***
Однако когда этот кашель вернулся в середине боя, ставя под угрозу всю команду, в голове зазвенел тревожный звоночек. Операция была исключительно важной: при помощи своих клонов Наруто должен был заставить противника думать, что на его пути стоит целая армия, а не кучка хоть и сильнейших, но утомленных затяжными боевыми действиями шиноби. К счастью, клонам не было дела до оригинала, и пока он находился в сознании, даже сгибаясь от раздирающего легкие кашля, они продолжали неустанно оттеснять противника туда, где уже поджидала замаскированная реальная армия. – Наруто-кун! – предупреждающе выкрикнул Рок Ли и отбил атаку огромной девятиголовой собаки, призванной кем-то из Пейнов и собиравшейся откусить голову выбитому из строя парню. Наруто отскочил в сторону, хрипло втягивая в себя воздух и оттирая лицо ладонью. Саске, краем глаза следивший за происходящим во время собственного боя, заметил на ней что-то темно-красное. На секунду Наруто впал в ступор, который, впрочем, очень быстро сменился привычной решительностью, и он снова, как ни в чем не бывало, сложил печати и создал себе напарников для применения Расенгана. Однако его покрытое потом лицо и острый взгляд выдавали невероятное напряжение, с которым ему это давалось. Позже, после того, как эта задача оказалась благополучно выполнена, вся группа добрела до ближайших руин небольшой деревеньки и утроилась там зализывать раны. От разрушенных домов по большей части оставались только развалины стен, а то и вообще ничего. Среди таких куч строительного мусора изредка можно было встретить местного жителя и за еду выкупить у него иногда полезную информацию. Правда, никто не мог гарантировать, что этот самый местный житель не совершит ту же сделку и с врагом, ведь еды катастрофически не хватало, а многим крестьянам, которые всю жизнь сажали рис и слыхом не слыхивали о политике, не было никакого дела до разборок шиноби. Поэтому бывало, что их убивали сразу после получения информации ради собственной безопасности – таковы реалии военного времени. Саске как раз тщательно заматывал порез на бедре, когда на него набросилась с объятиями взволнованная Сакура. Ее лицо было бледным и уставшим, а зеленые глаза потускнели. Но несмотря на это она все равно предложила ему свои медицинские ниндзюцу. – Ох, – закончив, в некоторой степени облегченно вздохнула девушка. – Рада, что ты более-менее в порядке. Вас ведь бросили в самое пекло. Девушка окинула взглядом груду камней, на которых расположился Саске, с ног до головы покрытый грязью, ссадинами и кровью – немного своей, больше чужой. Сегодняшнее сражение было одним из самых яростных за последнее время. – А где Наруто? – вдруг спросила Сакура, как будто что-то вспоминая. – Как пришел, сразу завалился спать, – отрешенно прокомментировал Саске. – Не удивительно. Использовать столько чакры, чтобы даже кровь изо рта пошла. Идиот. Он не удивился бы, если бы Сакура подтвердила его слова, сетуя на безалаберное отношение к своему организму, но она молчала. Только тихое сопение выдавало ее присутствие. – Только не говори мне, что... – начала она и почему-то замолчала, заставляя невольно напрячься. – Что? Сакура закусила губу и опустила взгляд – очевидно, она колебалась. – Говори. – Саске-кун. Я приехала сюда не просто так, у нас случилась трагедия. Госпожу Цунадэ поразил неизвестный вирус, и мы не смогли ее спасти! Сакура не смогла сдержаться, и ее лицо исказилось от горя. Она впилась взглядом в Саске в немой мольбе о поддержке, но брюнет смотрел на разбитую из-за потери учителя Харуно без какого-либо выражения. Саске-куну действительно было все равно или он просто не умел утешать? Хотелось думать, что второе, ведь он по-своему заботился о друзьях. Даже несмотря на то, что о ней он всегда заботился меньше, чем о Наруто. Одна маленькая, противно пищащая частичка Сакуры, ревнивая и эгоистичная крупица личности, которая есть в каждом человеке, на секунду подумала, что уж следующая новость точно заставит Саске-куна поволноваться. – Не понимаешь, к чему я? Так вот, первый симптом этого вируса – кровь изо рта. Взгляд темных, непостижимых глаз застыл, как будто это остановилось само время, и Сакуре даже показалось на мгновение, что Саске знал, что она ему скажет. Слишком