Of Fear and Moonshadows

В полдень тепло многовекового солнца исчезло с улиц Твин Пикса, спрятавшись за столь же древними облаками. Начался слабый дождь, а разум Купера не мог зацепиться за какую-то определённую мысль. Суета последних недель сменилась мирной тишиной, которая по праву принадлежала таким городам, как этот, но это не могло смягчить чувство беспокойства, охватившее мужчину. Всё это казалось слишком лёгким. Дело, которое и привело его сюда, было раскрыто, но чем больше он задавался вопросом, что же будет дальше, тем сильнее он беспокоился о том, как это всё выглядело – человек жестоко убил свою дочь и племянницу под влиянием злой сущности. Но тела были захоронены, и казалось, никто больше не обеспокоен последствиями. Купер же думал о том, куда делся этот самый дух. Если Боб всё ещё существует, находится где-то там в той или иной форме, как это отразится на будущем города, в который Дейл так отчаянно влюбился? Но даже тогда эта обеспокоенность, казалось, только заводила его всё дальше. То, что раньше казалось непреодолимым препятствием – его отъезд из Твин Пикс – теперь кажется всего лишь ещё одним событием, на которое Купер смотрел с долей Верности, Смелости и Честности*, которая была внутри него. В тот же вечер Купер начал собирать вещи, чтобы отправиться на рыбалку с майором Бриггсом, а затем улететь обратно в Филадельфию на следующий день. Он собирался попрощаться со своими почти-бывшими-коллегами в участке Шерифа. Со многими другими он простился на похоронах Лиланда. Но как же это так? – Спросил он себя, старательно складывая пару трусов-боксеров и оставляя их на краю кровати. – Вот так ты расстаёшься со своей мечтой? Стук в дверь оторвал его от размышлений. – Беллмэн**? – Крикнул он и услышал, как открылась дверь. Он продолжал раскладывать вещи, но, как только заметил седельные туфельки боковым зрением, остановился и посмотрел вверх. Одри. – Обслуживание клиентов, – как ни в чём не бывало произнесла она. – Всё ли вам понравилось за время пребывания у нас, мистер Купер? Он не смог сдержать лёгкой улыбки, даже несмотря на то, что его сердце перевернулось в груди. – У меня нет жалоб, Одри, – подняв руку в клятвенном жесте, ответил он. Купер не представлял, что побудило его сказать это, но, увидев разочарование, промелькнувшее в её взгляде, сразу же понял, что произносить этого не стоило. Конечно, у тебя есть жалобы, – ругал он себя, внезапно вспоминая все причины, по которым он здесь оставался. – Жалобы, сожаления и желания куда более глубокие, чем то ущелье за окном… – Когда ты уезжаешь? – Её голос терял последние нотки профессионализма, который трещал по швам в промежутках слов, оставляя лишь невинность, на которую Купер так искусно закрыл глаза, возжелав уложить её в постель. Невинность, подобную мифическому Бигфуту, которую он растоптал своим апломбом. – Я собираюсь на рыбалку, – Купер сделал попытку увернуться от ответа, которого не хотел давать. – Но ты уедешь, – заявила она. Он должен был знать, он знал, что Одри умнее этого. – Да, уеду, – Купер кивнул и сжал губы. Следующим, что он увидел – её шаг вперёд, сомневающаяся надежда и флирт в девичьей походке от бедра, игривая улыбка, появившаяся на губах. – Так, значит, это всё? – Спросила она. – Спасаешь мне жизнь, а потом разбиваешь мне сердце? Дейл вздохнул. Он колебался с ответом – Одри знала его слишком хорошо. – Одри, я уже объяснил тебе свои мотивы… Ещё до того, как она заговорила, он знал, что говорит ерунду. Насколько же важными были твои мотивы, если ты разорвал их в клочья? – Спросил он себя. – Разрушил и уничтожил, прямо в этой самой постели? Одри не впечатлил его ответ. – Да, я знаю. Знаю. Я подросток и… – И ты была втянута в дело, над которым я работал. Это немного успокоило её, но даже тогда он ощущал вину за то, что дезинформировал её, высказывая полуправду. Её возраст совершенно не имел к этому отношения. Да, она была вовлечена в дело, но официально Купера там не было. Не было никаких записей ФБР о его проникновении в «Одноглазого Джека» с целью спасти её. Он действовал вместе с парнями из Читальни, и