Металлический палец укажет на конец дней

Название главы – отсылка к иероглифу 道 – «путь». Здесь имеется в виду как жизненный путь в целом, так и дорога Саске в прямом смысле. Не хочу вводить никого в заблуждение: этот иероглиф произносится как «до» только в сочетаниях с другими кандзи, а отдельно читается «мичи», однако я позволю себе такую вольность. Медленно моргнув несколько раз, с трудом разлепляя веки, Саске уставился перед собой, в расплывчатую, но до боли родную реальность. Потеря зрения — один из побочных эффектов использования Мангеке. Это первое, что вернулось в такую пустую сейчас голову, прежде чем на него обрушился колоссальный поток воспоминаний, вымывая, выталкивая из несчастной черепной коробки весь тот иллюзорный бред, который заполнял ее до сих пор. Саске схватился за голову. Его мир пошатнулся, заставляя чуть ли не повиснуть на подставленной руке оказавшегося рядом Тоби. — Саске? Ты как? — обеспокоенно окликнуло его рыжеватое пятно впереди. В тот момент он едва мог что-либо разглядеть, но подскочившие к тому пятну другие пятна подсказывали, что Наруто был не в лучшем состоянии, чем он сам. — Пойдем, Саске, — раздалось возле уха. И прежде чем двое Акацуки успели переместиться в убежище, Учиха поморщился от оглушительного вороньего карканья. Если верить словам Тоби, Саске пришел в себя только спустя восемь часов. Полное физическое истощение в совокупности с психическим не могли пройти бесследно даже для одного из сильнейших шиноби. — Так ты считаешь, что это было усовершенствованное Цукиеми? — уточнил Учиха Мадара у вытянувшегося во весь рост на кушетке парня. Тот тихо хмыкнул в ответ, не желая открывать рот больше, чем того требовало дело. В добавок ко всему, только-только пересаженные глаза нещадно болели даже после приема обезболивающего отвара. — Очевидно, это был не тот идиот Джинчуурики, точнее: не он сам, – последнее слово человек в маске выделил особой интонацией, и Саске понимал, что тот имел в виду. Младший Учиха пробыл под действием гендзюцу всего несколько секунд, по словам очевидца, стоя на одном месте, но в его подсознании прошли месяцы, если не годы. Тоби прекрасно знал, что Наруто, не имеющий таланта к гендзюцу, никаким образом не мог научиться такому, а уж тем более использовать на обладателе Шарингана. – Кто-то использовал эту технику через его тело, – тем временем продолжал Мадара. – Причем, это был кто-то настолько сильный, что даже единственный выживший по официальным данным Учиха не смог развеять его гендзюцу. Я знаю только одного человека, способного на это. — И кто же это? — с напускным безразличием спросил Саске. Тоби не спешил с ответом, выдержав театральную паузу. — Учиха Шисуи. — Он давно мертв. — Вот именно. Саске устало фыркнул и тут же пожалел об этом: боль в глазах и голове от этого только усилилась. Поэтому больше он не произнес ни слова и на все попытки Мадары выяснить детали его иллюзий отвечал гробовым молчанием. Он все равно был бесполезен. Если бы тот знал, а главное, считал бы нужным поделиться этим знанием с Саске, он бы давно это сделал. Тоже самое можно было сказать и о самом Саске. Недоверие в их случае было обоюдоострым мечом. Тем не менее, кое-какие соображения у Саске все же имелись. А именно, он предполагал, что та красная вспышка, которую он не смог сразу же распознать из-за испорченного зрения, а потом стало уже слишком поздно, и была глазом ворона. Последнее, что он помнил перед тем, как провалиться в гендзюцу, это их сражение с Наруто. Его сияющую улыбка и болезненный взгляд. Его решимость и громкие слова, искренности которых невозможно не поверить. Он, черт возьми, всегда был таким. Был, есть