Of Fear and Moonshadows

14 марта, вторник – Я вчера ловил рыбу на озере Перл Лейкс, – сказал Купер с довольным вздохом, доедая последний кусочек сэндвича с салатом из яиц. Он улыбался и жевал, обдумывая свои последующие слова. – Я знаю, что уже говорил это, но думаю, стоит повторить: у вас одна из лучших сельских местностей в мире, прямо здесь, за вашими дворами. – Приятно слышать. Мы, горожане, всегда верим в то, что говорит проезжий человек, – кивнул Трумен с умным видом. – Особенно, когда проезжий – такой уважаемый человек, как вы, – добавил доктор Джакоби. – Я верю в старую мысль о том, что красота в глазах смотрящего, – объявил майор Бриггс. – Но в случае с этим удивительным местом, я думаю, мы все вполне объективно можем согласиться с тем, что нигде в мире не удастся найти ничего подобного. – Аминь, – Трумен поднял свой стакан, и Купер улыбнулся, снова довольно вздохнув, находясь в переполненной гостиной Палмеров. Прошло всего несколько часов с того момента, как Лиланд Палмер был похоронен рядом с дочерью. Купер заметил, что Сара Палмер была права – на могиле Лоры ещё не выросла трава. Но ещё более печальным фактом было то, что холодные ночи, всё ещё проникающие в навязчиво красивый пейзаж, который так полюбил Купер, обмораживал и заставлял увядать некогда прекрасные букеты, разложенные вокруг надгробия Лоры. Хрупкие, коричневатые стебли выделялись на фоне свежести, лежащей на могиле Лиланда, и это опечалило Купера. Время не берёт пленных: ни живых, ни мёртвых, – подумал он и внезапно захотел принести цветы на могилы дочери и отца. Купер извинился и подошёл к столу с едой, разглядывая тарелки с варёными яйцами и салатом Вальдорф, странные блюда с маршмеллоу и желатином, которые он никогда прежде не пробовал и не испытывал желания это исправить. Из всего предложенного Купер выбрал лишь небольшой стаканчик с пуншем, налитым самым молодым членом семьи Хейворд, и пил из его, пробираясь через толпу людей, ища кого-нибудь, с кем можно было поговорить. И именно тогда он увидел Одри – она сидела на диване рядом с Сарой Палмер. Они были увлечены разговором. Это заставило его улыбнуться. Одри, как он отметил, легко вошла в роль опекуна. Ему хотелось наблюдать за тем, как она держит за руку скорбящую вдову и мать, слушать её приглушённые толпой слова о добре, которое ещё осталось в этом мире, чувствовать тепло, исходящее от неё… Одри подняла глаза и на мгновение их взгляды пересеклись, и Купер ощутил тех самых бабочек в животе, которых, как ему казалось, он оставил ещё в средней школе. Улыбка сошла с её лица, а глаза потемнели, и он вдруг задумался о правильности совершённых им действий днём ранее. Позволив себе погрузиться в мысли, он вспомнил, как проснулся рядом с ней, заказал в номер завтрак на двоих, пока она принимала душ и собиралась на рыбалку. Он вспомнил, как изысканно она держала нож, намазывая масло на ещё тёплый кусочек ржаного тоста, как она смахивала крошки с губ кончиком большого пальца, не задумываясь о том, какой эффект производит, даже когда он, потеряв контроль над дрогнувшей рукой, пролил кофе на себя и покрывало. Одри, тихо смеясь, помогла ему привести себя в порядок, но Дейл понимал, что это более чем кратковременная потеря контроля. – Одри, нам нужно поговорить… И они говорили – косвенно – об ожиданиях и о реальности, и когда она, казалось, не поняла, он начал говорить о своём отъезде через несколько дней более сосредоточенно. И когда Дейл осознал, что не может донести до неё всё то, что хотел выразить, из-за её наивности или намеренного отрицания, он взял её маленькую ладошку в свои руки, и как можно осторожнее произнёс: – Не уверен, что это хорошая идея. Одри не плакала и не ругалась. Поникла, не став доедать свой тост. Но Купер не был уверен в том, что она всё поняла или приняла его решение. Честно говоря, он и сам не принимал своё решение как из-за того, что это было