Маги

      Утро сегодняшнего дня началось достаточно неприятно: стоявший на прикроватной тумбе осветительный прибор, людьми именуемый простым торшером, начал громко трещать и мигать, то освещая своим ярким светом всю комнату, то опять нагоняя тьму. Так вести себя он мог лишь по одной причине — кто-то звонил. Очень настойчиво звонил. Веки с трудом разлепляются; это было последней вещью поспособствовавшей вырваться из вязких объятий ИС. Приходиться сделать усилие, чтобы принять более-менее удобное положения, чтобы дотянутся до этого прибора межсвязи. Нельзя сразу после пробуждения привыкнуть к световому мерцанию — глаза протестующе закрывались, а уши от звука готовы были свернуться в трубочку, если не просто испариться.       Где-то минуту-две я гипнотизировал устройство напротив. Как я и думал, прекращать оно не собиралось. Окончательно привыкнув, вскинул взгляд на реалфон, который в данный момент сидел на стене, но явно от этого всего хаоса хотел поменять свою дислокацию на более тихое место в квартире: по мнению сего существа единственное, что может нести анархию с громкими воплями в этом доме — это он сам. В его попеременно моргающих выпученных глазах можно было разобрать, что на данный момент всего три часа утра… Интересно… Вот кто мог так настойчиво звонить в такое время? Вздохнув, всё-таки протягиваю руку к не унимающемуся «порождению ИС» (потому что маги не верят ни в рай, ни в ад, а конкретно в моём случае: человеческому аду равноценно именно ИС).       Стоило пальцам коснуться гравировки на телефоршере, по всей комнате стал распространяться слабый, но всё равно уловимый, запах противного напитка, который можно было бы охарактеризовать, как смесь кислого молока с квасом — его часто пили взрослые маги вовремя работы, которая затрагивает достаточно простые, не слишком приятные, а скорее напрягающие, для них моменты. Например: разбор бумаг, поддержание порядка и нечто подобное. — Праков, быстро просыпайтесь и бегом в Академию. — Голос одной из голов змея был сильно обеспокоенным. Это можно было заметить по тому, что обычного ехидства и яда не было. После последовало цензурное ругательство, видимо из-за состояния мужчина пролил свой напиток себе на рубашку. А учитывая, что эта жидкость самоподдерживающая температуру на отметке в тридцать градусов, было не удивительно услышать шипение, в уже затухающую связь.       Делать было нечего: нужно было подниматься и идти на работу. Даже если эта работа поднимает тебя еще до рассвета. Взглядом прослеживаю траекторию полета реалфона, который перелетел со стены и сел на моё плечо, сбежал вниз по руке, попутно уменьшаясь в размере, и свернулся вокруг пальца в кольцо, становясь невидимым. Если честно, на причину, по которой меня вызывали, мне было всё равно. Повод чтобы не спать мне был нужен всегда.       Что-то мне подсказывало, что сильно спешить не нужно, поэтому я спокойно поднялся, оделся, по зову службы закрепил кобуру на поясе. На кухне захватил из холодильника бутылку с протёртой малиной разбавленной водой, отпив немного этой сладкой жидкости, сразу захотелось жить. Помню, как Митя принес его недавно, настойчиво предлагая попробовать. Может быть удивительным то, что Принцу нравится нечто настолько простое, но это же Димитрий. Мне это не казалось странным, поэтому я просто положил бутылку в рюкзак, закинул его на плечо и вышел из дома. Реалфон пискнул, оповещая о закрытии двери. Мимо прошмыгнула в соседнюю квартиру лиса. И тут ничего удивительного не было: это питомец-помощник мага, живущего по соседству. Лиса зову Рефар-фырфырыч, довольно спокойный, кидался лишь на Митю, когда тот встретился с ним в подъезде. Это был единственный такой случай, и никто не пострадал.       