За 7 секунд я разрушил свой мир.

"За 7 дней Бог создал наш мир. За 7 секунд я разрушил свой." "Семь жизней" Габриэле Муччино, Уилл Смит, Розарио Доусон.

***

Он уже и не помнит когда начал пить и курить сутки напролет. Не помнит сколько уже времени прошло с того момента когда он лишился всего, что ему было дорого. Но отлично помнит произошедшее в тот день. Словно это было вчера. Чувство вины и собственной беспомощности сжирали его изнутри. Не оставляя после себя совершенно ничего, лишь только кромешную тьму, огромную дыру в сердце и пустоту. Разве что, только обязанности и долг героя были неотъемлемой частью его жизни после случившегося. Он не жил, он попросту был мертв. Но не физически, а морально и душевно. Разве это, не называется существованием? Человек как бы живой снаружи, все так же ходит, у него все также бьётся сердце, у него все так же есть потребности и он выполняет разного рода обязанности, но... Всегда есть одно но. Хоть человек и выглядит живым, но внутри он пуст. Ему совершенно ничего не хочется, он не испытывает никаких эмоций, он попросту устал от жизни. Такому человеку чужды любые эмоции, любые вещи которые когда-то для него были всем. Он мертв не снаружи, а внутри. Черт, если бы Бакуго был хоть немного сильнее, если бы он пересилил себя и свои возможности плюнув на боль и слабость во всем теле, то он был бы жив. Все было бы по-другому, он бы не винил себя во всем и не лишился бы дорогого ему человека. Если бы Кацуки смог бы тогда сдвинуться с места, то он бы не погиб, тогда было бы все иначе. Но к сожалению Бакуго понял, что он дорог ему, лишь тогда, когда потерял его. Если бы он понял это раньше, то все было бы хорошо. Черт. Слишком много "было бы"... Идя по улице он постоянно оглядывался вокруг, будто бы кого-то искал. Искал что-то важное. Что-то такое, что является его смыслом жизни, а не простого существования. Что-то такое, ради чего он готов на все. Сейчас он словно как какое-то жалкое насекомое, которое просто существует, а не живёт. Ведь в любой момент это самое насекомое могут раздавить. Но Кацуки уже давно раздавлен, просто он ещё не помер. И это ради него, ведь он умолял его жить несмотря ни на что. А ведь иногда он видит его, видит его как чертов больной шизофреник. Вот он просто идет куда-то или сидит дома на диване, и перед ним появляется силуэт. Силуэт, который будет преследовать Кацуки всю его проклятую жизнь. Силуэт, который служит ему напоминанием, о том какую большую оплошность он совершил. Какую большую ошибку он сделал. Он сходит с ума. Его уже поехавшая крыша, съезжает еще ниже. За что ему это все? Почему он должен мучиться и страдать? Почему в тот день попрощался с жизнью не он, а тот кто должен был жить? Столько много вопросов, и ни одного ответа. А ведь вопросов еще куда больше. "— Каччан, я тут в общем.. Я хотел сказать, что.. Ну это, хоть ты меня и на дух не переносишь, даже так. Даже так, перед этим заданием я обязательно должен сказать тебе нечто важное!" Снова. Снова эти чертовы воспоминания, снова этот гребаный голос. Почему? Почему это происходит? Почему он его слышит? О боже, он действительно сходит с ума. Почему, черт возьми он должен это слышать? Сердце забилось в учащенном ритме, дышать стало в разы труднее, на глаза наворачивались непрошенные слезы и он стал хватать ртом воздух. Не выдержав давления своих собственных мыслей он резко ухватился за левое предплечье правой рукой, и сжал его настолько сильно насколько мог. Вцепившись пальцами намертво и не отпуская. Наверняка там останутся большие багрово-красные следы от своих собственных пальцев, но ему плевать. Ведь если он сможет заглушить этой болью душевную, то он даже готов сломать себе что-нибудь.

Прямо как он.

