Blood on the Water

      Дорога была спокойной, мы вышли за пределы городка и свернули на одну из узких тропинок, петляющих через лес. Прошло минут 20 от силы, двигались мы быстро, а в поле зрения уже появилась крыша амбара, нам предстоял спуск с холма и переход через небольшую реку. Солнце медленно поднималось, при других обстоятельствах я бы остановилась и сделала пару снимков на память, природа здесь была первозданно чиста, птицы начинали петь свои трели, я немного сбавила шаг. Томас заметил и, оглянувшись, заговорил: — Красиво… Спокойно и мирно, когда-то все так и было, все были заняты своими делами, собирались по праздникам, обсуждали урожай, наши жены делились рецептами друг с другом, мужчины вспахивали землю и даже подумать нем могли, что однажды все это закончится тем, что друзья убивают друг друга, дети покидают родителей, уходя в к этим сектантам. Они забрали у меня всё… сына, жену… заявились в мой дом, я тогда уехал в город за необходимыми продуктами для торта на тринадцатый день рождения Микки… Они хотели, как говорят «спасти их, поставить на путь истинный», а Элен, моя жена до последнего защищала сына, чем они и поплатились… Когда я возвращался черный дым валил из-за леса, я тогда сразу понял что к чему, вдавил педаль газа до упора, но было поздно… А эти чертовы ублюдки были до сих пор там, ну я и достал дробовик из багажника и палил по ним что оставалось сил, а потом пришёл Он — младший братец — Джон Сид, который прибрал к рукам всю долину Холланд. Тогда в баре, я видел ты заметила татуировку на предплечье — работа этого психа, — но только он собирался, что же именно там написано, как со стороны фермы раздались очереди выстрелов. В ту же секунду мы пригнулись, на секунду мое сердце сделало целое путешествие по всему телу, прежде чем вернуться на свое законное место, дыхание сбилось, а в голове металась только одна мысль — лишь бы нас не заметили. Здравый рассудок говорил, что нас и не могли заметить, так как сам амбар находился за еще одним холмом, а мы достаточно хорошо защищены окружающей нас зеленью, но страх уже начинал щупальцами обвивать внутренности. Из всего этого состояния меня вывел взгляд Томаса, обращенный ко мне, он по-отечески обхватил своими руками мое лицо и проговорил: — Соберись, нам нужно по-тихому пробраться в это здание и взять канистру с бензином, ты должна это сделать, пошли, у меня есть оружие и просто так им до нас не добраться» — мужчина слегка улыбнулся, но это не успокоило меня, о спокойствии в такой обстановке говорить вообще нельзя, но я действительно собралась и двинулась за своим напарником.       Автоматные очереди больше не повторялись, и это вселяло надежду, что тот кто их создавал ушел. Мы перебрались через реку, холодная вода хорошо освежила мое состояние, мыслить стало легче, а вот подъем в мокрых кроссовках на холм, с которого я так и норовилась не скатиться обратно, дался не без помощи Томаса. Перед глазами открылась следующая картина — белый пикап с черным крестом, знаком «Врат», как мне объяснил мой напарник, стоял, перекрывая въезд в ворота, чуть дальше стоял один из сектантов с таким же крестом на белом изношенном свитере и автоматом в руках. Высокая трава и несколько деревьев хорошо скрывали нас от внезапно появившегося из-за угла строения, в которое нам нужно было попасть, еще одного эдемщика, только вот в руках этого был дробовик, такое количество настоящего оружия вживую я видела первые и скажу я вам, лучше бы это был сон, но увы, это была действительность, до ужаса пьянящая и жестокая действительность. Уверенность в том, что мы сможем по-тихому пробраться внутрь гасла как свеча, поставленная возле сквозняка, но возвращаться обратно с пустыми руками было ничем не лучше. — Я разберусь с тем, что с дробовиком, а ты забегаешь внутрь и ищешь красные железные канистры, скорее всего они должны быть где-то у задней стенки. Давай, — Томас сразу же двинулся за выбранной целью, не дав мне даже переварить все сказанные им слова. Как говорится, глаза боятся, а руки делают, так и я тихонько передвигалась в полусогнутом положении за Томасом, который уже скрылся за углом здания.       Войдя в помещение в нос бил сильный запах бензина, и это определенно хороший знак. Попала я в какое-то подобие комнаты, в которой стояло несколько стеллажей с соленьями, канистры с водой и небольшой металлический стол, на котором были разбросаны бумаги, телефон со снятой трубкой, несколько инструментов, среди которых был достаточно тяжелый газовый ключ, дальше справа виднелся проем, ведущий в основную часть здания. Медленно выглянув из этого проема, за стоящим по середине трактором, виднелся четкий силуэт одного из сектантов, который обливал, скорее всего, бензином противоположную стену амбара и стоящий там агрегат. В следующую же секунду я вжалась в стену, что отделяла меня от опасности. Так вот почему здесь такой сильный запах горючего, они собираются сжечь