Спускаюсь по лестнице, ничего нового: здание строилось людьми для людей, обычное среднестатистическое строение. Естественно с потрескавшейся на потолке краской, облупившимися в некоторых местах стенами, и честно украденными ковриками из-под дверей каждой из квартиры. Перила деревянные, по этой причине было достаточно страшно пользовать их по назначению. Вот почему я просто с помощью старого доброго парения над поверхностью спустился в парадную. Толкнув тяжёлую железную дверь; домофон радостно запел; холодный ночной воздух резко ударил в лицо. Ночное небо было усыпано звёздами, как веснушками. Круглая и холодная, но чарующе красивая бледноликая Луна изредка выглядывала из-под вуали облаков. Было тихо. Даже практически не было слышно редких машин. Прекращаю полёт, ноги мягко опускаются на влажный асфальт, и продолжаю идти просто пешком. Где-то поскрипывали качели, а в подворотне вскрикнула кошка. Атмосфера типично фильма ужасов.       Наверное, стоило надеть куртку. При дыхании вылетает пар. Фонари освещали улицы тёплым, оранжеватым светом; чёрные силуэты деревьев колыхались от ветра, что норовил заставить меня повернуть назад и одеться теплее, но нет, я не вернусь.       В своих мыслях я добрался до Академии, где лениво кипела жизнь. Следящий за порядком в помещении сразу после коридора с трудом держался. Его голова всё время норовила упасть, а глаза закрывались, под тяжестью желания поспать. Нервный г-н Штурц стоял у стены, смотря по сторонам — казалось, что он ищет свои очки, которые покоились на его голове: поэтому он и не заметил моего прихода. Выглядел он почти так же плохо как сер Тер: под глазами красовались почти черные синяки, волосы были несколько взлохмачены. А еще на нем не было его излюбленной рубашки. Сейчас г-н Штурц был одет в светлую футболку. Через стеклянный купол можно было увидеть звёздное небо и медленно спускающееся свечение. Я сразу понимаю что это мой друг. Неужели они и Митю вызвали в такую рань? Проследив полёт моего друга, в голове делаю пометку по поводу его Оракула. — Привет. — Немного сонно произносит оказавшийся через пару минут рядом со мной Митя. Киваю ему в ответ. На удивление отмечаю, что сегодня он был одет по-другому. Вместо его излюбленной зелёно-оранжевой туники пастельных цветов в широкую горизонтальную полоску, с талии которой во все стороны отходили редкие «перья», и приятного коричневого цвета клешенных брюк на нем было нечто иное, нечто странное. Разноцветно горизонтально-полосатая странного кроя майка с черными лентами-плечами, так же была и нежно-оранжевая кофта, которую он спустил на локти, то есть она не скрывала его плеч, и светло-коричневые бриджи. И как он только не замёрз по пути? — Кажется, нужно помочь ему. — Негромко посмеялся парень, наблюдая за нервным поведением змея. И, схватив меня за руку, побежал в его сторону. — Господин Штурц, здравствуйте! Вы потеряли свои очки? — Остановившись рядом, мы поздоровались. Митя наклонил голову, интересуясь. — Доброе утро. Да, никак не могу их найти. — Мужчина был явно очень уставшим. Ехидства не было слышно в его словах. — Они у Вас на голове. — Спокойно замечаю я.       И мы лицезреем весьма интересное изменение лица змея: сначала его постоянно сощуренные глаза распахнулись настолько, что я испугался, что они выпадут, затем мужчина нервно сорвал очки с головы и нацепил на нос, и посмотрел на нас самым убийственным взглядом: — Вы ничего не видели. — Раздельно произносит он загробным голосом. — Хорошо. — Моему хладнокровию можно было позавидовать. — А теперь: не могли бы вы объяснить причину, по которой нас вызвали так рано? — Скучающим тоном поинтересовался я. — Нам сообщили, что профессор Оракулологии, мистер Лает, сейчас находится в очень плохом состоянии, за ним сейчас