Serenade

--Спой мне, птичка, — Ехидные зелёные глаза смотрели на темноволосую бледную девочку, что вжималась в каменные, холодные стены. Карие глаза с презрением смотрели на обладателя зелёных глаз и белокурых длинных волос, что стоял у решетки. Было достаточно ярко, если учитывать что обычно тут горела всего одна свеча, и та у дальней стены. — Что же ты? — Он усмехнулся, упираясь плечом в каменную, бежевого цвета, кладку. — Неужели решила противиться моему решению? — Отведя взгляд от обладателя холодного, ехидного голоса, девушка притянула к себе ноги. -Я похожа на птичку? Закрыл такой, как попугая, и приходишь каждый день. Не надоело? — Мужчина хохотнул, сжимая рукой прут из клетки. -Ты споешь, если не сейчас, то вечером обязательно! — Развернувшись, и гордо вскинув голову, он ушел в неизвестном направлении, а девушка вздохнула с облегчением. Да, это была я. Уже 2 года, а может и больше, я находилась в данной камере. Было холодно, неудобно, ночного горшка тут не предвиделось, зато имелось подобие сливной канальи, куда, как мне объясняли стражники, делать свои дело. Периодически приносили воду и булку, периодически приходил этот напыщенный хмырь, заставляя петь, а иногда и есть. Иногда тут появлялся маленький лучик солнца, что приносил иногда мясо, иногда сладости, иногда одежду. Он был милым, приятным, не грубил, не ехидничал. Однако, у всего этого чувствовалось одно огромное НО! Он был сыном этого тирана, что эксплуатировал меня. Но, все же, милым и приятным, извиняющимся за деяния отца, и залечивающий мазями мне руки и ноги. -Ты снова его разозлила, — улыбаясь, ко мне подошёл этот самый лучик, открывая дверь камеры. Осмотрев меня на наличие «попыток разговорить», он поднял меня на ноги. — Пойдем, на сегодня ты свободна от клетки. — Я удивлённо похлопала глазами, и пошла босыми ногами по ледяным камням за парнем, который был выше меня на голову, и ноги были длиннее. -Леголас, куда мы? Почему меня выпустили? — Парень, практически порхая над землей, улыбался ещё сильнее. -Все узнаешь вечером. Обещаю, тебе понравится. — Парень открыл одну из дверей, и пропустив меня, зашёл следом. — Это Лауре и Ириме, они помогут тебя привести себя в порядок. — Девушки, что стояли передо мной, поклонились и стояли что-то ожидая. Обе были с белыми волосами, до поясницы, заплетенными в какие-то нелепые косички, в зелёных простеньких платьях времён средневековья, и странного вида балетках. Да, я уже давненько познала, что попала в самую жопу этого мира. Не моего мира. -Леголас, что происходит? Куда мне себя приводить в порядок? — Я посмотрела на парня, что осматривал комнату, подмечая что-то. -Все узнаешь вечером. Я буду тебя ждать готовой. Приступайте. — Махнув девушкам рукой, он подмигнул мне выпорхнул за дверь. Вот какого черта? Как он ходит не слышно, а каждый мой шаг отдается топотом мамонта. И, ни одного, наверно. Девушки буквально сорвали с меня одежду и повели к ещё одним дверям. Мне страшно, Господи. Там был небольшой бассейн, из которого выходил пар. Они меня сварят? Они каннибалы? Я огляделась, пока девушки бегали по помещению пыток. Затолкнули меня в не кипятошный, но горячий бассейн, шкрябали чем ни породы, от чего удалялись наросшие за 2 года волосы на ногах и прочих местах. После вмазывали какие-то жидкости, буквально топили в воде, чтобы смыть их потом с меня. Адски все болело, а они даже не пытались уменьшить свой напор. После водных процедур меня посадили на пуфик у небольшого трюмо. В отражении была девчушка лет 20, с бледным лицом, карими большими