Запретная связь.

— Цветочек... Мой Цветочек... Моя любимая девочка... — блондинка сразу к себе прижала свою девушку, так крепко, как будто пыталась слиться с ней в одно целое.       В этот раз Вудс не пищала по поводу своих костей, потому что ей самой были необходимы эти объятия, как воздух. Но больше она не смогла сдерживаться и дала волю своим слезам, зарыдала вслух, настолько громко, что никогда так не плакала. Никогда была «нежно оттрахана» впервые Дьяволом, никогда у них были мини-ссоры ревности, никогда те расставались. Никогда!       В этот момент, как будто гора печали, горя, бед, ненастий и несчастий – обрушивалась с ее плеч. Уж слишком долго она носила все в себе, пыталась казаться сильной, не прося помощи ни у кого.       Гриффин это чувствовала, поэтому давала выплакаться своему цветочку, своему ангелочку. Лишь когда плачь затянулся, она начала успокаивать девушку. — Все-все, тихо, солнышко мое. — казалось всхлипы были слышны во всем доме. — Я теперь рядом и никогда не оставлю тебя одну. Прости меня за отсутствие...       Просила прощения Богиня, и Лекса не переставала удивляться этой необыкновенной женщине. По сути ей нужно было просить прощение: за то, что рассказала все парню, за то что позволила этому случиться, за то, что не уберегла... Но эти признания, как она понимала еще впереди.       Девушки остались дома. Расположившись на полу, в гостиной, на каких-то специальных напольных мехах, перед горящим камином. — Ну, что Ангелочек, ты успокоилась? — начала голубоглазая, призывая ту к разговору, но продолжала обнимать девушку. Лекса молча кивнула. — Хорошо... А теперь расскажешь мне, откуда этот шрам? Раньше его не было... Я точно помню. — Это Тайлер... После того, как он стрелял в тебя, в разговоре он неосознанно проболтался мне об этом и я пыталась сбежать от него, после того как он вывез меня в лес... — рассказывала брюнетка полную историю, замечая, как в голубых глазах росла ярость. — Я его придушу своими руками, и никакая тюрьма его не спасет! — заключила та, потянувшись к телефону, который лежал на журнальном столике, рядом с ними. — Нет, Кларк. Не нужно, он получил по заслугам. Он уже мертв. — остановила Вудс женщину, рассказывая ей еще и об этом. — Слишком легкая смерть для ублюдка. — зло выплюнула Богиня. — Кларк, пожалуйста, не надо, не злись сейчас... Все хорошо, и мы рядом. — Да, Цветочек мой, ты права, как никогда. — улыбнулась блонди, поглаживая зеленоглазую по длинным волосам. — Кларк, а как у тебя... Как ты... — немогла правильно подобрать слова брюнетка. — Расскажи. — Ну, я толком не помню. Помню только твои глаза... Ты смотрела на меня глазами полными боли, я хотела тебя успокоить, но не смогла... Не успела... Я тоже не видела, кто в меня стрелял, но слышала хлопки, затем почувствовала сильный толчки, в область груди... — Тебе было сильно больно, Кларк? — спросила Лекса, обнимая женщину одной рукой за живот. — Никакой боли не было, Цветочек, только сильный толчок, такой же, примерно, как при ударе электрическим током. Больно было видеть тебя... Одновременно пришло чувство крайней слабости, и понимание того, что в меня стреляли. Я поняла, что умираю, когда не смогла произнести ни одного слова, что бы тебя успокоить, и я так не хотела оставлять тебя одну, я же обещала... У многих начинает пролетать вся их жизнь перед глазами, а моей первой мыслью было, что я так и не успела сделать тебя моей, моей женой. — усмехнулась печально Кларк. — Казалось, что эта смерть бессмысленна, я еще не сделала так много... Возможно это все, включая тебя и не давало мне покинуть этот мир... Как я понимаю, следующие ощущения были у меня во время комы. Я считаю, что это было нечто большее: на самом деле я перешла за грань жизни и смерти...       Лекса приподняла голову, испуганно взглянув на лицо блондинки, которая продолжала, но смотрела на пламя в камине. — Это трудно описать. Я почувствовала, как я покинула своё тело, и мое сознание расширилось, я была везде, в богоподобном состоянии, я могла видеть своих близких и чувствовать присутствие других душ. Я видела маму и папу... Я их простила, понимая на что они пошли в то время ради меня... Но от этого лучше не стало... Их все равно нет рядом. Когда я вошла в это другое измерение, как мне опять же казалось, я почувствовала непреодолимое чувство любви и мира. И тут я услышала, как ты зовешь меня... Может быть это все бред, моего разыгравшегося сознания, но я отчетливо помню твой голос, ты называла мое имя и говорила, что тебе нужно было ко мне. Я сразу же очнулась из комы, но не увидела никого, кроме Беллами и не знала, кто эта чудесная девушка, что пробудила меня ото «сна»... — Кларк, это как сказка какая-то... — протянула брюнетка, понимая, что больше бояться нечего. — Возможно, хотя мне было впервые за долгое время страшно... Я была одна и чувствовала пустоту внутри себя, как будто должен быть кто-то рядом, но это нереально... Ведь я всегда была одна. — Нет, Богиня моя, ты не одна. Я всегда была с тобой. Даже в тот день, когда ты очнулась... Я чувствовала, что это ты, но Маркус меня переубедил. — Богиня? — удивленно приподняла бровь блондинка. — А как же Дьяволица? — Больше никакой Дьяволицы, я была не права, прости меня...       