел кончиком языка к его губам. Демон покрыл поцелуями его шею и крепкие плечи с острыми ключицами, а затем спустился ниже. Обведя языком твердый сосок, он не удержался и слегка прикусил его, вынуждая Мо с тихим вскриком прогнуться. Руки тут же нырнули под него, поддерживая как в аргентинском танго. — Давай, ты тоже можешь ко мне прикоснуться, — мягко произнес Тянь. Но из-за неудобного положения Шаню в любом случае пришлось бы это сделать. Прикусив нижнюю губу, он осторожно положил ладони ему на лопатки и сразу ощутил, как тело демона напряглось. «Неужели это из-за меня?» — зародился в нем животрепещущий интерес. Он чуть смелее прошелся вдоль позвоночника и убедился наверняка, что Хэ реагирует на его прикосновения. И ему захотелось больше… Больше дрожи и трепета, больше учащенного дыхания и приглушенных стонов от него. Ангел полностью увлекся отловом реакций на свои действия, а Тянь не скупился ими одаривать. Пальцы беспокойно водили, гладили и скребли по его спине. Так неуклюже и неуверенно, но вместе с тем так желанно и увлеченно, что это попросту крушило у демона последнюю стену обороны. «Ох, похоже, малыш Мо тоже входит в раж. А ведь он даже не представляет, что делает со мной. Словно касается не кожи, а самих нервов. Я чувствую себя странно. Но мне нравится. И этот безумный ангел мне нравится, — поставил он очередной засос на его груди. — Аж зубы сводит, как я его хочу. Но с зубами нужно будет полегче…» Тянь провел языком по косым мышцам живота, оставляя едва заметную влажную, блестящую дорожку. Он принюхивался к его запаху, как собака, идущая по следу. Он прикасался к нему, как скульптор, завершающий свое величайшее творение. — Прекрати. Ты словно пожираешь меня. Это пугает, — на выдохах проговорил Шань. — Я был бы не против… запереть тебя в себе. — Хоть понимаешь, как странно это звучит? — Мне всё равно. «Я так этого желал. И теперь он мой. Он принимает меня. Это ведь не сон, да? Шань ведь здесь, передо мной. Он мой. Наконец…» Рваное дыхание, звуки скольжения пальцев и языка по коже, поцелуи и сглатывания казались слишком громкими — в такой тишине ничего нельзя было утаить друг от друга. Каждый прилив нежности был слаще предыдущего. Мо не чувствовал уже больше ничего, кроме удовольствия и уверенно зарождавшегося желания. Прохладные пальцы и горячий язык стирали все его переживания. Он не хотел больше сопротивляться. Он позволял вести себя, владеть им. Ведь Тянь нуждался в нем. И ангела больше не пугала эта бешеная, необузданная энергия беса: он понимал и доверял ему. А Хэ всё целовал и целовал его, где только можно и нельзя. Словно обезумел, лишился рассудка, весь одурманенный, завороженный, поглощенный только им одним. Их тела безбожно горели, они чувствовали этот греховный жар, исходящий от пылающей кожи. И даже если после от них останется лишь горстка пепла, им уже было всё равно: они возжелали друг друга. «А он чувствительнее, чем я думал. Весь горит… И там уже среагировал. — Демон чувствовал его эрекцию, отчего начал тереться чуть активнее. — Он заводится от того, что я с ним вытворяю. О псы Ада, это ведь всё взаправду, да?» Дремлющий в крови адреналин вскипел. Собственный член начал твердеть. Желание переполняло Хэ, до боли стягивало грудь и низ живота огненными невидимыми ремнями, которые непомерно хотелось содрать с себя. Руки сами потянулись к желанным бедрам, начали их сжимать, подминать под себя… Но Тянь вдруг отстранился. «Нет, рано. Еще рано, — сдерживал он себя, используя последние крупицы рассудка. — Вот ведь… Тело чуть само на него не набросилось, пока мозг начал соображать. Дурак, не спеши: он никуда не денется. Сбавь обороты и подготовь его как следует». Рука двинулась к паху, дабы помочь Мо снять уже болезненное напряжение. Как только пальцы оттянули нижнее белье, высвобождая возбужденный орган, ангел со стоном выгнулся. Накрыв ладонью его подрагивающий от нетерпения, налитый