Китайский Дозор

Вчера вечером шеф Чжао известил братика Чу, что я теперь буду его напарником. Чу Шучжи для порядка поворчал, что у него есть дела поважнее, чем опекать желторотика, а я на радостях проскакал всю дорогу домой на одной ноге. Ведь теперь я смогу почти всё рабочее время находиться с ним рядом и впитывать знания, и перенимать его умения, и просто любоваться, как он двигается. Когда мы на задании, Чу похож на чёрную пантеру, такой же внешне расслабленный, но внутренне собранный и готовый в любой миг превратиться в смертельное оружие. А сегодня он вообще показал себя во всей красе. Мы занимались в парке на спортивной площадке, как обычно. Он гонял меня словно на уроке ОФП в школе или университете — бег, отжимания от скамейки (а мне грозит ещё отжимание от земли и турник), и, конечно, спарринг с ним. Правда, в основном, последнее походило на валяние меня по песку, так как, если пробежать и отжаться я ещё худо бедно мог (ну, льщу я себе!), но, не то, что победить Чу, а просто выстоять перед ним хоть секундочку мне было не под силам. И вот когда я в очередной раз ткнулся носом в песок, а Чу в очередной раз произнёс, с презрением глядя на меня: «Ну, и дохляк мне достался!», со стороны каруселей раздался дикий девичий крик. Чу, забыв про меня, метнулся в ту сторону, а я, преодолевая боль в каждой клеточке избитого и выжатого тела, кое-как встал и поплёлся за ним (а ещё размечтался стать боевым магом). Девушка лежала на траве около карусели. Вокруг неё медленно расплывалась лужа крови, Чу сидел на корточках возле жертвы и зажимал её рваную рану над ключичной артерией (наложить Авиценну [1] он не мог, пожалуй, это было единственное, что не получалось у моего л… наставника). — Звони нашим, — резко крикнул мне Чу. — Сообщи о нападении оборотня и попроси обязательно захватить с собой противообортневую сыворотку. Я сделал и сказал всё, что он велел. Ровно через пять минут после звонка прямо в метре от меня остановился шикарный автомобиль нашего шефа (он, что, умеет летать?), и оттуда выскочили Чжао с Чжу Хун. Пока сестричка Хун оказывала первую помощь жертве (несмотря на то, что она такой же боевой маг, как и Чу, Авиценну наложить может); Чу, вытирающий испачканные руки о влажные салфетки (вот хорошо, что я всегда кладу в карманы две пачки, но спасибо за это мне никто не сказал), и Чжао, как гончие, рыскали по округе, буквально нюхая носом землю, траву и кустарники. Через полчаса появился Шэнь Вэй (оказывается, после моего звонка Чжао связался с ним, и тот тут же отдал своему отделу распоряжение искать дикаря) и, не здороваясь, словно мы только что расстались, двинулся в сторону жертвы. Сестричка Хун уже остановила кровь и пыталась привести пострадавшую в чувства. Шень попросил её остановиться и отдохнуть, и продолжил оживление сам, перекачивая свою жизненную энергию в жертву. Тут подошёл Чжао и спросил: — Оборотень из ваших? — Да, я прошу прощения. Молодой, неопытный, совсем недавно обращённый. Приехал к тётушке из глухой провинции, и не знает наших порядков. Привык там у себя лопать и кусать всё и всех. — Потом он перевёл взгляд на жертву, на лицо которой медленно возвращались краски, и она больше не была похожа на серо-синий труп. — Я думаю, что она не обратится, так как до полнолуния ещё далеко, нападавший же слаб и ментально, и физически, так что вы успели вовремя со своим уколом. — Ты можешь рассказать, как всё тут произошло? — обратился Шэнь к девушке. — Я ждала около карусели (мы договорились встретиться тут) свою подругу. Мы решили прогуляться по парку, покататься на аттракционах и поесть мороженого перед завтрашним экзаменом. Подруга запаздывала. Я только успела достать сотовый, чтобы позвонить ей и спросить, где же она, как ко мне подошёл милый молодой человек и спросил, мол, как меня зовут. Я ответила. Тогда он стал приглашать меня прокатиться с ним на карусели. Но, во-первых, я боюсь высоты, а, во-вторых, не общаюсь с первыми встречными. Что-то типа того я ему и ответила. Тогда он схватил меня за руку и потащил в сторону кустов. Я закричала. На нас стали обращать внимание люди. И вдруг парень моментально порос длинной серо-бурой шерстью, лицо удлинилось и стало похоже на собачье, выросли уши и хвост. Я не поверила своим глазам. Ну, не в сказку же про Красную Шапочку я попала. А он вдруг прыгнул на меня, повалил на траву и впился