Пока Кацуки стоял вот так вот посреди улицы, проходящие мимо него люди взволновано на него смотрели. Хотя, какое им дело до него. Наверняка они думают, что он странный или вовсе злятся, потому что он мешает им пройти. Да, верно. Так и есть. Ведь только лишь один человек мог волноваться о каждом прохожем, предлагая ему свою помощь и спрашивая его о самочувствии. Закусив до боли губу, он сжал предплечье еще сильнее и сразу же почувствовал, как что-то стекает по подбородку. Кровь? А, точно. Он закусил губу настолько сильно, что прокусил ее. Но даже так, ему все равно больно. Нет, не физически, а душевно. Любая физическая боль переносится гораздо легче душевной. Для душевной боли нет анестезии и лекарств. Ее надо пережить. Кацуки о многом хотел с ним поговорить. Но знал, что ему будет больно. Ведь он постоянно его избивал, издевался над ним, унижал публично и это еще не все. Поэтому он закрыл это в себе — пусть ему будет больно, потому что его так просто не простят и не выслушают. Но если бы он знал, что случится то лучше бы он поговорил с ним. Жаль, что Бакуго не может никого не любить, так как никого не любя, он лишился бы самой страшной боли. Трудно забыть его слезы, причиной которых был сам Бакуго, но вспомнить веселые и счастливые моменты проведенные рядом с ним еще труднее. Ведь счастье не оставляет памятных шрамов. Почему? Он не заслужил такого. Он ничего не сделал. А что, если... — Эй парень, с тобой все в порядке? Что-то случилось?— нет, нет, нет, нет. В нем ни в коем случае не должны узнать Граунд Зеро. Ведь если увидят, что сейчас творится с ним, то это испортит его репутацию как героя номер один. Да, после его смерти титул Символа Мира перешел к нему. Ведь он был вторым по рейтингу. Поэтому быстро нацепив капюшон черной толстовки и утерев кровь с подбородка, чуть сгорбившись, хриплым и осипшим голосом он сказал: — Нет, нет. Не волнуйтесь, все в порядке. Просто задумался.— мужчина спрашивавший его лишь улыбнулся и пошел дальше. Странный он. Но, тот мужик наверняка узнал его. И теперь насмехается над Кацуки. Мол, вот он герой номер один весь никакой и подавленный, является героем, но не может спасти даже себя. Даже свою полностью прогнившую душу от гибели. Проходя мимо круглосуточного магазина он вспомнил, что питается одним лишь полуфабрикатом. А, ну и ладно. Даже если он и начнет снова питаться нормально, это ничего не изменит. Это не вернет его к жизни. "— Каччан..." Черт, опять. Когда он в конце концов оставит Кацуки в покое? Ему уже порядком надоело слышать голос мертвого человека. Тем более из воспоминаний. Он понимает, что сходит с ума. Но что он черт возьми, может сделать? Правильно, ничего. Это гребаное прошлое преследует его постоянно. Куда бы он не пошел, где бы он не находился. Везде. Резко захотелось курить. Захотелось, чтобы табачный дым обволакивал легкие и заставил бы натянутые нервы хотя бы немного успокоится. Но сунув руки в карманы штанов он обнаружил лишь пустую пачку. Значит закончились, а ведь он покупал их только вчера. Делать нечего, заодно купит и выпивку. Чтобы забыться и не чувствовать эту раздирающую боль в груди. Ведь его смерть на совести Бакуго. Зайдя в магазин он тут же направился к отделу с алкоголем. Взял он немного, но и не мало. И конечно же крепкое. Подойдя к кассе и спросив две пачки дешевых сигарет, он оплатил покупку. Выйдя на улицу он поднял голову вверх и посмотрел на небо. Оно было серым, таким серым что на душе стало еще хуже. После того дня его все время преследует лишь разочарование, боль и отрешенность на пару с его опустошенным сердцем и душой. Одна за другой капли дождя стали падать ему на лицо все чаще и чаще. Кажется будет ливень.

Прямо как в тот день.

Поэтому плюнув на быстро образовавшиеся лужи он побежал к своему дому, при этом промокнув до нитки и чуть не сбив какого-то старика. Наконец прибежав к дому он быстро открыл дверь зайдя внутрь, и так же быстро закрыл ее. Весь уставший и промокший он поплелся в ванну, попутно снимая красные кроссовки.

Прямо как у него.

Переодевшись в сухую и чистую одежду даже не вытерев волосы полотенцем, он уселся на диван и достал пачку сигарет из куртки, которую он сюда бросил когда пришел. Достав одну сигарету он зажал ее между зубами и поджог.