и будет. Учиха не понимал, Учиха злился и завидовал. Тому, кто мог простить предателя и убийцу. Вместо того, чтобы просто уничтожить его, пытаться спасти. Пожалуй, единственный, кто мог бы действительно хоть ненадолго остановить мировую ненависть. Его преданность, безграничная вера в себя и в других. И безусловная любовь. Если их сравнивать, то Саске определенно был эрос, а Наруто – агапе. Саске усмехнулся про себя от этой излишне романтичной мысли. «Неужели этого ты хотел, Нии-сан?» – с насмешливой интонацией подумал он, явственно предоставляя образ Итачи под закрытыми веками. Итачи хорошо знал его даже несмотря на годы разлуки. Слишком хорошо, чтобы не понять, что это не сработает. «Ты сам сделал меня таким, а теперь хочешь все исправить? Даже если бы я признал, что не ненавижу Наруто. Даже если бы я признал, что он мне дороже, чем кто бы то ни было на данный момент. Даже...» – он замолчал, когда образ Итачи печально покачал головой, показывая ему те задвинутые, спрятанные в самых темных углах памяти воспоминания об иллюзорных смертях Наруто. Холодная дрожь, пронзающая тело миллионами игл, застревающий в горле воздух, что не позволяет сделать ни вдоха, ни выхода. И бездонная разрастающаяся дыра в груди. «Итачи!» – мысленно рявкнул младший Учиха, не зная, почтила ли его своим присутствием душа брата или же он сходит с ума, ругаясь с самим собой. «Как ты не понимаешь?! Именно поэтому. Именно потому, что он так чертовски дорог мне, я обязан его убить». Тогда все эти глупые и бесполезные эмоции будут выжжены дотла, до безвкусного серого пепла, а от него останется лишь то, что необходимо для выполнения цели. Ничего лишнего. Только холодный беспощадный разум и неограниченная сила. И если их сравнивать, то Наруто был солнцем, а Учиха – луной. Отзывчивое солнечное тепло, которого хватает на всех – добрый и общительный Наруто. Сдержанный и далекий лунный свет, его обратная сторона, которая необходима для жизни не меньше, чем солнце – самодостаточночный и гордый Саске. На этот раз улыбка его больше напоминала оскал. Ждите, коноховцы, и однажды солнце над вашей деревней окрасится красным.

***

После битвы Деревня, скрытая в Листве, провожала Саске легким шелестом деревьев, которые, казалось, перешептывались между собой, обсуждая новые события. Теплое солнце согревало, и Саске удивленно отметил про себя, что почти забыл это ощущение. Слишком многое случилось, слишком сильно он был поглощен мыслями о мести, чтобы обращать внимание на что-то подобное. А сейчас он видел, видел по-настоящему яркое голубое небо. И уходящую вдаль дорогу, которая уже не казалось такой одинокой. Впереди могло ждать многое: хорошее и плохое, но в отличие от прошлого раза, когда он покидал деревню, у него было место, чтобы вернуться. – Не думал, что и ты приедешь проводить меня, – обратился он к привалившемуся к дереву Наруто. На самом деле, он на это надеялся. Наверное, это действительно должен быть ты. Человек, который раз за разом совершает невозможное. Который может залезть в самый ад, без сожалений отдавая руку, только для того, чтобы не позволить утонуть тому, кто намеренно привязал к своей ноге камень. Не то, чтобы Саске считал себя неправым. Он всем своим горящим от негодования сердцем верил, что все они заслуживали смерти, но, увы, он не был и идиотом. Ведь если хорошо подумать, простые жители Конохи не были виновны в уничтожении его клана. Учиха сами захотели устроить переворот, так что еще должна была предпринять деревня? Так же, как и не были они виноваты в том, что считали Итачи предателем: им так сказали, они и поверили. Он сам до последнего в это верил. Это была