We Don't Have to Dance

      Сал рыдал, уткнувшись лицом в ладони; маску он отбросил. Тодд круговыми движениями тёр спину содрогающегося друга. Моррисон не плакал, но лицо побледнело, взгляд был опущен, а тело застыло.       — …пиздец, — помотала головой Эш. — Ёбаный пиздец. — Она свернулась клубочком на гостиничной постели, прижав к груди подушку. В глазах стояли слёзы, но на лице застыла злость.       Нил наклонился к Салу и сжал плечо парня.       — Он всё ещё любит тебя, Сал. Стоит ему хоть немного накатить, так он тут же начинает часами говорить о тебе. Я думал, это из-за всей этой фигни с ненавистью, но теперь… — он украдкой бросил взгляд на Тодда. — Чел, когда этому мужику херово, он треплется только так. Клянусь, я теперь знаю о вас больше, чем о собственной семье. Та ещё выдалась неделька.       Эш нахмурилась.       — Тогда к чему всё это притворство? Почему он нам просто не рассказал? — девушка принялась отколупывать лак с ногтей.       — Потому что ему никогда не выйти за Сала, — сказал Нил. — Он подписал контракт, согласно которому ему законом запрещено искать возможности вступить в брак как минимум три года. Сейчас идёт второй. А ещё он не может видеться с Салом, быть со своим собственным женихом. Не может говорить о браке. Наслаждаться им. Быть вашим другом. А всё время быть вдали от вас и вынужденно сраться с вами на глазах у людей? Это убивает. Ему пришлось убедить себя, что всё по-настоящему, чтобы выжить.       — Херня всё это! — закричала Эш.       — Уж поверь мне, — отозвался парень. — Я согласен, это не нормально. Только он считал, что поступает правильно.       — Почему он только теперь заговорил об этом с тобой? — прошептал Сал.       — Может, потому что осознал, что почти, блядь, откинулся, так что стóит хоть разок побыть честным человеком, — тяжело вздохнул Тодд.       — И что делать будем? — спросила Эш.       — Ну, у нас выступление через три часа. Так что пока ничего, — ответил Тодд. — Но можем выяснить это утром. Сал? — парень дотронулся до колена друга. — Сможешь сегодня выступать?       Сал вытер нос рукавом и кивнул. Не сдержавшись, он издал ещё один мелкий, жалкий всхлип.       — Ты уверен?       — М-мне это необходимо. Необходимо выйти сегодня на сцену, — Сал размял пальцы. — Мне нужно это сделать.       — Я всё понимаю, — сказал Нил. — Мы сегодня идём первыми, так что мне, наверное, надо будет скоро вернуться к ребятам, — парень потянулся и осторожно откинул несколько локонов Сала. — Если что-то понадобится или возникнут какие угодно вопросы, просто спрашивай. Я с тобой, чувак.       Эш сжала ладонь Сала.       — Как и все мы.       — Мы все здесь ради того, чтобы поддержать друг друга, — Сал откинул со лба чёлку, лишь сейчас осознавая, что Нил впервые видит его настоящее лицо. Парень и не думал ни о чём, когда сдирал протез, он просто хотел свободно прореветься. — Блядь. Прости, Нил. Надеюсь, тебя не пугает Фредди Крюгер.       — Честно? Я ждал худшего. А маска, она…       — Протез.       — Крутяк, — улыбнулся Нил. — Спасибо, что доверился мне.       Тодд поднял взгляд на Нила и послал ему робкую улыбку.       — Ты уходишь?       — Увы. — Парни не спускали друг с друга нежного взгляда.       — Не надо вести себя настолько по-гейски передо мной, а то я расплачусь, — придвинувшись поближе к Салу и сморщив нос, Эш упёрлась подбородком в плечо друга. — Тебе лучше оттого, что ты всё узнал?       Сал покачал головой.       — Мне хуже.       В тот вечер Сал вложил в своё выступление сердце и душу. Он весь, без остатка, отдался игре на гитаре и танцам. Он хотел освободиться. Хотел исчезнуть. И прыгнуть с обрыва.       