Точно такие же, какие курил и он.

Запах табака был приятен, но во рту было горько и дыхание захватывало. Выпустив дым изо рта в нос сразу же ударил едкий запах табачного дыма, но он уже привык. Вдыхая раз за разом никотин, его организм обволакивало сигаретным дымом. Все тело сразу же расслабилось и он почувствовал легкость. И так одна за другой, раз за разом. Вскоре в пачке осталась лишь половина сигарет, а всю комнату заполнило дымом. Он понимал, что ему будет после этого худо. Понимал, что этим ничего не изменить. Но также понимал, что даже если он и бросит курить, то все равно ничего не изменится. Для кого-то никотин яд и отрава, а для кого-то спасение от внешнего мира и успокоительное. Вскрыв одну из бутылок крепкого вина, он не мелочась и не церемонясь тут же стал вливать в себя жидкость прямо из горла. Он тут же почувствовал расслабленность и некую усталость. Горло приятно жгло после очередного глотка. А рассудок тут же помутился, соображать стало еще труднее как и ясно видеть. А на душе стало ещё хуже. Даже алкоголь не помогал, может тогда ему поможет "прыжок веры"? Который он посоветовал Деку ещё в средней школе. Может ему это сейчас нужнее любых дешёвых сигарет и выпивки? В любом случае это также ничего не изменит. Лишь только все испортит. И вот он сидит сейчас у настежь раскрытого окна, толком не понимая как он туда дополз и тем более забрался на него, он вспоминает. Вспоминает то, что уже давно прошло. Вспоминает то, что так отчаянно пытается забыть. То, что ненавидит всей своей прогнившей душой. Ведь Бакуго далеко не святой. События которые произошли в тот день накрывают его с ног до головы. Сердце снова кровоточит, а душа вопит истошным криком. Даже набухавшись до такой степени, что если хоть немного шевельнет пальцами или дернется, то в глазах все поплывет. Они практически ничего не будут видеть, ведь все сильно размыто. И его начнет тошнить, выворачивать наизнанку. Но поднявшись с подоконника при этом чуть не вывалившись в окно, он медленно глотая слезы и задыхаясь от рвущихся наружу криков боли и отчаяния сползает вниз по стене. Сжав футболку в области сердца и вспоминает то, что так ненавидит. События того рокового дня проносятся перед глазами словно бесконечная кинопленка, проигрыватель которой невозможно остановить. Произошедшее которое координально изменило его жизнь и его будущее.

Даже в таком состоянии, он не смог забыться и просто забыть.

***

Крики отчаяния и боли, слезы детей и взрослых, страх за свою жизнь и потухшие надежды людей. Воздух пропитался запахом крови и пота. Это, именно это будет у него в памяти всю жизнь. Именно этот день будет для него самым тяжёлым и ужасным. День, который он никогда не забудет. Хотя кто знает, ведь он вполне как и множество героев может отправиться вслед за ними. Похоронив все воспоминания об этом дне вместе с собой. А ведь всё началось с того, что на огромное здание в этажей так десять, а то и больше, напали злодеи. Подробностей им так и не рассказали опровергая это тем, что действовать надо срочно и необходимо. А ведь это должен был быть его единственный выходной в этом месяце. Он планировал хорошенько так вздремнуть сегодня, но видимо не судьба. Бакуго был просто вне себя от злости, ведь его тоже вызвали. И сейчас он сражается с злодеями, которые их значительно давили числом. Да и не промах они все были, но дело совершенно не в этом. Из-за того, что их было немереное количество они потеряли много своих. Одного за другим, их просто нещадно убивали. Но помимо этого тут был и Мидория. Тот, кого он всю жизнь считал отбросом и пылью у дороги, тот кого он ежедневно называл ублюдком и избивал за школой. И тот кого признал Всемогущий передав ему свою силу. И как оказалось, надежды Всемогущего были оправданы. Мидория стал настоящим, профессиональным героем. Он стал, черт возьми, Символом Мира. Бакуго это бесило, бесило до боли в животе, бесило до скрежета зубов. Бесило до того, что он стал презирать самого себя. Но не бесил сам Мидория, к нему он испытывал нечто другое. Это его в какой-то степени пугало, но что это за чувства он уже давно понял и разобрался в них. Но признаться в них Мидории ему очень трудно. Бакуго навсегда запомнит глаза героев полные страха которые просто кричали о помощи, кричали и молили. Нет, не молили. А умоляли. Они все выкрикивали его имя и просили помочь, ведь как по злой шутке судьбы во время их гибели он находился рядом. Находился рядом, но ничем не мог помочь. Если бы он помог им, то убили бы его. Бакуго был просто в ужасе видя все это. И просили о помощи не кого-то, а черт возьми его. Именно его. За что это Бакуго? Почему об этом просили не Мидорию? Но постоянно в этот момент он смотрел на него и видел, видел как ему тяжело. Видел как он был весь изранен и принимал удары на себя, в целях защитить кого-нибудь. Видел как он уже был на грани и в его разуме проскользнула мысль. А вдруг он сегодня умрет? Но тут же одергивал себя. Ведь он не может помереть, так? Ведь он чертов Символ Мира, и ни за что не помрёт. Он просто не может, он не посмеет.