присматривают маги из семьи Вита; кто-то напал на него и серьезно ранил. — Плохие вести с самого утра — дурной знак. — И вы хотите, чтобы мы нашли того, кто напал на него? — Но мою фразу обрывают высказыванием, которое даже я не ожидал услышать (и это учитывая, что я знаю задумки Автора на будущее). — Нет. Вы будете заменять профессора, и обучать детей первых ступеней. — Из ниоткуда к нам плавной походкой присоединилась леди Баф. На ее лице можно было увидеть нечто похожее на издевательски довольную ухмылку. — Думаю, вы с этим справитесь, не правда ли? — На мой взгляд, это не будет сложно, потому что я уже имею опыт в подобном. — Загорелся Митя, явно считая, что это не такая уж и плохая идея. Ему, казалось, даже хотелось поскорее приступить к работе. В моём же случае: работа с детьми идет на втором месте, после похода в ИС, в списке самых ужасных вещей в мире. — Не забывай, твоя сестра человек с хорошо развитой интуицией. — Тихо произношу в сторону друга, делая акцент на слове «человек». Да, сестра Мити родилась человеком, но с поразительной интуицией из-за чего брат зовёт ее «сенсориком», почему это вышло так я не знаю, о семье Димитрия мне известно мало, лишь то, что он сам мне рассказывал, а в остальное я не лез, потому что это не моё дело. В сторону близнецов же, говорю другое: — А зачем было вызывать нас в такую рань по такому несрочному делу? — Замечаю как г-н Штурц поперхнулся. — Чтобы Вы, мистер Праков, смогли подготовиться к лекциям. — Женщина передала брату стакан из грифлита, из него поднимался слегка сиреневатый пар, что не могло не насторожить. Обычно в таких сосудах носят различного рода яды и кислоты, потому что его невозможно разъесть и к нему ничего не пристаёт — не нуждаются в мытье. Ее глаза сощурились еще сильнее, почти сомкнув их: — У вас же были некоторые проблемы с этим предметом.       Из-за отсутствия дел, мы с Митей обосновались в кабинете Лаета, и сидели некоторое время в тишине; за окном постепенно поднималась иллюзия; в руках Урбрика младшего вновь возникла книжка. Я попеременно то пододвигал к себе, то отодвигал от себя учебники, без особого интереса читая названия. Тихим голосом Митя начал читать вслух, будто боясь спугнуть атмосферу единения с тишиной. — А потом Ирт-реа создал Хрономагию… — Спустя какое-то время чтения Митя остановился, и я повернулся к нему лицом, прекращая сверлить блёклую стекляшку за окном. Наши лица были похожи в данный момент. Мы оба были несколько удивлены. Ведь вчера, когда Вит читал нам свиток, он либо специально пропускал имена, либо они там не значились. Неуверенно, с неким трепетом, Митя продолжил: — А создал он ее за тем, чтобы хоть каким-то образом отслеживать время, прожитоё в этом пустом, словно чистый холст художника, который еще не успел даже сделать набросок будущего шедевра, месте. Старший из братьев сотворил её простым жестом и легкой вспышкой в глазах, и тогда все трое поняли, как долго они находятся в этом пространстве в одиночестве — почти целую вечность. Поэтому каждый из них создал себе по помощнику: Ирт-реа — Непоколебимость и Сомнения, Ирт-сон — Кошмары и Мéчты, Косм-ирт — Скованную свободу. Затем братья стали заполнять белый лист пустоты красками невероятных пейзажей; растения, реки, горы, тёмные уголки сумрака и звёздное небо быстро заполонили всё. Только помимо них живых созданий не было… — Вит читал, что Хрономагию создал один маг еще до существования времяисчесления, причем специально, что необычно, потому что большинство «открытий» происходит случайно: в пример наш учитель алгебры с его «Эврика!». От мысли, что в данной книге, что читал мой друг, написана правда, меня отговаривал здравый смысл аргументом: «Это же сказки…» Но…как кто-то смог описать в сказках то, что написано в тексте на неизвестном языке?       