неразрешимая дилемма: исходящее из любви к семье, самое что ни на есть естественное желание отомстить противоречило здравому смыслу. Как донельзя точно заметил Какаши, виноваты здесь не люди, вовсе нет. Виновата система шиноби. И именно эту систему, основанную на непрекращающейся вражде, ненависти, порождающей еще большую ненависть, предложил реформировать Наруто. Своим наивным, по-детски глупым и добрым способом, но он доказал его состоятельность. И самым главным доказательством было то, что за ним шли люди. Наруто никогда не отличался выдающимися умственными способностями или чувством такта, но он воистину умел вдохновлять людей, настолько, что ему удалось пробить даже защиту Саске. Итачи тоже говорил об этом: ты не справишься один, но мы сможем все вместе. Может быть, они действительно были правы. И так чертовски похожи, двое самых авторитетных для Саске людей. Двое, кого он всю жизнь хотел обойти, но они все равно победили. Пустые рукава обоих трепало ветром, и Наруто улыбался дерзкой, победной улыбкой, встречая спокойный взгляд одного черного глаза и одного Риннегана. Как будто он, являясь одним большим сгустком безграничной надежды, всегда знал, что победит. Наверное, именно таким и должен быть Хокаге. Идеалом и символом, к которому при этом достаточно всего лишь протянуть руку, чтобы коснуться. Наверное, Итачи был бы рад, что его глупого младшего брата превзошел кто-то подобный. – Держи, – на удивленный взгляд Саске, Наруто протянул ему давно оставленный вместе с отрубленным прошлым протектор. Символ Листа, разрезанный ровной полоской. – Ты... сохранил его? – Возвращаю тебе. Значит, ты хранил его все это время с тех самых пор? Сам он тогда не думал, что вернется. Гнев и ненависть, окутывающие его сознание, кроваво-красные картины из прошлого, бесконечная боль и рассыпающееся осколками мировоззрение. Это было сложно, неподъемно для одного человека, и ему требовалось время, чтобы возможно когда-нибудь снова стать целым. Но Наруто всегда в него верил, гораздо больше, чем кто-либо еще. Ему никогда не нужно было быть одному. – Я оставлю его у себя до нашего следующего поединка. Это было обещание, принесенное при безмолвных свидетелях: различные Ками, по легенде обитающие во всех вещах, внимательно вслушивались в каждое слово, выдавая свое присутствие лишь тихим шелестом листвы на ветру. И убрав протектор под колыхающийся плащ, Саске сделал глубокий вдох, позволяя им наполнить себя светлой печалью и нестерпимо острым чувством привязанности. Поднял руку, чтобы погладить по волосам, но она растерянно замерла в воздухе. А затем опустилась обратно. Вместо этого, он кивнул и развернулся, чтобы отправиться в путь, туда, где земля соединялась с небом, и где Саске Учиха, последний представитель клана с жестокой и печальной судьбой, собирался искупать свои грехи. Чтобы, в конце концов, вернуться и увидеть становление новой эпохи, открытой самым непредсказуемым шиноби Листа. – А как же поцелуй на прощание? – неожиданно окликнули сзади. Серьезность интонации, с который это было сказано, заставила Саске остановиться. И задаться вопросом, что сделать: посмеяться или лучше врезать. В конце концов, если Наруто посмеет над ним насмехаться, он оставит его наслаждаться отсутствием не только руки но и зубов. – Думаю, тебе вполне хватило тех двух. Он хотел пойти дальше, но на плечо опустилась чужая рука. Боковое зрение Учихи уловило движение, и затем Наруто, не убирая руки, встал рядом с ним, глядя вперед перед собой. – Саске, я... всегда восхищался тобой. Брюнет слегка наклонил голову, не понимая, к чему он клонит, и намеренно отгоняя от себя смутные подозрения. – А я восхищался