Дрожь

      Прошла неделя с того момента, как Лухан оказалась в этом небольшом лесном поселении. Ей было совсем нелегко привыкнуть к жизни без благ цивилизаций, без электричества, без привычного душа. Но, с другой стороны, казалось, что здесь происходила та самая настоящая жизнь. Дети с утра и до самого вечера играли в самые различные игры, которых было лишено современное поколение в условиях появления интернета и игровых консолей. Молодые девушки являлись представительницами той самой чистой красоты: без косметики и модных нарядов. Скромные, трудолюбивые, они с почтением относились к возрасту, уважали мужчин поселения и с удовольствием выполняли работу, именуемую женской: стирка, готовка, уборка. Их не тяготил быт.       Молодые юноши не ленились заниматься хозяйственными делами, отчего все были прекрасно сложены. Но в то же время в поселении был оборудован небольшой спортивный зал. Несмотря на аскетичный образ жизни, отсутствие какого-либо образования, все они были развиты не по годам. В поселении находилась внушительная библиотека, а чтению книг было отведено два часа времени днем. Все, от мала до велика, садились за книгу. У каждого возраста был свой набор литературы, включающий в себя как и развлекательные произведения, так и научные работы. Местные ребята легко могли разговаривать одинаково как о политике, так и о строении сухожилий или квантовой физике.       Анна с удовольствием поделилась с Лухан своими странными, но весьма приятными на ощупь нарядами, ввела в распорядок дня общины и рассказала о всех правилах, одно из которых было не выходить ночью на улицу, даже в туалет. Запрещалось также лишний раз, без веского повода, обращаться к старейшинам, одним из которых был Джино.       Но, конечно же, Лухан не могла просто так оставить все свои накопившиеся вопросы без ответов, поэтому то и дело она пыталась нарушить одно из главных правил. — Можно с вами поговорить? — девушка несмело вошла в небольшую пристройку к дому, где старик, насвистывая под нос, плел рыбацкую сеть. — Ну заходи, коли пришла. Я слушаю, — не отрываясь от своего занятия, сказал он. — Вы избегаете меня, но я имею право знать, кто мой опекун, и что вообще происходит? — еле слышно, боясь саму себя, прошептала Лухан. В сарае было достаточно темно, несмотря на то, что был день, а на небе вовсю правило солнце. Но старика это не смущало, казалось, орудовать крючком он мог и с закрытыми глазами. — Прости, что я к тебе на ты… — Джино ощутимо замялся. Отложив крючок в сторону, он внимательно посмотрел на светловолосую девушку, которой так шло новое, хлопковое платье, цвета топленого молока. — Ты часть нашей семьи. Тебя приняли все. — Это большая честь для меня! — на одном дыхании выпалила девушка, на щеках которой заиграл легкий румянец. — Не торопись, дочь моя. Придет время, и ты все узнаешь. И узнаешь это не от меня, потому что это не моя тайна. — От Бласа? — спросила Лухан и пристально посмотрела на старика. — От Аркелла, — поправил ее Джино. — Когда я смогу вернуться в колледж? — Ты больше не вернешься туда! — привычная мягкость в голосе сменилась резким, не терпящим споров, тоном. — Как?! — воскликнула девушка, пошатнувшись. — Там все мои друзья! Я не просила вас меня забирать! — Юная леди, тебе не стоит мне грубить, — смягчившись, Джино взял крючок и продолжил плести рыболовную сеть. — Ты особенная, ты больше не принадлежишь тому миру. А теперь, будь добра, оставь меня, Улла! — Улла?! —  переспросила девушка. Электрический разряд проскользнул от макушки до пяток. Она уже слышала это имя. Однажды. — Да, дорогая. Отныне тебя зовут именно так! А теперь, будь добра, мне нужно заниматься делами.       