We Don't Have to Dance

      За неделю до своего двадцать третьего дня рождения Ларри Джонсон сделал предложение Салу Фишеру.       Ларри просто не смог сдержаться. Он уже какое-то время обдумывал это, чего даже не скрывал. Сал был бесконечно красив — настолько, что Ларри словами не мог выразить. Никто другой не приносил ему ощущения такого могущества, такого счастья, такого довольства всем вокруг. Парень всегда знал, что выйдет за Сала, знал ещё с момента их первого поцелуя. Просто не думал, что это произойдёт так резко. Но он просто, блядь, не смог сдержаться.       Сал сидел на кровати и играл в приставку, как вдруг внезапно выдал:       — Думаю, нам стоит подыскать для тебя какую-нибудь онлайн-школу искусств. На время тура.       И что-то в том, как Сал невзначай проявил заботу о нём, сорвало все тормоза.       — Выходи за меня, — сказал Ларри. Он схватил Сала за руку, притянул ближе и заглянул прямо в глаз. — Выходи за меня после нашего первого настоящего тура. Пообещаешь мне?       — Ларри, о чём ты?       — Я делаю тебе предложение. Я не очень хорош в таких вещах, но делаю тебе предложение. Ты… моё всё. Я с трудом вспоминаю свою жизнь до тебя и не хочу представлять её без тебя. Ты всё, о чём я могу думать. Я и правда ревел оттого, что любовь к тебе переполняет меня и причиняет физическую боль, — он лыбился как идиот. — Я и так вижу тебя каждый день, но теперь хочу быть уверен, что ты со мной каждый миг, каждую секунду. Ты — воздух, которым я дышу, вода, которую я пью, моя чёртова кровь. Выходи за меня, детка. Будь моей чёртовой рок-звездой.       Сал тут же ударился в слёзы и прыгнул в объятия Ларри.       — Блядь, да! — остаток ночи они провели в объятиях друг друга, планируя свадьбу своей мечты. Сал хотел ручку с котятами. Ларри хотел три разных торта. Сал не хотел надевать обычный костюм. Он хотел самый настоящий белый смокинг, не похожий на все остальные; Ларри же заявил, что наденет самый невзрачный костюм из всех возможных, а к банкету переоденется.       — Нахер костюмы, — сказал Джонсон. — Скучная херотень.       — Я… думаю, я не хочу быть в протезе. На свадьбе, — говорил Сал, пробегаясь пальцами по шее Ларри.       — Оу. Нихера себе. Уверен?       — Хочу, чтобы ты меня видел. Хочу видеть тебя. Полностью. Я… я хочу, чтобы мы были теми, кто мы есть, а не кем-то ещё.       — Я люблю тебя, Сал.       Ларри пытался держать всё в секрете. Они оба договорились об этом. Оба хотели, чтобы помолвка побыла лишь их достоянием, пока не узнала общественность. Хотя бы ненадолго. Но в итоге на следующий день они с Эш пошли в домик на дереве и до одури трясли башкой под самую громкую музыку, что смогли найти.       — Я это, блядь, сделал, Эш! — он поднял и закружил девушку. — Я, блядь, выхожу за него!       По мере приближения своего дня рождения Ларри просил всех дарить ему лишь деньги. Он хотел подарить Салу кольцо как можно скорее. Он уже присмотрел одно крутое на Этси[1]: серебряное, простое, элегантное. И с синим камнем посередине. Боже, оно было прекрасным. В этот раз парень сделает предложение как подобает: он сыграет на гитаре «Baby Blue», а затем прямо перед всеми опустится на колено. Так, как Сал и заслуживает. Может, даже на следующем концерте. Там, где будет максимально много народу.       И, однако, всё пошло не так утром 7-го числа.       Когда парень проснулся, его уже ждали блинчики, политые шоколадом и украшенные кондитерской посыпкой — Лиза каждый раз готовила такие на день рождения сына. День начался с поцелуев от мамы; после она протянула ему пару старых запонок, когда-то принадлежавших ещё его отцу.       — Для свадьбы, — она подмигнула сыну. Ну конечно, она уже всё знала, пусть парень ещё ничего и не говорил. Она всегда всё знала.       — Ты что, через стены подслушивала? — рассмеялся Ларри.       — Я просто выносила мусор и услышала ваши с Эш крики из домика на дереве, — ответила Лиза. — Вы чересчур шумели, как и всегда.       За завтраком он получил прелестнейшее видео от Сала, в котором тот напоминал парню приходить в семь на не-такую-уж-секретную вечеринку — он пытался держать всё в тайне, но Эш, перевозбудившись, проболталась. Сал послал парню поцелуй и назвал своим «будущим мужем». Эти слова заставили Ларри расплакаться от счастья.       А затем ему позвонили. Сказали приезжать на радио-станцию в центре Нокфелла, никому об этом не сообщая. Сказали: «Непредвиденные проблемы с музыкальной частью». Парень сам не знал, почему просто не написал остальным и не спросил, что же происходит. Он просто погнал туда на подержанном велосипеде Эш.       Там его встретил Рэд Эндлесс вместе с двумя другими ребятами в костюмах.       — Ларри! Рад снова встретиться с тобой. Поздравляю с успехом вашего первого альбома.       Ларри нервно присел.       — Спасибо! Мы так взволнованны. Ждём не дождёмся, как сыграем ещё…       — Надо думать. У The Sally Face Killers внушительное расписание тура. Вы все, должно быть, очень горды.       — Ага. Так… почему вы здесь? Не думаю, что остальные ребята в курсе…       — Давай-ка сразу перейдём к делу, пацан, — Рэд закурил сигару. — Ты же не хочешь, чтобы все знали тебя как «того чувака из группы педиков», так ведь?       Ларри побледнел.       — Простите, что?!       — Ой, да ладно тебе! Не прикидывайся, что не в курсе, я всё знаю. Девчонка лесбуха, рыжий педик, а Салли-Кромсали? Да этот паренёк трансуха, сразу видно. Кто ещё станет носить такую причёску? — сердце Ларри набирало обороты с каждым словом. — Не кипятись, это просто факты. Они все пидоры. А ты? Ты — мужчина, Ларри. В тебе столько потенциала. The Sally Face Killers смогут добиться неплохих результатов, но ты? Ты — настоящая звезда. И заслуживаешь чека, который это докажет.       — Я… я не понимаю. О чём вы? Почему вы…       — У меня есть группа для тебя, Ларри. Целых четыре парня, что в таком же положении, как и ты — настоящие мужчины, которым не дают раскрыться их друзья-педики.       — Хватит так говорить! — воспротивился Ларри, поднимаясь с кресла. — Хватит использовать это слово. Они мои друзья. Прекратите так о них говорить.       Рэд прищурился.       — Я даю тебе возможность стать во главе группы. Я сделаю тебя звездой номер один во всём мире. Я поднесу тебе весь мир музыки на блюдечке с голубой каёмочкой. К тому же… — он подтолкнул к нему лежащий на столе лист бумаги. — Думаю, было бы неплохо дать отдохнуть твоей маме.       Сердце Ларри замерло.       — Что?       — Лиза Джонсон. Так ведь её зовут, да? Она работала не покладая рук с тех пор, как ты выскочил из неё в нокфеллской общественной. Я провёл небольшое расследование. Мать-одиночка, которую бросил муж. Ничего удивительного. Она мало что могла предложить, кроме своей любви. Уверен, будь это не так, Джим бы остался с ней. Ты должен помочь ей. Я даю тебе возможность перечислять ей половину твоей зарплаты, — он указал на листок. — Подпиши, чтобы вступить в новую группу. Уйди из The Sally Face Killers. Я стану платить тебе втрое больше. И твоя мать начнёт автоматически получать половину твоей ежемесячной зарплаты на банковский счёт, — он придвинулся ближе. — Ей больше и дня работать не придётся всю оставшуюся жизнь.       