тобой. Мы уже, вроде бы, выяснили это. Не то, чтобы Саске не хотел урвать себе еще хотя бы несколько минут. Тепло от ладони на плече было определенно уютным и ощущалось как благословение. Как тяга одного пострадавшего от жестокости этого мира человеческого существа к другому такому же. – Да, да, но я не об этом. Дай сформулировать мысль, – волнение в голосе заставило сердце ускорить свой ритм. – Я восхищался тобой, как очень крутым шиноби. Ты всегда превосходил меня во всем, и потому я завидовал, одновременно понимая, что это только потому, что я хочу быть таким же, но не могу этого добиться. Достичь твоего уровня стало моей целью, а ты сам – моим образцом для подражания. Поэтому когда ты оставил Коноху, я был шокирован. Разочарован и расстроен. Но никогда не думал о том, чтобы оставить тебя. Даже если ты был не идеальным, я бы никогда не отказался от тебя, потому что я так долго ориентировался на тебя, что уже не мыслю себя в отдельности. Саске прекрасно понимал это. Если твоя цель вдруг внезапно исчезает, то ты оказываешься в пустоте: не на что опереться, не за что уцепиться. – Меня нынешнего не было бы без тебя. Не только без тебя, но без тебя в том числе. Аналогично, Наруто. Меня бы точно без тебя уже не было. И не важно, в моральном или физическом смысле. – Я сказал тебе тогда, что это твое гендзюцу заставило меня чувствовать то, что я чувствовал. И я действительно так думал, потому что никогда не рассматривал наши взаимоотношения с этой точки зрения. Но знаешь? Думаю, я все-таки привнес туда кое-что свое. Потому что большая часть из того, что было, всегда находилась во мне и находится до сих пор. Саске уставился на блондина, встречаясь своим пристальным нечитаемым взглядом с голубыми сверкающими топазами. Это... – Уверен, что это именно то? Наруто кивнул в знак подтверждения, а затем смущенно улыбнулся. – Конечно. Это вовсе не спонтанное решение. Я думал об этом с тех самых пор, когда вышел из гендзюцу, – Саске молчал, и Наруто не мог понять, о чем он думал. – Саске, просто я подумал, что если ты уйдешь, скажем, на несколько лет, или, мало ли, умрешь, то я никогда не прощу себе, что ты так и не узнал. Это во-первых. А во-вторых Узумаки предпочел оставить не озвученным: это было слишком личное, чтобы произносить в слух. Но Саске, наверняка, догадался по крепко стиснутым на его плече пальцам. Если бы он не сказал, Саске, вероятно, избавился бы от своих чувств как от ненужной обузы. Он не захочет причинять неудобства, поэтому просто похоронит их где-то глубоко внутри себя и сделает вид, что ничего никогда и не было. Наруто просто ощутил этот переломный момент, и в тот момент, когда Саске опустил протянутую к нему руку, его окатило волной сожаления. Не знавший, что такое семья, он абсолютно точно ощущал родство со стоящим рядом человеком. Он отвык, но все еще помнил отголоски воспоминания из полузабытого сна, где он жил с Саске, и это было так привычно и естественно, как будто именно так и должно было быть. Даже если этого не было. Даже если на самом деле он всю жизнь относился к нему как к брату, а сейчас снова, как те пять вымышленных раз, стоял возле него с колотящимся сердцем и стремительно краснеющими щеками, собираясь впервые произнести самую банальную и в то же время самую что ни на есть субъективно наполненную фразу во всем мире: – Люблю тебя. Легким, едва уловимым движением Саске стиснул зубы. И что-что томительно болезненное промелькнуло в серьезном, хранящем отпечаток недавних событий взгляде Учихи. – Хочешь поцелуй? – Хочу. Короткое мгновение зрительного контакта, и оба одновременно схватилась друг за друга, обходя целый круг, чтобы