Поняв, что старик Джино уж слишком крепкий орех, и расколоть его не представляется возможным, Лухан, нехотя, удалилась из хижины. Попутно замечая, как чуть поодаль мужчины, громко, с песнями и плясками, притащили огромного мертвого оленя. За ними, с победными криками, бежали измазанные грязью мальчики, для которых эта охота стала первой. Девушка всячески старалась избегать подобных мероприятий. Она прекрасно понимала, что охота и рыбалка это то, что позволяло выжить местному народу. Но они впитывали это с молоком матери, а она нет. Да и местные всё понимали, потому никаким образом не привлекали Лухан ни к празднованию получения добычи, ни к ее разделыванию. Берегли психику городского жителя.       Зайдя в местную библиотеку, больше похожую на сарай, девушка взяла первую попавшуюся книгу, как оказалось, она была учебником по высшей математике. Передернувшись, Лухан поставила ее на место. Побродив среди полок, набитых вздувшимися от влажности книгами, Лухан вышла на свежий воздух и присела на небольшую и довольно неустойчивую скамейку. У нее, наконец, появилось время подумать и разложить по полочкам хоровод своих мыслей. Их было так много, что выделить одну не представлялось возможным, зато чувство тоски разъедало ее душу. Болезненная тоска по когда-то надоевшему колледжу, по взбалмошной Мариссе, Мии с ее вечными глупостями, Лауре, которая хоть и увела у нее Маркоса, но все же не была такой плохой. Маркос… Мысли о нем заставили сердце застонать. Каким бы он не был, он был достоин жить…       Если бы тогда Лухан знала в какой круговорот ее занесет жизнь, она десять раз подумала бы, прежде чем связаться со старостой колледжа, который, к его счастью, таинственно исчез. Появись он сейчас, девушка пренепременно бы расцарапала ему лицо.       Вспоминая самые гадкие моменты с ним, Лухан неожиданно для самой себя отметила, что этот мужчина каким-то странным образом волновал ее, и воспоминания о нем будили в ней весьма странные чувства. Она так сильно его ненавидела, что не заметила, как привыкла. Два года он преследовал ее. Два года вечных придирок, уборок, отработок. Всегда казалось, что он ненавидел Лухан за ее происхождение, за то, что она не имела богатую семью, и учится в колледже только по чьей-то милости. А сейчас его нет, он пропал, это ровно то, о чем она мечтала. Только радости это не принесло. Нарастающая тоска заполняла душу.       От глубоких размышлений девушку отвлек протяжный звук горна где-то вдалеке. Пропорхнувшая мимо Анна, широко улыбнулась, сказав, что к ним пришли гости. Подозвав при помощи негромкого свиста к себе своих волков, она отправилась на звук, оставив Лухан томиться в ожидании.       Вернувшись минут через тридцать, девушка привела с собой изрядно потрепанного Пабло и чересчур бодрую Мариссу. Увидев до боли родные лица, Лухан бросилась их обнимать. — Как же я рада вас видеть! — воскликнула Лухан и сгребла в охапку ребят. — Осторожнее, ты нас сейчас задушишь! — сказала Марисса и попыталась ослабить хватку подруги. — Я смотрю ты здесь стала модницей, — Пабло, улыбнувшись, осмотрел девушку с ног до головы. Такой ценитель стиля, как он, не смог не заметить новый наряд девушки, который ей действительно очень шел. — Да… Все мои вещи остались в колледже, — засмущалась Лухан. — Я так рада вас видеть! — Ну, чем нас развлекать будешь? — косясь в сторону беззаботно играющей с волками Анны, спросил Пабло. — Ведь не зря мы сюда столько времени добирались. — Вы голодны? — девушка отвлеклась от волков, жестом приглашая гостей на летнюю кухню. — Нет, спасибо. Пабло на заправке съел бургер и его всю дорогу