уж обреченное выражение промелькнуло на его вмиг потемневшем лице, прежде чем он ответил с холодной интонацией: – Проверь. Сейчас же. Сакура не ошиблась, и ей стало тошно от того, что она подумала минуту назад. Он действительно волновался, и она сама пришла сюда с мыслью: «Только бы больше никто из моих близких не умер». А Наруто даже несмотря на то, что он забрал у нее любимого, был ей близким человеком, и его смерть заставила бы страдать и ее, и Саске-куна, а его страдания были бы для нее хуже собственных. Поэтому девушка кивнула и поспешила к Узумаки. Саске не спешил за ней, ведь он уже знал, что будет. Он взглянул на свои искусственные механические пальцы и только один настоящий. Наруто снова умрет. Он медленно выдохнул, отгоняя тошнотворное чувство отчаяния. В любом случае, он собирался бороться до конца. Даже если он будет падать в обмороки от усталости. Даже если ему придется пережить это еще миллион раз. До тех пор, пока его не покинет разум. Саске давно занимался сбором информации по гендзюцу, пытался вспомнить. Записывал все, что могло пригодиться: все смутные образы, все незначительные детали из свитков и книг, которые могли быть так или связаны с темой. Это не была простая иллюзия, иначе ее легко бы было развеять. Саске бы скорее решил, что она создана пользователем Шарингана, и тому было две причины: первая – его самого не смог бы контролировать кто-то, кто был слабее в уровне пользования гендзюцу, а вторая – обладатели Шарингана имели наиболее разнообразные техники. Существовало две техники влияния на судьбу: Изанаги и Изанами. Однако Саске не думал, что это что-то из них, даже несмотря на небольшое сходство с Изанами. Потому что, в таком случае, пользователь должен был зафиксировать реальную смерть Наруто. И мало того, что это был не тот вариант, который он хотел признавать, но тогда совершенно не понятен был смысл происходящего. С другой стороны, манипулирование его привязанностью казалось более вероятным. И в этом случае, здесь, в этом мире, должен был быть кто-то, кто управляет действительностью. Условно – архитектор, следящий за его действиями. Поэтому Саске составил список: тех, кто был в ближайшем кругу общения, и тех, кто обладал наиболее мощными гендзюцу. Он внимательно за ними наблюдал, но никто конкретный пока привлек его внимания. Кроме, разве что Орочимару. Который, как сообщила позже Сакура, и был создателем вируса, убивающего Наруто. Наруто же отказывался уходить в безопасный тыл, он утверждал, что чувствует себя прекрасно. И возмущался, что ему запрещали участвовать в боевых действиях. Сакура приходила к нему по десять раз на дню, проверяя состояние и делая новые тесты. Удивительно, но никто больше не заразился. Когда Сакура пришла в очередной раз, Наруто спал на своем походном плаще, свернувшись клубочком. Покрытое царапинами и синяками лицо было таким умиротворенным, что даже не верилось, что этот человек неизлечимо болен. Наруто открыл глаза почти сразу и принялся подниматься в сидящее положение. Он чувствовал отвратительную слабость и иногда кашлял кровью, а грудная клетка при этом нещадно болела, но это случалось не так уж и часто, а за сегодняшний день пока ни разу. – Сакура-чан! Я, кажется, выздоровел, так что можно уже меня и отпустить, да? – с надеждой в голосе спросил он. А Сакура печально вздохнула. Такой неоправданный энтузиазм расстраивал ее еще больше, хотя девушка и подозревала, что Наруто прекрасно осознавал свое положение, но не собирался упиваться своей трагедией. В конце концов, шиноби на войне умирали каждый день. – Небольшая ремиссия не означает выздоровление, – все равно объяснила она. – Наруто, это серьезно. От этой болезни уже умер один человек. Они не сказали Наруто, кто именно, но сейчас ей придется. – До прибытия сюда я провела исследования. Вирус поражает внутренние органы, в первую очередь – легкие. Человек умирает в течение пары дней. Однако сейчас я вижу странную ситуацию: твоя болезнь, хоть и идентична по симптомам, проходит медленней. И самое удивительное, она действует далеко не на всех. Почему не заразилась я? Почему другие шиноби здоровы? Я долго думала над этим, и в конце концов, после ряда опытов, выяснила, что данный вирус действует только на определенный геном. Он поражает