Дьявольская трель

Он всегда смотрел на него. Этот маленький дьяволёнок постоянно мелькает перед глазами. Каждое тридцать первое октября он сбегал в мир людей мимо его поста. Он как один главенствующих сильных демонов с подконтрольной секцией пытался словить его, всегда замечал. Но, глядя издали на это безграничное счастье в серебристых глазах безбожно упускал его, делая вид, что и не видел вовсе. Мужчина старше его на тринадцать тысяч лет… Вэй Ин появился в чистилище не так давно. Наверное, прошло каких-то пару-тройку тысяч лет. Мальчик словно взялся из ниоткуда. Дьяволята всегда появляются в специально отведенном для этого места, установленным и обустроенным по наблюдениям и подсчетам, но этот… Это дитя было найдено им лично где-то в пустоши, вблизи смертоносных для детей кровавых озёр. Это был маленький мальчик, с аккуратными, только прорезавшимися рожками и небольшими перьевыми, что было странно, крыльями. — Здравствуйте! — лучезарная улыбка с маленькими острыми клычками озарила лицо малыша. — Что ты тут делаешь? — спрашивает Ванцзи, опускаясь на одно колено перед ним. — Не знаю, — честно признался тот, пожимая аккуратными оголенными плечами. Старший демон взял мальчика на руки. Вэй Ин уселся аккурат на сгиб локтя, идеально вписываясь, будто всегда там был, и они были рождены, чтобы Лань носил малька на руках. Он не плакал и не вырывался, как делали дети его возраста вблизи с Белым дьяволом, лишь ухватился за длинные пряди и несильно потянул вниз, принуждая старшего опустить голову. Дьяволёнок схватив маленькими пальчиками за белые прямые рога с восторгом на лице их огладил, и тогда мужчина понял: у него на руках новорожденный бесёнок. Прошло уже столько лет, но Лань Ванцзи все ещё помнит этот маленький тёплый комочек на своих руках, словно нашел его мгновения назад. Отчетливо помнит этот момент, когда взял его на руки. Он не знает, помнит ли его Вэй Ин, но он всегда наблюдал издали как он растёт, и, сложно в это поверить, совсем скоро дьяволятам этого поколения будут определять подвиды. Лань Ванцзи был дьяволом восьмого чина, хоть и пакостил в противовес природе — крайне редко. Пять великих школ и каждая взращивала поколение по-своему: Юньмэн — сильных и независимых. Цишань — гордых и высокомерных. Гусу — строгих и идеальных. Цинхэ — яростных и вспыльчивых. И клановая школа Лань из Гусу взращивала своё поколение строго, по чётким правилам. Их основателем являлся Павший ангел, и, хоть воспитание их сложно было назвать ангельским, но проблески и некоторые черты имелись. Школа славилась своими правилами и критериями, которым сложно было угодить. Люди, выходившие из Гусу Лань были уважаемы, но для демонов являлись чем-то диким. Дитя, которое нашел и забрал с пустоши младший господин Лань, было слишком активным, шальным и доставляло много проблем. Лань Цижень мог бы его приструнить, перевоспитать, потеряв колоссальное количество нервов и сил. Но, Ванцзи не хотел губить уникального чертенка, просто не смог бы вынести этого. Новорожденные дьяволята были разными, но в основном это были маленькие, противные агрессивные комочки нервов, хотя были и спокойные. Таких обычно забирала школа Лань в качестве учеников, а еще был Вэй Ин… Добрый, участливый, озорной пиздопротивный чертенок, которому везде и всегда всё надо. Старший ходил за ним тенью, он всегда знал, где и с кем этот бесёнок, как он себя чувствует.