примериться – как хищные животные кружат вокруг своей будущей жертвы. Лицом к лицу, замерли на расстоянии пары миллиметров, ощущая чужое теплое дыхание на своих губах, но все еще не касаясь. От этого ощущение сразу же вспыхнуло все лицо, а дыхание застряло в легких не то от переизбытка эмоции, не то от того, как плотно они держали друг друга в объятиях. Неловкое прикосновения губ обожгло еще больше, заставляя на мгновение отпрянуть в сторону, глядя в растерянные покрасневшие лица другу друга. Наруто дышал через рот, и Саске, загипнотизированный видом манящих губ и его трогательным выражением лица, не мог сопротивляться порыву поцеловать его еще раз. И еще. И вообще больше никогда не останавливаться. Отрывистые поцелуи, срываемые с жаждущего рта, и шумное дыхание, заглушающее ветер. Наруто отогнул высокий воротник Саске, целуя в шею, сильно, оставляя засосы, и тот откинул голову назад, предоставляя лучший доступ. Возникала потребность закопаться ладонью в светлые волосы, и он не раздумывая протянул вторую руку. А потом недоуменно замер, ничего не нащупывая. А, точно. Наруто заметил это и с грустью посмотрел на болтающийся пустой рукав, как будто у него самого не было абсолютно того же самого. И нежно погладил чужую руку там, где она заканчивалась. Придурок. Добрый, самоотверженный придурок. От досады или черт возьми чего еще Саске толкнул Наруто, из-за чего тот врезался спиной в дерево, а потом, порывисто выдохнув, сам придвинулся вплотную. С нежностью посмотрел на него, проводя большим пальцем вдоль одного из шрамов на щеке. И Наруто задрожал от радости: Саске выглядел таким очаровательно влюбленным. В несдержанном порыве он потянулся к Учихе, облизывая ему подбородок, только немного задевая рот. Саске ахнул, тут же притягивая за затылок, увлекая в долгий, горячий поцелуй, лаская языком и тихо постанывая в чужой рот. Густой жар окутал сознание Наруто, давая зеленый свет бесконтрольным инстинктивным порывам. Не отрываясь от поцелуя, он забрался рукой под плащ и под рубашку, принимаясь шарить там, гладить напрягшийся от прикосновения живот. Саске вздрогнул и еще сильнее придавил его к дереву, упираясь твердым членом ему в бедро. Захватывая горячим ртом его язык и активно посасывая. Наруто застонал, потираясь о Саске бедрами, а затем опустил руку с живота Саске еще ниже, сгребая в охапку радостно дернувшийся в ответ напряженный орган. Низкий стон Саске отдавался в ушах, вызывая дрожь удовольствия и судорожное желание повалить, облизать с ног до головы, заставляя сойти с ума от блаженства. Не разрывая зрительного контакта, парни принялись сбрасывать с себя разделяющую их одежду, иногда помогая или мешая друг другу. Наруто аккуратно стянул с головы протектор – единственную вещь, которую он боялся потерять. Плащ Саске полетел на траву, а сам его владелец, торопливо стягивая ботинки, подтолкнул в сторону предмета гардероба уже стоящего без рубашки Наруто. Тот слегка нахмурил брови, сопротивляясь такой перспективе. – Я победил, – хрипло произнес он. – Поэтому сейчас моя очередь. – Только то, что я ненамеренно признался первым, не означает, что... – Саске! – угрожающе рыкнул, перебивая на полуслове и хватая брюнета за руку. – Это нечестно! Я хочу увидеть твое лицо. Пару секунд Учиха серьезно смотрел на залитое возбужденным румянцем, но излучающее упрямую решительность лицо. – Добе. Для этого совершенно не обязательно, чтобы ты был сверху, – он коротко вздохнул. Но немного погодя, вдруг кивнул, ложась на спину на расстеленный плащ. Глаза Узумаки широко распахнулись. В их несуществующих отношениях Саске никогда не позволял этого раньше. И хотя нельзя было утверждать, что