глазами, мокрыми, взлохмаченными черными волосами. Худая, ключица яро выпирала, а желудок предательски урчал. Одна из девушек расплетала и расчесывала мне волосы, другая пыталась скрыть мои черные круги под глазами и нанести хоть какой-то макияж. Чего это? Я безвылазно 2 года провела в тюрьме, выходя раз в неделю только в общую купальню. И то, под присмотром стражи. Глаза ужасно болели от мазей, то были нанесены на веки, на щеках красовались бледно розовые румяна, губки были подкрашены чем-то вроде блеска. Не люблю краситься. У меня потом все лицо в руках будет. Одели меня в довольно увесистое темно-синее платье, что завязывались небольшим ремнем на талии, и корсетом сзади. Дышать было трудно, грудь болела от внезапного напора, ведь до этого я ходила в каком-то мешке. На голове у меня красовались две тоненькие косички от висков, что были соединены сзади в заколку, остальное было распущено. Когда я оказалась в тюрьме, я была с короткой стрижкой под каре, а сейчас мои волосы больше походили на чёрную вуаль, свисающую до бедер. Очень, осмелюсь заметить, тяжёлую вуаль. На ноги были надеты темно-синие балетки на кожаной подошве, от чего загрубевшей коже на ногах было приятно и мягко. И не холодно. Платье доставало до пола, поэтому ходить я не решалась, стоя как истукан. -Готова? — В комнату заглянул принц замка и чему то кивнув, потащил меня по неизвестным коридорам. — Ты справишься, я в тебя верю. — Парень похлопал меня по плечу, улыбаясь и оглядываясь по сторонам. -С чем справлюсь? Что вы задумали?! — Я остановилась, недоверчиво касаясь на парня. Белый камзол, вышитый золотистыми росписями, на лбу диадема. При полном порядке. -А тебе не сказали? Праздник весны! Собрались все владыки, их дети, слуги, — парень активно размахивал руками, то смотря на меня, то на дорогу, — и ты будешь там петь. — Я резко остановилась, отходя от парня. — Не буду. Ни за что не буду. — Я хотела было побежать в противоположную сторону, но парень схватил меня за руку и буквально потащил в огромные резные двери, на которых были вырезаны узоры оленьих рогов. -Я в тебя верю. — Услышала я шепот парня, когда дверь за мной захлопнулась. На меня смотрело огромное количество народа. Ну, или на принца, что стоял за моей спиной, улыбаясь. Была тишина. Полная. Не было ни музыки, ни голосов, только большое количество народу, что смотрела в нашу сторону. Ноги дрожали, руки тряслись, и этот ухмыляющийся взгляд лесного короля не очень нравился. Леголас взял меня за руку и провел к одному из столов, сунув мне бокал с чем-то приятно пахнущим. Я залпом осушила предоставленный напиток, и взяла следующий с рук кого-то из слуг. Ну, не убьет же он меня за наглость при всем народе, чем слово. -Лорд Элронд, позвольте предоставить вам достояние мое замка. Прекрасную девушку, чей голос затмевает пение любой эллет. — Я повернулась на голос. Зря. Залпом выпив находящееся в руках, я отставила бокал на стол. Приподняв бровь, за мной наблюдал Владыка Ривенделла, а за ним были ещё 2 темноволосых парня, молодых копий владыки. И одинаковых. Я окинула их оценивающим взглядом, а они меня. Симпатичные до жути. -Что же девушка людского народа делает в замке владыки Лихолесья? — Владыка Ривенделла поцеловал мне тыльную сторону реки, а я присела в реверансе. -Сидит в Тюрьме за прогулки по лесу, о владыка. — Я улыбнулась, как и парни, что пытались не смеяться, прикрывая ладонями рты. -Не обращай внимания, она немного шутлива и дерзка на язык. Да, птичка? — Мое плечо с силой сжали, от чего я вздохнула. Трандуил будто приобнимая положил