Мужчина не думает о себе лишь в те минуты, когда он уверен, что кто-то другой думает только о нем. ©Луиза Леблан
Вернувшись в пустую квартиру после очередного рабочего дня, Кира поняла — дальше так нельзя. Она всегда все предпочитала планировать заранее, но тут совершенно неожиданно выяснилось, что сама себя загнала в ужасные условия, считая, что это все — и есть ее мечта. При ближайшем рассмотрении оказалось, что семья со всеми вытекающими для нее не равна счастью и легкой жизни. А хотелось именно легкости, свободы, ну и любимого мужчины рядом. Кира переоделась в домашнее, вместо ужина налила в высокий стакан обезжиренный кефир и решила заглянуть в детскую. При покупке совместного жилья они выбрали просторные трехкомнатные апартаменты, в которых сразу же обустроили детскую. Светло-голубые стены дизайнер расписал вручную, потолок украшала подсветка с множеством мелких лампочек, создавая иллюзию звездного неба. Красивые декорации ее привлекали в эстетическом смысле, Кира никак не могла представить себя, укачивающей здесь ребенка, переодевающей или играющей с ним на пушистом ковре в какие-нибудь кубики. Постояв немного на пороге, она вернулась в гостиную, включила телевизор и удобно устроилась на кожаном белоснежном диване. До возвращения любимого мужчины следовало многое обдумать и решить, как быть дальше. Некоторое время назад, она поняла, что случилась задержка, накупила тестов на беременность, все они показывали две полоски, затем побывала у своего врача, сдала несколько анализов крови. Все говорило о том, что она беременна, срок — шесть-семь недель. Неожиданный и не слишком приятный сюрприз, ведь они всегда были очень осторожны. Привыкшая к миру в розовом цвете, Кира не сразу приняла ситуацию такой, каковой она являлась. Но зато сейчас она могла с ясной головой разложить все по пунктам. К тому же недавно она нашла тщательно спрятанный ежедневник Андрея, не с телефонными номерами или планированием встреч, а с записями личного характера. Она тогда проплакала всю ночь, запивая горькую для себя информацию не менее горьким коньяком. Это было в первый месяц после возвращения с Бали. В тот момент, когда Кира поняла, что от Андрея Жданова ей нужна только фамилия, статус и присутствие рядом, то все встало на свои места. Несколько лет назад, когда роман только начинался, она искренне хотела семью, детей — непременно двух, мальчика и девочку, красивый светлый дом, обставленный со вкусом, поездки заграницу, их совместные фото на глянцевых обложках… Идеальная картинка слишком долго стояла у нее перед глазами, прежде чем она поняла — все это нужно только ей. Слишком обидно оказалось признать, что ее желания делить не с кем. Жданов не видел разницы между шелковым и батистовым постельным бельем, между мейсеновским фарфором на кухне и китайской подделкой, подлинниками и оригиналам картин на стенах. Ему было все равно в какие стены возвращаться, в то время как ей хотелось совместного быта. Кира достала из потайного отделения в книжном шкафу ежедневник в кожаном переплете и открыла наугад. Взгляд тут же выцепил нужные строчки, от которых внутри все предательски сжалось: «Когда я понял, что в Кире меня помимо прочего интересует ее голос на Совете, то все стало предельно ясно и легко. Я понял, как нужно двигаться к своей цели: пункт «1» — сделать предложение на очередном мероприятии; пункт «2» — организовать шикарную свадьбу на пять сотен гостей, с журналистами и прочими СМИ; пункт «3» — старательно играть роль влюбленного и неприлично счастливого человека. А уже потом, после свадьбы, постараться сделать так, чтобы наш брак и мое президентство не рухнули в одночасье… План был простым и первые два пункта я выполнил блестяще. С пунктом «3» все гораздо сложнее — Кирюша ревнует меня к каждому столбу и все время спрашивает, спрашивает, спрашивает… То шторы ей, то посуду, то цвет постельного белья, то еще что-то… Неужели нельзя все сделать самой?! Я одобрю любой ее выбор, потому что у нее хороший вкус и чувство стиля. Прав был Ромка — я поторопился со свадьбой… Но зато в ZL дела неплохие, выборы на носу, Кира меня поддержит, мама — тоже. А значит, у Сашки совсем никаких шансов…» На следующей странице короткая запись порадовала еще меньше: «Мы женаты полгода, после роскошной свадьбы слетали к океану — медовый месяц был поистине медовым, Кира — чудесная женщина, мне с ней очень повезло. Как она может думать, что мне нужен кто-то кроме нее? Ее приступы