Любовь нежна? Она груба и зла. И колется, и жжется, как терновник. У. Шекспир.
Оказавшись дома у Сонгюка, я первым делом приняла ванну. Хотелось смыть с себя впечатления от неудачно проведённого вечера. Горячая вода расслабляла, и к тому моменту, как вернулся мужчина, я почти спала. Он сначала постучался в дверь, которую сам же велел никогда не запирать, а затем, не получив ответа, вошёл. Кое-как разомкнув веки, я приподнялась, машинально скрестив на груди руки и подтянув к себе колени. Так глупо стесняться человека, который не просто видел тебя голой, но и вытворял кое-что похлеще этого. — Как всё прошло, дорогой? — видя, что Сонгюк не в самом лучшем расположении духа, я постаралась говорить мягче. Один раз уже прочувствовала на себе, чем может обернуться его злость. — Этот маленький сучонок уговорил господина подписать контракт, — мужчина уселся на край ванны, попутно засучивая рукава дорогой рубашки. — Ну, это ведь хорошо? — я не могла уловить причину злости, но не понять, о ком говорилось, было невозможно. Мужчина замолчал, а затем, развернувшись полубоком, опустил одну руку в воду, стараясь коснуться моего тела. Вздохнув и почти изобразив радость, я легла на спину, ожидая, когда Сонгюк примет обычную позу. Когда ему было необходимо расслабиться, мы забирались в ванную и быстро, неинтересно и до ужаса бесчувственно трахались. Не знаю, почему именно так, но его это забавляло. — Этот чертёнок играет со мной, бросает подачки, как псу, — Сонгюк избавился от одежды и забрался ко мне, отчего часть воды вылилась через край, — но совсем скоро я проучу его. Стараясь не думать о том, что он имел в виду под этими словами, я, насколько позволяла ширина довольно объёмной ванны, раздвинула ноги и чуть согнула их в коленях, закрывая глаза. Когда мужчина начал двигаться, что-то бормоча мне на ухо, единственное, что пришло в голову, была жалость. Чонгук был сукиным сыном, но я совсем не хотела, чтобы он пострадал.***
Раз или два в месяц у Сонгюка случаются вспышки гнева. Он не бьёт меня, но после секса в такой день я уже не удивляюсь, когда замечаю синяки на руках или бёдрах. В этот раз повезло меньше и, после того, как мы закончили в ванной, мужчина потащил меня в спальню. Сил на секс у него не было, возраст брал своё, поэтому мне пришлось танцевать. Назвать это стриптизом было сложно, но я старалась и, судя по реакции, в этот момент вполне могла бы свести мужчину с ума. Когда Сонгюку надоедало и это, мы возвращались к сексу, только на этот раз какому-то одностороннему. Удовольствие получал только он, мне же оставалось лишь активно работать рукой и изо всех сил изображать возбуждение. Кончив во второй раз, Сонгюк повернулся на бок и уснул. Я же, вернувшись в ванную, с ожесточением принялась мыть руки. Почему-то в голове всплыли слова Чонгука. Почему-то именно сейчас мне стало противно от самой себя и того, что случилось с моей жизнью. Конечно, слыша истории о моей семье можно подумать, что добиться успеха я могла благодаря хорошей учёбе и упорному труду. Вот только именно в моём случае другого выхода не было. Я никогда не славилась умом или усидчивостью, не обладала какими-то навыками или особыми талантами. Да и не так просто погружаться в учёбу, когда в соседней комнате бушует пьяная мать. Худшим из этого стала работа после школы. В средней школе я не могла себе этого позволить, а вот в старших классах, наконец, смогла найти подработку, чтобы обеспечивать себя и сестру хотя бы самым необходимым. Для этого сразу после школы я бежала в очередной богатый дом, чтобы на пять или шесть часов стать личной поломойкой. Убираться в таких домах было тяжело не из-за их размеров или опасения сломать безумно дорогую статуэтку — мне просто было стыдно видеть детей моего возраста и понимать, что между нами лежит огромная пропасть. Они любимы родителями, их опекают и содержат, потакают любым капризам и очень балуют. Всё, что получала я, это упрёки от матери и искреннюю жалость от отца. Последнее было даже хуже. При всей своей огромной любви к детям он так и не удосужился изменить их жизни, продолжая содержать жену-алкоголичку. Именно в те моменты, начищая обувь богатеньких детишек, я пообещала себе, что сделаю всё, чтобы стать, как они. И я почти выполнила своё обещание. Только легче от этого почему-то не становилось. В те дни мне казалось, что если я смогу обеспечить свою семью, всё сразу наладится. Ну, или почти всё. В итоге я пришла к тому, с чего начинала: мать пьёт, отец работает без выходных, а я чувствую себя ничтожеством. Даже при том, что ношу шикарную одежду, имею свою квартиру и автомобиль, проходя мимо богачей я всё ещё чувствую себя той нищенкой, которой была раньше. Наверное, деньги могут поменять лишь стиль жизни человека, но никак не его самого.***