руку мне на плечо, сжимая онное до боли. Наверное, останется синяк. Владыка улыбнулся, переглядываясь с сыновьями, и отходя с Трандуилом. Я снова осталась одна, выпивая бокал за бокалом. Было тепло, хорошо, играла слабая ненавязчивая классическая музыка, слышались приглушённые разговоры. -Дорогие друзья, гости моего леса. — на ступенях стоял Трандуил, сложив руки за спиной. Такой же белый камзол, расшитый золотом, высокие белые сапоги до колен и корона из рогов на голове. Ну чем не Олень. -Верно подмечено. — Я оглянулась на стоящих рядом людей. За спиной у меня стояли сопровождающие Элронда, улыбаясь. Я сказала это вслух? Хотя ладно, все равно в тюрьму потом идти. Парни разглядывали меня, я разглядывала их. Синие рубашки, черные штаны, и высокие кожаные сапоги до середины икр. Диадемы на лбах. Принцы? Я труп. Я улыбнулась и отошла на пару шагов, направляясь в сторону двери. -Я бы хотел представить вам птичку нашего леса, солнце нашего замка. — Трандуил грозно посмотрел на меня, а после на Леголаса, что тут же схватил меня за руку и повел к его рогатому величеству. Ноги подкашивались, платье путались, и я буквально летела за молодым парнем. Все удивлённо смотрели на короля, а потом на меня, вставшую от него по левую руку. Сзади меня поставили пуфик, на который я с удовольствием села и вытянула ноги. Ляпота. — Юная леди из человеческого рода на сегодня подготовила песню, специально для праздника. Хотелось бы, чтобы все послушали творение столь юной девы. — Король положил мне снова руку на плечо, но уже на другое, опять же с болью сдавив. На первой уже и так красовался хорошо заметный синяк. Песню? -Ты че курил, старче? Какая в пень песня? — Я с удивлением прошептала это мужчине, от чего в его глазах показался огонь. — Ладно, поняла, молчу… Ближайшие к нам эльфы перешептывались. Вон Элронд с парнишка и и дочерью, вон Келеборн и Галадриэль, а вон Леголас, что ободряюще мне улыбался. Похлопали, и стали ждать, а рука на моем плече сжималась все сильней. Что петь то? Ответ пришел сам по себе. -В замке чужом, в Королевской Гавани, Птица певчая живет. -Леголас все так же улыбался, а рука у меня на плече ослабевала. Музыканты подхватили мотив, наигрывая мелодию. Поймана львом, в сердце клетки каменном Песни дивные поет. Лев молодой и в грехах не кается, Он по-львиному жесток. Птичка поет, чтобы льву понравиться, Но навис над нею рок. — Рука на плече снова сжалась, впиваясь когтями в кожу, а на глаза проступали соленые слезы. Но я мужественно терпела, опустив взгляд в платье. Птичка, птичка, В золотой клетке, Что же ты ждешь — венец или нож? Лети, птичка, с ветки на ветку, Жаль, что ты мне уже никогда не споешь. В замке чужом, Все прикрылись масками, И никто тебе не друг. Лев молодой убивает ласково, Упиваясь видом мук. — По плечу стекла капля крови, из глаз хлынули слезы, а стоящие рядом заохали. Трудно порой со слезами справиться, Но ты можешь, ты должна. Пой, птичка, пой, чтобы льву понравиться, Чтобы отомстить сполна. Птичка, птичка, В золотой клетке, Что тебя ждет — огонь или лед. Лети, птичка, с ветки на ветку, Жаль, только Пес Тебя никогда не найдет. Трандуил озвередами глазами смотрел за мной, пока я вставала с пуфиками. Страшно, больно. На плече красовалось красное пятно, и проступающая, слабо стекающая кровь. Леголас прикрыл меня от отца, начав вести в сторону дверей, через которые мы прошли, а к королю подошли Владыки, явно хотевшие начать читать морали. Я с мольбой смотрела на Элронда, а после на Леголаса, что печально придерживался меня, уводя за дверь.