… Пока не приняли решение отдать его в Юньмэн. Цижэнь был уверен, что дева, некогда называемая «Пурпурная Паучиха», исправит это ходячее недоразумение. Но вот прошли столетия, тот мальчик вырос в прекрасного юношу, от которого просто невозможно отвести глаз. Вэй расцвел, вырос, занял позицию четвертого по внешности и уму, а темперамент остался точно таким, каким и запомнил его Лань. Если бы не его проказы и вечные «хорошие идеи», которые являлись обычно катастрофой — ад мог бы подумать, что где-то ошибка и этот бесёнок вовсе не бесёнок. По крайней мере, так думал Ванцзи. Но когда он увидел этого чертёнка в кроваво-красном ципао с разрезами на бедрах, доходившими едва ли не до талии, тоненькими браслетами-бубенцами на тоненьких щиколотках и искусным переплетением ремешков бандажа на груди, в дейсвительно адских глубинах он осознал, как ошибался, почти что удивленно раскрывая рот. Настоящий демон. Демон-искуситель, черт его дери. В след этому в поле зрения попал клановый наследник Цзян и все наваждение спало. Лань лишь фыркнул и ушел. Позже он узнал, что пять школ обмениваются адептами для чего-то там. Ванцзи не вслушивался. На лицо его набежала тень, а мысли то и дело возвращались к большим серым глазам со смешинкой и аккуратному телу в непристойном облачении. Вэй Ин срывает лекции. Снова. Дядя просит остепенить ходячее бедствие, и Ванцзи приходится ходить на занятие. Смотреть на этого юношу почти что невозможно, а остепенить и подавно не выходит, а наказание переписывания под его присмотром превращается вовсе в пытку. Для кого это ещё наказание? Белокрылый с трудом может себя сдерживать, чтобы не набросится, не разорвать эти поганые тряпки, не подмять под себя и заставить кричать.… А этот глупый ещё и лезет на рожон. Когда юноша сидит смирно — старший насторожен, но быстро уходит в себя. Золотые глаза бегают по своей напасти, изучая все детали изменившиеся с годами пока тот спокоен и не мечется повсюду: мягкие по виду длинные волосы, собранные в неочень аккуратный высокий хвост, украшенный алеющей лентой; длинная челка небрежно растрепана и красиво обрамляет миловидное личико с большими миндалевидными кошачьими глазами с прямыми зрачками, которые так и сияют озорством, а широкая улыбка с маленькими аккуратными клычками так и отдает чистым весельем и теплом, без характерной капельки ехидства. Смотря на такого милого, в чем-то наивного, юношу, и не скажешь, что он дьяволёнок. Выдают только красивые перьевые крылья и небольшие витиеватые рога. По виду он даже не может обмануть, подсознательно ты сам ему доверяешь. Тело его не напоминало исполинское, оно было худощавым, но фигуристым, изящным, почти что женским, но не теряло мальчишеских черт. Мужество у него и не могло быть, просто потому, что он был слишком молод, но даже так на воина или хранителя он мало походил… Ванцзи задумался: «Кто же он?» Совсем скоро у этого поколения будет распределение подвидов, где определяться их предназначение. У Лань Ванцзи был еще один вариант, который он яростно отрицал, не желая об этом даже думать, но глаза, то и дело цеплялись за длинные тонкие ноги, за разрез на платье, округлые подтянутые ягодицы… Мужчина тряхнул головой, прогоняя наваждение. Как раз вовремя — Вэй Усянь закончил последний раздел и с улыбочкой, не предвещающей ничего хорошего, впихнул ему что-то в руки. Опустив взгляд, он обнаружил лист бумаги, оказавшимся рисунком. На листе был он, Ванцзи. Сердце последнего ёкнуло, на лице же ничего не отразилось. Следующие события старший демон хотел бы не вспоминать вовсе… Вэй Ин лежал на нём, а руки легли аккурат на те самые манящие подтянутые ягодицы обтянутые красной тканью и выгнутую поясницу. Юноша оторвал голову от его груди и ошарашено посмотрел в глаза напротив. Его зардевшие щёки, приоткрытые пухлые алевшие губки и еще больше растрепанные волосы… От этого вида Лань Ванцзи непроизвольно сжал ладони и Вэй Усянь испуганно пискнул и тихо заскулил от того, что Лань не рассчитал силу и на коже скорее всего расцветут синяки. Лань сразу же убрал руки. Вэй Ин, чуть помедлив, отскочил от старшего, словно от огня и что-то защебетал. Ванцзи, собравшись с мыслями, и не отрывая взгляда от собственной ладони, разгневанно выпалил: «Пошел прочь!» Он не хотел грубить, не хотел выгонять, но иначе он не мог защитить это ходячее недоразумение от самого себя. Он просто едва не сорвался… Какое-то время они не видятся и следующая встреча была абсолютной случайностью. Он направлялся к брату, когда заметил небольшое