После этого мы продолжили сидеть в тишине, каждый в своих раздумьях. Митя даже отложил книгу на преподавательский стол, за которым сидел я. Спустя еще примерно час, может два, в кабинет стали влетать ученики, словно ураган, снося всё на своём пути. — Привет. — В дверном проёме проплыл выше упомянутый кошак. Он выглядел уставшим еще больше, чем вчера. Он с неким отвращением зыркнул на детей, и подошёл к нам. И, что больше всего бросалось мне в глаза, потому что из всех здесь присутствующих с Витом больше всего знаком я, у него была другая причёска. Его волосы были зачёсаны на правую сторону, кошачьи уши утонули в них и поэтому были не видны, зато открывался вид на большой шрам на месте, где должно было бы находиться человеческое ухо. И глаз, который постоянно скрывается за чёлкой, сейчас был выставлен под всеобщее обозрение, да и к тому же, он был открыт. — Гляжу, вам весело сегодня будет… — Иронично посмеялся он, обводя взглядом помещение. — Что сегодня за манера у всех менять образ? — Скептически выдыхаю. — А? Ты о чём? — Вит явно был в непонимании. Складывалось ощущение, что в его сегодняшней смене образа замешан кто-то еще. Кошак взглянул в, как ни кстати находившееся в кабинете, зеркало. Его лицо, спустя секунд пять осознавания, нужно было видеть: оно исказилось в ужасе, а сам парень стал быстро поправлять причёску. И всё это сопровождалось громким криком, настолько, что все дети быстро расселись за парты и притихли: — ДАРВИН! Вот попадётся он мне еще — убью. — Нельзя. Или забыл, что это из-за него сейчас стекляшка в небе? Ему нужно еще Солнце обратно зажечь, так что до того момента убивать его запрещено. — Напоминаю разгорячившемуся парню. — Вит, поможешь нам и сегодня? — Митя встал из-за первой парты, за которой сидел всё это время, и подошел к магической доске. Кошак приподнял одну бровь, а затем согласно кивнул и кинул «только не долго». — И так. Дети, здравствуйте. — Димитрий обратился к аудитории, вооружившись своей самой искренней улыбкой, заполняя своим светом всё помещение, не слепя, а скорее грея, сгоняя легкие морозные узоры с оконных стёкл. На доске за его спиной сама по себе стала выводиться его красивым почерком строчка с нашими именами. — Меня зовут Демитрий Урбрик, и сегодня я, и мои друзья: Александр Праков и Вит Скерью, будем заменять профессора Лаета. — Ученики тут же начали перешёптываться. Краем уха могу уловить фразы по типу «Сын самого Директора…», «Сам Принц заменяет у нас — вот все обзавидуются», «О, а об Пракове я слышал от г-н Штурца». — Что же, начнём? — Как вы думаете, почему не все маги способны пользоваться заклинаниями парения и, тем более, полёта? — Тут уже начал говорить я. На доске стали вырисовываться три вида животных. И, не дожидаясь от детей ответа, продолжаю: — Верно, это напрямую зависит от вашего Оракула. Например: коты, — указываю на Вита, который, поняв, перевоплотился в данное животное и запрыгнул мне на плечо, — не могут летать, так же как и собаки, змеи и прочие. А, например, акулы и прочие рыбы — могут пользоваться только парением над поверхностью. — В качестве демонстрации, немного приподнимаюсь над полом. — Оракулы, являющиеся птицами, могут летать. — Тут я уже посмотрел в сторону Мити, который состроил немного удивлённую мордашку, но всё же поднялся в воздух под самый потолок и пролетел через весь кабинет и, вернувшись на своё место, он вновь встал на ноги. Да, друг мой, о том, что твой Оракул птица, я невольно выяснил сегодня. — Или же способностями к гипнозу чаще всего предрасположены змеи и коты. А стихийная магия, — Продолжил Митя, воодушевлённо окидывая всех ярким взглядом, — передаётся из поколения в поколение, но она может видоизменяться