он не доверял, это безусловно не так, однако была какая-то невидимая граница, которую он ни в какую не хотел переступать. Позволить кому-то контролировать ситуацию. Видеть его лицо в тот момент, когда он абсолютно беззащитен. Саске считал это слабостью, а слабости он ненавидел. Но Наруто позволял ему это, не так ли? И Саске как никто другой знал: он не был слабым. Наруто опустился вслед за ним и одним резким движением сдернул с него висящие в районе коленей штаны. Саске поймал его за руку и потянул на себя, заставляя упасть и удариться лбом о чужой подбородок. – Ай, Саске! Больно, – его протест был заглушен поцелуем. Жарко поцеловав в губы еще один раз, Наруто переместился на шею, потом на ключицы и грудь, облизывая и обхватывая губами сосок. Затем опустился ниже, на живот, целуя напряженные мышцы, упираясь подбородком в твердый член. Саске тяжело дышал, прикрывая глаза и неосознанно гладя блондинистые волосы. Утопая в удовольствии ощущать прикосновения объекта своей влюбленности к своей коже и в то же время сгорая от нетерпения. Низ живота дергался под настойчивыми поцелуями, а член ныл от возбуждения. Слегка надавив на голову, Учиха заставил парня уткнуться в него лицом, и только потом, испугавшись что шокировал этим только недавно осознавшего свои чувства Наруто, отдернул руку. Тот озадаченно приподнял голову; на его щеке был влажный след от смазки. – Я не... – начал было объяснять Саске, но Наруто, внимательно глядя ему в глаза, совершенно спокойно слизал его предэякулят. Тот замолк, чувствуя чудовищный прилив жара. Наруто сполз вниз и приподняв одну его ногу, начал целовать колени и оставлять засосы на внутренней стороне бедер. Поднимаясь вверх, пока не уткнулся в его яйца. Саске тихо зашипел и свел ноги вокруг светловолосой головы. Наруто открыл рот, охватывая губами скользкую покрасневшую головку, вбирая дальше и принимаясь отсасывать. Сорвавшийся с губ Учихи тихий звук заставил разряд нестерпимого удовольствия пройтись через его мелко дрожащее тело. Ткань на его все еще не снятых штанах натянулась до предела, а ноги сами по себе беспокойно заерзали. – Саске, – на секунду оторвавшись, позвал он. – Тебе нравится? – тот не ответил, но когда Наруто особенно сильно сдавил его во рту, резко дернул бедрами и тихо застонал. Наруто застонал вслед за ним, зажмуривая глаза и со чмокающим звуком выпуская член изо рта. – Черт. Я больше не могу. – Хрен с ним, – хрипло выдохнул Учиха. – Иди сюда. Наруто с удовольствием последовал совету, и путаясь в штанинах из-за непривычки раздеваться без руки, наконец избавился от мешающего элемента одежды. Сразу же практически запрыгнул обратно, целуя в губы и плотно прижимаясь, наслаждаясь ощущением голой кожи. Рука Саске сразу же обхватила его поперек спины, а ноги переплелись с ногами Наруто. Однако, при попытке подняться, он понял, что это будет не просто. – Вот же фигня, даттебайо... – недовольно пробурчал Наруто, кивая на обрубок правой руки. Саске также не мог поддержать его – с этой стороны как раз находилась его покалеченная левая. – Поможешь мне? Тот издал невнятный звук одобрения. А затем схватил ладонь Наруто и неожиданно обхватил его пальцы губами, принимаясь облизывать с таким умилительно-сосредоточенным лицом, что Узумаки совершенно упустил момент, когда сам стал играть пальцами с его языком. В один момент Саске фыркнул, выплевывая мокрые пальцы. По его подбородку медленно стекла капля слюны. – Чего творишь? Давай уже. Наруто бездумно кивнул несколько раз подряд, кое-как приподнимаясь и сползая в ноги. Саске закинул одну ногу ему на плечо, и Наруто приставив дрожащий палец кольцу мышц, медленно ввел