Но он видел, как герою номер один было тяжело.

Везде в воздухе витала пыль, всех гражданских удалось спасти. И героям поддержки был дан приказ о том, чтоб они отвели их в безопасное место. А битва была почти закончена. Осталось прихлопнуть мелких сошек, которые прятались из-за исчерпания лимита своих причуд. Оставшиеся герои просто повязали их, а вот самого опасного не обнаружили. Он находился на этаж выше этажа Бакуго. Как и все он тоже был на грани, поэтому прежде чем его повяжут он заберёт ещё одну жизнь. Без каких либо проблем он смог пробить пол своего этажа, тем самым сбрасывая все на Бакуго. Злодей лишь усмехнулся падая вместе с обломками бетонного пола. Ему было смешно и весело посмотреть как ещё одна жизнь покинет этот мир, а Бакуго было страшно. Но из-за боли во всем теле и всепоглощающей слабости он не мог двинуть с места. Ведь если двинется, то непременно упадет на спину. Тогда смерти ему не точно не избежать. Но если он будет стоять на месте, разве не умрет? А вдруг его успеет кто-нибудь спасти? Но это были лишь ложные надежды, которыми он себя успокаивал. Ведь он знает, что никто не сможет ему сейчас помочь. И в голову полезла странная мысль. А что, если он посчитает секунды до своей смерти? Ведь это лучше, чем помирать и на что-то надеяться.

1...

Бакуго просто стоял на месте не смея и пошевелиться. Страх сковал все его тело. Он поглощал все остатки его разума, заставляя Кацуки дрожать. Каким бы сильным и бесстрашным человек не был, он все равно будет боятся за свою жизнь больше, чем за что-либо другое. Кацуки такой же. Он тоже человек, и он тоже может бояться. Страх смерти хуже самой смерти. Он полностью заполнил мысли Бакуго, и затуманил рассудок. А паника все быстрее и быстрее нарастала в душе. Он не мог это контролировать.

2...

Но Бакуго действительно страшно, он не хочет умирать. В этой жизни у него есть все. Работа от которой он получает удовольствие, он знаменит и популярен, денег у него хоть отбавляй и... И чего-то не хватает. Но чего? Ему точно чего-то не хва... Ах, да. Точно. У него нет того, что за славу и деньги не купишь. У него нет счастливой жизни. У него нет того, кто бы мог разбудить его утром и приготовить завтрак. У него нет того, кто бы мог его принять таким какой он есть на самом деле.

3...

Но самое гнусное то, что у Бакуго в душе еще теплятся надежды. Надежы на то, что его хоть как-то смогут спасти. Надежды на то, что никогда не произойдет. Бессмысленные и глупые, но Кацуки все еще надеется. Он всю жизнь полагался лишь на себя, надеялся и доверял лишь только себе. Впервые он надеется на кого-то другого. И это пожалуй, его самая большая ошибка. Ведь человек терзается лишь до той поры, пока питает хоть малейшую надежду. Когда ее больше нет, он смиряется и уже не ропщет.

4...