тошнило, — скривилась Марисса в попытке вызвать отвращение у Анны к Пабло. — Может, тебе заварить травяной чай? Он от всех болезней, — девушка не унималась. Распущенные черные волосы, переливаясь на солнце, оттеняли и без того бледную кожу. — Нет, не нужно! — ответила за парня Марисса. — Ну, хорошо. Тогда я пойду поиграю с малышами. Если что, зовите, — пожав плечами, Анна удалилась в одну из многочисленных построек. — Она всегда такая приторная? — Марисса даже не пыталась скрыть своего отношения к этой девушке. — Нет. Она хорошая, — перебила ее Лухан. — Пойдемте в дом, поболтаем. — Мне здесь не нравится, — Марисса оглядела взглядом местность и поморщила нос. — Может, отойдем куда-нибудь? А то мне кажется, что здесь даже у лавочек есть уши. — Но мне запрещено покидать территорию. — Ой, мы недалеко. Я видела там небольшое срубленное дерево, до него идти несколько минут. — Давайте, только аккуратно, чтобы нас не заметили, — заговорщически прошептала Лухан и, пригнувшись, пошагала за ребятами.       Марисса не обманула, и уже через пять минут они удобно уместились на стволе поваленного дерева. — Как дела в колледже? Меня не ищут? — начала разговор Лухан. — Все также, скучно, серо, неинтересно, — смотря вдаль, произнесла Марисса. — Твой опекун написал заявление, согласно которому ты больше не учишься в колледже. Мне это не нравится, Лухи! — Мне тоже, — ответила Лухан и опустила голову. — А Блас? Он появился? — Один раз. Он уволился! — Как?! — вопрос девушки, казалось, раскинулся на километры вокруг, отозвавшись гулким эхом. — Он трус. Я сразу сказала. Кинул тебя беременную в каком-то диком племени, а сам поди уже другую осеменяет, — сказала Марисса, а затем неприятно поморщилась.       Неаккуратно брошенные слова заметно ранили Лухан. В глубине ее души теплился маленький огонек. Он гад, скотина, сволочь, и если бы ей дано было выбирать, кому отдать свое сердце, староста стоял бы на самом последнем месте, но увы. Она слишком часто стала ловить себя на мысли, что ее манило таинство вокруг мужчины. Его жизнь для нее была сильнейшей загадкой, которую она все никак не могла разгадать. Его поведение оставляло столько вопросов, на которые не было ни одного ответа. И это неимоверно цепляло.       Ребята болтали долго, активно жестикулируя, приправляя все смехом. Лухан отметила про себя, что Пабло не такой уж заносчивый сыночек мэра, каким она его всегда считала, раз согласился на авантюры Мариссы, значит, действительно ее любит. Сама же Марисса не менялась, все та же взбалмошная, шумная девушка, умеющая перевернуть все с ног на голову. — Лухан, у нас скоро выступление, придешь к нам? — Я не знаю. Но мне очень хочется. Правда. — Лухи, ну не всегда же тебе здесь сидеть. И вообще, может, я хочу, чтобы ты ко мне в гости приехала! Ты же ведь не их заложница, в конце концов. — Я постараюсь отпроситься… — начала Лухан, но закончить ей было не суждено.       Невидимый, но ощутимый страх парализовал ее. Воздух плотным кольцом сжимался вокруг ребят. Дышать становилось нечем. Пение птиц над головой жутким скрипом разрывало ушные перепонки.       Первым они услышали рык, горячий, жадный рык дикого зверя. За ним показались два огромных янтарных глаза, огнем прожигая все нутро застывших людей. Не было никаких сомнений, что это не Сэра и Лир, это что-то гораздо большего размера. Специфический запах ударил в нос.       Лухан вспомнила свой сон, вспомнила эти глаза. От нахлынувшей паники она забыла дышать, делать такие необходимые глотки воздуха. Перед глазами все поплыло. — Так-так, подруга, не лучшее время для валяний, — подхватила ее Марисса, озирающаяся по сторонам. Но уже буквально через секунду, руки девушки от страха непроизвольно разомкнулись, и Лухан с грохотом повалилась на землю. Из кустов к ним вышел зверь. Это не был волк, это не был человек.       