Багровый привкус

Этот день был вполне обычным и походил на все другие дни во время его практики психиатрии. Были обычные пациенты, которые обыкновенно приходят на час или полтора, рассказывая о проблемах, которые у них возникли с последнего приема. Некоторые объясняли, что они сейчас ощущают. Психиатр обыкновенно слушает и иногда делает пометки в кожаной записной книжке, где уже имеется множество сведений о различных пациентах. За последние несколько лет доктор приобрел репутацию лучшего психиатра в этом районе. Сеанс проводился в роскошном кабинете, который приводил в благоговейный трепет каждого нового пациента, видевшего этот кабинет в первый раз. Обычно мгновенное внимание притягивала к себе именно библиотека на верхней галерее. Оставшуюся часть помещения занимали собой различные артефакты и предметы мебели, которые не только привлекали к себе немедленное внимание, но и придавали уютную атмосферу, позволяющую сесть и расслабиться. Поздно вечером, три раза в неделю в одно и то же время к хорошему доктору приходил один определенный пациент. У этого отдельно взятого пациента были признаки подавляющей тревожности и паранойи касательно всего, с чем он сталкивался. Одним из достоинств хорошего доктора было терпение. Когда он работал с этим отдельно взятым пациентом, то каждый раз после сеанса поздравлял себя с тем, что до сих пор сдержался и не избавился от него. Он много раз думал о том, какие специи подойдут к сердцу этого пациента или его легким, и какое вкусное блюдо можно было бы из него приготовить. Он дотронулся языком до задней стороны зубов. Его темные карие глаза с янтарным оттенком пристально наблюдали за пациентом, сидевшим напротив. Сейчас тот рыдал, пытаясь рассказать о своем очень тяжелом дне. Когда пациент что-то сказал ему, протягивая заметно дрожащую руку, доктор вынырнул из своих черных мыслей и моргнул несколько раз, чтобы собраться с мыслями. - Прошу. Он неторопливо потянулся за коробкой с одноразовыми салфетками, лежащей на круглом приставном столике из стекла позади его кресла. Он взял ее со столика и с отсутствующим выражением лица отдал рыдающему пациенту. - Благодарю вас, - прохрипел пациент. Коробка бесшумно вернулась обратно на приставной столик, и он снова сосредоточил внимание на пациенте. Он устроился в кресле поудобнее, глядя прямо на пациента, который сейчас неаккуратно вытирал слезы с лица. - Ненавижу быть таким невротиком. - Если бы вы не были невротиком, Франклин, вы стали бы кем-то гораздо хуже. Пациента, приходившего поздно вечером, три раза в неделю в одно и то же время, звали не иначе как Франклин Фруадево. Франклин кивнул, смял использованную салфетку в своей вспотевшей ладони и бросил ее на круглый приставной столик из стекла позади собственного кресла. Темно-янтарные глаза вспыхнули при виде использованной салфетки на стеклянной поверхности столика. Он подумал о размножающихся микробах. И, скорее всего, на поверхности останутся маленькие пятна. Глядя на опрятный и организованный вид кабинета, становилось ясно, что он перфекционист и немного помешан на чистоте. Он переместил взгляд со смятой салфетки на Франклина, но не смог удержаться, чтобы не бросить еще один быстрый взгляд на салфетку. Он сделал мысленную пометку протереть столик после сеанса. Забыв о салфетке, он взглянул на свою кожаную записную книжку на приставном столике, открытую на странице с записями о Франклине. Его правая рука быстро пробежалась по странице из манильской бумаги, чиркнув еще несколько записей. Затем он положил ручку с перьевым наконечником рядом с книжкой, закрыл саму книжку и вновь обратил свое внимание на пациента. - Человеческий мозг создан для того, чтобы испытывать краткие приступы тревожности, а вовсе не то длительное давление, которое так радует ваш невроз. Поэтому вы чувствуете себя так, словно вас вот-вот проглотит лев. Это объяснение вызвало еще одну серию всхлипываний, и Франклин использовал вторую салфетку, чтобы вытереть слезы. - Франклин? - Д-да? - Вы должны убедить себя, что льва в этой комнате нет. Когда он появится, вы это поймете, уверяю вас, - он наклонился вперед, и выражение его лица было серьезным. Когда сеанс закончился, он проводил Франклина до двери, которая предназначена только для пациентов, выходящих из