людей со сходным набором генов, причем этот набор очень узкий. Такой может быть только у родственников, а те люди, которые не имеют родства с целевой группой, остаются нетронутыми. И твоя болезнь протекает медленнее, потому что совпадение не полное, а только частичное. Но само его наличие говорит о том, что вы связаны какой-то долей родства. Наруто нахмурился, демонстрируя напряженную работу мысли. Должно быть, он не очень понял, о чем она говорила, хотя Сакура и старалась объяснить все как можно более просто. – С кем? Этого она и боялась. Ее собственная рана еще слишком свежа, чтобы подробно рассказать об этом. Поэтому она коротко и тихо произнесла: – Сенсей. Даже от одного этого слова на глаза навернулись слезы, и Сакура отвернулась, не в силах смотреть на друга. И все равно от звука его голоса, полного отчаянной надежды, что он просто что-то неправильно понял, болезненно сдавило грудь. – Бабуля Цунадэ? – Да, – подтвердила она после короткой паузы. – Вирус направлен против клана Сенджу. Ты знал, что являлся ее дальним родственником? Наруто покачал головой. Они оба замолчали, и в течение некоторого времени не смотрели друг на друга, каждый переживая свою личную трагедию глубоко внутри себя. Сакура боялась, что если и он умрет, а она выживет, то вряд ли когда-нибудь станет прежней. Боялась, что смерть Наруто сломает Саске. Что они все потеряют надежду, потому что Наруто был практически ее символом. Поэтому он не должен умирать, он просто не имеет права. Наруто думал примерно о том же самом. А Саске ни о чем не думал. Он перепрыгивал с одной ветки на другую, стараясь оставаться незамеченным, потому что его несанкционированная миссия была слишком важной, чтобы действовать в лоб. Через пару часов движения на северо-запад, он отправил ястребов в разные направления, чтобы те взялись за поиски Орочимару. Еще через полчаса получил первое сообщение о том, где мог находится нукенин: в тридцати километрах на север, в том самом селении ниндзя Звука, происходила перегруппировка войск. Вполне вероятно, что и командир был там. Подавив свою чакру и накинув капюшон на голову, Учиха вышел из леса и направился в сторону освещенных ярким солнцем рисовых полей. Что ж, не было исключительно, что его там уже поджидали, но намеренно бросаться в глаза он не собирался. Пока не собирался. По пути Саске заприметил вдалеке небольшой патрульный отряд. Он прищурился, прикладывая руку козырьком, чтобы лучше разглядеть бликующие на солнце протекторы. Звук. Раздраженно цыкнув, он активировал Шаринган и поспешил в их сторону, в несколько точных выверенных движений избавляясь от шиноби один за другим. Пришлось убить их всех, иначе даже один мог бы подать сигнал тревоги. Такие отряды пускали не для сражений, а исключительно для охраны территории. Но перед тем, как расправиться с последним, Учиха прижал его к земле, а его алые глаза вперились в распахнутые глаза противника. Но почти тут же на его шее вспыхнула красным, и шиноби, издав истошный вопль, закатил глаза. Видимо, это была защита, активизирующаяся в случаях попытки вторжения в сознание. Раздосадованный таким поворотом, он поспешил убраться. Но не успел парень подобраться к назначенному ястребом месту, как его снова постигло разочарование: другой ястреб огласил округу своим криком. Пришло послание от Сакуры, и его содержание заставило Саске закатить глаза от негодования. Гребаный усуратонкачи! Больной и ослабевший Наруто, никого не послушав, куда-то свалил, а Сакура не смогла его удержать. В послании говорилось о некой банде, третирующей оставшихся на пограничной территории жителей Страны Огня. Эти люди – наиболее опасные бродяги, они просто пришли и сказали: «Вы будете отдавать нам всю свою еду, иначе мы убьем вас». Ничего удивительного в том, что кто-то захотел воспользоваться неразберихой. И ничего удивительного, впрочем, и в том, что Узумаки очертя голову понесся разбираться. Как и в том, что Саске, мысленно матерясь, но при этом ни не секунды раздумывая, бросил свою операцию и устремился обратно. В четыре утра на горизонте показались первые лучи солнца, окрашивая облака в светло-розовый цвет. Голубые глаза сощурились, а их обладатель, тяжело дыша, прислонился к дереву и принялся вытирать со рта запекшуюся