Его длинные руки, с хорошо развитой мускулатурой, и мощная грудь были единственными частями тела не покрытыми густой шерстью. Голова его была не человеческая — волчья. Вытянутая пасть с длинными белоснежными клыками, заостренные уши, круглые желтые глаза.       Лухан с трудом смогла подняться. Прижавшись спина к спине, ребята с обреченностью наблюдали, как из зарослей появлялись все новые твари. Бежать было некуда, они оказались окружены. Дыхание сперло, а сердца их стучали в унисон, ускоряя темп. Жуткий, леденящий душу страх сковал их тела так, что вместо слов из их ртов выходило жалкое мычание. Первым опомнился Пабло: — Ну что вы, ребята, в самом деле, не собираетесь же вы нас сожрать, — проговорил он, вытянув трясущиеся руки вперёд, как бы готовясь к отражению атаки, которая не заставила себя долго ждать. Одна секунда, и тварь кинулась на молодого человека. Ловко, сам того не ожидая, он успел увернуться от лязгнувшей над ухом челюсти. Поймав момент, он схватил Мариссу за руку и приказал бежать. Лухан, подбирая подол платья, тут же последовала за ними. Затея эта изначально была провальной, убежать им удалось не более, чем на пятьдесят метров.        Пабло, чуть отставший для того, чтобы подогнать Лухан, почувствовал неимоверную жгучую боль в икроножной мышце. Звук разрывающейся плоти разрезал воздух. Машинально схватив себя за ногу, он ощутил на пальцах липкую, теплую субстанцию. Не сумев встать, он рухнул как подкошенный, гримаса дикой боли отразилась на его юношеском лице. Тут же над ним нависла одна из тварей, которая уже почувствовала металлический вкус крови молодого человека, и готовая вкусить новую порцию. — Отстань от него! — Марисса, не найдя ничего лучше, запустила в зверя булыжник. Ответом ее акту отчаяния послужил яростный рев. Преодолев за несколько шагов метров пять, зверь замахнулся и отвесил ей своей огромной рукой пощечину, сила которой отбросила хрупкое тельце назад, впечатав в дерево. Лухан все это время сидевшая сжавшись в комок, предприняла попытку к бегству, которая моментально закончилась неудачей — зацепившись подолом платья за сук, она с грохотом рухнула на землю.       Кучка раззадоренных зверей в предвкушении легкой добычи бродила вокруг изрядно ослабевших ребят на своих полусогнутых лапах, больше похожих на человеческие ноги — большие, шерстяные ноги. Казалось, они никак не могли решить, кого из них отведать первым. Внюхивались, скалились.       Затравленные взгляды молодых людей были устремлены на своих палачей и у каждого в голове была мольба убить сразу, не мучить, не причинить много боли.       Одна из диких тварей отделилась от хоровода своих «товарищей» и, громко дыша, направилась к смертельно напуганной Лухан. Приблизившись, зверь протянул жилистую руку к подбородку Лухан, длинные когти врезались в нежную девичью кожу. Девушка узнала его — он когда-то ей снился, он хотел ее забрать с собой, но тогда в дело вмешался амулет. Вот только сейчас, висящий на тонкой шее, он предательски молчал. Юное тело содрогала дрожь.       Подняв трясущуюся девушку за плечи и поставив на землю, зверь осторожно поведя мокрым носом, начал принюхиваться к ней. Немая сцена. Все, включая истекающего кровью Пабло и ослабевшую Мариссу, следили за происходящим.       