кровью член, Хэ осторожно прошелся от основания до уже влажной головки. Лаская ее, кончики пальцев мигом стали липкими от густой предсеменной жидкости. Постепенно шероховатые бережные прикосновения сменились уверенными незамысловатыми движениями, из-за которых тело и разум Шаня бесповоротно начали плавиться. Однако медленно сходил с ума не только он: Тянь был на пределе, ибо каменным стояк всё настойчивее требовал к себе внимания. — Шань. Позволь мне тоже. Больше не могу… — отрешенно выдыхал он, реагируя на происходящее сквозь искаженную дымку. Демон приставил к его члену свой, обхватил их и одновременно начал двигать бедрами и рукой — нетерпеливо, безудержно, с хрипом. Ангел же, находясь на грани нереального удовольствия, сам подавался ему навстречу, сам отчаянно цеплялся за него, сам желал его… Развратные, влажные звуки заполонили сперва комнату, а затем и их головы. И это было слишком… Слишком постыдно, вызывающе, дразняще и возбуждающе, что остановиться уже не представлялось возможным. Незримая черта пройдена, и теперь можно было сполна насладиться этим сладким греховным ядом, ведь обратного пути уже нет. — Ах, всё, ст… стой, мне… — чуть ли не слезно просил Шань, не в силах больше терпеть нарастающий мощный спазм внизу живота, от которого перехватывало дыхание и «роем» шумело в голове. — Да, сейчас, — успокоил его демон. Но Мо, еще не познавший всю прелесть разрядки, никак не ожидал, что Хэ, вместо того чтобы притормозить, наоборот ускорит темп, вынуждая его выгибаться, скулить и зарываться в подушку, прячась от своих ощущений. Но вскоре звенящее напряжение, волной разошедшееся по всему телу, достигло пика и… наконец улеглось, выплеснувшись наружу. К желанному непомерному облегчению и внутреннему успокоению добавились свинцовая тяжесть и головокружение, приковавшие тело к постели, словно насильно пытаясь заставить прочувствовать всё до самых мелочей: до любой дрожи, до покалывания на слегка онемевших пальцах, до разлившегося по венам тепла… Пока Шань полностью сосредоточился на отменном послевкусии после оргазма, Тянь пренебрег этим и, поймав момент, занялся подготовкой удачно расслабленного и податливого тела. Используя эякулят в качестве смазки, он постепенно начал его растягивать. Благо на некоторое время демон снова мог себя контролировать. Делая всё бережно и неспешно, он чутко следил за настроением Шаня и старался как можно дольше держать его в этом умиротворенном, комфортном состоянии. Целуя и лаская его свободной рукой, Хэ умело поддерживал в нем огонь желания. Но долго отвлекать ангела таким способом не удалось: всё же несколько пальцев и возбужденный член находятся немного в разных категориях. Ощутив болезненное давление от пристраивающейся головки, Мо вздрогнул и инстинктивно отодвинулся назад. Испуганные, протрезвевшие глаза встретились с горящими похотью, затуманенными глазами беса. Бешеный стук сердца, теперь уже не от страсти, а от страха, так и стоял в ушах. — Шань, посмотри на меня. Шань… — пытался достучаться до него Тянь. — Не бойся. Здесь только я. Тот, кто желает тебя. Тот, кто обожает тебя. Не отвергай меня. Прошу, Шань… — Всё в порядке. От неожиданности так среагировал. Теперь всё нормально. — Но ты… — Я говорю: заткнись и продолжай, — беззлобно буркнул он, смущенно прикрывая глаза. Мо осознал, что его ничтожная гордыня окончательно растворилась в распутном омуте, поэтому и отступать было ни к чему. — Ты что, оглох? Или уже всё, вымотался? — с вызовом покосился он на него. Тянь усмехнулся, притянул его к себе и поцеловал. Шань так решительно и преисполнено желанием отвечал ему, что даже если бы демон и хотел «остыть», то уже не смог бы. Похоть отчаянно скреблась у него внутри, словно запертый в клетке зверь. Она жаждала выбраться наружу. Ждала, когда хозяин наконец сорвет этот чертов замок… И он сделал это. Застонав от напряжения, Хэ толкнулся вперед — тугая, обжигающая