Ярче сияния звезд...

      Келебриан ворвалась в комнату Радмиры и с разбегу запрыгнула к ней в кровать. На ее щеках алел румянец, а светлые волосы растрепались от быстрого бега по коридорам дворца.       — О, Мэлин! Я так люблю его! — восторженно шептала она, сжимая руки подруги и, по-прежнему, называя ее старым именем, которое ей нравилось больше нынешнего. — Если бы ты знала, как я люблю его!       — Я вижу… — спокойно ответила Рада, покосившись на упавшую с кровати книгу и запоминая страницу, которую читала, пока Келебриан не оторвала ее. Да, ей нравился Элронд. И, надо было признать, он хорош собой, умен, достоин такой красавицы, как Келебриан. Но, нельзя же так терять голову, в самом то деле!       — Мне часто снится, что я его жена… И мы живем в Имладрисе, у нас дети… — Келебриан продолжала тараторить о Элронде и мечтах о нем.       Радмира вздохнула и обняла подругу. Прижимая ее к себе, она никак не могла понять, почему чувствует себя старшей сестрой Келебриан, хоть была значительно младше. И, как всегда, удивлялась ее жизнерадостности и неуемной энергии. Порой ей казалось, что любовь свела с ума ее подругу, но, потом, вспоминала, что она всегда была такой восторженной и парящей в облаках.       — Я скажу тебе кое-что. Но обещай мне, что не будешь визжать и прыгать по моей кровати — строго сказала Рада, взяв Келебриан за плечи и глядя ей в глаза.       — Обещаю! — согласно кивнула девушка.       — Я слышала, что Элронд просил твоей руки у леди Галадриэль и лорда Келеборна. — Радмира резко осадила порыв Келебриан сорваться с места и продолжила. — Они дали свое согласие на ваш брак.       — О, Мелин! — Келебриан крепко прижала к себе подругу не сдерживая слез счастья.       Рада закатила глаза, поглаживая подругу по светлым волосам. Ей даже на мгновение показалось, что зря она все ей рассказала. Но…уж лучше Келебриан выплеснет все эмоции и слезы сейчас, чем потом, когда об этом объявят владыки. Они уж точно не одобрили бы такой фейерверк эмоций, не смотря на то, что это их единственная дочь.       «Слава великому Эру!» — думала Радмира наблюдая, как владыки объявляют дочери о сватовстве Элронда и их положительном ответе. Келебриан отвечала сдержанно и учтиво. Лишь счастливый блеск ее голубых глаз выдавал истинные эмоции.       Галадриэль чуть повернула голову и внимательно посмотрела на воспитанницу. По этому взгляду было все ясно без слов — владычица прекрасно знала, благодаря кому ее дочь так спокойна сейчас.       — Свадьба состоится через два месяца — говорил Келеборн. — Сейчас настанет час приготовлений и Элронд вернется на это время в Имладрис. Согласно традициям жених и невеста не должны видеться до свадьбы.       Владыка Имладриса согласно кивал. Он, так же, как и Келебриан, не скрывал счастливого блеска в глазах.       Их оставили вдвоем — проститься перед двухмесячной разлукой.        — Чьи-то ушки оказались длиннее, чем я думала… — тихо сказала Галадриэль, идя по коридору рядом с Радмирой.       — Простите, госпожа — девушка тут же склонила голову. — Я подумала, что Келебриан, с ее-то характером, слишком эмоционально воспримет это известие. А дочери владык не пристало так бурно выражать эмоции.       — Достойное объяснение — улыбнулся Келеборн. — Это было предусмотрительно. Наша дочь и правда очень эмоциональна и жизнь в ней бьет ключом. Мне бы не хотелось, чтобы это менялось. Конечно, со временем, она станет спокойнее и степеннее, ведь того будет требовать ее положение. Но, надеюсь, радость жизни никогда не покинет ее.       После объявления о помолвке прекрасной Келебриан с Элрондом, владыкой Имладриса, Харлиндон словно расцвел. Это было первое столь яркое и счастливое событие после окончания Войны Последнего Союза. В Харлонд стекались лучшие портные, флористы, музыканты, повара. В порт доставляли лучшие вина, которые потом перевозили во дворец и оставляли в погребах до знаменательного дня.       Для Келебриан было пошито два платья — для самой церемонии и для пира.       Первое — белоснежное, атласное, украшенное жемчугом, с длинным шлейфом и широкими, длинной почти до пола, рукавами.       Второе — из белого бархата, открывающее плечи и украшенное серебряной вышивкой и самоцветами. Шлейф его был короче, как и рукава.       Голову ее должна была украшать диадема из серебра, усеянная россыпью самоцветов, и фата, длинной не уступающая шлейфу первого платья.       Дворец украшали тысячами цветков магнолий и пионов, которые Келебриан любила больше всего. В саду и по дорожкам, ведущим ко дворцу, должны были ходить белые павлины.       Радмира критично осмотрела себя в зеркало. Синее бархатное платье как нельзя лучше подчеркнуло ее стройную, миниатюрную фигуру. Она уже не раз отмечала, что отличается от других эльфиек — они были значительно выше нее ростом. Впрочем, это мало заботило девушку. Сейчас для нее была важнее всего счастье ее лучшей подруги, которая вот-вот станет супругой своего возлюбленного.       Она примерила несколько украшений, но все они совсем не подходили под ее наряд. Единственное, что осталось — серебряный пояс, подчеркнувший тонкую талию. Девушка вздохнула снова и снова вертясь перед зеркалом и перебирая украшения из своей шкатулки.       — Это платье очень идет к твоим глазам — леди Галадриэль как всегда тихо вошла в ее комнату и уже несколько минут наблюдала за своей воспитанницей.       — Благодарю, госпожа — Рада обернулась и тут же склонила голову.       — У меня есть для тебя кое-что. Думаю, это подойдет к твоему наряду — владычица Линдона подошла к Радмире и надела ей на шею серебряную цепочку с кулоном в виде звездочки.       — Как красиво… — заворожено прошептала Рада, глядя на себя в зеркало и касаясь пальцами подарка. — Благодарю вас, госпожа — прошептала она снова склонив голову.       — Это еще не все — чуть улыбнулась Галадриэль и протянула ей серебряное кольцо с одним крупным сапфиром.       — Чем я заслужила такие подарки? — изумленно спросила Радмира, подняв взгляд на владычицу Линдона.       — Всему свое время — загадочно улыбнулась она. — Тебе еще рано знать об этом. Но подарки эти береги. Не снимай. Они защитят.       — От чего? — непонимающе спросила девушка, надев кольцо и рассматривая, как оно смотрится на руке.       — Наш мир непостоянен и суров. Всякое может случиться. А это — Галадриэль кивнула на кулон и кольцо. — Станет твоей защитой от злых чар.       — Благодарю вас… — Рада склонилась в глубоком реверансе.       — Ступай к Келебриан. Она так ждет тебя… — улыбнулась эльфийка. — Ступай.       — Ты — самая прекрасная невеста на свете! — восторженно воскликнула Радмира, глядя на Келебриан и поправляя ее белокурые волосы.       — Как будто ты много невест видела до меня! — рассмеялась в ответ она и коснулась руками своих заалевших щек. — Я так волнуюсь!       — Не волнуйся! Вы любите друг друга, а это самое важное — попыталась успокоить подругу Рада и крепко сжала ее руки.       — Тебе всего сто девять лет, откуда ты о любви-то знаешь? — Келебриан благодарно улыбнулась, тоже сжав руки Радмиры.       — Ну да, на твоем фоне я совсем еще ребенок — нехотя согласилась девушка. — Но разве твои родители благословили бы ваш брак с Элрондом, если бы не были уверены в твоем счастье? К тому же, ты так ждала этого события!       — Ты права. Вот только я теперь уеду в Имладрис и ты будешь так далеко от меня… — Я буду приезжать в гости. Причем так часто, что успею тебе еще и надоесть! — заверила Рада и обняла Келебриан.       В комнату невесты заглянул ее отец.       — Ты готова? Нам уже пора — сказал Келеборн, с трудом сдерживая дрожь в голосе. Сегодня он отдавал единственную дочь замуж, а потому позволил себе быть не таким спокойным, каким его привыкли все видеть. — Радмира, поспеши. Тебе уже тоже нужно занять свое место на церемонии.       — Бегу, господин — девушка склонилась в легком реверансе. Она быстро чмокнула подругу в щеку и выпорхнула из комнаты.       Не было никого счастливее в этот день в Харлиндоне, чем Келебриан и Элронд — он принадлежал лишь им двоим. Улыбки не сходили с их лиц, от чего улыбались и все гости не сводя восторженных взглядов с новоиспеченной супружеской пары.       Гостей было так много, что праздничные столы были расставлены в нескольких залах. А подарков молодоженам подарили столько, что едва умещались в трех комнатах, не говоря уже о подарках в виде лошадей и диковинных птиц.       — Пусть снизойдет на вас благословление Эру! — провозгласил Келеборн в самом начале праздничного пира.       Радмире даже на мгновение показалось, что в глазах владык Линдона сверкнули слезы. Они отдавали единственную дочь замуж и, уже завтра, она должна была покинуть дом и уехать за много миль от него, в Имладрис.       Столы ломились от множества изысканных блюд и вин. Даже самый избалованный яствами гость смог бы найти здесь что-то по вкусу. Фаршированная рыба, птица с овощами, поросенок, фаршированный куропатками и яблоками, поджаренный на вертеле, пироги с различными начинками, от фруктов до мяса, картофель, приготовленный на костре, овощи и фрукты, бесчисленное множество сортов сыра, жаркое из теленка, жареная баранина, рябчики, фаршированные яйцом и зеленью, просто таяли во рту… Кроме вина был и эль, и медовуха, и настойки из ягод и трав, и мед, который пьянил словно уста любимой во время поцелуя…       К молодым постоянно подходили гости, произнося тосты в их честь и пожелания.       Рада чувствовала, что за ней пристально наблюдают. Она повела плечами, прогоняя мурашки, холодком пробежавшие по спине и осторожно обернулась.       Девушка увидела эльфа, говорящего с Галадриэлью и Кеелеборном, и не сводящего с нее внимательного, изучающего взгляда.       Заметив, что Радмира смотрит прямо на него, эльф, кивнув владыкам Линдона, направился к девушке.       Она никогда прежде не видела таких, как он — высокий, широкоплечий, шел он быстро и прямо, но поступь была легкая, мягкая, словно ступал он не по мраморным полам, а по воде. Одет он был в серые брюки и синий, словно море, кафтан, подчеркивающий мощь его фигуры. Крупные черты лица придавали ему некоторую строгость, но в его бездонных синих глазах было спокойствие и сила.       Девушка заворожено смотрела на эльфа, что совсем упустила момент, когда он оказался совсем близко.       — Госпожа… — он склонил голову, но продолжал смотреть ей в глаза. Лишь сейчас стало заметно, что взгляд его был несколько удивленный.