максимум, что можно было об этом сказать – потасовка какого-то сброда. Так или иначе, не было никакого «дела», связанного с её именем. Так ли это важно? Просто скажи ей, Дейл… – Подумал он. – Скажи ей, почему… – Должно быть, кто-то когда-то причинил тебе сильную боль, – предположила Одри. Купер моргнул, удивляясь интуиции Одри. Она дала ему прекрасную возможность высказать всё на чистоту, быть с ней честным. Возможность надеяться на то, что она поймёт, что это всё не легкомысленная выдумка, а целенаправленное решение, способ защитить её, обеспечить ей безопасность. Дейл нежно посмотрел на неё. – Нет, – на выдохе произнёс он. – Кое-кому причинили боль. Из-за меня. И я не позволю снова этому повториться. Какое-то время Одри переваривала только что сказанное. – Что случилось? – Наконец спросила она. – Она умерла или что-то вроде этого? Купер кивнул. – На самом деле, да. – Последовала пауза, которую он заполнял, складывая носки и бельё в чемодан. – Хочешь знать, как? Ответа не последовало, но он знал, что завладел её вниманием. – Она была свидетелем федерального преступления, – начал Купер. – Мы должны были защищать её двадцать четыре часа в сутки. Мой напарник и я. Его звали Уиндом Эрл… – Он замолчал, задумавшись. – Он научил меня всему, что я знаю, научил меня быть специальным агентом. И когда на неё было совершено покушение, я был совершенно не готов к этому. Потому что любил её. – Добавил он. – Она умерла на моих руках. Одри вздохнула. Грусть и горечь переполняли её, а голубые глаза увлажнились. – Я был тяжело ранен, – тем временем продолжал Дейл. – А мой напарник лишился рассудка. Купер повернулся к ней лицом, оценивая реакцию, надеясь, что принял верное решение, рассказав ей. – Ты хочешь услышать что-то ещё? Ответом ему послужило качание головой, отчего её каштановые локоны покачнулись. – Одри, – подходя к ней, произнёс он. – Ты мне очень нравишься. И я забочусь о тебе. – Это ещё мягко сказано, – отчитал сам себя Купер. – И я всегда буду считать тебя своим другом. Этого было недостаточно для него. И он точно знал, что Одри тоже хочет большего. Это читалось на её лице, во вздохе, который сорвался с губ, прежде чем она заговорила, пытаясь казаться сильной, но голос всё же надломился. – Дружба – это основа любых серьёзных отношений, – произнесла она. Это были его слова, процитированные дословно, и, будучи произнесёнными ею в этот момент, они давали надежду и оптимизм. Купер не мог отнять у неё этого, хотя знал, что не будет никаких «серьёзных отношений», о которых можно было бы говорить, учитывая, что он практически покинул эту деревушку в горах и ступил на взлётно-посадочную полосу в Сиэттле. Но он дал ей иллюзию, в которой она нуждалась. Это было меньшее из того, что он мог для неё сделать. – Приятно, когда меня цитируют настолько точно, – сказал он. Одри засмеялась и отошла от кровати на несколько шагов. – Ну, – начала она. – Позвольте, я кое-что скажу вам, агент Купер. Её слова вновь установили между ними формальное расстояние, и Купер внезапно понял, что не хочет больше ничего – есть лишь желание вновь услышать, как его имя срывается с её губ. Не звание, за которым следует фамилия, ничего профессионального. Он хотел услышать своё имя. Дейл. На мгновение паника овладела им, когда он представил, что больше никогда не услышит этого. – Однажды я повзрослею, прежде чем вы это поймёте и тогда… – Она указала на него пальцем. – Тогда вам лучше быть осторожнее. – Хорошо, Одри, – улыбнулся он в ответ, чувствуя, как внутри него всё сжимается. – Договорились. Он не хотел, чтобы она уходила. Наблюдал, как она направляется к двери, видел, как останавливается, слышал, как она повторила ту же лесть, что и когда-то: – Ты идеален, – произнесла она, и ему захотелось встряхнуть её за то, что она так романтизирует его, потому что разве это не было полной противоположностью того, что они пытались сделать? Расстаться чисто? Но Купер был не в силах остановить её. Одри покинула его номер, и Дейл был ошеломлён и не способен принять тот факт, что это встреча для них последняя. Опустошённый, он наклонился над кроватью, глядя