плоть сдавила член и заставила замереть. Как и Шаня, чей крик резко оборвался. Легкие стремительно сжались, и он даже и слова вымолвить не мог: обычный вдох давался с трудом. Перед глазами всё побелело — боль, острая и резкая, пронзила внутренности, словно тело насквозь пробило копьем. Каждая его частичка была раздражена, взбудоражена и напряжена. Колени тут же подогнулись, а руки слепо рванулись к источнику мучений, пытаясь его остановить. — Шань, тише, тише… Потерпи чуть-чуть. Не отодвигайся, скоро станет легче, — пытался успокоить и приободрить его Тянь. Но тот лишь отчаянно упирался в бедра демона, пытаясь спастись от нахлынувшей боли, которая с каждой секундой становилась всё сильнее и ярче. Тело оцепенело и, казалось, хотело стать каменным, дабы защититься. Слезы неумолимо катились по щекам, горло сдавило, диафрагма напряглась, спазм скрутил мышцы в железный комок, а в ушах глухо гудело. Мо даже не слышал Тяня, который пытался ему помочь, настолько он был поглощен борьбой с собственным телом. — Не напрягай так поясницу. Ну же, Шань, попытайся немного расслабиться. — Но видя, что он совершенно не реагирует на его слова, Хэ решил пойти другим путем. — Вот, сожми мою руку. Так сильно, как сможешь… Пусть нам обоим будет больно. Голос его был напряженным, словно свернутая пружина, и Мо понял, что пусть Хэ и не испытывает того, что чувствует он, ему тоже малоприятно. — Ты мне ставишь весьма сложные задачи, мудень, — на одном выдохе выдавил из себя Шань. — Но я попробую. Всё еще задыхаясь от боли и разбушевавшихся чувств, ангел крепко сжал его руку и уткнулся в крепкое плечо. Уютное тепло вновь окружило: оно незримо поддерживало и успокаивало. Как и сердце демона, которое билось как сумасшедшее. Оно отвлекало, перетягивало внимание на себя. И Мо, несмотря на пугающие незнакомые ощущения, полностью захватившие его, почувствовал себя в безопасности. Отзывчивость и забота, которые он по крупицам вылавливал в уже затихающем потоке боли, действительно помогали ему. — Ты как? — Нн… Уже лучше. Просто так странно. — Я постараюсь, чтобы твое «странно» повернуло в сторону «потрясающе». Мягкие горячие губы накрыли его рот, плавно погружая в долгий дразнящий поцелуй. Страстные прикосновения демона намеренно били по уже изученным чувствительным точкам, вновь возбуждая и распаляя. Он с новым рвением начал расцеловывать его истерзанную, покрытую испариной шею; гладить и сжимать набухшие соски; водить влажной ладонью по его члену, вновь отвечающему на ласки… делать всё, лишь бы ему снова стало хорошо. — Мм, Тянь… Услышав слетевший с его губ сладостный стон, да еще и с его именем, демон не смог удержаться и начал двигать бедрами — плавно и размеренно. Опьяняющее желание мигом разгорелось по телу, застилая разум густым, непроглядным туманом. Но даже через него Тянь всё еще улавливал глухие, расплывчатые вскрики Шаня, вынуждавшие его остановиться. На время. «Каждый раз, как лижу его в ямочке за ухом, он сильнее сдавливает меня. Неужели эрогенная зона? Интересно, есть ли еще? Хочу исследовать всё его тело. Много раз… Чтобы только я знал, как заставить его стонать от наслаждения. Хочу развратить его так же, как развратен я сам…» Жадно сжимая и фиксируя его бедра, Хэ входил в него резко и глубоко. Он раз за разом, с каждым мощным, но непродолжительным толчком менял угол проникновения и искал то, от чего Мо Гуань Шаню сорвет крышу. И в какой-то момент в его тягучем хриплом голосе появилась новая нотка. Нотка, которую демон хорошо распознал — удовольствие. И тут уже тормоза отказали окончательно: беспрестанно, неуемно, с поистине юношеской прытью он вколачивался в желанное, извивающееся под ним тело. Вновь и вновь задевая найденную «точку удовольствия», он заставлял Шаня выгибаться, зарываться в простыни, царапать его, выкрикивать что-то невразумительное, протяжно и открыто стонать… А тот не понимал, что происходит