Влюбиться с первого взгляда — всё равно, что посмотреть на солнце. Сначала тебя ослепляет, а потом начинаешь прозревать.
Только повзрослев мы начинаем осознавать, что у каждого в детстве был пример, изменивший мышление. Я, допустим, до этой самой минуты верила, что влюбиться никогда не смогу — не хотелось страдать, как отец. А теперь сжимаю в руках телефон и делаю вид, что меня крайне занимают малознакомые лица на фото в социальных сетях. И всё ради того, чтобы в очередной раз не столкнуться с Чонгуком взглядами. Да, Сонгюк познакомил нас, иронично подчеркнув между делом достоинства моей фигуры, — будто бы хвастался очередной игрушкой перед другом в песочнице. Пожалуй, проблема была лишь в том, что впервые в жизни меня это задело. Ни прошлое, ни будущее меня так не волновали, как сложившееся впечатление в черноволосой голове этого парня. Сам Чонгук, кстати, ничем не показывал своего отвращения или, наоборот, влечения. Моментально переключился с моих ягодиц на документы, продолжая обсуждать очередной патент на строительство торгово-развлекательного центра. Похоже, они готовились к сотрудничеству и оба были явно в нём заинтересованы. А это наталкивало меня на мысль, что парня я смогу лицезреть ещё не один раз. И каждую нашу последнюю встречу я рисковала краснеть и беспомощно молчать, теряясь в собственных чувствах. В светлую и искреннюю любовь я никогда не верила: спасибо родителям. Прочность близких отношений на себе не проверяла, потому так странно было впервые заволноваться не при виде золотой карты, а от простой ухмылки её обладателя. — Йеджи, — с нажимом и, похоже, не в первый раз позвал меня Сонгюк. Он редко использовал в обращении имя, чаще называл приторно-сладко, а, значит, я упустила что-то важное. — Прости, милый, я задумалась, — попыталась изобразить раскаяние, сидя на неудобном диване и пряча взгляд в экране мобильного. — Мы с Чонгуком хотим пообедать, так что ты можешь или присоединиться к нам, или вернуться домой и дождаться, когда я освобожусь. Сегодня на шоппинг нет времени. На последней фразе Чонгук улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Похоже, его веселит нарциссизм моего «парня». — Люблю выглядеть хорошо, — неловко оправдался мужчина, будто и вправду зависел от мнения парнишки, почти вдвое младше него самого. Мне не хотелось ещё час терпеть эту неловкость, поэтому я поспешно вскочила, отказываясь от предложения. — Пожалуй, я подожду тебя дома. Всё равно не понимаю и половины из того, что вы обсуждаете, — взяла сумочку, направилась к столу за традиционным поцелуем на прощание. Идти ровно было сложновато, — из-за волнения едва ногами шевелила, — но ещё больше удивилась и даже расстроилась, когда Сонгюк притянул меня ближе и нахально запустил язык в мой рот. Обычно он не позволяет себе таких откровений перед чужими людьми, зато дома отрывается на всю катушку, будто бы компенсирует одно другим. Что же, это было не так страшно. Но дернул же чёрт меня открыть глаза и взглянуть на Чонгука. Тот без стеснения разглядывал откровенную сцену, а, заметив моё внимание, внезапно подмигнул и совершенно спокойно отвернулся к бумагам. Стоит ли говорить, что из офиса я вышла на ватных ногах, остервенело вытирая рукавом дорогой блузки размазавшуюся помаду? Его взгляд не выходил у меня из головы. И я искренне надеялась, что скоро это пройдет.***
Весь день я, как под гипнозом, слонялась по роскошной квартире, в которой обещала дождаться Сонгюка. А он всё не приходил. Не было ни звонков, ни смс, что сильно напрягало. Он и раньше мог сутками меня игнорировать, закопавшись в работе, но сейчас я чувствовала, что трудоголизм здесь не при чём. В половину одиннадцатого вечера наконец-то пришла смс. Адрес и просьба забрать еле дышащего мужчину из бара в двух кварталах от дома. Обычно его отвозил и забирал водитель, да и по барам он не так часто ходил. Это было немного странно, но я всё же собралась и, схватив ключи от недавно подаренной машины, рванула к указанному зданию. Через десять минут я уже стояла лицом к лицу с трезвым на вид Чонгуком и давилась слюной, только бы не сболтнуть лишнего. Опустила глаза, когда он поздоровался, и принялась стаскивать тяжёлую тушу со стула. Сделать это было не так просто, а помогать мне, видимо, никто не собирался. Сам парень спокойно допивал виски и даже не смотрел на мои жалкие попытки убраться отсюда поскорее. — Мы поиграли в гольф, а затем устроили небольшое алкогольное соревнование. Как видишь, твой парень в проигрыше. Он говорил, даже не поворачивая голову в мою сторону, а я еле сдерживала себя, чтобы опровергнуть — он ведь не мой парень. Правдивый ответ прозвучал бы ещё хуже, поэтому пришлось промолчать. С трудом, но я всё-таки смогла поднять Сонгюка и, поддерживая того под руку, потащила