The Рercentage of Probability

Как причудлива бывает память. Можно вспомнить вкус гадкого кофе с нижнего этажа, который тайком протаскивают лаборанты на свои рабочие места. Можно на память пересчитать заломы смятой майки под пальцами, тепло твоего тела. Почувствовать сквозь время солнечные лучи, что прятали твою улыбку. Ты шептал, что как только все закончится…. И при этом не помнить ничего.       — Недопустимо. Удушливым смогом повис сигарный дым, а застоявшийся за четыре часа в тесных стенах перегар сшибал с ног. Даже суровый Фьюри, устав кривиться, понемногу хмелел сам. Убедительные речи срывались все неохотнее, превращаясь в скупые пререкания. Но причина его бед и не спешила сбавлять обороты.       — Меня пытались убить, — цедила она, перегибаясь через весь стол, — Он даже пушку к моей голове приставил!       — Ты же в костюме, Тони. В том отеческом укоре скопились вся беспросветная обреченность и бессильное раздражение. И раздражение, было еще мягко сказано. Фьюри балансировал на грани — пойти взять кофе или дать по зубам Старку сейчас. И у всего бывает предел.       — Заметь, это не помешало ему….       — Я не могу каждый раз вытаскивать тебя! Хлопнув по столу, Фьюри даже не взглянул на разбитый висок, к которому Старк так любовно прикладывал пустую бутылку, чем невероятно того взбесил.       — А я просил?! — Старк тоже хлопнул по столу, да забыл, что рука в металлической перчатке. От грохота в смотровой заложило динамик и, казалось, скрошилась зубная эмаль Фьюри.       — С этим нужно кончать, Тони!       — Мне нравится ход твоих мыслей, старина, — похабность оскала Старка стала последней каплей, — И захвати там чего-нибудь…! Выкрик в удаляющуюся спину остался за захлопнутой дверью. Фьюри мрачно вылетел в коридор, спешно минуя темный угол смотровой. Какая удача… Старк откинулся на стуле, запрокинув голову. Дышал, как загнанный зверь — тяжело и в полную грудь. И был он очень даже трезв. Просто очень несчастлив. Такой шумный, такой живой. И такой неправильный для этих глухих стен, а оттого невыносимо притягательный. У меня не было шанса сопротивляться дольше.       — Где мой виски? Я просил его… Стоило скрипнуть стулом, как он обмер. А может, наконец присмотрелся.       — Нора? Я ненавидела эти стены. В этих стенах все существовало только так — оцепенело. Каждый раз, каждый чертов раз, чужие глаза замирали в страхе, стоило появиться. В липком, тошнотворном, так, что выносить его было уже невозможно. А у Старка этот страх был каким-то слишком болезненным…       — Эй, что такое? Он не дышал. Взгляд остекленел, потеряв всякую осмысленность. Но больше напугала затрясшаяся губа. Его всего колотило.       — Нет, нет, нет. Не смей… Старк! Я бестолково попыталась растрясти его, но как, если в своей броне он оказался неподъемен? Старк перехватил руку у самого своего лица, словно увернулся от пощечины. Ничего бы я не сделала — не когда человек сидит передо мной, закованный в железо. И смотрит больным мутным взглядом исподлобья.       — Скажи, что это ты. Он смотрел, а я видела, как он узнавал меня. И боль узнавания то ли убивала его, то ли заставляла прейти в себя. Больше медлить было нельзя…       — Забери меня отсюда, пожалуйста. Вопреки всем ожиданиям мне даже не пришлось просить дважды. Возможно, это был адреналин. Ведь попадись мы хоть кому-нибудь в коридоре, остались бы там навсегда. А может, так сыграло осознание, что сейчас все закончится. Сейчас я сделаю шаг, а стены останутся там, позади. Металл поддастся и я, наконец, найду из него выход. Прощай! Как я тебя ненавижу! Старк вздрогнул, когда я