из-за вида вашего личного Оракула: может стать сильнее или, же, наоборот, ослабнуть, если вообще не перестать проявлять себя. В пример могу привести: в одной семье основной стихией является Вода, но вот родился маг с Оракулом в лице тушканчика, его способности будут весьма слабы, а другой новорожденный маг, этой же семьи, черепаха, следовательно, его способности гораздо сильнее. Или от Оракула так же зависят типы магии: атака, защита, баланс, ловкость, помощь и дальше по списку. У того мага-черепахи развиты навыки защиты. Стихия воды вообще универсальна, она может быть абсолютно любой направленности. — Дети слушали, раскрыв рты. Вся информация, которую говорил Митя, впитывалась в их головы, словно жидкость губкой. Его всегда хотелось слушать. — Но, есть магия не подвластная влиянию Оракула, я прав, Вит? — Можно и так сказать, — с такими словами кот стал чёрной жижей и стек с моих плеч на пол и пополз в сторону Димитрия. — Магия моего Культа не подвластна Оракулогии. Скорее напротив, Оракулогия подвластна магии Культа. — Тут он вновь принял человеческий облик. — Магия Культа Вуду не несёт в себе связи со зверями. Так же она редко связана с, какой либо, стихией, но принято считать, что основополагающей является Вода, потому что по большей части магия Вуду — целительство, лечение: мы невероятны в операциях, различного вида и сложности. Проклятья же, составляют чуть менее тридцати процентов от всей специализации. Наши тела могут принимать нестабильную форму, но только у тех, кто практикует оба аспекта магии. — Некая нотка боли проскользнула в его словах, не скрывшись от меня. — Либо из-за каких либо экстренных ситуаций. — А может ли Оракул вида птицы обладать магией стихии Огня? — Подняв руку, спросил один из учеников. У него был странный рюкзак с белыми крыльями, а взгляд был спрятан за такой же белёсой чёлкой. — Интересный вопрос. — Митя приложил указательный палец к губам. Свойственность стихий какому либо Оракулу довольно шепетильная тема, поскольку Оракул не зависит от стихии, и стихия не зависит от Оракула. Скорее здесь есть такое понятие, как "смертность" в результате неудачного сочетания первого со вторым. — Вообще, птицам более свойственен тип Ветра или, реже, сочетание Ветра с Водой, что создают стихию Льда или Снега, а может быть и сочетание Ветра с Молнией, образующие Шторм. Птицам свойственно комбинировать несколько основополагающих аспектов. Огонь же… — Его лицо приняло крайней степени задумчивое выражение, будто бы он старался подобрать слова так, чтобы обойти неудобную для него лично тему. — Огонь чаще свойственен львам, лисам, иногда лошадям. Среди птиц… Огонь встречается, чуть ли ни, раз на сто тысяч… Я полагаю… — Голос звучал тише и неувереннее. — Это крайне редкое сочетание. И если такое происходит, то, скорее всего, либо появился кто-то одарённый, либо очередной маг без стихийной направленности. Потому что Огонь крайне не стабилен и опасен, он может, в буквальном смысле, сжечь своего обладателя заживо, оставив горстку пепла… — Мой друг опустил лицо, из-за чего тень от волос скрыло его, а свечение волос совсем потухло. Верно. Часты случаи смерти от подобного сочетания. И не то чтобы многие из них связаны именно с Огнём. Тьма, Сумрак, Кровь... И остальные им подобные... Некоторые сочетания могут быть смертельными только для лиц определенного пола, а другие для всех. — То есть, Вас можно считать одарённым? — Тот же мальчик странно улыбнулся. — С чего Вы это взяли? — Митя непонимающе поднял на говорящего взгляд. — Просто я сделал вывод, что раз Ваши волосы излучают свет, значит Вы носитель огненного типа, и, если это сложить с Вашим полётом, следовательно получается, что Вы — птица со стихией Огня. — В голосе была некая усмешка. — Свет