Любовь короля

      Его комната погрузилась в тишину. Она была почти абсолютной, лишь иногда нарушаемой слишком громким дыханием да шорохом ткани изредка меняющих положение слуг, что стояли в неприметных нишах. Даже часы не тикали — Чимин приказал, чтобы их убрали из покоев — они мешали спать.       Омега погрузился в себя, слабо реагируя на внешние раздражители, принимая пищу лишь по принуждению, не чувствуя ни вкуса, ни голода с жаждой. Ему хотелось верить, что все происходящее — лишь затянувшаяся злая шутка. Вот только прошло более недели и ничего не изменилось: Чимин был полностью изолирован и даже Тэхена к нему не пускали. В один из дней он слышал, как к нему пытался попасть Ли Дженен, но, к счастью, того тоже развернули — стерпеть насмешки фаворита отвергнутый муж, пожалуй, не смог бы.       Все произошло в среду.       Проснувшись ближе к обеду и с помощью слуги выбравшись из постели, Чимин механически умылся, позавтракал и, будто что-то предчувствуя, впервые за все время заточения переоделся в костюм.       В дверь постучали.       Впрочем, в покои зашли без спроса: охрана в приказном тоне велела ему собираться на выход.       — Зачем? — тихим и охрипшим от долгого молчания голосом спросил младший король. В безжизненной глубине его глаз, казалось, загорелся крошечный огонек надежды. Который тут же потух, стоило услышать ответ.       — Поедем в клинику делать тест на отцовство, — холодно произнес охранник. — Если вы готовы, то пройдемте к машине.       Омегу словно пыльной подушкой по голове огрели. Неужели Юнги действительно предал его, предал все, что между ними было, поверив в такую глупую ложь? На автомате встав с дивана, Чимин покачнулся и, наверное, упал бы, не подхвати его под руку расторопная прислуга. Перед глазами все плыло и двоилось, но король постарался не подать вида, лишь покрепче вцепившись в руку мальчишки-евнуха.       В мыслях царила звенящая пустота. И это даже было хорошо, не чувствовать всегда проще. Уставившись бессмысленным взглядом перед собой, омега почти не обратил внимания на дорогу, унизительную процедуру забора ДНК-материала и возвращение домой. А был ли дворец хоть когда-нибудь его домом? Здесь он познал лишь принуждение, унижение, боль и предательство. Как может подобное место быть домом?       Стоило охране вернуть короля на место и покинуть покои, как он тут же скинул с себя всю одежду и тут же бросился в душ. Выкрутив горячую воду почти на максимум, Чимин яростно раздирал нежную кожу мочалкой, пытаясь вместе с пеной смыть с себя прикосновения врачей и этот позор. Горькое осознание наконец пришло к омеге — его не простят и не помилуют, сейчас он лишь инкубатор, который после родов выкинут на улицу как использованную вещь. Слезы брызнули из глаз, из горла вырвался почти нечеловеческий вой и Чимин сполз вниз по кафельной плитке душевой кабины, прижав к себе колени и обхватив их руками. Словно маленький ребенок, он раскачивался из стороны в сторону, выплескивая свое горе, пока не потерял сознание. Между его ног начало расползаться кровавое пятно…       Обеспокоенные тишиной слуги зашли в ванную лишь спустя пятнадцать минут.