на аккуратно сложенное бельё в чемодане. Он с нежностью вспоминал их первую встречу – за столом во время завтрака в ресторане Грейт Нортен, с зудящими ладонями, грейпфрутами и её короткими носочками. Что он запомнит об их расставании? То, как эта внезапная сцена завершила всё, что между ними было? После всего, через что они прошли? Не этого они заслуживали. И только когда раздался звук закрывающейся двери, Купер вырвался из своих мыслей. Он позвал её по имени. Подошёл к двери и потянул за ручку с такой силой, которую более слабая конструкция просто не выдержала бы. Купер увидел стоящую на пороге Одри, готовую постучать снова. Её ресницы были влажными. – Ох… – Ты плачешь, – он наклонил голову, глядя на неё. – Это ерунда, – Одри смахнула слёзы кончиками пальцев. – Одри… – Произнёс Дейл, будучи слегка ошеломлённым. Она вдруг нахмурилась. – Я лишь хотела сказать, что никогда не хотела заводить интрижку. Когда я впервые пришла к тебе, я хотела… Не знаю, чего я хотела, но определённо чего-то большего, – слова жгучим упрёком сорвались с её губ. Это было более чем несправедливо – чужой и гораздо более опытной армией он пошёл против её робкой наивности, чтобы сразиться на нетронутом ранее поле битвы в виде её сердца. У неё не было ни единого шанса. Хотел бы он никогда её не целовать. Но в то же время он не хотел переставать целовать её. Это было странное ощущение. – Прости, Одри, – понизив голос и опустив глаза, произнёс Купер. – Я был жесток и невнимателен с тобой. Я должен был сказать тебе правду о своём колебании вместо того, чтобы… На лице её вдруг появилась улыбка. – Всё в порядке, – она словно забыла о своём разочаровании, пытаясь успокоить его. – Я не сожалею о том, что между нами было. А ты сожалеешь? Он покачал головой, слова застряли где-то в горле. – Конечно, нет, Одри. И я желаю тебе счастья всего мира. Ты заслуживаешь лучшего, чем я. Чем это. Ты заслуживаешь встретить милого парня, выйти за него замуж… – В действительности ничего из этого он говорить не хотел – Чёрт, Одри, ты оставляешь меня таким красноречивым, что я не знаю, остаюсь я или ухожу! – потому что, конечно, на самом деле, он вовсе не желал всего этого, но ему так отчаянно хотелось её утешить. – В этом городе? – Усмехнулась она, закатывая глаза, прежде чем улыбнуться ему. – Где парни вроде Бобби Бриггса и Майка Нельсона лучшее, что можно встретить? Это была лишь мысль, но она очень не понравилась Куперу. Представлять, как кто-то из этих парней держит Одри за руку, целует, занимается с ней любовью… Это заставило его задуматься. – Ну… – Нет, агент Купер. Думаю, если я не смогу быть с вами сегодня, я лучше подожду. – Улыбка вновь тронула её губы. – Того дня, когда высокий, тёмноволосый и красивый Бойскаут вернётся в город и снова выбьет землю из-под моих ног. Вот ещё одна мысль. Купер положил одну руку в карман и прислонился к дверному косяку, долго глядя на Одри. Может быть, она права. Возможно, это лишь перерыв, а не конец… Посмотрев по обе стороны коридора, он сделал шаг вперёд. – Иди сюда, – произнёс он, и она тут же сократила разделяющее их расстояние, оказываясь в его объятиях. Купер сделал глубокий вздох и сосредоточил все свои силы на запоминании каждой детали – тепло её тела, давление её рук на его теле, её голова, покоившаяся на его груди, её запах, – которые он надеялся пронести с собой через все те долгие и одинокие ночи, пока, возможно, они снова не будут вместе. Но момент закончился, и закончился слишком быстро, тогда, когда Одри отступила на пару шагов. Она протянула руку в образовавшуюся между ними пустоту и подождала, пока Купер не пожал её. – Счастливого пути, – прошептала она и ушла. Это к лучшему, Куп, – подумал он про себя, когда её фигура скрылась за поворотом, а вызванным им Беллмэн появился с противоположной стороны, и развернулся к своей комнате. Купер вздохнул – из-за рыдания, так и рвавшегося из груди, его дыхание становилось звонким, – и перешагнул порог, чтобы закончить сборы. Беспокойство исчезло. Он был удовлетворён, по крайней мере, сейчас, тем, как завершилась конкретно эта глава его жизни.