Зверь по-прежнему внимательно изучал Лухан, его прищуренный взгляд прожигал все ее нутро, проникая куда-то глубже, в самые потаенные уголки души. Аккуратно, насколько это было возможно, положил свою огромную руку на ее живот и замер. Затем, взяв прядь длинных волос, он поднес их к носу. Казалось, что ее запах доставляет ему наслаждение. Он замер, вдыхая аромат волос. Окаменевшая Лухан смотрела на него широко открытыми глазами. Дыхание предательски сбивалось. Картинка в глазах наполнялась белыми мушками, а голова тяжелела с каждой секундой. Сколько бы это продолжалось, и чем закончилось — неизвестно, если бы не грозное рычание за спиной у девушки. Зверь моментально среагировал, сгребая одной рукой в охапку Лухан. Его сородичи тут же оказались рядом. Шерсть на холке встала дыбом, а глаза засветились зловещим янтарным светом.       Через мгновение, из тьмы, словно из тумана, вышел волк, огромный, белоснежный, а за ним еще с десяток таких же. Его вид всеми фибрами излучал воинственность. Готовность атаковать, сражаться, убивать. Наступила полная тишина. Было очевидно, что звери беззвучно между собой общались, готовясь вгрызться в глотки друг другу.       Наблюдая со стороны за двумя похожими, но в то же время разными существами, складывалось впечатление, что они молча вели торги, цель которых, была Лухан.        В какой-то миг все пошло не так, их диалог, судя по всему, не привел ни к чему хорошему. Тот зверь, закрывавший собой Лухан, принял обличье волка. Затем одним резким прыжком набросился на белошерстного соперника. Два невиданных существа, плотно покрытых шерстью, то отскакивали друг от друга, издавая свирепый рев, то снова сходились в поединке. Остальные же просто стояли посторонними наблюдателями, не смея вмешиваться в битву вожаков. Когда в очередной раз они взяли брейк, многочисленные волки со стороны пришедших, стеной, скаля зубы, медленно пошли в наступление, вынуждая соперника отступить. Бросив долгий и какой-то, наполненный болью, взгляд на Лухан, зверь скрылся в темноте. Остальные же его сородичи последовали за ним.       Оставшиеся волки переглянулись, внимательно изучая троих, находящихся в глубоком шоке, ребят; медленно обошли каждого. Пабло лежал на земле в полусознательном состоянии. Потеря крови дала о себе знать. Марисса так и сидела, облокотившись о дерево, в которое совсем недавно влетела, из ее головы сочилась кровь, стекая обжигающей струйкой по щеке. Лухан повезло гораздо больше — она единственная осталась невредимой. — Оставьте нас, прошу, — взмолилась Лухан. — Мы не сделали ничего плохого!       Марисса же в это время, собрав остатки силы и полностью наплевав на окружающую ее стаю, подползла к лежащему без каких-либо признаков жизни Пабло. Осмотрев его, пощупав пульс, она истерично, потеряв всякий страх, закричала: — Пожалуйста! Он умирает! Нам нужна помощь! — глаза девушки наполнились слезами.       Волки же, казалось, были в полной растерянности. Они совсем не излучали никакой агрессии, лишь в смятении ходили вокруг ребят, то и дело переглядываясь друг с другом в поисках дальнейших действий. Остановить это хаотичное движение смог только крик Лухан, живот которой пронзила дикая, режущая боль. Согнувшись, она медленно опустилась на землю. Глотая воздух, девушка потерялась в пространстве. Жгучая боль на надрыве обжигала все ее нутро.       Это выступило сигналом. Вожак стаи начал уменьшаться в размерах и приобретать облик человека, за ним последовали и все остальные. Одно мгновение, и перед ними оказались жители того самого поселения, а во главе стоял тот самый, ненавистный ребятам, Блас. — Блас?! — не сговариваясь, в унисон прохрипели девушки.       