с его телом. Мышцы живота неустанно сжимались, в груди бушевало пламя, необъяснимое тепло заструилось по венам, а болезненное жжение начало перекрываться острой вспышкой внизу живота, которая пронизывала тело приятной тягучей судорогой. Тянь отбросил с глаз мокрые волосы, которые при лунном свете были чернее агата, и улыбнулся. «Похоже, тебе становится приятно. Я рад, конечно… Но хочу, чтобы ты свихнулся от экстаза». Он дразнил Шаня: доводил до черты, затем замедлялся, вынуждая его подстраиваться и двигаться самому, дабы вернуть потерянные ощущения. А потом Хэ вновь вливался в его такт, приумножая удовольствие. От точных, уверенных, энергичных толчков Мо напрочь потерял голову и разошелся настолько, что расцарапал демону всю спину. А того это только будоражило и подстегивало. Не человеческая, а уже дикая, животная похоть не давала им остановиться. Откровенные, пошлые движения бедрами, развратные звуки соприкасающихся тел и страстные стоны, коими партнеры одаривали друг друга, словно вводили их в общий восхитительный транс, оставляющий приземленную реальность позади. Боль полностью преобразовалась в нечто иное, новое чувство, которое находилась на грани услады и пытки. Мучительная, запретная, но… сладостная пытка. То, что так возбуждало; то, что раскрывало все чувства; то, что срывало все маски, обнажая саму суть, — стоило смерти. То, что было дико невыносимо, становилось до ужаса приятным. Это ошеломляло. И Шань ненавидел человеческое тело за это. Он чувствовал, как эмоции накапливаются внутри, нарастают, словно лава перед извержением, готовая выплеснуться неудержимым гортанным криком. Огонь сжигал тело изнутри, а воздух душил. Ангел был пойман в клетку из языков пламени, которые раз за разом впивались в него, глубоко, до последнего нерва… Эмоции суетились внутри, как в западне. Они хотели вырваться наружу, хотели освободиться и освободить хозяина от тяжкого груза. — Ты так искусаешь себе все губы, Шань. Не старайся заглушить голос. — Хэ просунул большой палец ему в рот. — Ну же, не сдерживайся. Отпусти себя. «Ты мечешься уже не от боли, а от наслаждения, с которым не знаешь, что делать». В его глазах сверкнули золотые искры — Мо протяжным рыком-стоном притянул Тяня к себе и впился зубами в его плечо. От злости ли, переизбытка чувств или простого желания оставить «след» и на нем тоже — Шань не знал, почему сделал это. Да и думать-то особо не хотелось: в голове всё сливалось из-за грязных мыслей, а мозг плавился, как восковая свеча. Теперь бразды правления взяли на себя реальные ощущения и низменные человеческие потребности. Постыдные слова, что могли слететь с его губ, больше не пугали. Пока он тонул в пронизывающем всё тело удовольствии, это было неважно. Ангел почти на физическом уровне ощутил всю сущность демонической силы: энергия действия, сила натиска и захвата. И она поглощала его, впитывала в себя, подчиняла… Мучительный, желанный, обезоруживающий плен. Его плоть, мысли и даже душа — всё находилось во власти этого чертова искусителя. Он контролировал его и, казалось, поглотил целиком. «Наконец я нашел тот крохотный развратный уголочек, который малыш Мо так старательно от меня прятал. Наконец я так отчетливо вижу и чувствую тебя. Всего. Ты так близко. Ты здесь. Рядом. Со мной. Наконец». Рука сама потянулась к нему. Их пальцы вновь сплелись, согревая и поддерживая друг друга. Желание пропустить через себя каждое мгновение было взаимно. Их связь становилась всё ощутимее. Она притягивала и сближала в нечто единое, целое. Ангел чувствовал, что скоро осыплется, как листва в осеннем парке. Его дыхание стало тяжелым и частым. Он задыхался. И едва мог слышать собственный голос: в ушах звено так, словно он находился между двумя гигантскими колоколами. — Тянь, я больше не… — Да, я тоже… Плечи демона гудели от напряжения, грудь судорожно вздымалась, а лицо стало алым — он также был на