Утром, когда Сонгюк проснулся, я как всегда уже сидела в столовой, ожидая его появления. Прошлой ночью он вернулся особо рассерженным, поэтому я рассчитывала, что утром атмосфера будет получше. Что же, увидев его лицо при появлении в комнате, я поняла, что ошиблась. Хмурый, невыспавшийся. Похоже, этот Чонгук и вправду задел его. Хоть мне и казалось раньше, что они приятели. — Как добралась вчера? — я так и застыла с ложкой у рта, когда мужчина уселся и без приветствия спросил. — Хорошо, — я не смогла понять, врал ли парень вчера, поэтому ответила односложно. — Этот гадёныш ничего не говорил обо мне? — Сонгюк выглядел строгим и злым сейчас и, судя по всему, считал, что Чонгук та ещё сплетница. — Нет, он просто высадил меня возле дома и уехал, — я постаралась выглядеть спокойной, чтобы не вызвать лишних вопросов и, кажется, мне это удалось. — Хорошо, не вздумай с ним больше общаться. Я не хочу, чтобы он о чём-то расспрашивал тебя. Я и предположить не могла, что тот факт, что Чон решил «уговорить» господина на подписание контракта, станет предметом раздора. Неужели из-за такой мелочи, которая, ко всему прочему, сыграла только на руку, можно за один вечер возненавидеть человека? Быть может, Сонгюка просто задевал тот факт, что все его силы оказались напрасными против одного только разговора Чона. Похоже, господин Сон и вправду очень хорошо относится к парнишке, раз следует его совету в таких вопросах. — Конечно, я поняла тебя, — встав из-за стола, я подошла к мужчине и коротко поцеловала его в щёку. Весь сегодняшний день был в моём распоряжении, поэтому я торопилась поскорее покинуть этот дом. В ответ на прощание Сонгюк лишь хмуро кивнул и сообщил, что позвонит, если от меня что-то потребуется. Будто я могла об этом забыть. Но привередничать не приходилось, так что я села в машину и отправилась домой. Сегодня мне хотелось побыть в одиночестве и как следует во всём разобраться.***
Сначала спортзал, затем — йога и массаж, и вот я уже больше похожа на человека. Прихватив мороженое, уселась напротив телевизора, включив один из мультфильмов, которые так любила в детстве. Я очень редко могу так провести свой день, поэтому стараюсь наслаждаться по максимуму. Это даёт мне силы для следующего дня. И вот, в тот самый момент, когда я почти забыла о том, что творится вокруг, на телефон вдруг пришло сообщение. Честно говоря, первым желанием было не читать, но зная, что это может быть от Сонгюка, я всё же взяла в руки телефон. И совсем не ожидала увидеть номер сестры в отправителях. «Помоги мне» — гласило смс, заставившее меня вскочить с дивана и, на ходу натягивая вещи, нажать «вызов». Трубку сняли на первом гудке, словно обладатель мобильного не выпускал его из рук. — Йеджи, пожалуйста, — впервые за долгое время сестра назвала меня по имени. На заднем фоне я слышала громкие ругательства и звуки битой посуды. Такое было не редкостью в прошлом, поэтому я не была удивлена и сейчас, но Нари буквально захлёбывалась слезами, поэтому я постаралась успокоить её, пообещав, что сейчас приеду. Дорога к дому родителей обычно занимала около часа, но сегодня был особый случай, поэтому я неслась по трассе, не особо следя за ограничением скорости. Прошло около тридцати минут, прежде чем вдали показался знакомый фасад жилища. Всю дорогу я накручивала себя, пытаясь понять, что могло случиться такого, чтобы Нари сама позвонила мне. Всё время до этого она даже разговаривать со мной отказывалась. Так и не найдя ответа, я притормозила на обочине и выскочила из машины. На улице уже начинало темнеть, чему я была рада, ведь вечером меньше людей могут услышать крики и увидеть ссору. Я всё ещё надеялась, что не все соседи осведомлены о том, кто проживает рядом с ними. Мне не хотелось бы, чтобы на сестру смотрели с осуждением или жалостью. В дом я вошла, — даже скорее забежала, — без стука, застав на диване ревущую Нари. Она сидела, обняв колени и крепко сжимая в руках мобильный. — Эй, малышка, всё хорошо. Я здесь, — я мигом очутилась рядом, опускаясь перед сестрой на корточки и прижимая её к себе. Та продолжала давиться слезами, не сразу обратив на меня внимание. — Что случилось? Расскажи мне, — я видела, как она напугана, поэтому старалась расспрашивать мягко, без напора. Девушка на мгновение замерла, словно пожалев о том, что позвала меня, а затем, вытерев глаза от слёз, кивнула на лестницу, ведущую на второй этаж. — Я вернулась со школы. Услышала шум и поднялась наверх, чтобы проверить, — так и не закончив говорить, девушка вновь расплакалась, поэтому я притянула её к себе, обнимая. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла успокоиться и перестать дрожать. Увидев, что сестра пришла в относительное спокойствие, я встала с дивана и направилась на второй этаж. Там слышались шум и чьё-то бормотание, но слова разобрать я пока не могла. По мере того, как я поднималась по лестнице, голос становился громче. Теперь можно было разобрать проклятия, сыпавшиеся из уст матери. Она говорила о том, что устала нас терпеть и корила отца за то, что он помешал ей. Я остановилась возле входа в комнату родителей, находившуюся едва ли не возле самой лестницы, но не решилась войти сразу, а, когда открыла дверь, тут же об этом пожалела. Сидящая в кресле мама, едва завидев меня в дверях, подскочила и, мгновенно оказавшись рядом, влепила пощёчину. Удар оказался такой силы, что я едва устояла на ногах, чуть пошатнувшись. Отец, до этого сидевший на коленях возле кресла, встал на ноги и перехватил её руку, чтобы предотвратить второй удар. — Это всё ты виновата, ты сломала мне жизнь! — причитала мать, пытаясь избавиться от хватки мужа. Папа не поднимал глаз, но я знала, что ему стыдно за её слова. В отличие от неё, он хотел ребёнка, пусть и незапланированного. С трудом отговорил любимую от аборта, — и точно в положенный срок родилась я. С самого первого дня ненависть мамы ко мне ни на минуту не уменьшилась и вот, кажется, достигла пика. — Проклятая девчонка, лучше бы ты не рождалась! — продолжала она сыпать проклятиями, а я не сразу заметила розоватую полосу на её шее. В непонимании я обвела взглядом комнату, обнаружив висящую под потолком верёвку. Нетрудно догадаться, что именно застала Нари, вернувшись со школы. Почему-то меня это разозлило. Я терпела все её выходки, молча принимала оскорбления и удары даже сейчас, но никак не могла позволить разрушить психику своей сестре. — Лучше бы тебя не спасали, — едва слышно проговорила я, заметив, как встрепенулся отец. Он на мгновение даже ослабил хватку, позволив маме вырваться. — Что ты сказала? — она от неожиданности застыла. Я впервые подала голос за всё время её «выходок». — Сказала, что хочу, чтобы ты умерла. Эти слова не были ложью, но дались мне невероятным трудом. Сложно признаться себе в том, что можно ненавидеть родного человека до такой степени, чтобы желать ему смерти. Второй удар был куда сильнее предыдущего: именно он заставил меня отступить назад и, споткнувшись о порог, упасть на спину. Я неудачно приземлилась у самой лестницы, больно ударившись головой. То ли от напряжения, то ли от страха я рассмеялась, машинально коснувшись головы ладонью. Крови не было, но вряд ли бы даже это встревожило меня сейчас. Кое-как встав на ноги, я осторожно спустилась с лестницы и, подойдя ко всё ещё сидящей на диване сестре, невесомо коснулась её плеча. — Нари, собирайся, ты поедешь со мной, — в этот момент мне было наплевать на то, что Сонгюк может узнать о моей семье. Я просто хотела оградить от всего этого сестру. Девушка встрепенулась и словно на автомате покачала головой. Я знала, что она не согласится, поэтому без уговоров схватила за руку и потащила к машине. — Поживёшь пока у меня, а потом что-нибудь придумаем, — на ходу сказала упирающейся сестре. Она оправдывалась тем, что должна посещать школу и не хочет мешать моей жизни, но я знала, что за всеми этими словами скрывается презрение. Нари возненавидела меня после того, как случайно узнала о способе моего заработка и, потому, не хотела ехать. Конечно, она готова была остаться посреди этого ужаса, — только бы не со мной на одной территории. И всё же, именно мне она позвонила. Именно меня попросила о помощи. Поэтому отказа я не принимала.***