Ларри вышел вместе с ними на сцену ради общих номеров. Парень — чёрт знает зачем — натянул футболку с лого Салли-Кромсали. Может, это было такое завуалированное извинение. Может, шутка. Кто знает. Салу столько всего нужно было ему сказать — но времени на это не было вовсе.       Прозвучали первые аккорды «Basement». Ларри запел тихим низким голосом, заставив людей в зале затрепетать. Сал медленно пошёл к нему, перебирая струны; дойдя до брюнета, он склонился к его микрофону. Он не спускал глаза с лица Ларри. Тот, казалось, не замечал пристального взгляда Сала, пока не начал нарастать ритм. Они одновременно вошли в раж, начав метаться и скакать по сцене. Они полностью забылись — лучшим из всех возможных способов.       Во время барабанного соло Эш Сал отвернулся от микрофона и обратился к Ларри:       — Помнишь наше выступление на Брукс Эдж?       Ларри приподнял бровь.       — Ну да?..       — Давай как в тот раз!  — Сал перевесил гитару через плечо, выхватил из рук Ларри микрофон и прыгнул на него. Джонсон поймал его за рёбра, и Сал обхватил брюнета ногами за талию. Прижимая парня к себе, Ларри наклонился так, что голова Сала была в считанных сантиметрах от пола. Как и лицо Ларри — от губ Сала. Зарываясь руками в свои ярко-голубые волосы, тот выкрикивал в микрофон строчки песни, наслаждаясь чувством безопасности, которое ему дарили объятия Ларри, накрывшего его своим телом. Это заводило толпу, люди просили большего. Выпрямившись, Ларри с осторожностью отпустил Сала, а затем проехался на коленях к краю сцены.       Воспользовавшись положением брюнета, Сал уселся ему на плечи, чтобы тот смог поднять его. Все всегда от этого с ума сходили.       — Спасибо и доброй ночи, Таллахасси! — прокричал Сал, всё так же сидя у Ларри на плечах. Он вытянул вверх руку с микрофоном и разжал пальцы. Ларри одной рукой поймал его. Сал взял гитару в руки и сыграл последние аккорды «Everything Ends»[1], после чего Ларри спустил его на ноги и все поклонились.       — Удивительно, что ты помнишь это! — тяжело дыша выговорил Сал, когда они уходили со сцены. Он схватил со стола бутылку воды и одним махом опустошил.       — Естественно, я помню. То шоу было одним из лучших, что я отыгрывал, — сказал Ларри. — Удивительно, что ты об этом попросил.       — Сал! — откуда ни возьмись взялся Трэвис. — Чувак, ты сегодня был нереально крут! И голос, и движения. Всё. Господи, тоже хочу когда-нибудь стать таким, как ты, — в голосе блондина слышались неподдельные восхищение и радость. Настоящие, человеческие эмоции.       — Блядь. Спасибо, — Сал ухмыльнулся и дал ему пять. — Не могу никак отдышаться, — он повернулся, чтобы заговорить с Ларри, но того не было.       Трэвис слегка похлопал парня по плечу.       — Знаешь, я бы хотел немного порепетировать вместе с тобой. Знаю, мы не выступаем вместе, но можно, например, поделиться парой-тройкой секретов. О-о музыке, — он передал Салу ещё одну бутылку воды.       — О. Да. Конечно. — Сал натянуто улыбнулся и опустил взгляд на свои покрасневшие руки.       — Нужна помощь с руками? — спросил Трэвис.       Сал оглядел пустое закулисье. Ларри нигде не было. Парень вновь опустил взгляд на пострадавшие кончики пальцев и кивнул.       — Ага. Было бы круто.       До отеля он доехал на такси вместе с Трэвисом, а затем пошёл за ним в его комнату; было совсем раннее утро. Трэвис, и сам будучи гитаристом, прекрасно знал, что надо делать. Они уселись на гостиничную кровать. Блондин наполнил две чаши ледяной водой и осторожно помог Салу опустить в них истерзанные пальцы.       — Ты недостаточно следишь за ними. Сразу видно.       — Как ты догадался?       Трэвис бережно вытащил из воды левую руку Сала.       — Гляди, как выпирают суставы на пальцах. Ты похож на персонажа Тима Бёртона.       — Просто я костлявый пидрила.       — Нет, просто ты не заботишься о своих руках, — он стал бездумно разминать руки Сала: от пальцев к ладони и запястью и обратно.       