Пенсне для покойника

Фары рассекали золотым светом синеву раннего ноябрьского утра. Пустые улицы, окутанные дурманом лёгкого снегопада и гипнотическим мерцанием фонарей, очень ярко передавали атмосферу восемьдесят девятого года: мрачно, волнительно, холодно. На одном из перекрёстков стояла шумная компания в разноцветных одеждах. Широкие плечики плащей, высокие хвосты, яркие помады, баночки колы в руках как бы лишний напоминали о том, что скромная советская мода постепенно «уходит на пенсию». Завидев одинокий автомобиль, пара человек из этой шайки засвистели, взмахивая руками. Сидящий за рулём мужчина резко прибавил скорость. Подвозить кого-либо сегодня не входило в его планы. Спустя десять минут он припарковал свои «Жигули» возле сожжённого киоска. Воровато оглядевшись, мужчина поднял воротник своего светло-серого плаща и поспешно вошёл в телефонную будку. Набрав чей-то номер, он невидящим взглядом уставился на дом, находящий напротив. Окна в нём постепенно зажигались. Город просыпался. — Слушаю. — Это я. Синий камень в малиновом вине. Всё. — Славно. Прежде, чем положить трубку, мужчина услышал быстрые гудки. Выйдя из кабинки, он снова воровато огляделся: улицы были пусты. Проведя ладонью по густым светло-русым волосам, он сел за руль своего автомобиля. Он ненавидел метро, но сейчас это был единственный доступный вариант. Оставив свои коричневые «Жигули» на обочине, мужчина надел на глаза солнцезащитные очки и спустился в метро. Было на удивление многолюдно. Пробираясь к вагону, он невольно расталкивал раздражающих людей локтями. А потом случилось странное: адская боль пронзила спину. Закричав, мужчина в ужасе смотрел по сторонам: люди, люди, люди… Одни смотрели презрительно, другие испуганно. А он еле передвигал ногами, не в состоянии вымолвить ни слова. Выпучив глаза от раздирающей боли, которая становилась всё сильнее, он рухнул на пол, заставляя толпу зашуметь и разойтись. Повисла гробовая тишина. Даже попрошайки перестали играть на баяне, с интересом всматриваясь в центр образовавшегося круга. На бетонном полу лежал мёртвый человек. Из его спины торчала рукоятка больших ножниц.

***

В тот день Маринин ночевал у Рихбера. Было ещё очень рано, часов семь утра, как дверь почти слетела с петель, а из коридора послышались шаги. Маринин вскочил с кровати, а Миша разлепил сонные глаза. В комнату ворвались двое крепких вооружённых парней. Их свирепые взгляды не предвещали ничего хорошего. — Какого чёрта? — хрипло спросил Рихбер, скидывая с себя одеяло. — Ты, сволочь, продал нам долбанную подделку! Всучил гребаную копию! Ты думал, тебе всё сойдёт с рук?! — заорал один из "гостей", держа его под прицелом, — ты можешь безнаказанно наебать наивное старичьё, но не нас! — Подавись, сука! — рявкнул второй, швыряя на кровать какую-то книгу. — Сейчас мы обчистим твою хату, а ты будешь спокойно лежать, падаль. Иначе я тебя пристрелю, я гарантирую, — плюнув на серый ковёр, мужчина кому-то кивнул, и из коридора вышли ещё четверо. Пока они избивали Михаила и Игоря, те двое забирали ценности, которых в жилище антиквара было немало. Когда экзекуция закончилась, Игорь уже валялся на полу, ничего не соображая. На какое-то время он даже отключился. А потом пришёл в себя и с трудом, держась за кровать, поднялся. Рихбер был избит не менее жестоко. Он медленно моргал, водя языком по окровавленным губам. Игорь, шатаясь, добрёл до телефона и позвонил в скорую. …Когда, оказав всю необходимую помощь, медики уехали, Маринин нашёл в баре начатую бутылку виски. Плеснув в два стакана, один протянул Михаилу, сидящему в кресле. Кругом царил хаос. Можно было предположить, что каратели забрали не только мелкую технику и драгоценности, но и небольшие дорогие реликвии. — Объяснишь мне, что это было? Ты обманул их? — тихо спросил Маринин, делая глоток алкогольного напитка. — Ты же не думал, что антикварный бизнес кристально чист? — скривив разбитые губы, отозвался Рихбер. — Я вообще об этом не думал. — Ну, теперь знай: иногда необходимо пойти на мошенничество, чтобы получить прибыль. — Но… ты же обманываешь людей… — Игорь даже немного опешил от столь легкомысленного поведения Михаила. — Эти