Мужчина молча взял Лухан на руки, остальные подняли Пабло и Мариссу. Всю дорогу до поселения никто не издал ни единого звука. Лухан же всматривалась в лицо мужчины, которое казалось максимально отстраненным, и думала о том, что это всего лишь сон. Скоро она проснется, умоется, пойдет на занятия. Все будет, как всегда. Но острая боль в животе настойчиво напоминала о реальности происходящего.       Через несколько минут ребята оказались в одном из ветхих домов. В небольшой комнатке то и дело суетились люди, кто-то приводил Пабло в сознание, попутно зашивая рану на его ноге, кто-то проводил различные манипуляции с Мариссой, получившей сильное рассечение и сотрясение. Лухан в очередной раз заставили выпить целебный отвар, от которого боль в животе сошла на нет.       Когда болевой синдром полностью отступил, девушка направилась в сторону туалета, который находился на улице. Выйдя из дома, она услышала знакомые голоса, доносившиеся с веранды за углом. Определенно, собеседниками были Блас и Джино.       Прокравшись чуть поближе, Лухан присела за куст с розами и насколько смогла, напрягла слух. Стараясь не дышать, она пыталась уловить суть не самого приятного разговора двух мужчин. — Ты хоть отдаешь отчет тому, какие последствия могут после этого быть? — Но… — Не перебивай! — голос старика был предельно серьезен. — Если до мэра дойдет информация от чего пострадал его сын, будет война. Он не оставит это просто так. Ты представляешь, что будет, когда в наш лес придут его войска? А они придут, Аркелл. — Отец… — Нам придется защищаться! Несколько веков мы держим нейтралитет к людям. Мы живем поодаль от них, и нам придется встать! Всем! Будет война. Повисла тишина, Блас молчал. — Если бы ты делал все по уму, да разуму, ничего бы этого не было! Прости, сын мой. У меня есть только один выход… — ты должен покинуть поселение, вместе с сыном мэра. — Ты меня прогоняешь? — голос Бласа был крайне раздосадован. — Аркелл, ты лучший из сынов, а это твой народ, и любой из них умрет за тебя. Но ты должен понимать, какая ответственность за них лежит на тебе. Ты вернешься, ты обязан вернуться, но для начала реши ту проблему, которую ты создал нам, вовремя не сумев позаботиться о сохранности нашей тайны. И реши ее так, чтобы мы не встали на путь войны с человеком. — Хорошо. Я сегодня же уеду. — И не забывай, что через двое суток, мальчонка начнет обращение. Звериная слюна попала в его кровь… Я не знаю, как ты выкрутишься, но я верю в тебя, сын мой! — Все будет хорошо! Я не подведу. Скажи Линарес, чтобы собирала вещи, и пусть подготовят необходимые средства для раненых. — Оставь девушку здесь. Ты не сможешь позаботиться о ней в должной мере! — Рагнар, — голос Бласа звучал уверенно. — Она человек, и о ней прекрасно позаботится врач. — За ней охотится Северин. И мой амулет бессилен. — Как так? Ты же говорил, что он защитит ее от любого нападения?! — Он не желает ей зла, Аркелл. Тут совсем иное… — Я не понимаю тебя… — Лухан! — голос Анны заставил подскочить девушку на месте. — Я всюду тебя ищу! — Я… Я вышла свежим воздухом подышать. У меня кружится голова, — девушка старалась придать себе как можно более спокойный вид. Получилось это с трудом. Широко раскрытые глаза выдавали ее с потрохами. Сама она была глубоко раздосадована тем, что не услышала продолжение диалога. Но та информация, что она получила, дала ей немало пищи для размышлений. — Пабло начал приходить в себя. Пойдем. Он немного бредит, — Анна деликатно сделала вид, что ничего не заметила, и слегка приобняла Лухан.       