его, внимательно глядя в лицо Саске. Тот нахмурился, но пока молчал. Тогда он начал двигать им внутри, довольно скоро прибавляя еще один, с одной стороны боясь навредить, но с другой, не в состоянии делать это медленнее. И даже так Саске слишком быстро надоело, и он отпихнул его ногой. – Ну Саске! Тебе будет больно. – Нормально. Нет нужды меня жалеть. – Ничего подобного! Саске усмехнулся, и на его покрасневшем лице эта ухмылка выглядела бы нелепо, если бы так откровенно не провоцировала. И Наруто поддался на эту провокацию. – Заткнись, Саске-тян, – протянул он. – Сейчас я сверху, и я решаю. – Еще чего. Наруто попытался снова поймать его за ногу, но Саске увернулся, ловко обхватил его ногами за талию и притянул к себе таким образом, чтобы член Наруто уткнулся ему в промежность. Тот ахнул и инстинктивно покачнулся вперед, позволяя головке пройтись по отверстию. И мучительно застонал от нетерпения. Все его естество кричало о том, что пора сделать уже что-нибудь с крайне возбужденным Учихой в непосредственной близости от него. Это было выше его сил. Он постарался войти осторожно, но в то же время больше всего в такой неустойчивой позиции боялся резко упасть. Саске же тем временем сильно давил ему на спину – даже так он был тем, кто в большей степени контролировал ситуацию. Зажмурив глаза, он стиснул зубы от непривычного жжения – болезненное ощущение, которое одновременно граничило с удовольствием ощущать Наруто так близко, чувствовать, что ему приятно, и в то же время принимать совсем немного страдать самому. Потому что было в этом и что-то от искупления. Как будто причиняя себе боль он понемногу избавлялся от чувства вины за все то огромное душевное страдание, что он принес ему. Наруто вряд ли мог понять это. Он в принципе был сейчас не в состоянии думать. Когда со всех сторон его стиснуло, будто не желая отпускать, горячее тело, ему стоило больших усилий не кончить сразу. Он снова застонал, толкаясь навстречу, разрываясь между желанием обладания и нежностью к своему партнеру и, в конце концов, все же начиная двигаться. Одним из последующих толчков, видимо, попал туда, куда нужно, так как ноги Саске вдруг резко дернулись, а он сам начал хвать ртом воздух. – Вот так? – обрадованный реакцией, Наруто повторил то же движение, чувствуя, как в ответ на это его сильно сжимает внутри чужого тела. – Блять... – тихо зашипел в унисон с Учихой, который откинул голову назад, представляя взору Наруто свое беззащитное сейчас, отмеченное засосами горло, и коротко проведя ладонью по собственному животу, схватился за свой оставленный без внимания, истекающий смазкой член. Саске нравилось, даже очень. Но этого слишком мало. Хотелось касаться везде, и если бы у него даже была вторая рука, этого было бы недостаточно, чтобы утолить жажду прикосновений. Он мог бы как Наруто создать сейчас кучу колонов на каждый миллиметр его кожи. Наруто отстранился на секунду, вызывая недовольный возглас уже почти перешагнувшего грань партнера, и затем взял за руку, притягивая к себе, приглашая сесть к нему на колени. Саске крепко обвил его за шею. Наруто провел носом по его волосам, вдыхая запах, заставляя того счастливо жмуриться. Черт. Наруто и правда любил его, это было так очевидно, и это понимание усиливало желание до немыслимых высот. Казалось, что в нем поселилось маленькое солнце, и это было так хорошо, что почти больно. Едва ли он позволит Наруто узнать об этом, но он чертовски сильно хотел его сейчас в себе. Саске приподнялся, чтобы позволить чужому органу снова оказаться внутри. Вцепившись рукой в плечи блондина, он начал опускаться, глубоко принимая его в свое тело, и снова поднимаясь. Пару