пределе. Двигаясь на этот раз быстро и жестко, Хэ мигом довел малыша Мо, повисшего на его шее, до пика. От того, что его тело судорожно сжалось, а затем начало содрогаться, пытаясь погасить огненную патоку, разливавшуюся по натянутым нервам, демон вскоре кончил следом. Невидимые ремни, стягивающие грудную клетку и не дававшие дышать, словно разом лопнули, пропуская спасительный воздух в легкие. Пальцы покалывало крохотными иголочками, низ живота заполнился осязаемой любовью, а за спиной словно выросли крылья. Мо даже неосознанно оглянулся, чтобы проверить наверняка. Его затуманенные от удовольствия медовые глаза, казалось, источали искрящееся жидкое золото. Тянь никак не мог налюбоваться ими. Неожиданно его незримая мечта стала реальностью. Эмоции, что он испытывал, были просто неописуемы. Но всё же, если и существует похожее на это чувство слово, то это счастье. Он наконец нашел его. Полуприкрытые глаза беса смотрели прямо на него. — Хочу быть с тобой так долго, как только можно. Блаженство захлестнуло их. Они наслаждались друг другом до тех пор, пока обжигающий огонь страсти не добрался до самых костей, пока запах секса не заполнил легкие, из которых вырывались лишь гортанные хрипы, пока пот не перемешался с потом партнера, пока совсем не осталось сил… Вот что такое запретный плод. Желать до невозможности сильно, чувствовать себя до безумия прекрасно, наслаждаться до беспамятства, но при этом осознавать, что всё это неправильно. Но вскоре бешеная страсть начала остывать, плавно сменяясь ленивой негой и ласковой теплотой. Мо неосознанно уткнулся в плечо Тяня и, закрыв глаза, ощутил такое спокойствие, изведанное лишь на Небесах. Это оказалось не слишком просто, но всё же… — Шань, — произнес демон голосом, которым никогда раньше с ним не говорил. — Люблю тебя. От этих слов его душа, кажется, растворилась. Безвозвратно. Как же он вернет ее теперь? Не сумев вымолвить ни слова, ангел так и продолжил лежать на его плече, пытаясь притвориться спящим. Он еще долго, пока действительно не уснул, чувствовал, как Тянь осторожно гладил его руку, губами касался его волос и шептал: «Лишь бы эта ночь никогда не заканчивалась».Прегрешение
15 августа 2019 г. в 22:07
Ангелу словно влепили отрезвляющую пощечину, возвращая в неприглядную реальность. Губы его беззвучно раскрылись и сомкнулись: он не знал, что ответить. Изначально доверительное и благосклонное расположение сильно пошатнулось и неожиданно приобрело мрачные оттенки. Воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая разве что отдаленным рокотом волн, долетавшим с пляжа.
«Я, что же, рано понадеялся? Тянь ведь наверняка должен знать, что это недопустимо. Я не могу больше оставаться на Земле. Но тогда зачем предлагает подобное? Неужели он…»
— Шань, что думаешь? Хочешь остаться? — переспросил Хэ, заискивающе вглядываясь в его обеспокоенное лицо.
— Дай мне минутку.
Время для ангела словно остановилось: рев океана стих, отголоски города отдалились, даже прибрежный ветер унялся. Казалось, весь мир застыл в ожидании его ответа. Безмолвное всеобъемлющее пространство давило с титанической силой.
Мо знал, что молодым ангелам нельзя долго находиться на Земле: можно легко утратить Божью благодать. А значит, и возможность вернуться на Небеса. Нельзя было допустить, чтобы Тянь всё разрушил. А ведь он легко мог это сделать…
«Что, если их экзамен еще не закончился? — страшное предположение ослепительной вспышкой ворвалось в его сознание. — Что, если Хэ нужно оставить меня здесь? Ведь если добровольно откажусь вернуться, то уже никогда не смогу этого сделать. Получается, демоны обойдут правила и безнаказанно избавляться от ангела. Боже… — он ужаснулся. — А что, если я не один такой? Так, мне нужно что-то придумать. Как потянуть время? Как заставить его поверить в то, что я согласен? Как сделать так, чтобы он не бросил меня на Земле? Как обмануть того, чья стезя — ложь?»