скопление людей. Приглядевшись, он заметил и зажатого ими Вэй Усяня у стены. Тот молчал, настороженно бегая глазами по спорящими адептами. Подслушивать было не правильно, но попреки всему Ванцзи напряг слух: — А я вам говорю, он — суккуб! — Нет же! Ты судишь по внешности, но по поведению и предпочтениям он — инкуб! — Но, — втиснулся в спор неуверенный тихий голосок, — разве это не одна сущность? И разве суккубы бывают мужчинами?.. Если только не перевёртыши… — Нет! — хором ответили адепты, и затихли. Кто-то продолжил: — Не лезь, если не знаешь… — Да посмотри же на него, он же вылитый Суккуб! — вновь оживился один из спорящих. — Ха-ха, да тебе его просто трахнуть хочется, вот и отстаиваешь эту версию! Дело было плохо. Странно, что Вэй Ин не отвечает, ведь в этой ситуации он обязательно бы пошутил, огрызнулся и отстоял свою, третью версию. Бросив ещё один взгляд на хмурого Вэй Усяня Лань Ванцзи понял, в чём дело. На юношу была наложена печать молчания. Старший насторожился, неужто секрет техники просочился? Может там присутствует адепт Гусу? Вэй Ин смотрит на этот балаган обиженно, с долей агрессии. Он что-то промычал и был проигнорирован, а спор все продолжался: — Что?! Ладно, раз так- то он точно суккуб, — с нотками презрения в голосе, тянут в ответ, то и дело, бросая косые взгляды на покрасневшее от гнева лицо объекта спора. Суккубов не особо жаловали как подвид, а в школах и подавно презирали, ведь молодняк более жесток, нежели взрослые особи. Подвид в основном обосновывался в мире людей с кучей безопасной еды и развлечений, но если кто и не успевал прибиться или сбежать — их отдавали в клан Ланьлина где уже и не позавидуешь бедолагам. В клане Цзинь суккубы выполняли роль прислуги либо же игрушек, для плотских утех желающих, поэтому жили те недолго. Это хоть и не одобряли, но никак не боролись. К инкубам же относились более терпимо. Может быть потому что в основном население кланов являлись мужчины, а суккубы не вызывали доверия? Кто знает. Но хоть ответа и не был ведом, раса угнеталась и использовалась. Просто потому, что они такие, какие есть, даже если демон нашел и связал себя с другим демоном. — Хм.… Так суккуб или инкуб? — протянул тот, хватая Вэй Усяня за подбородок, вглядываясь в его лицо, — лицо слишком женственное, слишком мягкие черты и смазливое, если так посмотреть… После этого Ванцзи просто не выдержал, он не может смотреть на это всё. С лицом мрачнее тучи мужчина тихо подошел к спорившим: — В нашем ордене такое поведение считается не приемлемо. Это первое и последнее предупреждение. В следующий раз вы будете наказаны, — с этими словами старший хватает младшего за тонкое запястье и уходит прочь, оставляя ошеломлённых адептов позади. И ведь, чёрт возьми, он тоже об этом думал, но не хотел признаваться в этом даже самому себе. Одна мысль о том, что Вэй Ин — суккуб для него сродни кощунству. Но чем больше он смотрит на него, чем больше слушает, тем больше видит искусителя. Печать он снял почти сразу, но юноша не проронил ни слова. Тот шел, понурив голову, на лицо набежала тень, а уголки плотно сжатых губ был опущены. — Все нормально? — спрашивает Ванцзи. — Лань Чжань, а кто такие эти суккубы? Почему они спорили? Нам рассказывали, конечно, все чины, иерархию и виды, но это название слышу впервые, — он закусил губу. Насколько знал Лань Ванцзи — Вэй Ин придерживался правила «Всё знать — невозможно», но был до тошноты любопытным и странно, что он еще не знал. Вид хоть и был редким, но это не мешало ему быть на слуху. Ванцзи помедлив, всё же ответил: — Маловероятно, что ты представитель данного подвида. Рождаются они довольно редко, да и в основном это женщины, так что не беспокойся об этом. И больше они не говорили. Неожиданно Вэй Ин вырвал руку из сильной ладони и рванул в сторону. Лань Ванцзи обернулся, чтобы увидеть юношу в фиолетовом одеянии. — Потерял? — лукаво спросил Вэй Усянь. — Лучше бы и не находил, — заворчал в ответ Цзян Чэн.