к выходу. По звукам шагов поняла, что Чон идёт следом, но вместо того, чтобы вызвать машину и уехать, потянулся за ключами в карман. — Вам нельзя водить машину в таком состоянии, — мой голос прозвучал чересчур глухо. То ли оттого, что я пыталась удержать на весу многокилограммовую тушу, то ли просто потому, что боялась произнести это громче. — Тогда поведешь ты. — кивает, бросая мне ключи. Руки заняты, поэтому они приземляются перед моими ногами. — Вызовите водителя или такси, — бросаю короткий взгляд, чтобы удостовериться, что он в состоянии это сделать. — Ты отвезешь меня или я поеду сам? — снова ухмылка, но я стараюсь её игнорировать. — Доброй ночи, — произношу вместо ответа и направляюсь к своей машине. Он идёт следом и, подобрав с тротуара ключи, без спроса забирается в моё авто, пока я усаживаю на заднее сиденье глубоко спящего мужчину. — Я заплачу, не волнуйся, — поудобнее устраивается в салоне, откидывая кресло чуть назад. — Мне не нужны деньги, — открываю дверь с водительской стороны, но пока не сажусь. Чон поворачивает ко мне голову и, иронично изогнув бровь, наблюдает за моей реакцией. — Правда, что ли? Значит, по большой любви стала его подстилкой? Последнее я и сама прекрасно знала, но услышать это от кого-то другого было верхом унижения. Сглотнув комок в горле, я села в авто и вставила ключ в зажигание. — Пожалуйста, выйдите из машины. Он проигнорировал мою просьбу, положив руки на лицо и закрыв глаза. Сделал вид, что спит. Выгнать его у меня не получится, поэтому, сдерживая слёзы от обиды, я завела мотор и постаралась как можно скорее оказаться возле дома. Всю дорогу Чонгук изо всех сил притворялся спящим, а я усердно делала вид, что его слова не задели меня за живое. Притормозив перед воротами, дождалась их открытия, затем въехала на территорию. Ни разу не взглянув на Чона, вышла из машины и позвала одного из охранников на помощь. Он привел Сонгюка в вертикальное положение и потащил в сторону дома. Я не могла уйти, пока в салоне моей машины спал Чонгук, поэтому сначала терпеливо ждала, а после не выдержала и, подойдя со стороны пассажирский двери, легонько коснулась его плеча и потормошила. Он поморщился, но открыл глаза. После огляделся по сторонам и, наконец, перевел взгляд на меня. — Это не мой дом. — Я не соглашалась работать вашим водителем, — сделала максимально строгое лицо, но это вряд ли помогло мне казаться серьезнее. — Я ведь сказал, что заплачу, сколько нужно, — закрыл глаза, всем своим видом показывая, что выходить не собирается. Я не стала с ним спорить и двинулась в сторону дома. Раз бороться с ним у меня не выходит — буду игнорировать. — Решила пойти лёгким путём или просто любишь деньги? — его вопрос застал меня врасплох в нескольких шагах от машины. Не разворачиваясь, мысленно послала его к черту, но вслух всё же ответила: — Все любят деньги. — А как же «с милым и рай в шалаше»? Он продолжал доставать меня, хоть причины не было. Разве станет кто приставать к проститутке с нотациями? Нет, ведь она сама выбрала это занятие, а, значит, вполне рада исходу. Так почему же меня он судит так, словно я бросила престижный ВУЗ, карьеру или семью ради богатого спонсора? Я изначально шла к этому, а, значит, падать ниже мне было некуда. — Поговорка для тех, кто всю жизнь хочет оправдывать собственные неудачи моральными ценностями, — я злилась от обиды на себя и родителей. Они не дали мне хорошей жизни, а заработать на неё честным путём я не смогла. Я развернулась, надеясь сказать это ему в лицо, и только сейчас заметила, что парень успел выйти из машины и оказаться от меня на расстоянии вытянутой руки. Я не ожидала такой близости, поэтому едва смогла закончить свою воодушевляющую речь. На самом деле, я бы и рада оказаться с милым в этом самом шалаше. Вот только покупать еду и одежду, платить за больничные счета и электричество одними светлыми чувствами нельзя, поэтому приходится выбирать более выгодную жизнь. — И учиться ты, видимо, тоже не считаешь нужным? Зачем добиваться чего-то самой, если можно просто раздвинуть ноги, так ведь? Чонгук продолжал давить на больное, и оттого мне хотелось поскорее сбежать. Закрыться в душной комнате и до последнего жалеть себя. К счастью, я давно перестала так делать, как только поняла, что слезы не помогают выжить, а лишь делают тебя уязвимее. — Да, так проще, — почти осипшим от переживаний голосом ответила и развернулась, чтобы уйти. Видимо, этого не было в планах Чонгука, потому он сделал два больших шага вперёд и, обогнав меня, встал лицом к лицу. Двумя пальцами приподнял за подбородок и одарил коротким, но чувственным поцелуем. Я едва могла стоять на ногах без поддержки, когда он, облизнув губы, отстранился. — Как насчёт раздвинуть ноги передо мной? Я хорошо заплачу.