кровь. Благодаря ускоренной регенерации, сломанные ребра болели уже не так сильно, а фингал под глазом стал на несколько оттенков светлее. Если бы не эта дурацкая болезнь, он бы закончил быстрее. Наруто прибыл в ту деревню к ночи и добрых пару часов потратил на то, чтобы убедить жителей, что он здесь, чтобы избавить их от злодейской шайки совершенно бесплатно. Что он не будет отбирать у них еду за свои услуги. И что для того, чтобы прогнать бандитов, ему требовалась их помощь. Сначала никто не верил в то, что такой пацан сможет противостоять отпетым мерзавцам. Как, собственно, и сами эти мерзавцы. Но так было ровно до тех пор, пока он не продемонстрировал всю разрушительную мощь Расенган-сюрикена на здании, где банда решила устроить себе базу. Жители деревни воодушевились, и вместе вышвырнули зажравшихся бандитов вон. На самом деле, эти самые бандиты были плохими шиноби, а единственная причина, по которой им удалось шантажировать жителей – это их страх за свои семьи. Сейчас Узумаки торопился. Останавливаясь только по мере необходимости, когда кашель одолевал насколько, что за выступившими на глазах слезами не видно было дорогу. Он хотел вернуться до того, как его хватятся. Наруто не хотелось никого подставлять, ведь Шикамару, который являлся капитаном их небольшого отряда, точно попадет, если кто-нибудь из вышестоящих прознает о его самовольной отлучке. Но Саске тоже забил на приказ и ушел, никого не спрашивая. Почему этому теме можно, а ему нельзя? Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать; сильнейший приступ кашля настиг его в тот момент, когда парень перепрыгивал на соседнюю ветку, из-за чего его нога соскользнула, и Наруто рухнул вниз, больно ударяясь о землю. Кое-как поднявшись на четвереньки, он наклонил голову вниз, сплевывая кровь, все продолжая кашлять, и это длилось так долго, что начало казаться, будто сейчас он выкашляет по кусочкам свои легкие. Из-за застилавших глаза слез он не видел абсолютно ничего, поэтому когда его внезапно подхватили чьи-то руки, а потом тело оторвалось от земли, Узумаки протестующе вскрикнул: ни то от неожиданности, ни то от боли в потревоженных ребрах, и наугад засандалил ногой по похитителю. – Вот же добе, – недовольно зашипел знакомый голос, и Наруто повернул голову, замечая теперь знакомую черную шевелюру. – Саске? – он пошевелился, осознавая, что они куда-то двигаются, а он сам не принимает в этом но малейшего участия, а висит на чужом плече. – Эй, а ну пусти меня, даттебайо! – Правда этого хочешь? – насмешливо отозвался тот. Наруто, протерев глаза кулаком, посмотрел вниз, с высоты, по меньшей мере, тридцати метров. Сам он выбирал высоту значительно ниже в связи с возможным падением, а при падении с такой высоты он определенно не выживет. – Тебе очень повезло, что именно я нашел тебя первым. Нельзя сказать, что он был не прав. Вскоре Саске остановился, чтобы Наруто мог сменить положение, обхватывая его руками за шею и ногами за талию. Он хотел было вообще слезть, но тут почти сразу же почувствовал новый приступ кашля. Когда они вернулись к Сакуре, оказалось, что группа передислоцировалась к ближайшей часовне, под крышей которой можно было спрятаться от погодных условий. Саске внимательно наблюдал, как девушка заживляла сломанные ребра и ссадины медицинским ниндзюцу, а когда она вышла и Наруто начал кашлять, принес ему воды. Наруто благодарно кивнул, выпил воду, и когда его кашель успокоился, встал с расстеленного для него на деревянном полу плаща и вышел вслед за Учихой. Некоторое время спустя он нашел его, прислонившегося к цветущей сакуре. Его руки непринужденно покоились в карманах, а задумчивый взгляд черных глаз был устремлен в даль. Но почему-то все в этом бледном точеном профиле сигнализировало Наруто о том, что его огненный учиховский дух беспокойно мечется. Наруто вздохнул, подходя ближе. С одной стороны, ему нестерпимо хотелось утешить его, сказав, что все будет хорошо, но с другой, он должен был смотреть правде в лицо. Поэтому то, что он говорил тогда, едва ли можно было назвать последовательным. – Снова уходишь? Саске издал неразборчивый звук, означающий согласие. – Это нечестно, что я должен торчать здесь, – недовольно пробурчал блондин, приваливаясь к другому боку темного