люди — твари, которые тоже бы с радостью обманули кого-нибудь, дай им волю. Ты решил читать мне нотации? Не советую, — глаза Рихбера недобро заблестели. — Я пока что ничего тебе не читаю. — Я уже чувствую нотки морализма и вижу этот укоризненный взгляд. Ах, да, я же совсем забыл, что ты у нас — образец чистоты и справедливости! — с раздражением проговорил Миша и залпом выпил содержимое стакана. — Я не… — Замолчи. Я всё понял. Остальные слова излишни. Поставив стакан на стол, следователь медленно поднялся и вышел в коридор. Какое-то время он возился с обувью и кожанкой, в глубине души надеясь, что Рихбер окликнет его. Но нет. Тяжёлое молчание тучей нависло над этой новой и красивой квартирой. Приехав домой, Игорь выпил стакан водки и завалился спать. На душе было скверно после разговора с Мишей, а тело ныло от недавних побоев. Спустя десять часов его разбудил звонок в дверь. Чаппи выбежал из второй комнаты, весело виляя хвостом. А Маринин с трудом оторвал себя от кровати и нехотя пошёл открывать. К огромному его изумлению, на пороге стоял сам товарищ Градов. — Ты прости, что я ворвался к тебе в дом, но говорить об этом в прокуратуре не могу. — Проходите. Градов снял серое пальто и прошёл за хозяином квартиры на кухню, прижимая к груди папку. Они расположились за кухонным столом. — Что с лицом? Бандиты? — прищурившись, спросил Градов. — Да, бандиты… — потрогав фингал под глазом, отозвался Игорь. — Я перейду сразу к делу. В общем, хочу просить тебя взяться за одно дело. Это моя личная просьба. — О каком деле речь? — Год назад исчез наш коллега, Нестеров Владислав Аркадьевич. Он уже более пяти лет работал на советскую разведку и показывал хорошие результаты, — с этими словами Градов положил на стол папку и открыл её, — в конце октября восемьдесят восьмого года он вернулся из Марселя в Москву. Последним его видел продавец цветов. Он утверждает, что Нестеров вошёл в гостиницу «Россия». Что было с ним дальше — загадка. Никто из работающих в тот день не смог вспомнить Владислава, как и отдыхающие, находящиеся в холле. Получается, что он вошёл в гостиницу и исчез. Бред какой-то! Градов замолчал и протянул следователю две фотографии. Маринин рассмотрел снимки. На обоих был запечатлён мужчина средних лет с чуть вьющимися каштановыми волосами и крупным носом с горбинкой. Нестеров был вполне запоминающимся, представительным человеком с выразительными серо-зелёными глазами. — За год поиски не принесли никаких результатов. Совершенно. Мы уже подключили наших людей за рубежом, думая, вдруг он каким-то чудесным образом переместился из Москвы куда-нибудь на Запад, но тщетно. Он пропал без вести, иначе и не скажешь, — Градов нервно потёр сухие ладони, — Игорь, я понимаю, что мы не занимаемся подобными делами, но ты — лучший следователь. Если ты не найдёшь его, то никто не найдёт. — Я постараюсь, но не могу ничего обещать, — помолчав, негромко ответил Маринин. — Отлично! Большое тебе спасибо! — было заметно, что у Градова упал с души груз. — Какого числа он пропал? — Двадцать пятого октября. В этой папке все сведения, что нам удалось собрать. Их ничтожно мало: биография Нестерова, его карьерные успехи, краткое досье на последнее дело, допросы свидетелей. — Он приехал в гостиницу на своём автомобиле? — Нет. Прилетев из Марселя, он сел в такси и приехал в гостиницу. Что было дальше — загадка, мистика… — Что говорит допрошенный таксист? — Он сказал, что Нестеров всю дорогу молчал, потом расплатился и вышел. Всё. Никаких зацепок, — Градов беспомощно развёл руками, — вообще, получается, он не мог покинуть город, ведь тогда бы его опознали работники вокзала и аэропорта. Да и кто-то должен был заметить, как он покидает гостиницу, ловит автомобиль. Ничего подобного! — Я понял, — кивнув, Маринин пододвинул к себе папку, — может, чаю? — Ох, нет, поеду… Сегодня у меня гости, надо ехать домой. Спасибо, Игорь, выручаешь, — Градов протянул руку. Маринин скупо улыбнулся и пожал её. Когда дверь за начальником закрылась, Игорь включил в комнате свет и расположился за столом с материалами дела. Как оказалось, сведений действительно было невероятно мало, а показания свидетелей — на редкость