Было так приятно, что голубоволосый инстинктивно прикрыл единственный глаз и склонил голову.       — Где ты, чёрт возьми, этому научился? Или ты на самом деле бог медицины?       — Я был скаутом, — отозвался Трэвис. — Мастером по оказанию первой помощи.       — Такого ответа я не ожидал, — усмехнулся Сал.       — Ну, знаешь, многие скауты в итоге оказываются подсевшими на что-то геями. Прямо какая-то сатанинская прописная и поэтичная истина, — Трэвис вновь опустил левую руку парня в воду и взялся за другую. — Я так полагаю, ты с этим дерьмом не связывался?       — Боже, нет. Театрал и музыкант-неудачник по жизни. Во время всяких школьных мероприятий я всегда был по части техники.       — И никогда не пел на них?       — Никто не хотел брать на ведущую роль жуткую фарфоровую куклу. Можешь себе представить это лицо в «Хелло, Долли»[2]? Я так не думаю.       Трэвис засмеялся.       — Ладно, твоя правда, — он на секунду замолк. — Ты не поёшь особо.       — Не люблю петь без Ларри, — без раздумий выдал Сал. Он слишком устал, чтобы переживать насчёт этого. — Только ему не говори. А то он не отстанет.       — Я сохраню твой секрет. Слово скаута.       — Пиздец, как же это тупо звучит, — засмеялся парень в ответ. Когда Трэвис закончил растирать его вторую руку, Сал вытер их о джинсы. — Мне нужно поспать. Раз мы и завтра здесь выступаем, надо отдохнуть.       — И ещё тебе нужно и после завтрашнего шоу позаботиться о своих руках, — добавил Трэвис.       Сползая с кровати, Сал закатил глаз.       — Мм, ладно.       — Обещаешь?       — Слово скаута.       Завтра настало быстро. Сал отрубился в ту же секунду, как лёг в кровать, и проснулся десять часов спустя оттого, что его тряс Тодд — пора было готовиться к выступлению. Он не планировал спать так долго, но, по всей видимости, бессонная ночь в слезах и непреходящая усталость давали о себе знать. Концерт прошёл — и прошёл прекрасно. Ларри был прекрасен. Сал был прекрасен. Всё было просто идеально. Это и подтолкнуло Сала раскрыть все карты.       Ларри вновь исчез в своей комнате сразу же после выступления. Парень ушёл, но в этот раз Сал твёрдо вознамерился поговорить с ним. Ему это было необходимо. Лишь потому, что пообещал Трэвису, после шоу он подержал руки в воде, но недостаточно долго. Он был на взводе. У него были вопросы. Ему нужно было услышать всё от самого Ларри. Теперь у него были ответы, но хотелось большего.       Ураганом он понёсся к комнате Ларри, будучи готовым к ссоре. Крикам. Чему-либо. Парень был на взводе — эмоции били через край. И он собирался обрушить все это на Ларри.       Ларри открыл дверь и, видимо, был шокирован, увидев на пороге Сала. На нём была старая футболка с логотипом Sanity’s Fall и боксеры — шёл спать, очевидно.       — Оу. Привет. — Подводка размазалась, подчёркивая тёмные мешки под глазами.       Этого оказалось достаточно, чтобы вывести Сала из себя.       — Привет? Вот, значит, как? Привет?!       — Нуу… да. А что я должен был сказать? — брюнет в недоумении нахмурился.       — Да что угодно! — Сал пронёсся мимо него в комнату, сжимая дрожащие руки в кулаки. — Ты не можешь просто ширнуться, проваляться несколько дней в постели и после избегать меня!       — Чувак, ты обкурился? Теперь-то я, чёрт подери, что натворил? — Ларри закрыл дверь и скрестил на груди руки. — Что не так?       Сал пихнул его.       — Почему ты просто мне не сказал? — прозвучало как сдавленное рыдание.       Ларри не шелохнулся.       — Какого чёрта ты творишь?       — Почему ты не мог просто сказать мне?! — Сал снова толкнул его — на этот раз достаточно сильно, чтобы заставить Ларри отступить на шаг. Теперь он заплакал — в полную силу; крупные слёзы катились по шрамированным щекам. Сал чувствовал, как они скапливаются в основании протеза, но отказывался его снимать. Он не хотел, чтобы Ларри видел его таким. Он хотел поговорить с Джонсоном.       — Сказать тебе о чём?!       Он кинулся к Ларри и стал стучать бледными, усеянными ранками кулаками по груди парня.       — Я мог бы помочь тебе! Мы могли бы справиться с этим вместе!       — Сал, о чём ты, чёрт возьми?!       — Нил всё мне рассказал! — это было последнее, что смог выговорить Сал, прежде чем прижаться лбом к сердцу Ларри и дать волю слезам.       Ларри, казалось, наконец понял, что происходит. Он замолк; положил руки Салу на плечи; упёрся подбородком ему в макушку; и просто отдался эмоциям. Сал ни разу за все эти годы не слышал, чтобы Джонсон настолько сильно рыдал. Парень дрожал всем телом — прошедшие два года словно обрушились на него, вырывая из парня рыдания. Колени Ларри подогнулись, и Сал рухнул вместе с ним. Они сидели на полу мотеля, утопая в слезах, пропитывая ими насквозь рубашки друг друга и хватаясь друг за друга так, словно вот-вот могли утонуть.       — Мне жаль. Мне так, сука, жаль, — Ларри едва смог выговорить что-то из-за всхлипов. На них обрушилось всё то, что они в конце концов должны были прочувствовать. Страх, тёмная пучина боли и пылкая, ещё сохранившаяся любовь. Но сильнее всего — волна облегчения. В этих всхлипах была свобода. И это было волшебно.       В итоге они валялись на полу — голова к голове, — но смотрели в разные стороны. Парни всё ещё тряслись, всё ещё плакали. Но теперь они по крайней мере могли разговаривать. По крайней мере успокоились достаточно для того, чтобы просто лежать и составлять связные предложения.       — Мне жаль, — каждые несколько минут хныкал Ларри.       — Почему ты просто не сказал мне, Лар? — спросил Сал.       — Не мог. И сейчас не могу. Мне было страшно. Ты всегда пытаешься всё исправить, Сал. Такой ты человек. Но исправить это ты бы не смог…       — Я бы мог помочь твоей маме с деньгами, раз это такая проблема.       — Ты не понимаешь, — помотал головой Ларри. — Тебя там не было. Ты не знаешь. И я бы ни за что не взял у тебя деньги, чел. Никогда.       — Прости, Ларри.       — Почему ты, чёрт меня подери, просишь прощения? Это я — тот, кто бросил тебя.       — Потому что последние два года я думал о тебе лишь худшее.       Сал услышал, как Ларри вновь захлюпал носом.       — Сал, и это было правильно, что ты так думал. Я ушёл. Исчез.       — Я, если честно, думал, ты мне изменил, — захихикал сквозь слёзы Сал. — Думал, ты наконец нашёл хорошенькую девчонку и, ну, решил уйти к ней.       — Нет никого красивее тебя, — помотал головой Ларри. — Изменить было бы просто, ну, нереально.       — Измена — единственная вещь, за которую я бы никогда не смог простить. Всё остальное — возможно.       — Простить? — Ларри перекатился на живот и посмотрел на Сала. — Типа как — простить меня?       — Ага. Я бы хотел. Ну, начать работать над этим.       — Нет, — Ларри покачал головой. — Не прощай меня. Я совершал реально дерьмовые поступки, пытаясь отстраниться от тебя. Я… я не заслужил прощения — за всё то дерьмище, что сказал и сделал…       — И я тоже не заслужил.       — Херня! Ты ничего не делал!       Сал перевернулся.       — Я выёбывался в ответ. Тоже оскорблял тебя. Сучился. И я не смогу простить за всё, как и ты. Но… мы можем перестать ненавидеть друг друга. Ну, официально. И ещё перестать так ужасно себя вести. Можем попытаться, ну, быть друзьями, наверное? Что-то вроде того.       — Что-то вроде того, — склонив голову, Ларри посмотрел на Сала и криво улыбнулся. — Думаю, с «чем-то вроде того» я справлюсь.       — Я тоже смогу.       Ларри оттопырил мизинец.       — Что-то вроде того.       Сал обхватил его своим.       — Что-то вроде того.