ствола и откидывая голову назад. – Саске, – позвал он, стараясь звучать не слишком трагично. – Когда я умру, проследи, чтобы жителей той деревни снова не начали грабить. Должен же быть хоть какой-то толк от моей вылазки. – И не подумаю, – категорично обрубил Учиха. – Саске! – Потому что я буду сильно занят убийствами Орочимару и всех его соратников. У меня не будет на это времени. Легким порывом ветра с дерева сорвало несколько лепестков, и две пары глаз проследили их путь до самой земли. Наруто должен был вернуться в постель, ведь Сакура-чан запретила ему вставать, но он стоял здесь, подставляя лицо лучам пробивающегося через крону дерева солнца. Саске должен был уходить, но он не мог заставить себя сойти с места. – Не удастся нам с тобой сразиться, да? – грустно усмехнулся Узумаки. – А я так хотел надрать тебе зад. Саске смотрел вперед с непроницаемым лицом, но блондин нахмурился, краем глаза замечая, что его грудная клетка стала вздыматься чаще, чем обычно. Нет, это совсем не то, чего он хотел! – Да ладно, не волнуйся, а, Саске-тян, – неловко поддразнил. – Может быть, я еще выздоровею. И вообще, я не собираюсь помирать. – С такой регенерацией тебя лопатой не добьешь. – Вот именно! – жизнерадостно поддержал Наруто, все больше с каждым словом ощущая на языке отвратительную горечь. – Тем более, если что, у тебя останется Сакура-чан. Я уверен, что она о тебе позаботиться. Это должно было его утешить? Серьезно? – Да что ты несешь... – Саске замолк на полуслове, мучительно нахмурив брови, и закрыл лицо ладонью. – Я пойду. Он успел сделать пару шагов, но на третий был остановлен чужими руками, крепко прижимающими его к Наруто. Тот уткнулся лбом в чужой затылок, испытывая смесь радостного трепета и давящей грусти от ощущения мягких волос на лице. – Наруто, мне тяжело, – сказал Саске, имея в виду, что Наруто практически повис на нем всем своим весом, но оба понимали, что эта фраза как нельзя лучше отражала его эмоциональное состояние. Наруто задохнулся от нахлынувшей боли. Он просто не мог выносить его страдания. – Прости за это, – еще сильнее зажал в кольцо рук. – Прости.***
Долго и методично выслеживать врага – одно из базовых критериев хорошего шиноби. Поэтому Учиха собирал информацию всеми доступными способами: с помощью птиц, людей из лагеря противника и прочих. И старался не думать, как много у него есть на это времени, потому что иначе он рисковал совершить какую-нибудь непростительную глупость. Все же, один раз он едва не попался. С помощью Шарингана он выяснил, что Оричимару должен встречаться с новыми союзниками из Страны Дождя в одном из баров ее столицы. Это была очень плохая новость для Страны Огня, поскольку тогда их могли окружить с двух сторон, вдвое снижая шансы на победу. Поэтому он немедленно отправил письмо Шикамару, на случай, если эта информация не была обнаружена раньше кем-то из разведывательных групп. Однако когда он прибыл в назначенное место и время, бар оказался абсолютно пуст, что само собой настораживало. А то, что он прошел внутрь, не встречая сопротивления, однозначно сигнализировало об опасности. Сидящий за барной стойкой высокий мужчина с длинными черными волосами, со звоном оставил в сторону пустой стакан и повернул голову. – О, так это и есть последний Учиха, – змеиные глаза заинтересовано блеснули. – Будет очень жаль потерять такой потрясающий Кеккей Генкай. Саске фыркнул, доставая меч из ножен и в мгновение ока оказался уже за спиной противника. – Мне не интересны твои предложения. Что мне интересно, так это являешься ли ты создателем гендзюцу. – Что я? – Орочимару, совсем не впечатленный маневром, хрипло рассмеялся. – Как занимательно. Но острый клинок, поставленный к его шее, заставил мужчину поубавить градус безудержного веселья. – Продолжай смеяться и отправишься к праотцам. Орочимару чуть наклонил голову, уходя от прикосновения с холодным металлом и довольно ухмыльнулся. Кончик языка высунулся изо рта, облизывая бледные губы. – Ты мне нравишься, Саске-кун, – сказал он, с любопытством глядя в полные ненависти черные глаза. – Такой деловой подход. – Отвечай на вопрос. Саске надавил на лезвие сильнее, но вовремя себя остановил. Какую бы злость на этого человека он не испытывал, убивать его было нельзя, иначе