Шань чувствовал себя мышкой, лихорадочно бегающей по лабиринту в поисках выхода. Воспоминания мелькали в памяти отдельными несвязными картинками в поисках зацепки. И вот, когда он очутился в божьем храме напротив своего Просветителя, ответ был дарован.
Всё, что он пережил; всё, через что прошел и что ощутил на Земле, — всё вдруг вылетело из головы и очистило разум. Внезапно ясность мысли вернулась. Мозг начал работать спокойно и рационально, словно отгородившись от всех сомнений и страхов. Мо знал, что ему предстояло сделать.
Демон был сейчас уязвим как никогда, потому и представить не в силах, что Шань мог обмануть его. Да, ангел не способен на подобное, а вот человек… вполне. Если он заставит его подойти ближе, если заставит прикоснуться к себе, если открыто посмотрит в его глаза… сможет ли Хэ удержаться? Мо думал, что нет. Глупый, наивный ангел — как тут устоять? Да, это неправильно, подло, бесчестно, но он не мог рисковать.
«Я обязан вернуться на Небеса. Любой ценой», — едва подумав об этом, Шань почувствовал прилив холодной, жесткой решимости.
— Тянь, ты ведь понимаешь, что это непростое решение?
— Разумеется. Просто, если ты чувствуешь то же, что и я, давай останемся жить на Земле. Поверь, на Небесах всё не так правильно, как ты думаешь. Я не хочу, чтобы ты становился архангелом, иначе лишишься выбора как такового, а тебе уж точно не понравится, что… В общем, сейчас я не хочу сильно тебя грузить, ты и так в замешательстве. Но знай, лишь одно твое слово, и мы со всем справимся. Шань, — он сжал крепче его руку, — я всегда буду с тобой.
«Мягко стелешь. Пытаясь прорастить зерно сомнения, ты лишь подтверждаешь мои догадки. Ты-то всегда сможешь вернуться в Ад, а я застряну среди людей, да еще и стану смертным. Но этого не произойдет».
— Сказать честно, я тоже об этом думал. Только… разве мы можем быть вместе? Я имею в виду физически? В нашем истинном обличии мы даже дотронуться друг до друга не можем.
— Поэтому и предлагаю остаться: на Земле всё возможно. Здесь мы свободны. А еще меня до невозможного радует тот факт, что ты задумывался не только о нашей платонической связи, — подметил Хэ, плутовато улыбнувшись.
— Это не… — Мо хотел оправдаться, но всё же, погасив эмоции, согласился: — Ох, ладно, думал. Но до сегодняшнего разговора я вообще не знал, что это осуществимо. Поэтому и отбрасывал эти мысли подальше, считая, что я… неправильный.
— Шань, это не так. Ты же ангел, ты априори не можешь сделать ничего плохого. А вот я очень даже. И, стоит признать, безумно на это надеюсь, — добавил он с невыразимой долей соблазна.
— Тогда давай так и поступим, — не задумываясь, предложил Мо.
— В смысле? — Тянь тут же навострился, словно кот, увидевший мелькание мышиного хвоста.
Ангел сделал глубокий вдох, словно собирался нырнуть в глубокое озеро. Паника отстукивала барабанный бой у него в висках. Он помялся секунду-другую и, выдохнув, ответил:
— Ну, займемся тем, чем занимаются ваши… и наши на Земле.
Хэ, конечно, хотел услышать более конкретный ответ, но переспрашивать не стал. По опущенному взгляду Шаня, его смущенному румянцу и нервному терзанию собственных пальцев демон и так понял, что он говорил точно не о поедании сладкого и катании на каруселях.
— Ты сейчас серьезно? — Его черные изогнутые брови, как крылья ворона, поднялись вверх. — Или тебе алкоголь не в то место ударил? А то, знаешь ли, я такие шутки вообще не воспринимаю.
— Думаешь, я бы стал шутить о таком?
Тянь знатно подзавис. Он был изумлен, но вскоре изумление сменилось чем-то более глубоким. Демон непроизвольно потянулся к пачке сигарет, но, искоса посмотрев на Мо, запихал ее обратно в карман.
