Наше время.
Кемерон вышел практически следом за брюнеткой, обнимая ее со спины. — Ты чего здесь, Лекс? Холодно же... — парень говорил негромко, ибо замечал изменения в своей девушке после всего случившегося. Точнее, после того, что ему рассказала Вудс и газеты, которые во всю трубили, что убийца не пойман и ходит среди нас. Парень, конечно, не понимал ее. Да, она не должна была прыгать от счастья, что освободилась от пут этой извращенки, но и все время ходить в подавненом состоянии тоже не могла. — Что с тобой происходит? — попытался еще раз он, но ему не отвечали. Пока он терпел, но на долго ли его хватит? — Пойдем в дом, Тай, спать. Мне просто нужно было немного свежего воздуха... — прошептала брюнетка, высвобождаясь из чужих рук и возвращаясь в квартиру. Кажется, теперь ей свежий воздух нужен был всегда... Даже находясь на улице, она задыхалась, не говорят уже о помещениях. С того дня, прошло три недели, но для девушки, это все как будто случилось вчера... Она ни на секунду не забывала о той роковой ночи, а ее сны-кошмары, стали для нее реальностью. Повторяющиеся видения их совместной жизни, ссоры, ночи любви, стрельба и кровь... С Тайлером, она так и не рассталась... Не было времени, сил, желания – ни на что. Хотелось больше, чем просто умереть... Они легли на кровать, Лекса даже не удосужилась снять с себя куртку, ей было все равно и опять же дела не было не до чего. Кемерон быстро засопел, а девушка свернулась калачиком, бесшумно пуская слезы и опять вспоминая ту ночь, после...Три недели назад.
— Доченька-доченька, ответь мне... Пожалуйста, скажи хоть, что-нибудь... Ты ранена? — мать захлебывалась слезами, пытаясь докричаться до брюнетки. Но в ее голове был какой-то шум, гул, она была в прострации, совершенно не понимая, что происходить вокруг. — Миссис Вудс, пожалуйста, не мешайте полиции и отойдите от своей дочери. Она обвиняется в убийстве... — говорил мужчина в форме, когда они шли к патрульной машине. Но блондинка его перебила. — Вы, что с ума все посходили? В каком убийстве? Вы посмотрите на нее... Она ничего не могла сделать, она возможно сама ранена! — Это мы и проверим, мэм. — пытался успокоить женщину, но она не поддавалась и казалось, что в любой момент накинется с кулаками на него. Обвинять ее несовершеннолетнюю дочь в убийстве? — Оставайтесь здесь, миссис Вудс. — Я никуда не отпущу свою дочь. Она ничего не сделала! — не успокаивалась та, кричала и «брызгала» неостанавливающимися слезами, пока ее не схватили крепко за талию, оттягивая от дочери, и тихо зашептали на ухо, неизвестным голосом: — Эбби, успокойся. Мы совсем разберемся и уже завтра Лекса будет на свободе... — Кто ты?! Отстань от меня! Мне нужна моя дочь! — женщина развернулась, ибо полицейский автомобиль с младшей Вудс уехал. — Кто ты?!! — Я – Октавия Блейк. Подруга и охрана Кларк и Лексы. — спокойно произнесла шатенка. — Ты охрана? — зло рассмеялась Эбигейл, кажется, у нее у самой была истерика. — Где же ты была, когда с моей дочерью, что-то случилось??? Женщине сейчас очень не хватало своего мужа здесь. Мужчина не поехал сегодня на мероприятие, сославшись на плохое самочувствие, а Эбби просто не смогла не пойти и не поддержать дочь. — Успокойся, Эбигейл! — вскрикнула Блейк, да и она была вся на нервах. Ее подруга... Кларк... убита... Девушка могла спокойно развернуться и уйти, не сюсюкаясь со всей семьей Вудс, ей за это даже не заплатят, но... Лекса тоже стала ее подругой. — Не с одной твоей дочерью сегодня, что-то случилось... Кларк... ее убили. Лекса жива и завтра, когда полиция поймет, что она ни к чему не причастна, ее отпустят. А я да, охрана и не должна находиться еще в постели со своими боссами! Девушка говорила на повышенных тонах, решив, что только так дойдет до женщины и сразу же намекая, что при интимных обстановках не может присутствовать. Блондинка замолчала, хватаясь за голову, она растерялась не зная, что делать. Смерть Кларк тоже ее повергла, хотя она больше думала, как справится с этим ее маленькая дочь. Как ее маленького ребенка, додумались обвинять в убийстве любимого человека? Это, как если бы Эбби убила Джейка. Уму непостижимо! — А как