Наруто останется без антидота. – Ничем не могу помочь, – с притворным огорчением отозвался Орочимару. – Если тебе кажется, что твоя реальность полна абсурда, значит, ты вырос, мальчик мой. Новый всплеск смеха окончательно вывел Учиху из себя, и он схватил мужчину за шиворот. Однако текстура его тела тут же изменилась, и Саске в отвращении обнаружил, что держит в руке одну змею, а множество других свиваются на полу шипящей кучей. Он бросил змею на пол и отсек ей голову. Все остальные змеи всполошились и стали расползаться кто куда. Саске обернулся, когда услышал очень шепелявый, но все же человеческий голос одновременно со всех сторон: – А вообще, с точки зрения исследователя я бы предположил, что нужно искать в ближайшем кругу. Скажем, человек, который оставил тебе эту замечательную метку на шее. Знай, женщины из ревности на многое способны. Саске замахнулся и отрубил головы сразу троим змеям, и лишь немногие оставшиеся, уворачиваясь от молниеносных ударов лезвия, уползли в дыры в полу или стенах. Через минуту Саске почувствовал несколько человек за стеной, которые должны были, видимо, схватить парня, пока клон – или что это было? – Орочимару отвлекал его пустыми разговорами. Нужно было срочно сваливать. Кстати говоря, вариант с Наруто вообще не приходил ему в голову. Это ведь было сущей несуразицей: мало того, что уровень владения гендзюцу Узумаки находился где-то между «твои веки тяжелеют» и «для этого фокуса нам понадобится», так он еще и был тем, кто каждый раз переживал болезненную смерть в юном возрасте. Но с другой стороны, именно Наруто, будучи осведомленным об этом или нет, имел над ним самую большую власть. Даже сейчас Саске вторую ночь спал по два часа, только чтобы быстрее найти Орочимару. И теперь ломал себе голову над выбором: стоило ли вернуться и задать вопрос Наруто или сначала найти Орочимару и заставить его делать антидот. В итоге, выбор все же пал на более рациональный вариант: найти местоположение и вернуться с командой. Хотя ему и не хотелось этого признавать, но в команде его шансы победить Змеиного Саннина до того, как Наруто отправится на тот свет, значительно повышались. Его настигли в десяти километрах от того самого места. Саске почувствовал присутствие нескольких шиноби вокруг него и спрятался на верхушке дерева, приготовив меч. Но к его удивлению, на местности под ним показалась знакомая светлая макушка. А затем еще четыре, тоже хорошо знакомые. – Как вы меня нашли? – осведомился Учиха, когда убедился при помощи Шарингана, что за масками друзей не скрывались враги. И спрыгнул на землю прямо перед Наруто, Сакурой, Шикамару, Ино и Чоджи. – Договорились с твоей птичкой, – объяснил Шикамару, и тогда Саске заметил кружащего над ними ястреба. Затем его взгляд переметнулся на Узумаки. На его болезненно похудевшее лицо и синяки под глазами. Наруто заметил это и виновато улыбнулся, беспечно почесывая затылок. Ну не мог он сидеть на месте и просто ждать спасения. Это было не для него. В лесу прятаться проще, чем на открытых местностях, поэтому пока было решено обустроиться тут. Саске терпеливо ждал, когда все поедят, и сам перекусил предложенными ему из запасов продуктами. Он дожидался момента, чтобы поговорить наедине, и только ему показалось, что все разошлись, чтобы поискать ветки для костра, как Наруто тоже убежал, сказал: отлить. Саске на секунду прилег на свой походный плащ, чтобы подождать, и в результате отрубился до глубокой ночи. В следующий раз, когда он открыл глаза, то увидел пятно света перед собой, а до его ушей донесся умиротворяющий треск костра. Все спали. Все, кроме сидящего возле костра Наруто, который ворошил горящие ветки длинной палкой. Саске приподнялся, внимательно поглядел на застывшее лицо Узумаки. Почему-то именно сейчас оно несло в себе выражение острой печали. Глубокие тени на лице делали его значительно старше, мудрее и спокойнее. Не поворачивая головы, Наруто резко перевел на него взгляд, и в нем читалось смятение. Спутанный ворох противоречивых эмоций, который было не под силу разобрать Саске. Это было странно. Наруто было всегда легко прочитать. Значило ли это, что... – Это ты, – констатировал Учиха. Сейчас глядя на такого Наруто, он не считал предположение Орочимару такой уж