Ларри медленно сел обратно в кресло.       — Моя мама… — перед мысленным взором промелькнула её полная любви улыбка, посланная ему этим утром.       — Она может начать жить нормальной жизнью. Вернуться к учёбе. Может, даже переехать в настоящий дом. Наслаждаться жизнью. Ты ведь хочешь этого для неё, не так ли?       Помешкавшись, Ларри кивнул.       — Да. Ты хочешь хорошей жизни для неё. И ты можешь дать ей её. Она это заслужила. Она так много для тебя сделала.       Ларри кивнул.       — И ещё одно, — медленно произнёс Рэд. — Если ты уйдёшь из The Sally Face Killers, то сделаешь это так, чтобы привлечь внимание по максимуму. Будешь их ненавидеть. Презирать. Салли-Кромсали станет твоим заклятым врагом; вы будете сражаться друг с другом. И уровень продаж возрастёт. Ты будешь держать марку и показатели, иначе твоя мама потеряет бабки. Будешь делать то, что нужно студии.       Стоило только Рэду произнести это, как Ларри осознал происходящее. Он продавал душу, чтобы стать марионеткой.       Но его мать заслужила эти деньги.       Так что он подписал контракт и побыстрее запрыгнул на самолёт — в 18:30 в Нокфелле его уже не было. Парень оставил записку для мамы; половину своего барахла скинул в мусорный бак на улице; оставил у двери коробку с вещами Сала. Но была у Джонсона одна привычка — всё время таскать с собой какую-то вещь Сала. Так что он, паникуя, попросту схватил первое, что под руку попалось, из коробки сверху и убежал. Так вышло, что этим чем-то оказался неоконченный дневник.       За несколько часов парень бесследно исчез.       Первый раз Сал позвонил ему в 19:15. Он заблокировал его номер. И Эш, и Тодда.       Всю ночь он прорыдал.       В тот вечер он встретил участников своей новой группы. Трэвис и Нил сразу ему понравились. У Трэвиса был дуэт с парнем, с которым он тайком встречался; его вырвали оттуда с обещанием, что никто не узнает про его ориентацию. Нилу нужно было выплачивать кредит за обучение. Два других парня были скучающими натуралами, которым нужно было сделать себе имя, прежде чем идти пытать удачу самим по себе.       Никому из них не хотелось быть в этой группе. Но пришлось. И теперь, благодаря паре-тройке тысяч слов и подписи, они стали участниками этой группы как минимум на три года.       Первый мини-альбом ждал их уже почти готовым, оставалось лишь записать пение Ларри и добавить пару финальных штрихов. Ничего на самом деле не принадлежало им. Из-за этого Ларри перестал переживать, оказавшись во власти эмоций, которые причиняли ещё больше боли.       — Ты фальшивка, — вот что он говорил себе.       Всё в их первом интервью было по максимуму постановочным. Именно тогда, перед этим самым интервью, Ларри и снюхал кокс впервые. Трэвис притащил его, а раз уж Трэвис смог так долго сидеть на нём и не откинуться, значит, наркотик был не так уж и опасен. И вот Ларри занюхнул дорожку — словно дал поезду проехаться по мозгам — и именно в ту ночь заявил на весь мир о том, что он пиздец как ненавидит человека, за которого собирался выйти замуж.       — Работать с Салли-Кромсали просто ужасно. Вообще со всей группой. Я ушёл, поняв, что заслуживаю куда большего.       Следующие полгода он провёл на таблетках, сидя на кислотной диете и дыша исключительно через рот, потому как нос был занят другим. Он прекращал скучать по The Sally Face Killers лишь тогда, когда уже не в состоянии был мыслить трезво. Он прекращал скучать по разговорам с Эш лишь тогда, когда не чувствовал собственных ладоней. Он прекращал скучать по советам Тодда лишь тогда, когда его вот-вот должно было вырвать. Лишь перестав чувствовать что-либо, он переставал скучать по Салу.       