же... Она, что проведет ночь в тюрьме? Я – мать и должна быть рядом! Мы должны нанять адвоката, залог... Лекса должна быть дома... — мысли в голове путались, Вудс несла все, что могла вспомнить о таких ситуациях. — Ладно, поехали. — смирилась Блейк, понимая, что мать должна быть рядом с дочерью. — Только ты должна успокоиться, а то и тебя посадят за покушение на полицеского. И тогда ты точно Лексе, не поможешь... Зеленоглазую продержали в комнате для допросов около двух часов, но та так и не произнесла ни слова. Не отвечала ни на один вопрос, да и практически не шевелилась, смотря в одну точку. Правда, медики осмотрели ее и не нашли даже ни одной царапины на ее теле, кровь на ней была чужая. Хоть девушка была несовершеннолетней, отпустить ее отказались, пока она не ответит на всех их вопросы. Она была последней, кто разговаривал с мисс Гриффин, хоть и не нашли при ней оружия, из которого было произведены выстрелы в грудную клетку. Она первая, да и единственная на сегодняшний день подозреваемая и пока она не заговорит, ее никто не отпустит. Так объяснили Эбигейл Вудс. Тем самым дав понять, что ночь она точно проведет в участке. Завтра ее опять допросят и, если не получится, вызовут психиатров. Встреча с родственниками, тоже была пока запрещена. Вудс перевели в одиночную камеру, с кроватью. Девушка не спала всю ночь, а просто лежала, она была в остолбиневшем состоянии и трудно было даже догадаться, что с ней творилось, а также какой ад она переживала внутри. Все же по своим связям, Октавия смогла пробраться в камеру подруги, где-то в середине ночи. — Лекс, ты спишь? — шепотом проговорила Блейк, дергая тут за плечо. Но девушка не поворачивалась. Шатенка посмотрела на лицо той и заметила красные глаза, но открытые. Она все понимала, что у той был шок. Но она должна была помочь Вудс, даже если это было в последний раз. В данный момент, это было сделано ради Кларк... в память о Кларк... Он должна помочь Лексе, блондинка бы не хотела, чтобы та села в тюрьму, из-за того, что даже не делала. И хоть весь белый свет будет утверждать, что зеленоглазая виновата, Блейк встанет на ее сторону. Нет, не потому что она ее охрана и должна защищать везде, а потому что она была свидетелем всех романтических отношений между девушками. За что убивать свое счастье? Чтобы потом быть несчастным? Любовь не убивают, даже если она в некоторых случаях приносит боль. — Ладно, не хочешь говорить, значит слушай. Тебя обвиняют в убийстве Кларк... И, даже если не найдут оружие, тебя могут посадить. Ты — единственная подозреваемая у полиции, и если ты будешь молчать – ты сядешь. Думаю, Кларк бы этого не хотела... А я больше не могу тебя охранять, это моя последняя помощь... Сейчас я нужна компании «Скайкру», как и Белл, как и все приближенные Кларк. Что бы ее не расстащили на кусочки, хотя бы какое-то время. За тебя мать волнуется, Лекс... Она уже немолодая, пойми это. Завтра у тебя будет повторный допрос и ради Кларк, расскажи им все, что знаешь... Пускай они найдут настоящего убийцу, чтобы он не остался безнаказанным... Ради Кларк, прошу... Шатенка провела по спутанным, волнистым волосам и покинула камеру. Теперь все зависило только от зеленоглазой, которая замкнулась и ушла в себя. Говорят в психиатрии, есть такой синдром. Когда после перенесенного стресса, человек уходит в себя, в свой внутренний мир. Не разговаривает ни с кем, не пьет, не ест, не спит, не двигается – подобие трупа... Так и случилось с Лексой Вудс, и не факт, что что-то или кто-то сможет вывести ее из такого состояния... — Итак, мисс Вудс вы будете отвечать на наши вопросы? Вы должны прекрасно понимать, что вас могут посадить и... Было раннее утро, когда брюнетку вновь привели и начали допрашивать, но она молчала, как и вчера. Дверь допросной распахнулась и зашел старше званием полицейский. — Мистер Тейлор, могу я поговорить с мисс Вудс, наедине? — Да, конечно, мистер Кейн. Но девушка, как мне кажется, невминяемая... — Я разберусь... — когда дверь захлопнулась за коллегой, Маркус продолжил, протягивая бархатную коробочку девушке, скользя ею по железному столу: — Лекса, это просила передать тебе твоя мама...