бессмыслицей. И молчание в ответ только подтвердило догадку. – Ты Наруто? – А кто же еще? – удивленно спросил он. – Но, вообще-то, твоя интуиция не подводит. Я Наруто, но и не только он. Парень снова перевел взгляд на костер, а внимание сосредоточилось на беспокойно вздымающихся языках пламени. Больше ничего объяснять он, видимо, не собирался. – Что это, черт возьми, значит? Ты притворялся все это время? – Нет, нет, – возразил Узумаки. – Я не помнил ничего, так же, как и ты. А сейчас пришло время, и воспоминания вернулись. Твоя последняя попытка подходит к концу. И я должен кое-что сделать. Все тело Саске напряглось. Последняя попытка. Последняя. Он так и знал. И непроизвольно стиснул искусственные пальцы в кулак, как бы проверяя. – Ну и. – Саске, ты так ничего и не понял, – уже более по-нарутовски протянул блондин. Тот только фыркнул, уже начиная раздражаться от абсурдности их разговора. – Когда ты успел научиться такому уровню управления гендзюцу? Я не могу его разрушить, это значит, что... – Да это не я! – перебил его Наруто, уронив случайно палку в костер. – Ой, вот черт! Саске непонимающе нахмурился. – В каком смысле не ты? Ты же только что сам сказал. Наруто отрицательно покачал головой. – Не. Гендзюцу – это не по моей части. Понимаешь, это сложно. Я сам не с первого раза понял, – Саске благоразумно удержал себя от комментариев, опасаясь, что тот потеряет мысль. – Итачи одолжил мне свое гендзюцу. Одолжил свои глаза через ворона, в котором была заключена часть его чакры, и часть чакры того чувака с крутыми глазами.* Да, Шисуи, спасибо, – было похоже, как будто Наруто сошел с ума и разговаривал сам с собой. – Этот ворон, в свою очередь, был помещен в меня, чтобы использовать мою чакру. И их целью является порабощение твоего разума. Мне очень жаль, что пришлось к этому прибегнуть, но если ты не захочешь простить Коноху, мы решили тебя заставить. – То есть это все-таки ты создал гендзюцу, используя позаимствованный Шаринган? – Не совсем. Гендзюцу создал ты. И применил его ко мне, чтобы я не смог использовать глаза, данные другом твоего брата. Однако твоей силы против силы их двоих и моего объема чакры хватило на пять кругов, и к тому же, мы могли вносить некоторые свои коррективы. То, что ты видишь сейчас, и то, что было до этого – твое подсознание, мое, подсознание Итачи и Шисуи вместе взятые и борющиеся против друг друга. Итачи и Шисуи добавили образы войны из собственных воспоминаний, чтобы ты увидел, к чему приводит человеческая ненависть. Но в основном все же твое. Даже то, что я умираю. Даже то, что я к тебе чувствую. Это все твое желание. Саске с неверием уставился на него. В его голове медленно, как по кусочкам, собирались все утраченные воспоминания: от начала и до конца. Они наполнили его до предела, заставляя мозг скрипеть от перенапряжения. – Ха. Ха-ха-ха, – его пробрало истерическим смехом, который он не мог удержать от слова совсем. – То есть ты хочешь сказать, что все это время я убиваю тебя и насилую, а мой покойный старший брат и его лучший друг смотрят? Ха-ха-ха-ха. Наруто подскочил на ноги, желая подойти, но Саске выкинул руку вперед, жестом показывая оставаться на месте. – Грубо говоря, так и есть, – нехотя ответил Узумаки. Как будто он сам уже этого не понял. Действительно, ведь в реальности он всегда отталкивал его со своей дружбой, всегда отгораживался, никогда не позволял их отношениям перейти в такое русло. Почему он не обратил на это внимания? Саске никогда не признавался в своих чувствах не только Наруто, но даже себе. Сердце заполнила пустота и горечь. Значит, все это – только его желание? Значит, Наруто никогда не любил его. Это всего лишь гендзюцу, которое заставило его так думать. Вот оно как... – В любом случае, Наруто, это полная чушь. Даже если все так, как ты говоришь, подсознание на то и подсознание, что оно неподвластно моему контролю. Оно может хотеть чего угодно, но это не значит, что я – моя личность, душа, если хочешь – этого желает. Если ты думал, что сможешь воздействовать на тот бесконтрольный поток сознания в моей голове при помощи каких-то образов, то ты полный кретин. – Разумеется, я знал, на что шел, даттебайо! Именно поэтому я вовсе не виню тебя в своих смертях. – Тогда какого хрена ты от