Соседка

Зелдрис       Карусель сумасшедших событий даже не думала останавливаться, с каждой минутой набирая обороты, и вот сейчас, стоя на пороге собственной квартиры, я смотрел на Элизабет, сидящую на полу с потрепанным букетом в руках. И всё бы ничего, если бы не её слова, которые напрочь отшибли все мыслительные процессы как по щелчку пальцев. «Зелдрис, стань моим парнем.»       Сначала даже подумал, что мне послышалось на почве впечатлений от случайно подслушанного под столом разговора. Однако её растерянное выражение лица с застывшей мольбой и глаза, в уголках которых уже начали собираться едва заметные слезинки, говорили об обратном. Ни черта мне не послышалось. Последовала немая пауза, которая показалась мне вечностью. На деле же прошло не более минуты. После этой неловкой заминки Элизабет всё-таки подскочила на ноги, причём весьма резво, и окончательно втащила меня за руку в дом, после захлопнув входную дверь. Я так и остался стоять в прихожей шокированный, не зная, как реагировать.       — Это звучит глупо, но мне нужно, чтобы ты притворился моим парнем. Для Мелиодаса.       Маразм приобретал всё более извращённые формы, что даже захотелось выпить чего-нибудь крепкого. Как она вообще додумалась до подобного бреда? Но мне не дали озвучить свои предположения, да и вообще вставить хоть слово. Элизабет перешла в нападение на полном серьёзе:       — Мне стыдно просить тебя о подобном в свете последних событий, но мне неспокойно. Буквально перед твоим возвращением приходил Мелиодас и умолял вернуться. Но когда я отказала ему, он словно переменился и стал вести себя иначе. И я испугалась. Прошу тебя, Зелдрис, помоги мне. Это на время, и в универе никто не узнает, просто в нужный момент сделай так, чтобы Мелиодас поверил в этот обман.       Мне хотелось истерично смеяться и кричать с досады. Девушка, которая мне не безразлична, просит сыграть её парня перед моим братом. В то время как брат просит помощи в примирение его с этой самой девушкой. Абсурд достиг апогея. Не говоря ни слова, я снял пиджак и прошёл в гостиную. В мини-баре после неудачной встречи с братом осталась начатая бутылка виски, которая сегодня была как никогда кстати. И пока я молча наполнял себе бокал, Элизабет выжидающе смотрела на меня, чуть ли не прожигая взглядом насквозь. Тёплый янтарный оттенок алкоголя приятно заиграл в мягком свете лампы. Однако недолго любовался им и без лишних прелюдий опрокинул в себя стакан под удивлённый вздох Эли. Виски горячим комом скатился вниз, согревая изнутри, и это помогло немного прийти в себя.       — Зачем тебе это? Зачем притворяться парой? — всё-таки смог выдавить из себя немного слов, которые дались с трудом. Странное состояние, которое даже охарактеризовать сложно.       — Мелиодас не станет поступать опрометчиво, если поймет, что ему ничего не светит, — уверено ответила Элизабет, и в этом был смысл. Зная брата, он не станет настаивать в таком положении дел. По крайней мере хотелось в это верить. Но то была одна сторона медали.       Пустой стакан звонко приземлился на стойку, вынуждая соседку невольно дрогнуть. Я ещё какое-то время наблюдал за ней, но потом резко сократил между нами дистанцию, отчего она машинально попятилась назад и, не заметив позади спинки дивана, рухнула на него с тихим писком. Во мне что-то перемкнуло, надломилось. Я бесцеремонно навис над ней, воспользовавшись её замешательством. Коленом уперся в диван между ее ног. Лицо Эли в момент приобрело нежно-алый оттенок. О, боги, дайте сил…       — Ты просишь стать тебе парнем напрокат? Не слишком ли это жестоко по отношению ко мне? Ведь ты знаешь, что я к тебе чувствую.       Я не отдавал себе отчёта в действиях, и свободная рука уже мягко скользила по её ноге. От колена и выше по бедру до кружевной кромки домашних шорт, но она не смела даже шевелиться и смотрела прямо в глаза не моргая. Я склонился ещё ниже и вот уже мог ловить губами её неспокойное горячее дыхание. В голове вмиг стало оглушающе пусто. Звенящая тишина. Даже голос разума на время затих. Видимо, даже у него есть свой предел допустимого.       — Ты прав, Зелдрис. Я поступила как дура, и если ты хочешь… — и тут она замолчала, рукой медленно расстёгивая верхние пуговицы своей блузки, недвусмысленно давая понять, что хочет предложить в качестве платы за услугу, и это было сродни ушату ледяной воды. Я довольно грубо перехватил её за руку, не позволяя расстегивать пуговицы дальше, и дернул на себя, чтобы она поднялась.       — Я не последний подонок, чтобы брать с девушки такую плату, и ты не будь так легкомысленна, предлагая такое. Неужели совсем себя не ценишь?       Это разозлило. Действительно разозлило. Даже стакан виски не дал желанного хмеля, возмущение вмиг отрезвило. Элизабет залилась краской ещё гуще и подобрала ноги под себя, отодвигаясь от меня в самый дальний угол дивана. Ситуация накалилась.       — Прости. Не знала, что тебя это так разозлит. Я думала, что ты хочешь этого, поэтому... Это так сложно. Просто у меня этого никогда не было. Прости ещё раз.       Мой мозг окончательно вскипел. Он и так работал в удвоенном режиме почти весь вечер, а тут такое. Просто контрольный выстрел в голову. Осознание всего того, что произошло пару минут назад, породило тяжёлый скребущий ком где-то в груди.       — Я хотел всего лишь припугнуть тебя, чтобы впредь думала кому и что пред... Погоди, что? Так ты ни разу не спала с мужчиной и решилась предложить мне такое? — прозвучало уж слишком прямолинейно, но мне уже было откровенно плевать.       Эмоциональный шторм достиг отметки в десять баллов, и на то, чтобы быть тактичным, сил не осталось. Эли коротко кивнула и совсем отвернулась, пряча лицо за подушкой, которую прижимала к себе. Меня опять закоротило.       — Боже, Элизабет. Не будь такой наивной. Твоя внешность само по себе преступление, а если ты ещё и предлагать такое будешь... Пойми, мужчины только пахом и думают. Поверь мне, я один из них, — и тут она не сдержалась и тихо хихикнула, разряжая обстановку.       — Да, но ты же отказался. Почему?       Действительно, почему? Есть ли предел её наивности? Как объяснить девушке, что мой отказ стоил мне просто невероятной силы воли? Что теперь я, возможно, до конца жизни буду проклинать себя за упущенную возможность? Но нет. Я не животное и не хочу получить желаемое столь низким способом.       — Потому что так нельзя. Я помогу тебе, раз для тебя это так важно. Будешь должна мне одно желание. Какое, решу потом.       Поздравляю, Зелдрис. В раю тебе зачтётся. А пока следует принять холодный душ, дабы сбавить высокий градус своей благовоспитанности, а то уже от самого себя тошнит. Только вот Элизабет решила забить последний гвоздь в крышку моего гроба и бросилась меня обнимать. И руки автоматом сомкнулись на её спине. Воздух покинул лёгкие.       — Спасибо тебе, Зелдрис. Я в тебе не ошиблась, ты самый лучший на свете, — прошептала возле самого уха. Нарочно или нет, но это пустило по телу стаю мурашек, начиная от макушки и уходя куда вниз живота, сворачиваясь внутри тугим узлом. Её волосы сладко пахли ванилью, и я не смог устоять, делая жадный шумный вдох. Жалкий безвольный идиот.       Влюблённый идиот.