кабинета. Вместо того чтобы заставлять пациентов проходить через приемную, где ждали другие пациенты, он сделал отдельный выход, обеспечив конфиденциальность уходящего пациента. Как только дверь открылась, он пропустил Франклина вперед, но мгновенно застыл на месте и выпрямился, когда его взгляд упал на мужчину-афроамериканца в костюме. Неизвестный поднялся с одного из двух кресел, которые стояли у частного выхода, и он двинулся вперед, пожимая Франклину руку. - Доктор Лектор, я специальный агент…- начал говорить мужчина, не обращая внимания на нервное бормотание Франклина, который пытался объяснить пришедшему, что он вовсе не доктор Лектор. Хороший доктор, психиатр, также известный как доктор Ганнибал Лектор, наблюдал, как мужчины пожимают друг другу руки, а затем его взгляд переместился на специального агента, и в нем было неодобрение. - Не хочу показаться невежливым, но это частный выход, предназначенный только для моих пациентов, - сказал Ганнибал, так сильно сжимая ручку двери, что костяшки его пальцев побелели. - А, доктор Лектор. Прошу прощения. Я специальный агент Джек Кроуфорд. ФБР. Я могу войти? – спросил тот, вытаскивая свой бумажник и показывая свое удостоверение агента ФБР. Ганнибал, взяв удостоверение в руки, внимательно рассмотрел его и убедился, что оно настоящее. Франклин стоял рядом с широко распахнутыми глазами и раскрытым ртом, всем своим видом показывая: он не может поверить в то, что перед ним стоит специальный агент ФБР, который, вдобавок ко всему, просит об аудиенции доктора Лектора. - Вы можете подождать в приемной, - отрезал Ганнибал, не скрывая своего раздражения. После этой фразы Джек неловко направился туда, куда ему сказали. Ганнибал понимал, что ему нужно вернуться в кабинет и собраться с мыслями. Он должен вспомнить, не совершил ли он где-то ошибку, не наследил ли. Он столько раз поступал неправильно, неправильно с моральной точки зрения. Убийство и каннибализм – это явные нарушения правил человеческой морали. Поэтому Ганнибал должен покопаться в собственных воспоминаниях и подумать, не оставил ли он каких-либо доказательств на тех трупах, от которых избавился. - Франклин, я жду вас на следующей неделе, - сказал Ганнибал, повернувшись к Франклину. - К-конечно, - выдохнул Франклин, робко проходя между Джеком и Ганнибалом по направлению к двери. - Если, конечно, дело не в нем, - Ганнибал кивнул в сторону Франклина. - Не в нем. Все дело в вас. Ганнибал кивнул головой, затем развернулся на каблуках своих ботинок и снова зашел в кабинет. Он закрыл за собой дверь и прошел по деревянному полу. Каблуки его ботинок издавали мягкий цокающий звук. Он взял со стеклянного столика кожаную записную книжку и приблизился к своему рабочему столу. Его глаза метнулись к тому стеклянному столику, где лежала салфетка, и он подошел к маленькому шкафчику в глубине комнаты, чтобы вытащить оттуда моющее средство для стекол и несколько бумажных полотенец. Он не спеша протирал стеклянный столик, заставляя Джека ждать. Ганнибал решил, что это будет небольшим своеобразным наказанием для агента за вторжение через частный выход для пациентов, завершивших сеанс. Закончив протирать столик и убрав моющие принадлежности, Ганнибал стал рядом с рабочим столом и осмотрел всю комнату, чтобы убедиться, что все в порядке. Он опустил взгляд и посмотрел на свой стол, протягивая руку и поправляя несколько фотографий в рамках за серебристой настольной лампой. Ганнибал отнял руку от фотографий и поднял правое запястье. Сдвинув рукав своего пиджака левой рукой, он взглянул на часы. Стрелки его часов показали, что уже почти полседьмого. Он опустил руку, встряхнув ею, пока не почувствовал, что рукав не закрыл часы. Очистив свой разум и стараясь не думать о плохом, Ганнибал положил левую руку на темно-золотую ручку двери и легонько повернул ее. Он открыл дверь и, пристально глядя на Джека, натянул фальшивую улыбку. - Прошу вас, входите, - произнес Ганнибал, отходя в сторону, чтобы Джек мог зайти в кабинет. Закрыв за Джеком дверь, он поинтересовался: - Так я могу узнать, как это все связано со мной? - Можете. Но сначала я должен задать вам несколько вопросов, - Джек указал пальцем на Ганнибала, а затем принялся расхаживать вокруг рабочего места доктора, которое явно произвело