Девушка просила за все прощение: за свое первое и ошибочное впечатление о белокурой, за своего бывшего...       Гриффин прочитала это по зеленым глазам брюнетки. — Шшш... Ты не в чем не виновата, пойдем... — Кларк подала руку своему цветочку, что бы та поднялась и повела ее наверх. — Что мы тут делаем, Кларк? — задала логичный вопрос девушка, когда они вошли в спальню белокурой. Было около шести часов вечера и рано еще было ложиться спать. — Исправляю вчерашние свои ошибки... — усмехнулась голубоглазая, стягивая с девушки майку через голову. — Я сама хочу исправить все свои ошибки, Кларк. — произнесла зеленоглазая, намекая, что полностью готова, что больше не стыдиться и нн робеет перед занятием любовью с ней.       Голубоглазая опустила свои руки, давая зеленый свет цветочку, хотя имела сильное, непреодолимое желание вцепиться руками, губами, зубами в эти смуглые, небольшие груди, которые уже давно предстали перед ней. К слову, под майкой Лекса была голой.       Зеленоглазая распахнула халат женщины и легонько подтолкнула ткань, что шелк сам плавно соскользнул с плечей и приземлился тихо на пол. Она заметила три, небольших, округлых шрамика, которые находились вблизи сердца. Девушка провела пальчиком по ним, а затем сменила его губами. Оставляя по несколько нежных поцелуев на каждой телесной точке.       Гриффин сглатывает, ее дыхание учащается, но не совсем от возбуждения, а нарастающей внутренней паники. Ну, да, такие эпизоды в жизни оставляют необратимые последствия на эмоциональном уровне.       Брюнетка замечает это, ей по новой придеться научить Богиню доверять ей, но это не кажется уже таким страшным.       Она кладет всю руку на грудь, прикрывая шрамы от пуль и чувствует, как колотится сердце голубоглазой. Моя бедная Кларк... Думает Лекса, понимая, что все что она пережила ничто, по сравнению с клинической смертью и комой женщины. Та закрывает глаза, морщится от неведомой боли, зеленоглазой мучительно это видеть. Останови меня, Кларк!       Кричит ее подсознание, но белокурая ничего не делает, стоит и не шевелиться.       Брюнетка принимает вторую попытку и опять оставляет свои нежные поцелуи на теплой, сладко пахнущей коже.       Кларк стонет и неожиданно обнимает студентку, хватает одной рукой за шею и резко придвигает ее. Пухлые губы в миг, оказываются возле жадных губ. Девушки страстно целуются, запуская пальцы в волосы друг друга.       Ладонь Гриффин накрывает грудь напротив, пальцами сжимая сосок. И горла девушки вырывается протяжной стон. — Я хочу тебя. — шепчет женщина. — Я знаю, я вся твоя, Кларк. Целиком и полностью.       Богиня вновь стонет и снова целует брюнетку, сейчас с неким трепетом. Лекса отстегивает спереди бюстгальтер у белокурой и распахивает его, для ее большего доступа к большим, желанным грудям.       Они падают на постель и блондинка все равно берет на себя активную роль, ложась на зеленоглазую сверху. Кларк утыкается своим лицом в чужую шею, целует, посасывает мягкую кожу, скользит носом по подбородку и вновь целует студентку. Они так давно не целовали друг друга, поэтому не могут напиться этими поцелуями. Язык белокурой хозяйничает во рту, а руки гладят смуглое тело, упиваясь этими чувствами. Ее губы движутся вниз, к груди, оставляя после себя дорожку из поцелуев. Кларк берет губами сосок, сжимает и тянет его, сосок набухает, отзываясь на восхитительные движения. Лекса испускает стон, проводя небольшими ноготками по бледной спине, теперь, и блондинка сдавленно стонет.       Этот стон, спазмом отзывается внизу живота студентки, она тяжело дышит, впрочем, как и сама Богиня. Ладонь женщины ползет вниз по чужому животу, к лобку, и вот пальчики на клиторе... Под стонами Вудс, пальцы двигаются по кругу и она поднимает свои бедра, отвечая тем самым на ласку своего спонсора.       Внезапно, Гриффин пристает, резко стягивает домашние штаны с цветочка и трусы с себя... Блондинка приподнимает к себе девушку, медленно соприкасаясь своей мокрой промежностью с чужой, напрочь вымокшей. — Возьми меня – ты. — мурлычет начальница, передавая активную роль, запрокидывая голову назад, прикрывает глаза и стонет.       Лекса хватает за руки женщину и начинает двигаться, наслаждаясь реакцией босса, наблюдая, как так нежится под ней. Студентка наклоняется и целует девушку в губы, покусывая и оттягивая нижнюю.       Голубоглазая сжимает бока (выпуклые повздошные области) руками и начинает управлять ритмом, заставляя двигаться ту равномерно, прижимая и вдавливая в себя. Движения обоими тазами ускоряются и они одновременно взрываются, покоряясь друг другу. Достигая вершины удовольствия, они в унисон выкрикивали имена друг друга. Это было как-то по новому, и блондинка больше себя не сдерживала со студенткой.       Вудс падает на грудь женщины, и они обнимаясь, вместе переживают этот могущественный оргазм. Соитее Бога и Ангела... Хоть и говорят, что последние бесполые существа, а может просто они одного пола? — Лекса, ты драгоценна для меня. Позволь мне заботиться о тебе всю жизнь, а ты обо мне. Хочешь у нас будут дети? Я положу весь мир к твоим ногам, защищу от всех. Потому что хочу тебя всю, и тело, и душу, навсегда. Я люблю тебя, малышка. Пожалуйста, будь моей женой?