А ведь Кацуки знает, что ему уже никто не поможет. Поэтому оставляет свои бессмысленные попытки хоть как-то себя утешить, и в конце концов он все равно примет эту до смеха банальную и до ужаса жестокую действительность. В конечном счете, виноват все равно он. Это его ошибка и он больше ее не повторит. Никогда. Потому что, уже не сможет. Где умирает надежда, там возникает пустота. И теперь Кацуки совершенно плевать на то, что с ним станет. Ведь для себя он уже все решил. Бакуго знает, что если он не в силах что-то изменить, это следует принять хотя бы для себя. И приняв это, он сможет себя простить за все то, что он когда-либо делал. Но тут то и встает вопрос: А делал ли он кому-нибудь еще столько же дерьма, сколько он сделал Деку? Ему вдруг стало интересно, а увидит ли Деку то, что сейчас случится? Мидория вечно восхищался Всемогущим и тем, что в любых обстоятельствах его лицо не покидает улыбка. Может ему сейчас тоже, улыбнуться для Деку? Бакуго хочет знать, будет ли его смерть оплакивать Деку? Будет ли он убиваться днями напролет?

5...

— Каччан! Нет, не надо! Бакуго уже просто не выдерживает, и услышав голос Мидории не может сдержать улыбку. Такую отчаянную и вымученную, но он совершенно не сомневался. Не сомневался, что Деку ее видит. И в душе была надежда. Надежда на то, что Мидория сможет его простить. Простить за все то дерьмо, которое он ему сделал. И у Бакуго промелькнула мысль: А что если бы на месте меня, сейчас стоял бы Деку? Что бы я тогда сделал? Кинулся бы к нему на помощь? Но такого точно бы не случилось. Ведь Бакуго не позволил бы этому случится. Что бы он тогда делал, если бы такое произошло? Кацуки действительно больной. Задает сам себе вопросы и не может на них ответить. Ведь отвечать некому. Но у всех людей, есть желания перед смертью. Желания которые уже никто не исполнит. Но он хочет, нет. Он желает поговорить с Деку обо всем. О своих чувствах, о прошлом и настоящем, и о чем только можно. Кацуки так много хочет сказать Деку, но уже поздно. И он жалеет, что не признался во всем раньше. А еще Бакуго хочет, чтобы Деку жил. Жил не оглядываясь в прошлое, и довольствуясь настоящим.

6...

Его затылок пронзило тупой болью, и он почувствовал как мелкие камни и осколки впиваются в его спину. Но почему он упал? Разве он пытался сделать хоть малейшее движение? Тогда как он оказался лежащим на земле? И что-то не давало ему встать. Но что же? Конечно же он увидел, если бы захотел. Но он закрыл глаза еще тогда, когда начинал отсчет. И не открыл их с того момента ни разу. Странно но его еще не придавило, он просто ничего не чувствует кроме боли в затылке и спине. Его же должно было раздавить. На него должна была упасть та бетонная глыба. Но он еще не помер? Почему же? Тут он почувствовал как на его лицо что-то капает, это определенно не вода. Но тогда что же? На его лицо все продолжало капать что-то. Попадая на его лицо оно тут же скатывалась вниз проделывая некую дорожку. А позже он услышал чье-то сдавленное и учащенное дыхание. Это уже не смешно...