на него глубокое впечатление. Ганнибал кивнул и стал поодаль, наблюдая за тем, как Джек разглядывает кабинет с любопытством в глазах. - Вы ждете следующего пациента? - Нет, мы одни, - откликнулся Ганнибал. - О, это хорошо. А ваша секретарша? - Она оказалась предрасположена к романтическим порывам и последовала за своим сердцем в Великобританию. Печально было видеть, как она уезжает, - ответил Ганнибал, подходя к Джеку. Они встали друг за другом возле стола, где Ганнибал делал свои наброски. - Ух ты! Это вы нарисовали, доктор? – спросил Джек, двигаясь вперед, чтобы убрать обрывок вощеной бумаги, закрывающий один из набросков Ганнибала, сделанный углем. - Это один из моих первых набросков. Я посещал школу-пансион, когда был ребенком, - Ганнибал указал кивком головы на набросок, который рассматривал Джек. - Детализация поражает, - заметил явно впечатленный Джек. Губы Ганнибала тронула легкая самодовольная улыбка. Он потянулся, взял в правую руку скальпель, а другой рукой подхватил сделанный углем рисунок. - Я очень рано узнал, что скальпель режет куда лучше точилки для карандашей, - произнес Ганнибал, показывая, как нужно точить угольный карандаш скальпелем. Он удобнее сжал скальпель в руке. Одно неверное движение со стороны Джека или обвинение против другой половины Ганнибала, о которой никто не подозревал, и он нанесет удар. - Ну, теперь-то я понимаю, как вам удалось добиться практики в госпитале Джона Хопкинса – с помощью ваших рисунков. Именно там вы встретили Ноэль, верно? – подчеркнул Джек, отходя от Ганнибала и стола с набросками в середину комнаты. Ганнибал уставился на спину Джека, подняв брови. Ноэль. Многие видели в ней скромницу, но это была всего лишь маска. Она действительно могла быть очень недружелюбной с теми, кто представлял угрозу для нее или ее семьи, кто расстраивал ее или сердил. Ганнибал понял, что специальный агент Джек Кроуфорд собрал основные сведения о его личной жизни, в частности упоминания о Ноэль. Ноэль Алтея Кросс. Нет, теперь она была Ноэль Алтея Лектор. Ноэль была его супругой, и Джек показал Ганнибалу, что он знает больше, чем тот ожидал. - Я начинаю подозревать, что вы наводили обо мне справки, агент Кроуфорд, - сказал Ганнибал, медленно поворачиваясь лицом к Джеку. Скальпель в его правой руке подрагивал. - Нет-нет. Нет, о вас мне рассказала Алана Блум с департамента по вопросам психологии в Джорджтауне, - со смехом принялся убеждать его Джек, разглядывая библиотеку на верхней галерее. Эта фраза принесла ему настоящее облегчение, чувствовавшееся во всем теле. Ганнибал улыбнулся про себя. В отношении него не проводится расследование. Он подошел к столу в середине комнаты, все еще держа скальпель и угольный карандаш в руках. - Во многих департаментах по вопросам психологии полно умственно неполноценных людей. Доктор Блум стала исключением, - ответил Ганнибал. Он положил скальпель и карандаш на стол, а затем подтолкнул карандаш сбоку, чтобы тот лежал идеально ровно и параллельно скальпелю. - Да, исключением. Исключением, - засмеялся Джек, слегка приподнимаясь на каблуках. – Кстати, она рассказала мне, что вы были ее личным наставником во время ее ординатуры в госпитале Джона Хопкинса, - и Джек махнул рукой в сторону Ганнибала. - Я учился у нее так же, как и она у меня. - Она также показала мне вашу научную работу. Эволюционное…Эволюционное происхождение социальной изоляции личности? – с явным сомнением спросил Джек, неуверенный, правильно ли он произнес название. - Да, - кивнул Ганнибал. - Очень интересно. Очень. Даже для такого обывателя, как я. - Обывателя? – уставился с неверящим взглядом на Джека Ганнибал. В его голове крутилось недоумение, и он в изумлении смотрел на Джека. Ему нужно было объяснение, ведь этот человек работал в департаментах агентства по вопросам психологии и медицины. - Ну да, - подтвердил Джек, засовывая руки в передние карманы брюк. - По коридорам отдела бихевиористики в ФБР ходит так много ученых, что вы считаете себя обывателем? – поднял брови Ганнибал. - Когда я нахожусь рядом с вами, доктор, то именно так я себя и чувствую. Эмм…Мне нужна ваша помощь с составлением психологического портрета. Изумление испарилось, освободив место любопытству. В течение двадцати минут Джек рассказывал о своем