***

Сегодня его дежурство у Северных Ворот. Хоть обычно никто старался не приближаться к этому месту, а попасться Хранителю было сродни казни, что было неоправданным риском для того, чтобы побродить по людскому миру, были и кто-то вроде Вэй Усяня. Но иногда совсем юные или новые адепты оказывались у ворот совершенно случайно, заплутав на обширной территории, и лишь тогда они отделывались предупреждением, реже — наказанием в лёгкой форме. Тонкий слух уловил колебание воздуха, и мужчина повернулся, готовый отчитать непутевого адепта забредавшего сюда. Но не успел он раскрыть рта, как что-то повалило его навзничь. Золото глаз столкнулись с серебристыми. Юноша, лежавший на его груди ошарашенно смотрел на него, бегая по лицу прямыми зрачками, будто решая, что делать. — Вэй… — начал было Лань Ванцзи, хотя договорить ему не дали. Вэй Усянь зажал ему рот тоненькой ладонью: — Тсс, — он усмехнулся, — будь хорошим мальчиком и помоги мне кое-что узнать. Обещаю, тебе понравится, — он подмигнул и с этими словами оседлал бедра нефрита, и стянул ленту со своих волос. Шелковый черный водопад разлетелся, опускаясь воздушными локонами на плечи и спину юнца, а лента невесомой змеей обвила крепкие запястья, связывая. Ванцзи не знал, что от него хочет Вэй Усянь, но прекрасно понимал, что даже если он и вырвется, — может и навредить хрупкому юноше, что для него было непозволительно. Вэй Ин в это время удовлетворенно кивнул, не заметив сопротивления. Он огладил предплечья, поднимаясь выше к плечам; аккуратно пробежался тонкими изящными пальчиками по ключицы и двинулся ниже к груди, любовно бегая по ней в лёгкой дрожи. Парень вместе с рукой постепенно съезжал вниз по бедрам, пока не оказался на нужном уровне. Вэй Усянь скосил глаза вниз, неуверенно опустил ладонь на чужую промежность, поглаживая. Лань дернулся, но скидывать, как того ожидал Вэй Ин, не стал. Юноша хмыкнул медленно наклоняясь, и нежно провел по еще вялому члену губами, мгновенно отстранившись при резком выдохе сверху, и нетвердой рукой сдернул нижнее одеяния с чужих бедер, нервно сглотнув. Он хоть и на ощупь понимал, что то, что было скрыто являлось немалых размеров, но увидев воочию, и вовсе потерял дар речи. Может не стоит? Серые глаза бегали по сторонам и с нервной улыбочкой парень всё не мог решить: пойти на попятную или довести дело до конца. Глубоко вдохнув парень всё-таки обхватил ладонями чужой член, и прикусывая губу, провел ими по всему стволу. — Э-это незаконно, Лань Чжань, — тихо прошипел тот, подув на крупную головку. Лань Ванцзи дёрнулся, порываясь встать, на что Вэй Ин затараторил, вскинув голову: — Эй! Не смей! Лежи! — и сильнее сжал стремительно затвердевший стояк, пригрозив. Сверху послышался недовольное шипение и он, уже тише, продолжил, — Иначе я тебя укушу… Больше не встретив сопротивления, Вэй Усянь разжал ладонь. Он мягко провёл подушечкой пальца по крупной вене и виновато спросил: — Прости. Больно? — и на пробу провел языком, робко слизывая выступающую смазку. Вкус был… странным. Солоноватым, с привкусом сандалового масла для омовения. Распробовав и не почувствовав ожидаемого им отвращения, юноша отстранился, и, с ехидством, всё же снова подул на него, только чтобы в следующее мгновение ловко захватить головку губами. Посасывая и перекатывая ее по языку, он собирал слюну, чтобы смочить твёрдую плоть. Пройдясь по всей длине, он на пробу попытался протолкнуть член глубже. И правда, скользкая плоть легко проходила в глотку до тех пор, пока рвотный позыв не заставил закашляться. — Вэй Ин! — обеспокоенно окликнул Ванцзи, дернувшись, и, несмотря на угрозы, приподнялся