Зайдя в комнату, девушка увидела поистине удручающее зрелище — на небольшой кушетке лежал безумно бледный парень, его лоб был покрыт испариной, а тело то и дело сотрясала дрожь. Рядом, прямо на полу, сидела Марисса, взгляд которой был слегка затуманен, а цвет лица ничем не отличался от отштукатуренной стены. — Марисса, ты как? — виновато спросила Лухан. Она мысленно съедала себя за то, что втянула друзей в эту опасную авантюру. — Бывало и хуже… — в своей манере, но как-то очень тихо, ответила девушка. Дождавшись, когда Анна покинет комнату, она продолжила: — Что за чертовщина здесь происходит? Скажи, ты видела там, в лесу…? Или я сошла с ума? — К сожалению, я тоже это видела… Я сама не понимаю, Марисса… Тебе надо к врачу. — Я в порядке, а вот Пабло нужно! Мы сейчас же забираем его и возвращаемся домой. И ты тоже! Я тут одну тебя не оставлю! — девушка пыталась было встать, но тяжесть каменного тела припечатала ее к полу. — Нам нельзя… Слишком опасно, — ответила Лухан и ринулась помочь подруге. — Я позвоню Соне, она нас заберет! —  Марисса ничуть не сбавила в решительности встать, ухватившись за руку подруги. — Я прошу тебя, не надо! Я слышала разговор… Бласа и Джино… — девушка заметно замялась и продолжила совсем шепотом: — Они боятся огласки, они боятся войны… — Лухан, очнись! Мы находимся в каком-то лесу, вокруг нас люди-волки, Пабло в тяжелом состоянии, а ты думаешь о том, чего боятся они? — возмущению Мариссы не было предела. — Ты должна думать о нас, о том, как нам выбраться отсюда! — Тише… Блас нас увезет скоро. Его выгнали из поселения, — как-то неожиданно печально произнесла Лухан. — Так ему и надо! Это он втянул нас во все! — не с первой попытки, но девушка все же смогла встать. — Когда мы приедем домой, им займется полиция! — Хватит! — неожиданно и очень резко среагировала Лухан. Она не привыкла перечить Мариссе, ведь в этом не было никакого толку. Но только не сейчас. — Эти люди, какими бы они не были, и кем бы не были, заботились обо мне тогда, когда я даже своей матери была не нужна. И Блас тоже заботился обо мне, всегда! Просто он другой! — Ну да, подумаешь, он, когда злится, в чудовище превращается, что тут такого, ведь он просто другой. — Хватит! Если ты заявишь в полицию, знай, я буду все отрицать! — Лухан, что с тобой? Это беременность сожрала твой мозг? Не превращайся в Мию, прошу! Они не люди! И сегодня нас могли сожрать! Ты защищаешь тех, кто, возможно, убил Маркоса! Одумайся! — Марисса решила зайти с козырей, ведь обычно поддерживающую ее во всем подругу, просто как подменили. — Я жила с ними! И я прекрасно знаю, что они не такие! Они едят мясо зверей, они охотятся на зверей! Они такие, как мы! И, в конце концов, они спасли нас! — Лухан, казалось, уже перешла на крик. — Ладно, остынь… — сказала ей подруга, затем взяв минутную паузу, продолжила: — Прости, я, наверное, не права. Но я переживаю за Пабло. — С ним все будет хорошо! Но… — сказав это, девушка отвела взгляд в сторону. — Что, но? — Он… Марисса, ты только не волнуйся. — Говори, Лухан! — Я не знаю. Может, я не так поняла, — замялась девушка. — Ну же! — Я слышала как они говорили, что Пабло теперь тоже такой, как они. Там слюна попала в кровь или что-то в этом роде, — на одном дыхании проверещала Лухан. — Ущипни меня! — вытаращив глаза Выпалила Марисса, затем, не замечая боли в голове, заметалась по комнате, размахивая руками и громко причитая. — Я ведь могла сейчас думать о группе, терроризировать Дуноффа, считать извилины Мии. Скажи мне, я в бреду, а может, это сон? Что происходит, Лухан?! — Ты можешь так не орать? — послышался тихий голос окончательно пришедшего в себя Пабло. К счастью девушек, в его голове стоял дикий гул, от чего фразы, сказанные ими, доносились обрывками. — Родной, с тобой все в порядке? — кинулась к нему Марисса. — Нога болит. Это все, что я сейчас понимаю, — Пабло аккуратно привстал, рассматривая перебинтованную