всё здесь. До нового сердечного приступа довел меня промелькнувший в дверях силуэт Томаса, которого я не сразу распознала и чуть не замахнулась на беднягу металлическим ключом, что так удачно подвернулся мне под руку. Показав, что нас ждет за пределами этой комнатки, Томас несколько секунд обдумывал свой новый план, в который посвящать на этот раз, видимо, не собирался и это меня наводило на не приятные догадки. Выглянув снова он показал мне на заднюю стенку, я поняла, что именно там стоят нужные мне канистры, а затем он шепнул мне на ухо: — У тебя две минуты в запасе, чтобы схватить канистру и выйти через этот ход и одна попытка, я верю в тебя, ты сможешь, — прежде тем как выйти из нашего укрытия он вложил мне в ладонь свой пистолет, это определенно не предвещало ничего хорошего. Мозг не успевал переваривать всю собравшуюся информацию, а интуиция подсказывала, что счастливого конца у этой истории определенно не будет. Одна попытка, у меня нет шанса облажаться и подвести не только своих подруг, но и этого мужчину, что сейчас рискует своей жизнью ради, свалившейся ему на плечи, как гром с небес, девушки.       Насколько возможно тихо я прошмыгиваю к той самой стене и хватаю спасительное топливо, как слышу приближающиеся шаги, от неожиданности дыхание перехватывает, как в следующую секунду слышу незнакомый голос: «Какого черта ты здесь делаешь?», затем следует звук удара и несколько хриплых криков. Боясь самого страшного я таки выглядываю из-за трактора и мои опасения оказываются верны, два тела лежащих рядом, я вскрикиваю от происходящего, но вовремя закрыв рукой рот, этого никто не слышит. Из бока Томаса виден нож, который он, обхватив рукой, резко вытащил, а из его рта тонкой струйкой начала стекать кровь. Оставив рядом эту чертову жестянку я бросаюсь к своему помощнику. Пытаюсь успокоить его, хотя скорее всего стараюсь успокоить себя, говорю, что обязательно вытащу, стираю все стекающую кровь со рта, пачкаюсь в той, что уже бурно струится из раны. Давясь алой жидкостью, что не прекращала выливаться, он произнес: — Ты должна взять себя в руки и вытащить себя и своих девчёнок из этого ада и, может, у тебя получится спасти наши души, — последние слова даются ему с трудом и в следующую секунду глаза его становятся стеклянными. Мой взгляд цепляется за ту самую татуировку, что теперь можно было прочесть, из-под задранного рукава рубашки — «Гнев».       Не ожидая от себя такой решительности, я схватила канистру и побежала по направлению к выходу. Даже самый страшный сон не сравнится со всем тем, что произошло за эти несколько минут, казалось сами небеса прогневались на меня. Дойдя до столика, что стоял в той маленькой комнатке я пытаюсь хоть как-то спланировать свои дальнейшие действия, выбор не богат — спасать Крис и Кейт были в приоритете даже своей жизни, ведь именно я стала инициатором нашего положения и отвечать за последствия только мне. Но моя неудача рвет все рейтинги, когда я слышу шаги доносящиеся за стенами здания, которые явно направляются в мою обитель, я отсчитываю секунды, как в проеме появляется сектант, он успевает состроить удивленное выражение лица, но моя рука, со вложенным в нее пистолетом Томаса на автомате направляет дуло куда-то в область грудной клетки и в ту же секунду выстреливает, звук разлетается на несколько миль вокруг. Тело передо мной рухнуло на землю вместе со всем мои существом. Словно и не мной был сделан этот выстрел, я лишь наблюдатель со стороны, тело и разум разошлись по разные стороны ринга.       Для меня прошла будто бы вечность прежде чем я схватила канистру и перешагнула через убитого мужчину, нет, не мужчину, а паренька, на пару лет младше непонятно откуда взявшейся девушки, направлявшей оружие на него, что испытал шок не меньше меня самой. Сердце выбивало барабанную дробь, я понеслась к той же тропинке, по которой мы пришли сюда вдвоем… А теперь я скатываюсь со склона одна, холодная вода обжигает не хуже пламени, перебравшись через реку, я только собираюсь набрать воздуха в легкие, как слышу несколько выстрелов, явно летящих по мою душу, они пролетают резко, быстро, близко, что я немедля срываюсь с места и скрываюсь в чаще леса.       