— Тогда… Может, что-то произошло? Это на тебя не похоже.
— Тянь, успокойся, я просто хочу заняться с тобой сексом, — небрежно выпалил он и, осознав сказанное, прикрыл ладонью глаза. — Ох, не верится, что сказал это вслух. Думаю, вино в этом поспособствовало.
— Но почему? — Хэ всё никак не мог поверить в происходящее.
— А почему бы и да? По крайней мере, давай попробуем. Вдруг ничего не выйдет и всё это заведомо будет бессмысленно?.. И вообще, что-то для похотливого демона ты задаешь слишком много вопросов.
— Я хоть и подначивал тебя, но всё же и не надеялся, что ты согласишься.
— Зачем тогда предлагал?
— Затем, что жалел бы всю оставшуюся жизнь, если бы не попытался. Не поверишь, но я весь в томящемся от чувств беспорядке.
— Прекрати…
— Не веришь?
Демон встал с места, подошел к ангелу и наклонился так, что их губы едва не соприкоснулись. Казалось, Хэ готов был пойти дальше, но, взглянув Шаню в глаза, остановился. Он снова взял его за руку и бережно поднес к своей груди.
— Даже когда я был на пороге смерти, мое сердце так не билось. Когда я смотрю на тебя, когда думаю о тебе, внутри каждый раз что-то происходит. Не знаю, словно у меня появилась… душа? И она сходит с ума. И я вместе с ней.
У Мо перехватило дыхание: как от его слов, так и от его близости. Бесспорно, он уже давно почувствовал, как холод, до этого окружавший демона защитной коркой из темного льда, растаял и исчез, но… ощутив уже такое родное тепло, прочувствовав в полной мере самый настоящий барабанный концерт, бесновавший у Тяня внутри, ангел начал сомневаться… во всем. Что, если он ошибается? Что, если Хэ не желает ему зла? Мо правда хотел в это верить.
Казалось, они замерли на целую вечность, не решаясь потерять то личное, сокровенное, мелькнувшее из приоткрытой завесы самой их сути. Они были полностью сосредоточены на глазах друг друга. Открытых, искренних как никогда. Молодая луна, окаймленная серебром, и милостивое золотое солнце затягивали в свой бескрайний омут.
Шань сам потянулся к нему, разрушая барьер «незавершенного действия». Всего пара сантиметров — и они уже не часть поднебесной. Нечто большее. И это словно почувствовали не только они, а весь мир вокруг. Застывшее время ринулось вперед, нагонять недостающие минуты из-за нерешительности двух своих созданий. Океан зашумел, прибой заревел, засигналили с далекой трассы машины, стоявшие в пробке… И под такие неординарные аплодисменты ангел и демон стояли в объятиях друг друга, наслаждаясь запретной близостью.
Это было страшно: окунуться в первый, оттого и немного неуклюжий, поцелуй. Всё ощущалось слишком остро и детально. От выпитого вина на губах еще остался тонкий фруктовый вкус с оттенком миндаля. Это немного успокаивало, ведь было чем-то привычным.
Несмотря на холод, царивший в доме, Мо охватил страшный жар. А всё из-за горячих и ласковых губ Тяня. Все мысли медленно улетучились, освобождая дорогу лишь волнам ощущений, которые вскоре накрыли с головой и кружили в водовороте, не останавливаясь. Казалось, Мо действительно тонул: тело не слушалось, грудь сдавило, воздуха не хватало. Он задыхался, он погибал, но так… сладко.
От этого поцелуя — неспешного, волнительного, одурманивающего, — ангел безвольно дрожал. Земля просто уходила из-под ватных ног, и если бы Хэ не удерживал его в крепких, надежных объятиях, он бы точно рухнул. Шань так и повис на нем, делясь с ним своей дрожью. В таком новом, неизведанном и постыдном чувстве он мог лишь подчиниться, добровольно отдать себя во власть демона.
«Не знаю, из-за алкоголя ли это или просто мое тело такое чувствительное, но… это не так мерзко и грязно, как я думал», — сам себе признался Мо.
Из этого приятного плена «вынырнули» они одновременно. Ангел тут же опустил глаза, не готовый встретиться с Хэ лицом к лицу. И тут он заметил, что их пальцы оказались сплетены. А ведь даже и не вспомнить, когда они только успели взять друг друга за руку.