слишком несправедливо по отношению к ней – решать их будущее за них обоих, так и из-за ненавистной мысли о том, что он останется без Одри. Романтика пары прекрасных ночей, проведённых вместе, дала ему отведать того, чего он начинал так страстно желать, но если он не мог, не думая о ней, налить свой чёртов кофе, не получив при этом ожогов первой степени, как он должен был исполнять свои обязанности перед законом? Перед ФБР? Именно это и убило Кэролайн, – напомнил он себе, останавливаясь, только чтобы не взваливать на Одри тяжёлую правду. Он уже и так достаточно обидел её, это читалось в её взгляде, слышалось в дрогнувшем голосе. Ему не хотелось ещё и напугать её. Они отменили свою рыбалку. Купер поехал на Перл Лейкс один, а Одри впервые за долгое время отправилась домой. Это была их последняя встреча. Теперь же, будучи отделяемым от неё расстоянием одной комнаты, Дейл задумался, правильно ли он поступил. Логика говорила, что правильно – это было слишком опасно, она была слишком молода, он не способен одновременно быть служителем закона и любовником, но страсть нашёптывала совершенно иное. Сердце замерло, когда Купер представил, как забирает её и выдыхает извинения, целуя. Но когда он вновь посмотрел на неё, она не ответила ему. Всё кончено, – сказал он себе. Мысли Купера грубо прервала драка, развернувшаяся возле столов, после того как мэр Милфорд начал ссориться со своим братом Даги. Куперу это показалось забавным, несмотря на всю неуместность ситуации, происходившей в данное время и в данном месте. Шериф Трумен и Эд Хёрли ринулись разнимать дерущихся братьев, и те разошлись, услышав всего несколько верно подобранных слов от молодого шерифа. Стоящие рядом доктор Хейворд и Пит Мартелл разделяли веселье Купера, тихонько посмеиваясь. – Эти двое, кажется, развлекаются, – отметил он. – Мэр и его брат, – стараясь отдышаться, произнёс Пит. – Даги владеет местной газетой. Они враждуют вот уже пятьдесят лет. – Никто не знает, с чего всё началось, – быстро добавил Док. – Кажется, это связано с давней любовью и задним сидением. Я не думаю, что они знают больше. Купер внимательно слушал, впитывая последние капельки жизни маленького городка, которые он выпивал вёдрами с самого прибытия. – Осиное гнездо разворошило ещё и то, что Даги помолвлен и собирается жениться. На какой-то девице. – Пожав плечами, сказал Пит. – В пятый раз… – Добавил Док. – Она ещё подросток, а ему сто десять, – протянул Пит. – Типичный союз января с декабрём. Удивительно, – подумал Купер, медленно и удивлённо качая головой. – Помните, как Дуэйн впервые баллотировался на пост мэра? Когда это было? – Спросил доктор Хейворд Гарри, только что присоединившегося к ним. – Ох… В шестьдесят втором? – Молодой шериф задумался. – Да, в 1962 году. – Даги тогда написал статью. Выступил против Дуэйна… И сбежал, не заимев поддержки. Купер вновь покачал головой, обращая внимание на своего коллегу по борьбе с беззаконием. – Гарри, – начал он. – Я действительно буду скучать по этому месту. Шериф положил руку ему на плечо. – Что ж, мы тоже будем по тебе скучать. – Произнёс он, поглядывая на диван в гостиной. – Некоторые даже больше остальных. Даже не глядя на диван, Купер понял, на кого тот намекает. Он покачал головой и посмотрел в свою чашку. – Гарри, я совершенно не понимаю, о чём ты говоришь. – Как скажешь, – С видом мудрого человека Гарри медленно кивнул, пытаясь подавить смех. – Если хочешь знать… – Купер вздохнул. – Есть кое-кто, по кому я буду скучать больше остальных. – По кому? Купер не ответил. Его взгляд упал на изящные плечи Одри, на её мягкие волосы, на бледную кожу, которая виднелась между чёрными локонами и воротником кофты. Он подавил вздох и, понадеявшись, что Гарри ничего не заметил, снова заговорил. – Ну, для начала, по тебе, – Купер твёрдо похлопал его по плечу. Засмеявшись, Гарри сбросил его руку, и они двинулись к столам за добавкой.