на локти. — Всё хорошо, — улыбнувшись, парень упрямо повторил попытку запихнуть в себя больше, на этот раз в старательно расслабленное горло. Неумело двигая головой, он постепенно старался взять как можно глубже, чуть ли не задыхаясь. Цепко ухватившись за полы раскрытого верхнего платья, увлекаясь своим занятием. У наблюдавшего за юношей Ванцзи горели уши. Он был смущен не меньше Вэй Ина, особенно смотря на то, что последнему, похоже, нравилось. Тихий стон сорвался с тонких губ. От вида такого Вэй Усяня, у которого на подрагивающих ресницах скопились непролитые слёзы, и щеки пылали ярким румянцем. Вкупе с пониманием, что именно Вэй Ин сейчас у него отсасывал сам, по своей воле, быстро довели до пика. Ласки были совсем неумелые и не особо приятные, но было видно, что тот старался. Вид юноши и то, что это делал именно он, сделали свое дело. Ванцзи просто не выдержал; с глухим треском лента порвалась, и крупная ладонь опустилась на чужую макушку, подталкивая и насаживая мальчишку глубже. Тот протестующе замычал, сильнее сжимая ткань. Изящные пальцы зарылись в мягкие волосы, удерживая юношу, мужчина грубо толкался в податливый рот. Непролитые слёзы покатились по горящим щекам, парень то жмурился, то невольно закатывал глаза. Кое-как заставив заглотить мальчишку его всего и уткнув его в лобок, с тихим гортанным рыком Ванцзи кончил. Вэй Ину ничего не оставалось, кроме как тяжело сглотнуть; с уголка рта показалась вязкая жидкость, медленно скользившая к подбородку. Лань Чжань аккуратно отстранил голову парня. Вэй Ин слезливо смотрел ему в глаза с таким видом, будто до сих пор не мог понять, что сейчас случилось. Покрасневший язык робко прошелся по губам, собирая остатки последствий спонтанной близости. В повисшем безмолвии разбиваемом лишь тяжелым дыханием раздался тоненький вслип. Глаза цвета плавленого золота удивленно расширились. Вэй Ин, сидевший в его ногах, был на грани, чтобы позорно не расплакаться. Красивое лицо перекосилось гримасой, и, утерев нагрянувшие слёзы рукой, парень отполз, и, подорвавшись, чуть не рухнул обратно. Ноги того не держали. Поднявшись следом, Лань Ванцзи протянул руки, чтобы придержать, но юноша отшатнулся от него. При попытке бегства на первом же нетвердом шаге он завалился обратно наземь, приземлившись на пятую точку и заливаясь слезами. Нефрит за секунды оказался рядом, бережно поднимая на руки. — Пусти! — пискнул Вэй Ин охрипшим голосом, уткнувшись руками в широкую грудь. Перьевые крылья затрепетали, — Прости! Всё, прости! Доволен? А теперь отпусти! — подняв затравленный взгляд, потребовал парень. — Что это было? — сурово спросил Лань, крепче прижимая худую сопротивляющуюся тушку к себе. — Я… узнал и решил проверить наверняка, если… — Попробуешь? — Это, между прочим, больно! — возмутился парень. — Прости, я… Но от него отмахнулись, даже не выслушав: — Я сам полез. Но это того стоило. Я понял, что все их догадки неверны, и я не суккуб, — он весело улыбнулся. — … — Это не было противно, но вот ощущения просто ужасные! — заворчал Вэй Ин и замолчал, поджав губы. Ощущая на языке солоноватый привкус с нотками мускуса, «ощущения, но не вкус…» — и эта мысль пугала. — Ладненько, — уже давно успокоившийся юноша беззаботно начал, — А-Чэн, вероятно, потерял меня, так что отпусти уже. Упоминание наследника Цзян заставило лицо Ванзци потемнеть, но все же он опустил того на землю. Мысль первенства теплилась в груди, заставляя чувствовать легкое покалывание на коньчиках длинных пальцев. Как только Вэй Усянь скрылся из поля зрения, он подумал: «Если Вэй Ин всё-таки суккуб — теперь он привязан ко мне…»