ногу. Но данное занятие прервал Джино, появившийся на пороге комнаты. — Ох, ты пришел в себя, молодой человек. Это замечательно. Сейчас Анна принесет тебе отвар из коры дерева лапами, он поможет тебе в восстановлении потерянной крови. Рана не глубокая, заживать будет недолго. — Это все хорошо! Но, может, вы нам поведаете, что все-таки произошло, и кто вы, черт возьми?! — Марисса пошла напролом. — Ох, молодость! Я тоже когда-то был таким горячим, — улыбнулся старик, присаживаясь на небольшое потрепанное кресло. — А какими нам еще быть, когда мы чуть закуской не стали? Вы кто, оборотни? Или как вас называть? — девушка всем своим видом показывала решительность выяснить все здесь и сейчас. — Милая леди, я не открою вам секрет, если скажу, что все люди немного оборотни. Все люди так или иначе меняют форму и свое обличье. Вот вам простые примеры — милая девушка вступает в брак и превращается в вечно недовольную, грызущую своего мужа жену. Или заботливый и внимательный парень после свадьбы превращается в злого деспота и тирана. Маленький, милейший ребенок превращается в злостного убийцу, когда вырастает. Мы отличаемся лишь тем, что наше содержание остается тем же, только мы периодически меняем свою форму, из человеческого облика в звериный. — Допустим, тогда скажите, убийства, происходящие в нашем городе в последнее время, это ваших рук дело? — Как вы могли сегодня заметить, мы не одни такие. Но, справедливости ради, я могу вас заверить, что те жертвы были достойны смерти. — В каком смысле? — перебила старца Лухан. — Если вы думаете, что человеческое мясо это деликатес, и каждый волк мечтает его отведать, вы глубоко ошибаетесь. Мясо лесного зверя куда вкуснее. Волки — санитары, и обостренное чувство справедливости у них в крови. Все те, кто погиб от их рук были не лучшими людьми: воры, наркоторговцы, убийцы. Пути нашего рода давно разделились, но я знаю, что причинить вред хорошему человеку они не смогут. Им нельзя. Волк, совершивший это, изгоняется из стаи навсегда, — Джино говорил тихо, но очень завораживающее. Атмосфера легкого таинства повисла в хижине. — Но сегодня они на нас напали! И чуть не убили! — Вы слишком пропахли нами, я могу предположить, что они не сразу поняли, что вы люди. Такое бывает. — А Маркос? Он никому ничего плохого не сделал… — тяжело вздохнула Лухан. — Я не знал этого парня и не могу знать причастны ли они к его смерти. Но если причастны, то я уверен, что мальчишка где-то сильно провинился. Поверьте мне, я доживаю свой век, и я многое успел узнать и понять. Они хищники, но не насильники. — Вы же родственники все, из-за чего вы воюете? — казалось, Мариссу заинтересовал этот разговор, и она смогла сменить гнев на милость. — Ох, это долгая история. Если быть кратким, то, несмотря на то, что большая часть нашей сущности всё-таки волчья, людское в нас тоже есть, и мы, как люди, развиваемся со временем. Но не всем это нужно. Если говорить вашим языком — мы более продвинутые, и людское в нас преобладает. Они же стараются подавлять в себе начало человека. Может быть когда-нибудь я вам расскажу еще больше, но сейчас вам нужно ехать в город. Ваше место среди людей. Я прикажу жене и внучке собрать вам лекарственных трав. — Линарес, Андраде, Бустаманте! — взявшийся из ниоткуда Блас, заставил вздрогнуть ребят. — Через пятнадцать минут жду вас на улице! И прошу, не опаздывать.       Три пары глаз смотрели на своего бывшего старосту, а в них легко читалось недоумение, смятение и даже доля почтения. Он по-прежнему для них оставался тем самым деспотом и тираном, только сейчас его образ принял еще и форму. Совершенно ясную и четкую форму.