ревности заставляют сожалеть о свадьбе, может без штампа в паспорте все было бы иначе? Я не знаю… Кира столько раз меня спасала, поддерживала во всем, и я не понимаю, как сделать так, чтобы она перестала закатывать скандалы. Может нам уехать из Москвы? Я не знаю… Наверное, это пройдет само рано или поздно.» Когда Кира прочитала дневник Андрея, то решила — им нужно что-то менять. Она решила во чтобы то ни стало забеременеть, так как рождение ребенка во-первых, дало бы ей особый статус в глазах любимого мужчина, а во-вторых, ему было бы сложнее изменять ей, уходить из дома, зная, что помимо жены его ждет маленький сын. Но увидев на тесте две заветные полоски, поняла, что не хочет этого всего. Сначала мучиться от токсикоза, потом девять месяцев вынашивать ребенка, в мучениях рожать, испортить идеальную фигуру, осесть в декретном отпуске и потерять привлекательность в глазах Андрея — давая ему возможность пользоваться красивыми девушками на стороне. За пугающими перспективами материнства Кира не видела положительных моментов, потому что хотела ребенка только в теории, на практике все оказалось куда сложнее. Поэтому-то она не стала трезвонить о «радостной» новости всем в подряд, понимая, что у нее есть козырь — возможность сделать аборт тихо и так, чтобы никто никогда ничего не узнал. К такому решению Кира и склонялась последнее время, но без полной уверенности. Решение посоветоваться с проверенной подругой пришло самой собой, так же как и имя подруги. Юлиана Виноградова отличалась от остального окружения своей порядочностью и умением держать язык за зубами, так что Кира собиралась пригласить акулу пиара на обед или ужин, за которым бы и обсудила свое непростое положение. Зная, что эта информация не станет достоянием общественности.***
Андрей смотрел на мелькающие за окном огни проезжающих машин, понимая, что наверное уже и не уснет. Тяжелая после полу-бессонных ночей голова соображала медленно, а уже завтра ему предстояло вернуться в «Зималетто», чтобы продолжить борьбу за президентское кресло. По Кире он не практически не скучал, но, как полагается хорошему мужу, исправно звонил и перед сном они болтали совсем как в старые добрые времена. Наверное, он любил Киру, но своими криками, истериками и чудовищно пошлыми сценами она делала только хуже. Каждая ссора катастрофически их разделяла, не спасал даже примирительный секс, пусть и хороший, с выдумкой, нравящийся обоим. Вот и сейчас, по возвращении домой, он понимал, что перемирие продлится максимум пару дней. Дальше начнется все то же самое, скандалы, упреки, обиды, обвинения в изменах и скандалы, очередные требования уволить очередную модель. Он знал, что Кира обижается на него за то, что он с головой ушел в работу. Знал, но не собирался ничего менять. Перед выборами президента нужно было сделать очень многое, он настолько увлекся делами фирмы, что наконец-то забыл о своем давнем страхе отцовства — к тому, чтобы завести наследника он был категорически не готов. Главный его ребенок — «Зималетто», занимала почти все его время, едва хватало сил на то, чтобы уделять внимание молодой жене и изредка — другу. Малиновский бесконечно его подкалывал насчет «лишения свободы», несмотря на то, что сам прожил в браке целый год, точнее тринадцать месяцев, и уже длительное время разводился с первой и единственной женой — Юлианой. Постепенно мысли переместились на родителей и сестру, которые должны были прилететь в Москву утром, как раз к собранию акционеров. И если родители отлучались из Москвы буквально на несколько дней, то Женя — любимая младшая сестра, — жила там постоянно и виделись они достаточно редко, пару раз в год, не считая собраний в «Зималетто». «Ладно, я просто себя накручиваю. Все будет хорошо. Бизнес-план у меня гораздо интереснее Сашкиного, да и сделал для компании я несравненно больше. Вот займу президентское кресло и заживем. Я им всем докажу, чего стою… Интересно, как там у Жени дела. Родители наверняка опять попытаются ее выдать замуж, каждый раз одно и то же, нет бы смириться и принять ее мнение. Ну я вот женился и хватит им. Правда с внуками загвоздка… Мы с Кирой пока не собираемся, а они торопят…» — с улыбкой думал Андрей, понимая, что семью свою, пусть и непростую, он все-таки любит. И Киру в эту самую минуту он больше любил, и готов был простить все ее прегрешения, даже не догадываясь, что уже завтра все изменится настолько, что недавние проблемы покажутся ему детским лепетом.