криминальном профайлере, который весьма хорошо выполнял свою работу, умея глубоко проникать в разум убийцы и ставить себя на его место, чтобы выяснить мотив и разобраться, что произошло на месте преступления. Джек подчеркнул, что не встречал никого, кто был бы так же хорош. Но он просил Ганнибала помочь ему с этим криминальным профайлером. Ему нужна была помощь Ганнибала, чтобы этот профайлер «не сошел с ума». Беседа подходила к концу, и Джек с Ганнибалом обменялись еще несколькими опасениями по поводу особенного криминального профайлера Джека по имени Уилл Грэм. Ганнибал придет в академию ФБР и познакомится с Уиллом. После этого, как надеялся Джек, все пойдет гладко. Перед тем, как уйти, Джек улучил момент и снова заглянул в кабинет. - Это и есть Ноэль? Вы до сих пор женаты, не так ли? Ганнибал увидел, что Джек подошел к столу, и рассматривает фотографии в рамках под серебристой настольной лампой. Он держал руки в карманах, что весьма порадовало Ганнибала, так как он не хотел, чтобы на идеально отполированной серебряной рамке для фотографии остались отпечатки пальцев. - Да, мы все еще женаты, - ответил Ганнибал, подходя ближе. Ганнибал называл Ноэль Алтею Кросс-Лектор своей Персефоной, а он был ее Аидом. Когда Ганнибал и Ноэль встретились в первый раз, она вела себя скромно и вежливо. Она не видела в нем красавчика, каковым его считали другие, и не осуждала его за иностранный акцент и благородные замашки. Когда они познакомились поближе, Ганнибал увидел, как когда-то скромная девушка превратилась в дьявольски сообразительную. Она могла заставлять людей делать что-то для нее простым взглядом или словом. Казалось, что чем дольше Персефона оставалась вместе с Аидом, тем больше она становилась похожей на него. Такой была Ноэль. Совсем не невинной, и поэтому Ганнибал полюбил ее. - Кстати, я видел некоторые из ее набросков, сделанные во время путешествия по Риму. У нее талант к рисованию, верно? - Именно. Благодаря этому таланту мы встретили друг друга и сблизились, - усмехнулся Ганнибал. Он не сводил глаз с фотографии своей жены. Ее длинные волнистые волосы темно-каштанового оттенка опускались до пышной груди. У нее были светлые голубовато-зеленые глаза, обрамленные темными ресницами, и улыбка убийцы, заманивавшей жертву. Он любил, когда ее тело прижималось к его собственному во время их тесных любовных похождений. На фотографии она была одета в белое платье и стояла на пляже во время заката. Ганнибал не стал упоминать, что случилось в ту ночь, когда было сделано это фото. Тогда Ноэль разбила пустую бутылку из-под вина об голову мужчины, который пытался воспользоваться ее беспомощностью на пляже, когда Ганнибал пошел к машине за еще одним одеялом. У Ганнибала возникло ощущение, что это команда Джека проводила расследование убийства того мужчины, чей заколотый труп обнаружили спустя несколько дней лежащим на земле в нескольких милях от этого пляжа. Он ясно помнил, как зла была Ноэль, и она не скрывала этого. Ганнибал улыбнулся, предаваясь воспоминаниям, а Джек, вероятно, подумал, что он улыбается…Просто потому что улыбается. - А это ваши сыновья? Очень похожи на вас и вашу жену. - Да, тот, что с длинными волосами – Тристан, а с короткими – Леонардо. В этом году они выпускаются из колледжа, - Ганнибал взглянул на фотографию в рамке, на которую указал Джек. На ней было двое юношей в футбольной форме, измазанной грязью во время игры в дождливую погоду. Двое юношей-близнецов, которые всегда приковывали к себе внимание и проявляли то же благородное очарование, которому они научились у отца. Их манеры привлекали многих девушек, но близнецы, к большому изумлению Ноэль и Ганнибала, твердо знали, что добиться их будет не так-то просто. Тристан был больше похож на Ганнибала, а Леонардо – на Ноэль. Близнецам уже исполнилось по двадцать два года, и родители знали их как опасную парочку. Если кто-то пытался обидеть одного из близнецов, тут же появлялся второй и показывал обидчику, где раки зимуют. - У вас такая замечательная семья, доктор. Улыбка на его губах сменилась коварной усмешкой. Он отвел взгляд от Джека и всмотрелся в фотографию в рамке, где была его семья. Когда дело касается семьи Лекторов, Кроуфорд и понятия не имеет, что творится у них за закрытыми дверями.