зубами в плечо. От боли я потеряла сознание. А когда, как в тумане, неосознанно чуточку приоткрыла глаза, то тот (она мотнула головой в сторону Чу) мужчина зажимал руками мою рану. — Понятно, — в унисон произнесли Шэнь и Чжао. Потом первый положил руку девушке на лоб и властно бросил: — Спи. И ты всё забудешь. На тебя напала большая собака. Чжао же обернулся к Чу и поблагодарил: — Хорошая работа. Оперативно сориентировался. — А потом шеф обратился ко мне: — И ты молодец. Не испугался, не запаниковал, а сделал всё так, как тебя и просили. Я был прав, вы отличная команда. Краем глаза я заметил, что Чу так не считал (по его недовольному выражению лица), но мой напарник промолчал. При посторонних (коим он считал Вэя) не хотел выносить сор из избы. Я понял, что, как только мы останемся одни, он всё выскажет мне в красках и очень доступно. — Так, — задумчиво произнёс Чжао, обращаясь к Шэню, — а где теперь этого оборотня искать-то? Мне активировать заклинание поиска, или ты сам? — Я сам, если позволишь, — миролюбиво ответил Глава Дневного Дозора. И мне показалась, что он уж очень мягко и чувственно взглянул на моего шефа. Осознав, что я тут лишний, я переместился поближе к Чу и спросил, мол, почему Шэнь считает, что девушка не обратится, ведь во всех пособиях для учеников-стажёров обоих Дозоров чёрным по белому написано, что после укусов оборотней и вампиров их жертвы рано или поздно обращаются и примыкают к кланам своих создателей. Чу как-то нервно фыркнул и ответил, что я читал устаревшие данные. Мол, если бы было всё так, как утверждаю я, то Чу уже раз десять стал бы или вампиром, или оборотнем, ведь при поимке этих типов его неоднократно кусали, но сыворотку придумали не дураки, а гении в Инквизиции. И причём ею пользовались теперь как в Дневном, так и в Ночном дозорах (хотя изобретатель, ушедший в Инквизиторы, был первоначально из Ночного). Тут подъехал шикарный красный ягуар. Из него со смехом и улюлюканьями вывалились дозорные Дневного. Но стоило Шэню просто бросить на них взгляд, как ребятки заткнулись и развили бурную деятельность, изучая окрестности (хотя, как я понял, Чжао и Чу уже всё для себя прояснили). Кстати, последний, как ни в чём ни бывало, велел мне идти на наше место и продолжать отжиматься, и попробовать подтянуться на турнике. Я послушно поспешил удалиться, но не успел приблизиться к турнику, как Чжао громко крикнул: — Всем осторожно! Оборотень прячется где-то в парке на деревьях! И тотчас на меня сверху сверзилось что-то мохнатое и тяжёлое, впилось зубами в загривок и потащило на дерево. Боль полоснула по всему телу, во рту появился привкус железа. Я хотел закричать, но существо так пережало мою грудную клетку, что я стал задыхаться. А потом блаженное забытьё опрокинуло меня на чьи-то ласковые руки. Как мне потом рассказали, я пролежал в лихорадке три недели. Вот ведь я — полный неудачник. У меня обнаружилась аллергия на один из компонентов сыворотки против укуса оборотня, которую мне вкололи, и Шэню (именно к нему тут же воззвали Чжао и Чу — особенно последний), пришлось буквально вытаскивать меня с того света, щедро делясь со мной своей энергией. Как мне потом рассказала по секрету сестричка Хун, он даже в обморок умудрился упасть от истощения, и наш шеф на руках, лично, отнёс Шэня к себе в кабинет, запер дверь на ключ, и никто не знает, что он с ним делал для восстановления жизненных показателей. Видимо, в отделах принято носить на руках отличившихся на задании, ведь меня после укуса тоже тащил на себе Чу. А перед этим просто порвал оборотня на кусочки своими сильными руками, и никто из Дозоров не попенял ему за это и не пригрозил Инквизицией. Дневные даже сказали, мол, бешеной собаке собачья смерть. Сестричка Хун говорила, что никогда не видела Чу настолько взбешенным. Он ещё и ругал себя, что отправил меня заниматься одного. — Ой, смотрю я, — улыбнулась плутовка, — неровно наш Чу дышит по отношению к кому-то. Тут в палату вошёл сам герой рассказа и попросил сестричку Хун выйти. «Сейчас будет орать и ругаться», — констатировал я в уме и почёл за благо закрыть глаза. Пусть думает, что я устал и задремал! Чу так и подумал, поэтому осторожно взял одну мою руку и осторожно поцеловал костяшки пальцев: — Чудо ты моё, мой малыш, я никуда не отпущу тебя больше одного! И никого к тебе не подпущу! «Мамочки мои! И как это понимать?!»