всхлипнула, пытаясь сдержать смех. Он не понял, а я была так счастлива. Но может, он понял, поэтому промолчал и просто впихнул меня в рабочую форму тех, кто работал за стеной. Я не могла понять зачем, даже когда он натянул на меня кислородную маску и захлопнул собственный шлем. Это обидно. Вдруг узнать, что я никогда бы не смогла уйти сама. Моя чертовая клетка висела в воздухе. Висела. В воздухе. Повезло. Узнай я это раньше, наверняка, свихнулась на месте…       — Скажи, что ты слышишь меня. Опрокинутая голова резко дернулась, едва не потеряв меня в очередной раз. Горячие руки придавили к мягкой обивке, не давая вырваться. Но обивка, в которую уткнулся нос, пахла и пахла знакомо — пена для чистки, тропический микс. Этого хватило, чтобы паника отступила. И оказалось, что горячие руки, которые я пыталась оттолкнуть, на самом деле помогали найти точку опоры.       — Не вставай, — шорох, вздох где-то совсем близко, — Не думал, что ты так перенесешь перегрузку.       — Я все проспала? Тихий смешок. Открывать глаза было больно. Собственная рука непослушно лежала там, где ее оставили, и не хотела даже пальцем шевельнуть. А значит мне тот смешок было не достать и не нащупать. Не убедиться, что я брежу. А голос тихо продолжал:       — Давай будем считать, что эксперимент прошел успешно, но делать так больше не будем? — шорох, мягкий толчок. Голос устроился где-то совсем близко, под боком. Точнее под головой.       — Как?       — Летать в одном костюме на двоих. С этим можно было согласиться. Я все же понемногу приходила в себя. Пусть рука еще едва сжималась и, противно вздрагивая, возвращалась на место, но глаза я открыть смогла. Где-то за пределами видимости тускло горел уютный, живой свет. И все, что утопало в нежном полумраке, напоминало того, кто сидел рядом, откинувшись на спинку дивана с той самой мягкой обивкой. И чтобы разглядеть сходство, не нужно было слишком задирать голову на подушке. Дом был под стать хозяину — здесь тоже жили только вполовину.       — Тебе нельзя здесь оставаться, — Старк едва держался, чтобы не забыться от усталости, и все же оказался вполне собран, чтобы сказать это твердо и убедительно. И даже открыть глаза, чтобы увидеть ответ. Обычные были у него глаза. Темные. А в приглушенном свете, они были почти черны и оттого невыразительны. В них не было ни усталости, как в морщинах на лице, ни мрачной скованности, скрытой в линии напрягшихся плеч — в них не было ничего. Да и мне, кажется, всегда нравились какие-то льдистые или даже искристые, светлые.       — Почему? Старк тяжело приподнялся.       — Я уже сделал достаточно…чтобы Фьюри упек меня, — он потянулся к гостиному столику, пытаясь достать откатившуюся вещицу, — Но я могу помочь. Все, что нужно, только скажи.       — А есть вариант остаться? Старк хотел — почти уже произнес «нет». Его одернуло в последний момент.       — Это не безопасно.       — Отлично, с этим думаю, мы определились. Собственная наглость меня уже не пугала, да и Старка, похоже, умиротворяла. Он откинулся назад и усмехнулся мягче, чем мог бы:       — Что-то еще? Да, было кое-что еще, что волновало меня больше всего.       — Ты знаешь меня. А я тебя нет. Я превзошла самые смелые свои ожидания — дважды сломала в Старке что-то глубоко внутри. Незаметное, тщательно скрытое. И очевидным это было только потому, что и мой мир шатался также, пока не рухнул вовсе. Скорее всего это выглядело именно так. Но в отличии от меня, Старк тут же стал тем, кого я впервые увидела несколько часов назад.       — Тогда, зови меня Тони.       — Сэр, к нам гости. Тони Старк оказался на ногах, когда исчез весь свет. И тотчас зажегся где-то за пределами дома. Слепящий мертвенный луч штурмовых прожекторов.       — Джарвис, аварийное питание, быстро! — когда ничего не изменилось, Старк рванул к ближайшей стене, — Они вырубили все! Джарвис, ты здесь?! Свет вернулся. А с ним и голос.       — Аварийные резервы запущены. Сэр, электромагнитный импульс оставил нас без Марка…       — Заряди сколько успеем! В дом ворвались люди. Вооружённые, запакованные в тяжелые тактические костюмы. Они окружили нас, рассредоточившись вдоль стен. Это было смешно — если учесть, что на нас был один слой ткани и пустые руки… Я даже не заметила, как вскочила на ноги, но упасть обратно было уже невозможно. За ударной группой в дом вбежал человек, в совершенно другой форме. И со щитом.       — Отставить! Старк, что происходит? Он походил на кадр черно-белого кино. Из тех, что горячо любила мама. Он походил на бумажного супергероя из винтажных серий, и слишком мало — на живого человека. Встреть такое там, я решила бы, что это очередное помешательство. Однако здесь, под крышей Старка, когда помешательством стала я сама…бояться стоило не мне. Пугливо замирать и окатывать тошнотворным неподдельным ужасом пришлось командиру.       — Стив, дружище, — Старк подошел сам и хлопнул солдата по плечу, — Заходи, не стой на пороге. Это вышло далеко недружелюбно и ни каплю не гостеприимно, зато солдат оттаял. Схватился за локоть Старка, куда эмоциональнее, чем показал вначале. Так, наверное, боялись мертвецов. Или духов, или заблудших душ, призраков. К несчастью, ни на что это меня не натолкнуло в ту ночь.       — Тони, Фьюри же поднял всех по тревоге…       — Старк безопасен. Ложная тревога. Со второго этажа по ступеням спустилась женщина, лениво стягивая узкие перчатки с изящных рук. Впрочем, изящно в ней было и лицо, и плечи, и тонка талия, и стройные ноги, и рыжие кудри…до изящества души не добралась. С такой брезгливостью меня не встречал еще никто.       — Агент Романофф, мое почтение. Агентесса проигнорировала театрально протянутую руку Старка.       — Что это, Тони? — будто я вещь или зверушка из зоопарка, — Ее не должно быть здесь. И думаешь, гости на этом кончились?       — Я абсолютно согласен с агентом Романофф. Последним вошел Николас Фьюри. До сих пор помню, как поселилось это мерзкое чувство — вот, вот сейчас все закончится. Тогда я видела Николаса Фьюри третий раз в своей жизни, и предыдущие встречи осели внутри неприятным осадком. Ожидать лучшего было уже как-то глупо… Фьюри, даже когда молчал, неумолимо возвышался над всеми. Одного его взмаха головы было достаточного, чтобы штурмовики тут же покинули помещение. Остались, пожалуй, самые странные из всех. Я с содроганием следила, как Фьюри, смерив каждого в комнате мрачным взглядом, остановился на Старке и опять поджал губы в отеческой укоризне.       — Мог бы позвонить, что отошел, Тони. Я бы не поднимал на ноги весь штаб. Именно отеческий тон внушал наибольшие опасения. А слова Старка о собственной виновности заиграли по-новому, угрожая без шуток. Я вполне могла понять, чем это грозило. И мне, и Старку. Но в голове билась лишь одна мысль — только бы никто не заметил, как меня трясет. Ведь Фьюри не обманул ожиданий. Он, как всегда, был предельно прост в своих формулировках.       — Ее нужно вернуть назад, Тони. Его ультиматум мог оспорить только самоубийца. Но кто ж знал, что Старк имел такие нехорошие наклонности.       — С чего бы это вдруг? Любопытство Старка сквозило злым упрямством, и только им. Но надолго бы его хватило? При таком раскладе хотелось сжаться, расщепиться, истлеть и развеяться — неважно куда. Только бы не возвращаться… Но огрызающегося Старка Фьюри воспринял довольно миролюбиво. В его обманчивом увещании не было и капли угрозы.       — Норе нельзя покидать базу. Ты же понимаешь почему. Стоило коснутся моей персоны, как вновь пришлось ловить эти опостылевшие отголоски страха, брезгливого равнодушия. Лишь Старк не смотрел. Он стоял так, чтобы закрывать меня своей спиной.       — Мне одному интересно, как это случилось? — отклика вопрос не вызвал, и Старк ткнул пальцем в рыжую агентессу, — И ты ведь опять это знала. Знала и молчала! Агент Романофф выразительно закатила глаза и отвернулась к невозмутимому Фьюри.       — Наташа тут ни при чем. Об этом должен был знать ограниченный круг лиц.       — Вот как? И в чем же такая секретность?       — Я не обязан об этом распространяться. Возмутится Старк не успел.       — Вы снова это делаете. Тот, что был Стивом, изменился в лице, вдохнув чрез стиснутые зубы, и посмотрел с открытым осуждением.       — Что, простите?       — Вы снова лжете. Наверное, то, как потемнели льдистые глаза и заострились скулы, было чем-то достаточно редким по своей природе. Романофф заинтересованно обернулась. Фьюри настороженно вглядывался своим глазом. А Старк едва уловимо опустил плечи. Фьюри помедлил, ступая на этот тонкий лед:       — Капитан Роджерс, то, что я говорю не все, вовсе не…       — Тогда что это, если не ложь? Вы снова не сочли нужным — предпочли скрыть от команды судьбу одного из ее…       — Остановитесь. Не думаю, что вы понимаете, о чем говорите….       — Понимаю, — глаза капитана опасно сузились, — Я прекрасно понимаю вас, сэр. Капитан закинул щит за спину и сложил руки на груди. Фьюри, словно не чем было крыть, и потому тот продолжил:       — Вы обязаны рассказать нам все. Что произошло и что происходит сейчас. Только тогда Нора вернется… Чтобы ты знал, тогда я не понимала ровным счетом ничего. Любая кроха информации тщательно подбиралась и хранилась с особым рвением. Ее было так ничтожно мало… Но даже это не заставило меня даже подумать о возвращении. И на моей стороне был Старк.       — Эй, полегче, старик, — он не позволил капитану закончить, — Мы не откажемся послушать занятный рассказ, но Нора останется здесь. Думаешь, как я жила все это время? Вот так. Всегда на шаг позади ото всех, всегда в стороне. Что-то важное раз за разом проходило мимо меня, а я даже не знала, как зацепиться. За что ухватиться, чтобы держаться. Как заставить крикнуть, вымолить остановится, подождать меня хоть немного…       — Не делайте из меня злодея.       — Тогда объясни, почему Нора обязана сидеть под твоим замком?       — Она сама знает причину. О, я знала. Эту отчеканенную, сухую фразу я заучила еще в первые дни. После довела до автоматизма — теперь она вылетала быстрее ее осмысления:       — Я должна вспомнить. Ломкий всхлип в торжественно мрачной тишине. Мантра. Золотой билет на волю. Слова, ставшие для меня всем — надеждой и проклятьем. Если я вспомню, все прекратится. Если я вспомню, я вернусь домой… Но слова, казалось, обретали смысл только тогда, с каждым вдохом собравшихся здесь. Вот, что мне предстояло осилить — вспомнить целую жизнь, связывающую меня с этими людьми, каждого в этой комнате. Но я-то знала…что это было невозможно. Все перевернулось в голове. Звон выбитого стекла и лязг. Крики и ровный гул. Открыв глаза, я жмусь к дивану, не в силах подняться с пола. Готовлюсь к худшему, зная, что ни в коем случае не покину этого дома. Только ни с Фьюри… А это всего лишь Старк вновь заковался в свою броню.       — Нора остается здесь. Фьюри и агент Романофф отшатываются от его вытянутой руки, Стив прикрывает их собой, щит уже в руках.       — Тони, не нужно.       — Не лезь, Роджерс. Выход найдете сами? Фьюри отодвинул Роджерса. Шагнул, став напротив, под прицел Старка. Его взгляд был убийственно неумолимым.       — Хочешь по-плохому, Тони? Хорошо, — мягко растянутые слоги вымораживали изнутри, — Переступишь порог своего дома — станешь вне закона. Под приказом стрелять на поражение. Меня подкосило. Была бы на ногах — свалилась, а так лишь ощутила, как перетряхнуло измученную тушку. Что это? Паника? Паника не могла выкручивать так… Но я позорно не могла заставить себя выдавить хоть слово. Его бы хватило, чтобы остановить все это. Извинится перед Старком и…уйти. Поэтому я молчала. Старк даже не вздрогнул. Словно приговор подписали не ему…или он только его и ждал?       — Посидели бы еще, да вам пора, — Тони машет рукою в сторону выбитых окон, — На выход, на выход. Дамы вперед! Вечеринка окончена…! Никто не стал сопротивляться. Агент Романофф и Стив Роджерс сделали шаг к выходу и…       — Мстители остаются здесь.       — Простите?! Нестройный хор голосов замер в тишине. Как будто Фьюри мог неудачно шутить. Ха, конечно же, Фьюри этого не умел. Потому аккуратно оправил плащ и, пройдя мимо Роджерса, кивнул тому:       — Я надеюсь на вас, Капитан. Незавидная участь заставила Роджерса ощетинится вновь.       — Если что, так я главный палач?       — Если что, — Фьюри улыбнулся один глазом, — Следите, чтобы палач не понадобился. Весь многочисленный отряд стягивался к транспорту, покидая нас. Жаль, тогда я еще недопонимала, за что нам столько чести — лучше посмеялась бы, чем добивала себя запоздалыми муками совести. Ведь понимала, что это еще не все, и верно. Едва стих гул вертолета, как разразилась новая буря.       — Тони, ты не в своем уме! — капитан показался крайне обеспокоенным и жутко злым, — У тебя и так проблемы. Зачем ты ввязался еще и в это! Но до крайности неубедительно. Старк на этот вопль едва закатил глаза и спокойно, глядя в потолок, произнес едва не по слогам:       — Я не хочу вас здесь видеть. Романофф фыркнула, но Стив ее опередил, ответив со всей простотой и серьезностью:       — У нас приказ, Тони.       — Можете разбить палаточный лагерь за порогом, я сегодня добрый. Но здесь — ноги вашей не будет. Увлекшись собой, никто не видел, как через выбитое окно, в темный угол забрался еще один человек. Но действовать не спешил, а лишь беспечно облокотился о пустую раму и казалось, собрался, словно случайный прохожий, молча понаблюдать за этим бредом издалека. Или нет. Ведь неожиданно приветливо подмигнул мне. А потом окинул таким теплым взглядом — душа поежилась с непривычки. Но, выяснилось, что настороженная Романофф успевала замечать все.       — И ты здесь? — устало потянул Тони, проследив взгляд агентессы. Когда стоять на пороге было уже бессмысленно, тот человек вышел на свет, ни разу не хрустнув осколком под ногами.       — А ты не рад? — он поправил лук за спиной и хлопнул Старка по плечу, — Думал, я пропущу наши милые посиделки? Старк накрыл его ладонь перчаткой, а затем улыбнулся, пусть и мрачно:       — Только не за мой счет, Леголас. Тот не сказал ни слова, отвернулся к Романофф, и очень ласково восхитился:       — Что только не случается на свете, правда, Нат? Где б мы еще встретились…? Меня начало тошнить еще в начале. Все, чего хотелось — это спать. Но я сидела, обняв себя руками, не рискуя хоть немного шевельнуться самостоятельно. Пока железные руки не сжались вокруг плеч.