7

Открыв глаза он видит перед собой его. Но почему? Он же черт возьми, уже подготовился и принял жестокую действительность для себя самого. Он уже был готов сдохнуть, и ему ничего не мешало. Так почему? Почему это случилось? Так быть не должно! Он хотел совсем не этого! Он блять просто хотел, чтобы он жил. Он хотел, он желал. Но были ли услышаны его желания? Но даже так, почему все обернулось этим? Он сказал себе, что ни за что не допустит этого. Но тогда почему сейчас помирает не он, а другой. Тот, кто не должен. — Д-деку? Что за..? П-почему? Я тебя спрашиваю, почему? Зачем ты это сделал?! Я вовсе не этого желал, кретин! Я.. Я черт возьми, хотел совсем не этого!— сейчас Бакуго совершенно ничего не понимал. Как так вышло, что его закрыл собой Мидория? Почему так произошло? Бакуго черт возьми, не просил Деку спасать его! Одна за другой капли дождя стали падать на лицо Кацуки, как впрочем и на Мидорию. Скорее всего будет ливень. Но Бакуго совершенно на него плевать. Ведь он совершил более ужасную и непростительную ошибку в своей жизни. Теперь-то он себя никогда не простит. — К-ка-каччан, я не мог п-позволить этому случится. Я в н-норме, правда. Не беспокойся обо мне.— Мидория говорил сдавленно и хрипло. А то, что он в норме Бакуго никогда не поверит. Ведь вид Мидории внушал Кацуки неимоверный страх за его жизнь. Опираясь на руки и колени Изуку заслонял таким образом Бакуго. Правая рука Мидории придерживала затылок Бакуго. Геройский костюм Мидории был местами порван и полностью запачкан в крови. Руки были в ужасном состоянии, а из сломанного носа не переставала капать кровь. И лицо было полностью в этой красной жидкости. Опустив свой взгляд ниже Бакуго тут же пожалел об этом. Из живота Мидории торчали железные и толстые прутья. Один в левом боку, а другой чуть выше. Они проткнули Изуку насквозь, но до Кацуки они достать не смогли. Бакуго знал, что для Деку это конец. Но верить в это он не хотел, и не будет. Ведь Мидорию успеют спасти, ведь так? Он будет жить. Бакуго хочет, чтобы он жил. Хоть это звучит и эгоистично, ведь Бакуго портил ему жизнь. Но, разве сердцу прикажешь? — Эй, Деку. Не смей умирать! Ты, блять, должен жить! Я черт возьми, всю жизнь хотел, чтобы ты жил! Я не стремился к тому, что я вижу сейчас! Я мать твою, столько дерьма тебе сделал. Я не достоин получить хоть что-то от тебя. Я же тебе противен, разве нет? Ты что, совсем больной?— впервые Бакуго плачет вот так, навздрыв. Горько и безутешно. От потери дорогого ему человека. Словно у него оторвали часть души. Хотел бы Бакуго никого не любить. Ведь если никого не любишь, лишаешься самой страшной боли. Легко близкому человеку сказать, что любишь его, но ты не знаешь, когда ты потеряешь его или он потеряет тебя. И Бакуго ужасно жалеет о том, что не рассказал ему все раньше. Тогда может быть все было бы-по другому. — Каччан, как ты можешь говорить такое? Я же ни разу не сказал, что ненавижу тебя. Я и вправду болен. Болен тобой, Каччан. И эта болезнь неизлечима. Прежде чем меня не станет, я хочу чтобы ты знал. Я люблю тебя, Каччан.— все это Мидория говорил с улыбкой и слезами на глазах. Изуку знал, что Каччана спасут. А вот его самого уже не успеют. Поддавшись назад Мидория с помощью своей причуды отбросил в сторону кусок бетона и тут же упал на Бакуго. Раны от железных прутьев сильно закровоточили и Мидория стал откашливаться кровью. Прижавшись к Кацуки настолько сильно насколько мог, Изуку обнял его за шею продолжая лежать на нем. — Я.. Черт, это мои слова! Я хотел тебе сказать об этом давно, но боялся. А сейчас я сильно об этом жалею. Я тебя люблю, придурок! Не бросай меня, прошу.— Увы его слова скорее всего услышаны не были. У Мидории в ушах стоял ужасный звон, то что говорил ему Бакуго он почти не слышал. Все тело ослабло и глаза стали понемногу закрываться. — Каччан, я прошу тебя, живи. Живи не смотря ни на что. Ради меня, пожалуйста. Это мое последнее желание.— подняв голову Изуку последний раз взглянул на Кацуки и улыбнулся самой искренней улыбкой которой только мог. И закрывая глаза все также продолжал прижиматься к Бакуго. Закрывал глаза которые больше никогда не откроются.

7 секунд. Ровно 7 секунд понадобилось Бакуго для того, чтобы он разрушил свой мир.

***

Кацуки всей душой ненавидел эти воспоминания, этот день. И сейчас сидя прислонившись спиной к стене в своей квартире, он рыдал и умолял Мидорию его простить. Простить за все, что он сделал. — Деку, а ты знал? Знал, что за 7 дней Бог создал наш мир? И как за 7 секунд я разрушил свой?