раз Наруто тихо пробормотал что-то неразборчивое, но он не слышал, что именно, только чувствовал, как тот касался иногда его кожи губами или языком, крупно вздрагивал и прижимал к себе. Когда получилось особенно глубоко и сильно, оба громко вскрикнули. – Все, не могу больше, – пробубнил ему куда-то в грудь блондин. – Сам же... кричал... что хочешь быть сверху. От каждого удара по простате пронзало электрическим разрядом удовольствия, заставляя тихо постанывать. Наруто жалобно заскулил, чувствуя, что и вправду больше не может. Его член внутри отчаянно пульсировал от необходимости выплеснуть семя. Только тогда, сквозь пелену застилавшего создание тумана, до Саске дошло, что Наруто хотел его подождать. – Усуратонкачи, – нежно прошептал он. – Ты не можешь это терпеть. Все хорошо. Действительно он не смог продержаться и нескольких секунд, и, резко напрягшись, протяжно застонал, бурно кончая. Эта охуенная пульсация, голос Наруто, задыхающегося от эйфории, и теплое чувство накрыло Учиху одной большой волной, заставляя закусить щеку с внутренней стороны. Удовольствие партнера, любимого практически швырнуло его за грань. Да, вот так, мой хороший. Он не мог коснуться себя до этих пор, так как единственной рукой держался за Наруто. Но тот очень быстро пришел в себя, и без лишних слов обхватил его член рукой, сначала облапав скользкую головку и поджавшиеся яички, а затем начиная просто быстро двигать ладонью по стволу. Саске, не зная, куда себя деть, принялся исступленно целовать чужую шею, иногда прикусывая кожу; это хоть немного помогало сдерживать вылетающие изо рта звуки. Ему не потребовалось много времени, чтобы испытать самое приятное физическое ощущение за всю свою жизнь. Когда он открыл глаза, то встретился с все еще тяжело дышащим Наруто, который зачарованно разглядывал его лицо. И судя по счастливо-блестящим глазищам, выглядел он далеко не как внушающий благоговейный трепет потомок клана Учиха. Узумаки улыбнулся и открыл рот, чтобы подтвердить его догадку: – Никогда не думал, что скажу этого, но... Саске милашка. – Заткнись, – смущенно пробурчал тот. – Сам ты... Он прерывался, понимая, что дальше падать уже некуда, и устало вздохнул, опрокидывая голову на чужое плечо. – Сам ты милашка, да? Хе-хе. Рука Наруто ласково погладила его влажные от пота волосы, а Саске пока не мог заставить себя слезть с чужих коленей. Он слегка повернул голову, украдкой рассматривая оставленные им самим засосы на загорелой шее. Но затем его взгляд случайно упал вниз, на несчастный предмет одежды, ставшей невольной жертвой их помешательства. И что ему теперь делать с этим плащом? В конце концов, он встал, начиная одеваться. Наруто тоже одевался, не переставая тарахтеть, и вскоре объявил, что Курама пребывал в шоке от происходящего. Саске коротко рассмеялся, и Наруто удивленно хлопнул глазами. А затем сам широко улыбнулся и засмеялся. – Ну, это. До встречи. Саске кивнул. И на несколько секунд задержав на нем взгляд, двинулся в путь. Наруто отвернулся, собираясь вернуться в деревню, но его вдруг неожиданно развернули, а теплые губы коснулись его лба. И все, что парень успел заметить, прежде чем их обладатель смотался, были щекочущие темные пряди. – Я на это не подписывался, – презрительно фыркнул Курама внутри. – Сказал бы, что ты отомстил Учихам за мое унижение, но, по-моему, ему понравилось. Наруто возмущенно заворчал: – Прекрати комментировать, ттебайо! Переругиваясь с Курамой и жизнерадостно пиная попадающиеся под ноги камни, Наруто пошел обратно. У него была куча дел. Например, что готовиться к тому, чтобы стать Хокаге. И к тому, чтобы надрать Саске зад, когда он вернется.