скупы. Маринин посчитал, что в первую очередь необходимо поговорить с супругой Нестерова, которая проживала в престижном районе Москвы: Пресненский район, Гранатный переулок, дом, 10/1. Стараясь игнорировать боль в теле, Маринин натянул вязаный коричневый свитер с высоким горлом, накинул кожанку, и поехал по нужному адресу. Нестеровы проживали на шестом этаже ухоженного многоэтажного дома. В подъезде было чисто, в лифте почему-то пахло елью. Трижды позвонив в дверь, обитую оранжевой кожей, следователь принялся ждать. Спустя пару мгновений дверь открыла миловидная женщина лет пятидесяти. На ней было строгое чёрное платье, поверх которого был надет голубой фартук в красный горошек. — Добрый день. Что вам угодно? — поинтересовалась она. — Здравствуйте, — предъявив удостоверение, отозвался Игорь, — я хочу поговорить с гражданкой Нестеровой. — Хозяйка дома, но она несколько занята… — растерялась домработница. — Вы проходите, я сейчас ей сообщу о вас. Маринин вошёл в просторный, богато обставленный коридор. С кухни послышалось шипение и звук выливающейся из кастрюли жидкости. Всплеснув руками, женщина бросилась на кухню. Воспользовавшись моментом, Маринин заглянул в комнату, дверь в которую заменяла широкая арка. На широком зелёном диване сидела женщина в розовом платье с ныне модными необъятно широкими плечиками. Рядом находился полуголый мужчина с удлинёнными чёрными волосами, чуть ли не доходящими до плеч. — Извините, — кашлянув, произнёс Маринин и показал удостоверение, — я из прокуратуры. Мне нужно поговорить с Нестеровой Ксенией Николаевной. Это вы? — Я, — на миг замерев, отозвалась женщина и натянула неестественную улыбку, рассматривая Маринина, — это по поводу моего мужа? — Именно. — Пойди, погуляй, — властно шепнула Нестерова, мельком глянув на сидящего рядом парня. Тот медленно поднялся и нехотя вышел из гостиной. Нестерова затянулась, поднося к губам длинную дамскую сигарету. Жестом пригласив следователя сесть, сбросила пепел в серебристую пепельницу. — Ксения Николаевна, теперь поиском вашего супруга занимаюсь я. Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали мне всё, что помните о своём последнем разговоре с ним, — хрипловато произнёс Маринин и кашлянул в кулак. — Последний раз я видела его полтора года назад, — усмехнулась Ксения и нервным движением потушила сигарету, — он же разведчик. Дома почти не бывал. — Что ж, несмотря на давность встречи, она всё ещё имеет значение. Расскажите всё, что помните. — Он появился внезапно. Привёз мне венские духи, поскольку прилетел прямиком из Австрии. Ангелина приготовила ужин. Мы поели, пообщались… Я рассказала о своих планах, касаемо работы. Он вкратце рассказал о жизни в Австрии. Потом мы пошли спать. После мы посещали выставки и театры, а через два дня его вызвали на какое-то задание. Он поцеловал меня и ушёл. Всё, больше я его не видела. — Вы разговаривали с ним о его службе? — Нет. Это запретная тема. Он не имел права ничего мне рассказывать, а я привыкла. И к этому, и к тому, что его никогда нет рядом. Платой за моё одиночество была жизнь в достатке. Нестерова была женщиной тридцати пяти лет. Её нельзя было назвать привлекательной, она имела несколько грубоватые черты лица и простой, чуть вздёрнутый нос, но хорошая косметика делала её яркой и запоминающейся. Каштановые волосы были убраны в высокий пучок, на губах серебрилась ультрамодная помада, на запястье искрился браслет с бриллиантами. Отличительной чертой Ксении был тяжёлый, пытливый и одновременно циничный взгляд. — У вас есть предположения, что могло с ним случиться? Почему он прилетел в Москву и отправился в гостиницу «Россия», а не домой? — с нажимом спросил Маринин. — Только одно: его измена. Иначе зачем мужчине ехать в какие-то отели, а не к любимой жене? — улыбнулась Нестерова. — Вы не думайте, что я такая же. Нет. Этот человек появился рядом со мной недавно. — Вы когда-нибудь бывали в этой гостинице с супругом? — Никогда. — Что ж, спасибо за информацию. Позвоните, если что-нибудь вспомните, — Маринин поднялся и протянул женщине визитку. — Всенепременно, — любезно отозвалась Нестерова, тоже вставая и забирая визитку, — до встречи.