Тянь крепко прижал Шаня к себе, будто говоря: «Всё в порядке. Всё в порядке». Он так боялся, что Мо захочет сбежать, что просто не хотел его отпускать. Но тот даже не думал об этом. Особенно сейчас, когда теплая ладонь так приятно касалась кожи и успокаивающе гладила его по волосам. Видит Бог, ангелу давно хотелось к кому-нибудь прижаться. Он очень устал за всё это время и просто умирал от простого желания ощутить чье-то тепло. Даже если оно будет исходить от демона. Особенно от этого демона.
— Видишь, легкие не опалены, — прошептал Хэ, прильнув щекой к его виску.
— Ты знал?
— Как я влияю на тебя? Да, знал. Поэтому вначале и старался держать дистанцию, хоть это, признаюсь, было тяжело. Но сейчас мы близки к людям как никогда. Поэтому спокойно можем находиться рядом и касаться друг друга.
— На что-то намекаешь?
— Я вообще-то думал, что ты намекаешь. Но если интересует мое мнение, то грех не воспользоваться таким шансом. Не находишь? — бросил он на ангела заискивающий взгляд.
— Ну, в грехах ты больше моего разбираешься.
— Могу я посчитать это за согласие?
— А ты уже не можешь удержаться?
— Я немного активен в этом плане.
— Ты же демон лжи, а не похоти, — напомнил ему Шань.
— Значит, нужно будет задуматься о переквалификации. Но уж точно не сейчас. — Тянь вдруг подхватил его и с легкостью поднял вверх.
— Эй, что творишь? Отпусти, — запротестовал Мо, испуганно вцепившись в его плечи.
— Ближе к небу поднимаю, а ты еще и недоволен.
— Не смешно.
— А что для тебя смешно, Шань? — поинтересовался он открыто, без всякой колкости.
— Эм, так-то сложно ответить… — Ангела явно застал врасплох подобный вопрос.
— Может, это? — Хэ вопросительно поднял одну бровь, а затем облизнул его руку, которую Мо тут же попытался убрать. Но, боясь упасть, вернул ее на прежнее место.
— Вот же хитрый лис, ты совсем спятил? — Шань лишь сильнее обхватил его за шею, только бы скрыть свое дикое смущение.
— Но, похоже, я иду в верном направлении, — ответил он и перешел на удачно открывшуюся чувствительную шею ангела.
Тот не сдержался и, засмеявшись, быстро сдался без боя:
— Всё, всё! Тянь, прекрати, мне щекотно!
— Наконец ты улыбаешься.
Из-за яркого лунного света, который попадал в комнату через приоткрытые ставни, серые глаза демона блестели, как океан в полночь или… как магнетит.
Мо не устоял — он наклонился и поцеловал его. Отстранившись, ангел убрал ему за ухо выбившуюся черную прядь волос.
— Твои глаза…
— Что с ними? — спросил Хэ, не упустив возможность поцеловать ладонь Шаня, остановившуюся возле его лица.
— Они сейчас похожи на тот блестящий камень, что ты нашел на пляже и подарил мне.
— Я? Подарил? — максимально искренне удивился он.
— Ладно, — усмехнулся ангел, — кинул к моим ногам. Но я счел этот жест за подарок. Как у пингвинов, знаешь?
— Ох, пингвин… — Тянь не смог сдержать улыбки. — Иногда из-за твоих слов во мне будто что-то переклинивает. И почто ты такой милый?
Мо снова хотел возразить и сказать, что никакой он не милый, но… почему-то в этот раз от этих слов его сердце забилось быстрее. Ему не было обидно. Наоборот, приятно.
— Может, наконец отпустишь меня?
— А вдруг ты сбежишь?
— Ах вот как? — Шань склонил набок голову, а после снова припал к его губам. — Но разве похоже, что я хочу сбежать?
— То есть ты напрашиваешься, да?
В ответ лишь короткий утвердительный кивок.
— Ну что ж, в этот раз тебе не отвертеться, — не скрывая вожделения, выдохнул Хэ ему на ухо, отчего щеки ангела мгновенно залились краской.