Парень пытался избегать новостей как только мог. Однако в итоге всегда сдавался и в 3 часа утра шёл просматривать твиттеры Тодда, Эш и Сала в надежде узнать хоть что-то, что приглушит чувство одиночества. Он сталкерил блоги фанатов, тамблер, фан-сайты и новостные рассылки. Любая частичка информации — неважно, насколько она была мала — даровала ему ощущение того, что он всё ещё знал Сала. Сал подстригся? Отпад. Группа отпраздновала выход второго мини-альбома вечеринкой в клубе? Супер. Любая новость радовала его. Парень просто хотел знать всё.       Он никогда не забудет, как после случившегося впервые увидел Сала. Просто так случилось, что они оказались в один вечер на одной площадке. Они просто-напросто столкнулись — буквально — друг с другом, пока не обращали внимание на происходящее за кулисами, где набилось много народу. Ларри очень сильно изменился — физически: множество новых тату и серёжек, новая дорогая одежда, новое всё. Сал остался тем же. Словно время было над ним не властно. Он был всё тем же парнем, которому брюнет сделал предложение: мягкие волосы, шикарная кожа, блеск в единственном глазу, красивые руки с длинными пальцами, порхающими по поверхности гитары.       Сал, казалось, был в шоке, когда их взгляды пересеклись. После этого его поведение изменилось.       — Чё как, предатель?       Так всё и утвердилось.       Очень быстро у них завязалась мрачная, злобная перепалка, что разрушила стены вокруг и проникла под кожу. Что-то зудело, готовое вот-вот вырваться наружу. Обоих переполняли эмоции. Прошло всего ничего, и вот — Сал оказался на коленях в туалете ещё до того, как кто-либо из них успел шагнуть на сцену. И так начался ад.       Так у них всё и завертелось, и, пусть Сал об этом и не знал, Ларри умирал. С каждым прикосновением он ненавидел себя всё больше, и больше, и больше. Он отверг ангела, и ничего не спасло бы его душу. На несколько секунд, под руками Сала, Ларри словно возрождался. Он находил спасение между молочно-белыми бёдрами, покрытыми шрамами. Он словно возносился на вершину горы, где его осенял райский свет, когда голубой глаз встречался с карими. От одного лишь звука своего имени, слетевшего с губ парня, Ларри хотелось упасть на колени и молить о прощении.       Но они никогда не целовались. Сал никогда не приподнимал протез, чтобы поцеловать его. Может, это и подтолкнуло бы Ларри к пропасти — к тому, чтобы признаться во всём. Но тогда Сал бы стал во всём винить себя и попытался бы всё исправить, как поступал всегда. Но исправить это Сал не мог, так что Ларри просто облегчил жизнь им обоим. Нечего было исправлять.       Надежда на встречу с Салом хотя бы раз в несколько недель и привела его к зависимости, но удержала от передоза. То, в чём он нуждался больше всего, станет его гибелью. В конце концов он сохранил расписание The Sally Face Killers себе на телефон, чтобы точно знать, когда нужно принарядиться и привести себя в порядок по максимуму. Он был просто старым, умирающим павлином, отчаянно пытавшимся распустить хвост.       У него был блокнот — скетчбук, — заполненный набросками Сала. Одного лишь Сала. Сал был началом и концом. Он был альфой и омегой, происхождением и откровением. А Ларри — грешником, которому не суждено было увидеть финал. Ему пришлось смириться и жить, зная, как мимолётно было начало; что он сам был тем, кто убил агнца, не дав ему вырасти.       Два года прошло. А Ларри Джонсон всё так же безумно, сильно, прекрасно и ужасно сильно любил Сала Фишера.       Именно любовь когда-нибудь его и добьёт.