так же свойственен и стихии Молнии. — Вступился за поникшего духом Принца Вит. И коварно улыбнулся: — То есть, у Димитрия может быть и стихия Шторма, не упускай этот, немало важный, факт из виду. А возможно Митя обладает вообще стихией Искры, что тоже не исключено, но мало вероятно. — После данного аргумента мальчик с досадой переломил, крутивший ранее в руке, карандаш и недовольно цокнул. Спор на этом закончился, а прозвеневший звонок поставил в нём точку. — Не думал, что ты так войдёшь во вкус. Я думал ты, и слова не скажешь за всё это время. — Посмеялся Митя, удивляясь моему поведению. Казалось, что Вит уснул у меня на шее в виде воротника. Но, когда последние ученики на сегодня покинули кабинет, кот спрыгнул на учительский стол, став человеком рядом с этим предметом мебели, он с интересом взял руки Митину книгу. — Чьё это? — Он посмотрел на нас. — Моё. — Спокойно, всё еще пребывая в некой эйфории после общения с детьми, ответил Митя. — А что такое? — На что Вит всучил ему в руки сию книгу со словами: «А вы не такие потерянные для общества маги», и он покинул помещение, оставив нас в непонимании. — Скажи, а зачем ты так с теми детьми? Заставить перечислять все виды стихий с комбинирование и их последствиями… Это довольно жестоко. — Мой друг мягко улыбаясь наклонил голову набок. Мы шли по коридору в местный кафетерий, где можно было бы позавтракать, не смотря на то, что сейчас полтретьего. — Это очень жестоко, даже для тебя, Сань. — Влез в наш диалог, чему я собственно не удивляюсь, находясь в этом месте, самый сумасшедший учёный Дарвин. Он периодически озирался по сторонам, надеясь не столкнуться с Витом, над которым успел поиздеваться утром. — Я от силы половину помню. — И это говорит учёный, который должен знать их идеально. — Скептически выдыхаю. — Теперь точно понятно каким образом ты вместо создания жидкого раствора Сумрака Солнце потушил. Перепутал такие разные ингридиенты… — Подумаешь, смешал, вместо Тьмы с Кровью, Лёд с Ветром, вызвав Обморожение. — Как ни в чём не бывало, пожимает плечами. Да, существуют жидкие и твёрды субстанции магических стихий с помощью которых проводят опыты: скрещивают между собой, проверяют последствия их смешения. — О! — В его фиолетовых глазах, в которых были спирали и отсутствовали зрачки, мелькнула искорка. — Пойдёмте скорее в обеденную, я там кое-что изобрёл! — Что на этот раз?       Когда мы переступили порог, в меня чуть ли не прилетела тарелка, но я успел увернуться, и она попала в Дарвина, который, не смотря на испачканное в сливках лицо, улыбался и смеялся. А в помещении творился кромешный хаос. Ученики носились в ужасе, старались спрятаться за предметами. Мы с Митей замерли в дверях, пребывая в шоке и непонимании. В центре обеденного зала находилась непонятного рода субстанция, белого, со слегка розоватым оттенком, цвета, размахивало своими многочисленными конечностями, раскидывая во все стороны различные предметы и частицы себя, которые спустя время начинали двигаться самостоятельно. Существо издавала страшные звуки: оно громко ревело. А рядом с ним уже вовсю скакал непонятно чему радостный Дарвин. Даже, когда этого горе учёного схватили, он не испугался.       Тут, я всё же достаю пистолет, который так к стати взял сегодня с собой, и, не сильно целясь, стреляю в чудище. При попадании, пуля слабенько взрывается и отрывает конечность, державшую моего бывшего одноклассника, от чего тот падает и весь пачкается в этом подобии крема. — Что это? — Спрашивает Митя. — Как понимаю, это твоих рук дело? — Одновременно с ним обращаюсь к Дарвину. Тот поднимается на ноги, отряхается от липкой субстанции, и, широко улыбаясь, отвечает, торжественно подняв вверх обе руки. — Я скрестил баклажан с клубникой!