And you're my lover, you pay me Twice my size
— Микан, — омега подловил девушку у входа в школу. Он пришел на полчаса раньше обычного. Нагито больше не хочет тянуть. — Утра, Нагито, — она все так же мило улыбается. Но так фальшиво. Так стыдно. Перед ним. За то, что парень видит ее такой — слабой и жалкой. А другого она и не могла о себе сказать. Зачем ему она? Из сострадания? — Нам надо поговорить. Давай сегодня в обед? — обед. Вчера он закончился наихудшим образом. Наихудшем из всех возможных, не так ли? — Конечно, — она все равно не готовила себе сегодня. Какой смысл готовить, если она не будет есть с омегой? Разговор закончился. Бета спешно покинула парня. Не хотела его раздражать. Не хотела вызывать к себе еще больше ненависти. Микан было неприятно. От себя. Она шла по пустым коридорам. Сейчас слишком рано, все, кто пришел, спят или зубрят в классах. Да и… когда в коридорах было много людей? Людей, а не серой массы? Той, что на улицах, в транспорте, везде. Они топчут землю, топчут белый, невинно белый снег. Все они для нее — пустое место. И она для них — аналогично. Но среди них был он. Омега, который три года назад ей улыбнулся. И помог дойти до класса. Они всегда учились вместе. С того времени, как девушка, а тогда — еще девочка, перевелась в эту школу. У нее не было друзей — она не могла играть в подвижные игры, она не могла обсудить новый фильм или игру, не выдеялялась красотой или умом. Она просто закрывала глаза и пряталась от всех. Как делала это дома. Как делала это в больнице. Как делала это всегда. Всегда, до встречи с Реко. И с Нагито. Так прошло два года. Она не чувствовала дискомфорта от одиночества. Равнодушие лучше, чем открытая неприязнь. Оно убивает медленно. Тогда бета потерялась. Открыли новый корпус — полностью отреставрированные три этажа с классами и спортивным залом. Девушке надо было отнести справку учителю физкультуры. Это было после уроков, так что большинство учеников уже разошлись по домам. «Тцумики, тоже заблудилась?» Она в первый раз ощутила себя чем-то значимым. Нет, скорее она узнала, что о ее существовании знает не только она. Это был невысокий парень с растрепанными волосами. Она где-то видела его. Но точно она не вспомнит. «Да… извини.» «За что ты извиняешься?» «Просто… Я наверное тебе мешаю, да?» Он улыбнулся. И как-то ответил. Как-то смешно. Она уже не помнит. Помнит, что это было очень смешно. И не обидно. А потом они вместе пошли искать кабинет. Она так хотела сохранить это. Этот смех. Своей смех. То чувство не/одиночества, не/ничтожности, не/отчаяния. Она хотела сохранить его. И его улыбку. Он не должен был страдать. Ведь любовь, привязанность, преданность кому-то — всегда страдание. Она это знает. И так не хотела, чтобы познал Нагито. Где она ошиблась? Может она недостаточно была нежна? Может она слишком навязчива? Может она некрасива?lie lie lie
А в ней ли проблема? Очевидно ведь, что это Камукура все испортил. Или Ясуке. Или ее опекун.lie lie lie
Да, это они. Камукура слишком богат. Ясуке лишь пользуется своим статусом врача. Ее опекун сделал ее инвалидом.lie lie lie
И поэтому Нагито ее не любит. Это все они. Пока они все не сдохнут, омега никогда на нее не посмотрит.lie lie lie
Но реальность сильнее лжи. Она распадается на части. Когда приходит осознание. Того, что она сама копает себе могилу. Потому что она — не бог, не судья для него. Потому что ее опека — его асфиксия. Потому что лучшее, что она может сделать для него сейчас — дать уйти. Она не хочет идти на разговор. Она боится правды. Она сама загнала себя в этот угол. Ее безответная любовь получает ответ в страданиях всех. Потому что она — не его валентин. — Я люблю тебя. Но ты меня — нет. Они держались за руки. Микан не хотела много говорить. — Я тоже тебя люблю. Всегда любил. Но ты ведь хочешь другой любви? Иногда касания говорят больше, чем слова. Их руки покоятся на коленях Нагито. Он был инициатором этого. — Хочу. Но не имею права просить. Микан слегка улыбнулась. Их пальцы не переплетались. Омега просто обхватил их кольцом своих. Поэтому она не ощутила, как на руки попала первая слеза. Ее слеза. — Ты важна для меня. Она посмотрела в небо. Оно недостижимо. — Ты для меня тоже. Даже больше, чем кто-либо другой. — Я прошу о невозможном, но… Давай сохраним это. Наши отношения. — Как тогда, когда я не портила тебе жизнь? — Но ты никода не — — Пожалуйста, не лги мне. Я ценю тебя. Я люблю тебя. Я вижу свои ошибки. И я хочу их исправить.lie lie lie
— Тогда… давай будем вместе их исправлять. Омега улыбнулся и обнял девушку. Она лишь стерла с лица слезы. Он такой теплый. И пусть ей очень больно. Но каждый мечтатель однажды выйдет из своей фантазии/лжи. Для особо вдохновлённые лжецов он фатален/один.Take my hand and lets end it all She broke her little bones On the boulders below