***

      Казалось, все вернулось на круги своя: вечер, кабинет, не первый стакан виски за последний час и ненависть к себе. Хотя… Может ненависть все же добавилась. Ну и по мелочи там, вроде отвращения к себе, страха смотреть в глаза сыну и собственному омеге.       Кубики льда со звоном встретились с хрустальной стенкой бокала. Снова. И снова. И снова, перекатываясь по дну. Юнги находил в этом некоторую гипнотическую медитативность. Вот только ни один способ релаксации не помогал ему избавиться от навязчивых мыслей. Сборище старых уродов из совета буквально вынудили его ужесточить условия для Чимина, а теперь еще и этот тест. Все происходящее было абсолютно отвратительно по отношению к мужу, но ставки оказались слишком высоки — стоило только копнуть под Ли Сумана, как всплыли десятки мошеннических схем, а следователям удалось схватиться за ниточки, ведущие к другим участникам преступного заговора. И ведь наглецы планировали не только собственное обогащение, но и свержение короля. Юнги, конечно, торопил расследование как мог, но не все было в его власти.       В дверь постучали и тихо вошедший евнух спросил короля, изволит ли тот принять у себя Ким Сокджина. Сжав зубы и уже предполагая дальнейшую тему разговора, мужчина махнул рукой, давая свое разрешение.       — Ваше Величество, — склонился в учтивом поклоне психотерапевт, стоило ему войти.       — Оставь это. Зачем пришел? — раздраженно спросил Юнги.       — Ваше Величество, я понимаю, что у вас есть свои причины поступать так, как вы поступаете, но в первую очередь я врач вашего супруга, и его состояние меня очень беспокоит, — начал омега, тщательно подбирая слова и следя за реакцией Государя на них. — Чимин-ши находится под арестом уже вторую неделю и за это время его никто не навещал. Он и так был нестабилен, учитывая же беременность и гормоны, все может закончиться плачевно. Поэтому я… прошу вас навестить супруга и проявить хоть каплю внимания.       Король не перебивал Сокджина, откинувшись в кресле и глядя куда-то в даль. Брови сошлись у переносицы, но по выражению лица нельзя было сказать, о чем он думал в этот момент. Лишь на последних словах бокал в его руке опасно затрещал.       — Мне так это нравится, — тихо начал он. — Мой брат, его муж, главный евнух, а теперь еще и ты, все вы требуете от меня сострадания к Чимину, требуете прийти к нему и пожалеть беднягу. — Юнги перевел взгляд на врача и тот пылал от едва сдерживаемого гнева. — А кто-то из вас хоть на секунду подумал о том, как себя чувствую я, м? Или для того, чтобы тебя пожалели, обязательно попытаться свести счеты с жизнью? — голос мужчины так и сочился ядом, пока лицо скривилось в гримасе. — Скройся с моих глаз, Ким Сокджин, и не показывайся, пока я не вышел из себя и не применил какое-нибудь наказание из арсенала предков.       Терапевт боязливо поклонился и уже было начал пятиться по направлению к выходу, когда двери кабинета с грохотом распахнулись и перед удивленным королем упал на колени, вжавшись лбом в дощатый пол, евнух, громко произнося:       — Ваше Величество, беда, — голос слуги дрожал от страха.       — Что произошло? — подскочил на ноги Юнги.       — В-Ваше Величество… Ваш супруг…       — Хватит мямлить! — рявкнул мужчина.       — У в-вашего супруга п-произошел выкидыш, — еле выдавил из себя евнух, так и не поднимая головы от пола. — На скорой его увезли в больницу.       Раздался звон стекла — многострадальный бокал все же не пережил сегодняшний вечер, встретившись со стеной напротив.       — Вон, — почти беззвучно произнес Юнги, но никто не пошевельнулся. — Вы что, оглохли? Все вон! — взорвался он, заорав на нерасторопных подданных. Те, очнувшись, почти бегом покинули кабинет, тут же захлопнув за собой двери.       Двигаясь будто все суставы вдруг превратились в шарниры, мужчина подошел к своему столу и, схватившись за него рукой, буквально сполз на пол. Откинувшись головой на выступавший край столешницы, он взвыл подобно раненному зверю.       — Что я наделал… Что же я наделал…       Слезы скопились в уголках его глаз и по одной, медленно, скатывались по щекам и, не встречая препятствий, текли дальше, за воротник, вызывая табун мурашек, но едва ли это имело хоть какое-то значение для Юнги. Похоже, его брак отныне можно считать бесповоротно разрушенным и никого, кроме себя, винить король не мог.