меня сейчас хочешь? Кажется, время совсем застыло. Саске и не заметил, что друзья не просыпались, даже несмотря на то, что они разговаривали достаточно шумно. Костер, хотя и продолжал полыхать, как будто совсем не менял своего состояния: те ветки, что горели десять минут назад, все еще оставались пугающе целыми. Но в этом застывшем мире Наруто внезапно начал кашлять, прикрывая рот ладонью. Когда он убрал ее, на коже осталась кровь. Он вытер ладонь об штанину, и все же передвинулся на траве так, чтобы сидеть совсем рядом с Саске. И совсем не обращая внимания на разбитый взгляд, заключил его в объятия. У Саске просто не было сил, чтобы его оттолкнуть. – На самом деле мне очень жаль тебя, – тихо произнес он. – Я знал, что ты заботишься обо мне в глубине души, но не думал, что моя смерть так сильно тебя расстроит. Но, знаешь, Саске, я ведь умираю только потому, что ты так сильно хочешь меня убить. С того момента, как покинул деревню и нас всех, ты всегда хотел этого. Но не из ненависти, а наоборот, из-за привязанности. – Разве не это я говорил тебе уже миллион раз? Еще со времен нашей битвы в Долине Завершения. Ты что, совсем не слушал? – Слушал, конечно. Но я не понимал почему. Как можно любить человека и хотеть убить его одновременно? Это казалось мне абсурдным. – Ты всегда был недалеким. – Но теперь, вроде бы, понимаю. Немного повернув голову, брюнет внимательно на него посмотрел. Наруто же глядел вперед, глубоко погрузившись в свои мысли. – Избавившись от всех привязанностей, ты хочешь убить свою собственную личность, и стать кем-то другим. Кем-то более сильным, чтобы уничтожить всех своих врагов и очистить имя своего клана. Кем-то, более безжалостным, чтобы не было необходимости считаться с чьими-то интересами. У тебя есть что-то более важное, чем окружающие люди – твоя цель. Но почему ты считаешь, что именно так будет правильно? Ты ненавидишь этот мир за то, каким он является и видишь единственный выход только в его разрушении? – Я построю свой мир. – Как хорош будет мир, построенный на крови? – Какой ты наивный идиот! А этот мир на чем по-твоему построен? – Ну и какая тогда разница? Представь сколько таких мелких Саске, у которых отобрали все, что было им дорого, будут сидеть на том же самом причале, что и ты, и ненавидеть этот твой мир. Саске отвернулся, а хватка на его плечах стала еще сильнее, как будто Наруто пытался через прикосновения забрать часть его ноши себе. – Ты не хочешь понять, что далеко не все люди честны и добры. Что не все могут и хотят исправляться. И что нанесенный ущерб уже не забрать назад. Мне никто не вернет счастливое детство, извинись он хоть сто тысяч раз. Никто не вернет моего брата, никто не восстановит его доброе имя. Как я могу просто забыть? Мое существование строилось на всем этом. В моей жизни нет другого смысла. Я не могу простить этого, Наруто. И я не передумаю. Наруто печально вздохнул. Он все прекрасно понимал, но признать позицию Саске значило так же предать все свои убеждения. Весь его мир. Весь смысл его жизни. Теперь как никогда раньше он видел, что победить Саске будет чудовищно тяжело. Потому что поражение для Саске равнялось внутренней смерти, и он будет бороться до последнего вздоха. Наруто опустил руку вниз, находя чужую ладонь с искусственными пальцами. Он должен был так же: найти какую-то приемлемую замену, чтобы Саске захотел быть побежденным. Иначе ему нет смысла вообще продолжать борьбу. – Вообще, знаешь к чему эти пальцы? – тихо произнес он. – Сейчас ты потерял бы последний, и поскольку твое мнение осталось прежним, я должен уйти и оставить тебя наедине с вороном. С глазом, этого, как же его... Опять забыл. – Шисуи. – Да, точно. И он должен подчинить тебя своей воле, чтобы ты отказался от решения вредить кому бы то ни было из деревни. Но я отпущу тебя, несмотря на то, что ты не изменился. Потому что это стало бы моим поражением, а я не собираюсь сдаваться. Своим личным примером я докажу тебе, что сила любви больше, чем сила ненависти, именно поэтому мир должен быть построен на ней. Я одержу над тобой победу и докажу, что мой вариант – лучше твоего. Как всегда – стопроцентная уверенность в его словах. Как будто он может знать. Добе. Саске не был бы собой, если бы так просто ему сдался.