Сигаретный дым и бутылка красного вина

Цзян Чэн сидел на подоконнике в кухне, длинные тёмные волосы были распущены, частично закрывая лицо. В руке неярким огоньком мерцала зажжённая сигарета, разносившая аромат черники, рядом с ним стояла пепельница, в которой лежало ещё три окурка. Лань Хуань, который пришёл на кухню, не обнаружив любимого в постели, не сразу заметил, что рука курящего дрожала. — Доброй ночи, — голос Цзян Чэна звучал тихо, надломлено, — глава клана Лань. Лань Сичэнь вздрогнул от обращения, которое не слышал долгие годы и от которого давным-давно успел отвыкнуть. — Вспомнил, значит, — спокойно отозвался Лань Сичэнь, — Ваньинь. — Это всё правда? — Цзян Чэн сделал глубокую затяжку между фразами, а после сигарета обрела покой в пепельнице. — Или я просто сошёл с ума? — Если и неправда, то мы сошли с ума вместе, — преодолев расстояние между ними в несколько шагов, Лань Хуань легко провёл рукой по спине возлюбленного, — потому что я тоже всё помню, глава клана Цзян. Воспоминания возникли в сознании резко, это было похоже на удар молнии: внезапно, резко, больно. Слишком больно: череда потерь, море ненависти и бесконечное одиночество, в котором изредка ненадолго появлялся лучик света. Этим лучиком света, его невенчанным супругом, был Лань Хуань. Такой же сломленный, изломанный жизнью, но почему-то рядом с ним было легче, рядом с ним становилось проще дышать, боль отступала на второй план, рядом с ним Цзян Чэн мог сказать, что счастлив. — Та ночь, в которую… — Цзян Чэн запнулся, вспоминая о том, как сильно Лань Хуань не любил поднимать темы проявления своих слабостей, — тогда ты вспомнил? — Да, — Лань Хуань лишь легко кивнул, не изменившись в лице, — но твои глаза я узнал задолго до той ночи. — Вэй Ин, Лань Чжань… — Цзян Чэн на несколько секунд замолчал, осознавая, сколько знакомых и друзей известны ему не первую жизнь, — они все тоже помнят? — Немногие, — рука зарылась в тёмные волосы возлюбленного, от которых пахло сиренью и дымом, — я и брат помним, Вэй Ину иногда снятся сны о прошлом, но брат не спешит посвящать его, уберегая от боли. Я предполагаю, что Сун Лань, один из трёх нынешних друзей Вэй Ина, вспомнил, но я не уверен до конца. Не все стремятся обсуждать прошлое, потому что оно способно разрушить настоящее. Цзян Чэн всё ещё дрожал, но буря эмоций в его душе стихала, медленно даруя покой. Прошли года, сменились тела, но некоторые вещи остались неизменными: его демоны утихали лишь в те моменты, когда Лань Сичэнь находился рядом с ним. — Снова вместе, — тепло улыбнулся Цзян Чэн. — Но мы больше не главы кланов, на наших плечах не лежит груз ответственности, — руки их переплелись, и Лань Хуань коснулся губами руки Цзян Чэна. — Неизменным осталось лишь то, что ты по-прежнему пьянеешь с одного бокала и пытаешься позвать меня замуж, — губы Цзян Чэна растянулись в улыбке. — Ты будешь припоминать мне это во всех жизнях? — Лань Хуань рассмеялся. — И, между прочим, ты согласился. — Я всё ещё не против, — Цзян Чэну наконец удалось полностью успокоиться, прошлое осталось позади, ему понадобится время, чтобы боль от прошлого тоже исчезла, но пока Лань Хуань подле него, он справится с этой болью, — иди сюда, я хочу тебя поцеловать.