Обратно мы ехали медленно. Я чувствовала сильную головную боль и просто-напросто боялась сидеть за рулём, но особого выбора в тот момент не представилось. Нари, сидящая рядом, всю дорогу молчала, глядя в окно. Я не стала её заставлять, поэтому предпочла поддерживать тишину. Так нам обеим было немного спокойнее. Добравшись до конечного пункта, я назвала Нари номер этажа и квартиры, отдала ключи, а сама осталась снаружи. Не то чтобы мне хотелось ночевать на улице, просто фигура Чонгука, вышедшего из машины, как только мы подъехали, вряд ли позволила бы мне просто так скрыться. Честно говоря, я всё ещё не понимала, что ему от меня нужно. — Твоя сестра? — удивлённо улыбнулся парень, кивнув в сторону уходящей Нари. Я спрятала руки в карманы толстовки, встав в полутора метре от него. Говорить не хотелось, но я понимала, что просто так Чонгук меня не отпустит, раз уж выяснил адрес и даже сам сюда припёрся. — Что тебе нужно? Подтверждать его догадки я не собиралась, зато с удовольствием услышала бы ответ на свой вопрос. — Ты не ответила, — цокнул парень, показательно покачав головой. Я машинально заправила распущенные волосы за ухо, не сразу сообразив, что только что саморучно подкинула ему тему для вопросов. После такого удара на щеке просто не мог не выскочить синяк. Пока это было покраснение, но даже оно не укрылось от внимания парня. Такого удивлённого взгляда я ещё не видела, но произошедшее после шокировало меня куда больше. Парень сделал шаг вперёд и, прежде чем я успела отреагировать, коснулся пальцами моей щеки. — Сонгюк? — коротко спросил Чонгук, не отрывая взгляда от места удара. Я сбросила его руку и прикрыла лицо волосами. Даже капюшон натянула, хоть и было уже бесполезно. — Не твоё дело, — я не собиралась посвящать его в подробности своей жизни, но очень хотела узнать, по какой причине он так дотошно влезает в мою жизнь. Чонгук хмыкнул, за секунду вернувшись к образу «плохого парня». — Не хочешь — не говори, я всё равно узнаю. — Парень пожал плечами, наблюдая за тем, как я закипаю от злости. — Ради чего всё это? — я постаралась держать себя в руках, именно сейчас желая узнать правду. — Зачем ты продолжаешь вмешиваться в мою жизнь? Чонгук на мгновение задумался, а затем, улыбнувшись, просто ответил: — Я не могу перестать о тебе думать. Такое признание вряд ли могло оставить кого-то равнодушным. И, честно говоря, больше походило на издёвку. — Ты только что сказал, что я тебе нравлюсь? — я недоверчиво покосилась на парня, ожидая подвоха. И он был. — Я только что сказал, что хочу тебя трахнуть. — Чон расплылся в улыбке, пробежавшись взглядом по моему телу. Ну, что же, теперь всё встало на свои места. Впрочем, тот факт, что простое желание могло вызвать такой бурный интерес, всё ещё был под сомнением. — Найди кого-нибудь другого. Думаю, для тебя это не проблема, — я посчитала разговор оконченным, поэтому обошла Чонгука и направилась к двери. — Я не хочу кого-то другого. Я хочу именно тебя, — вслед произнёс парень. Меня это здорово разозлило. Я не была образцово-показательным человеком, но всё же пыталась наладить свою жизнь и жизнь своей семьи. А какой-то ублюдок решил, что от одного его желания я всё брошу и прыгну к нему в объятия. Мне было не важно, от кого я получаю деньги за отношения, а если и существует выбор, то я выберу кого угодно, но только не Чонгука. — А мне плевать, чего ты хочешь! — я развернулась, выкрикнув слова громче положенного. Этот вечер стал одним из худших в моей жизни, и именно поэтому сейчас мне было наплевать на собственные чувства и на себя саму. Я просто хотела, чтобы этот кошмар скорее закончился. Или хотя бы появился человек, которому, впервые за всю жизнь, я смогла бы довериться. — Да, меня можно купить, но даже у такого товара, как я, есть чувства, — последнее я произнесла стараясь сдержать слёзы. В ответ на это Чонгук сделал шаг навстречу и, коснувшись ладонями моих щёк, тихо спросил: — Так почему же твои чувства касаются только меня? Я и сама не знала, почему могу «продаться» любому, кроме Чонгука. И, вместо того, чтобы ответить, сама подалась вперёд для поцелуя. Чон не стал противиться и аккуратно накрыл мои губы своими, сминая их и мягко покусывая. Да, он чертовски нравился мне, и именно поэтому я хотела, чтобы с ним был связан хоть один особенный момент в моей жизни. Потому что завтра я собираюсь навсегда забыть о том, что умею любить.