Выстрелы до сих пор преследуют меня, когда я скрываюсь в чаще леса. Мне только и остается ускорять бег так, что ноги сводит судорогой, но преследователь, скорее всего так и остается на другом берегу, так как со временем выстрелы прекращаются и вовсе, а уставшие ноги, ноют и просят хотя бы минутной передышки, как и горящие огнем легкие. Во всей этой неведомой суматохе, прислонившись к широкому дереву спиной, я попыталась вспомнить хоть отчасти знакомую глазу тропу, но как назло взгляд разбегался, не желая останавливаться на искомом объекте, не хватало только еще заблудиться… И по моему это у меня превосходно получилось. Съехав по шершавой коре дерева наземь, из глаз потекли первые слезы, губы расплылись в истерической улыбке. Начинало приходить осмысление всего того, что произошло по ту сторону берега. Пустые глаза Томаса, кровь на руках, одежде, не своя, но и это не приносило даже доли спокойствия и бездыханное тело парня, в которого Я выстрелила, Я нажала на курок, это никак не укладывалось в голове, определенно состояние аффекта, самозащита, ни при каких других обстоятельствах я бы не отняла жизнь человека, кем бы он ни был, это всё шок, столько всего навалилось, как лавина, накрывшая меня с головой. Кошмар не собирался заканчиваться. По ощущениям прошло не более пяти минут моего самокопания, как рация висевшая на поясе вдруг ожила. Из динамика вперемешку с сильным шипением пробивался взволнованный голос Крис и Мэри Мэй. Из всей какофонии звуков, единственное, что мне удалось разобрать, так это одну фразу: «Они здесь». В тот же миг я подскочила на ноги, стерла дорожки соленых слез с лица кровавыми руками, уверена видок стал полностью отражать мое душевное состояние, заставила себя сосредоточиться на поиске дальнейшего пути к поселению. — Но как? Почему они пришли туда именно сейчас? — минутный ступор в голове, как вдруг пазл стал медленно собираться воедино. — Тот кто меня заметил, естественно, он наверняка вызвал подкрепление и отправил его в том направлении, куда я собиралась, в сторону Фоллс Энда. Вот чёрт! Нужно срочно до них добраться, иначе… Пожалуйста держитесь, только держитесь… — разговор с самой собой всегда заставлял мыслить более трезво и, если так можно сказать, успокаивал.       По моим примерным подсчётам прошло еще около десяти минут моих плутаний по лесу, как сквозь ветви деревьев и пушистые кустарники все сильнее и ярче пробивался солнечный свет и это не могло не радовать, значит двигаюсь я в верном направлении. Меня встретил ослепительный свет солнца, от которого в глазах зарябило, а от недавних слез чувствовалась резь. Привыкнув к такой обстановке зрачки сфокусировались на песчаной дороге, за которой, сквозь редкие деревья виднелся город.       Приближаясь к белоснежной церкви, что расположилась на самом краю Фоллс Энда, волнение всё больше начинало охватывать все мое существо. За все это время не было ни единого выстрела, этакое затишье перед бурей. Почти дойдя до деревянных стен с выцветшей, потрескавшейся белой краской раздался взрыв, со стороны бара повалил черный дым, в ушах, казалось, зазвенели сотни огромных колоколов, а затем, на каком-то шестом чувстве мое тело прижалось к тем самым шершавым доскам здания, как в ту же секунду пронеслись на полной скорости три белых пикапа, с расположившимся крестом на дверях. Забыв про инстинкт самосохранения я бросилась к месту, где прогремел взрыв. Главное добраться до бара. Канистра с горючим так и осталась стоять возле церкви.       Чем ближе я становилась к временному пристанищу своих подруг, тем сильнее учащалось сердцебиение, количество ударов стремительно приближалось к выстрелам из пулемета, да и чувствовались они также.       Добежав до кирпичной стены бара мне предстала картина, от которой по всему телу прошелся ток напряжением не меньше чем в 220 вольт, а сердце опустилось на самое дно Марианской впадины. На месте моей машины полыхал огонь. Пламя пожирало нашу последний шанс выбраться отсюда. Немедля ни секунды я ворвалась в помещение и глазу предстало еще более устрашающая картина — все столы перевернуты, стулья сломаны и раскиданы по всему бару, то место, где в последний раз я видели своих подруг — было пусто. Я так и осталась стоять на том же самом месте, ноги налились свинцом, все органы словно разлетелись на мелкие осколки, что больно резали оболочку изнутри.       Пройдя в глубь внимание сразу же переместилось на Мэри Мэй, что пыталась медленно подползти к стене, держась за бедро окровавленной рукой. Узнав, где аптечка я направилась за ней, как чуть не споткнулась о тело мужчины, того мужчины, что сидел за одним столом с Томасом. На секунду к горлу подкатила тошнота, сворачивая желудок узлом. Но собравшись силами и достав ярко-желтую коробку я вернулась к раненой девушке. — Я… мы с Тайлером пытались их защитить, но, это не те люди, с которыми можно договориться и теперь ты видишь к чему всё это привело. Ты одна? Что с Томасом? — Он… он спас меня ценой своей жизни… Мне удалось принести канистру с бензином, да только какой от нее теперь смысл, если Кейт с Крис забрали, а машина и вовсе превратилась в груду металлолома… — тут слезы ручьем потекли мешая видеть, но я упорно продолжала промывать рану. — Я допустила всё это, — пуля прошла по касательной и угрозы никакой не представляла, кроме сильной боли, поэтому перемотав место тугим бинтом, я села рядом и полностью отдалась отчаянию. — Ты жива, и это, как минимум, значит, что у Бога на тебя свои планы, и бороться за свою жизнь и жизни своих подруг ты в силах. Понимаю, ты сейчас подавлена, как и все мы уже долгие годы, но каждому выпадает своя борьба — и эта выпала тебе.