Триумф династии

      Джеймс Каннингем в который раз за это утро посмотрел на наручные часы, после чего проводил хмурым взглядом какого-то клерка. Клерк, оказавшись под вниманием начальника Отдела Внутренних Расследований, опустил взгляд в пол и не смел поднимать его, пока не врезался в столб. Другие работники и посетители также старались прошмыгнуть мимо лифта как можно быстрее, не привлекая к себе внимания.       Вот уже третий день Джеймс ждал одного конкретного человека, чтобы вместе с ним отправиться на тридцать седьмой этаж.       Нет, он не торчал под лифтом все девять часов своего рабочего времени. Несмотря на всю важность предстоящего, у него были дела поважнее, чем торчать на первом этаже в ожидании одного несносного мальчишки. Так что когда он понял, что «важные дела Редгрейва» серьезно затянутся, то схватил случайного прохожего и сказал передать, что, когда Эван со всем закончит, пусть звонит к нему в Ведомство. Куда после этого и отправился.       На следующее утро Каннингем, надеясь, что тот со всем закончил, снова стал ждать у лифта. Когда Эван заявился полчаса спустя, Джеймс уже было подумал, что час настал, но тот заявил, что ему надо на двенадцатый, и, не объясняя ничего, скрылся в лифте.       Каннингем очень надеялся, что сегодня не повторится та же картина.       Он уже ждал двадцать минут. Еще немного, и он пойдет лично искать пропажу, потому как это уже ни в какие ворота не лезет. Джеймс начал подозревать, что Эвана что-то спугнуло и он банально тянет теперь время, чтобы не отправляться на тридцать седьмой.       Но свершилось чудо: Редгрейв появился на горизонте. И даже бежал к нему, а не мимо, по своим делам. Добравшись до лифта Эван остановился и попытался отдышаться. К физическим нагрузкам он явно был непривычен. Но полминуты спустя он наконец-то выпрямился и посмотрел на Джеймса какой-то ошалевшей улыбкой, от которой Каннингема передернуло.       — Я готов.       Джеймс молча нажал кнопку вызова лифта и спросил:       — И что же тебя так задержало?       — Незаконченные дела, — ответил он.       Каннингем молча ждал подробностей. Эван продолжал молчать.       Наконец-то дверь лифта открылась.       Увы, сегодня явно был не его, Джеймса, день. Они не успели вовремя свалить с этажа и услышали крик:       — Редгрейв! Скотина, не смей уезжать!       Вид бегущего Фергюсона вызвал у обоих такое недоумение, что они не успели вовремя прийти в себя и нажать на кнопку, уезжая наверх. Но нет, бегущий Пит, перебирающий своими толстыми ногами, свалил наповал всех свидетелей. Некоторых буквально, один особо впечатлительный охранник от подобного зрелища бухнул в обморок.       Наконец-то он добежал до лифта и занял место в кабинке, от чего сразу стало как-то теснее. После чего начальник попытался разобраться с отдышкой, которая была в разы хуже, чем у Редгрейва.       «Я что, единственный здесь, кто следит за собой?» — с непонятной досадой пронеслась мысль в голове у Джеймса.       Фергюсон тем временем пришел в себя и сразу рыкнул:       — Чего ждём? Или вы тут до следующего пришествия Вождя торчать собираетесь?       Эван спохватился и нажал на кнопку 37.       Замечательно. Они вот-вот должны были добраться до места преступления, способного пролить свет на смерть Калеба, и с ними увязался один из главных подозреваемых. Каннингем покосился на начальника первого этажа: Фергюсон был слегка ниже его, что компенсировал большим в два раза охватом, по форме больше напоминая мешок картошки на ножках. Да, за годы он очень сильно сдал, ни следа от былого красавчика, которого Джеймс встретил в компании Калеба. Наметанный глаз не смог обнаружить скрытого оружия, только торчащую из кармана бутылку. Джеймс молча кивнул себе: один на один с этим жирдяем он легко справится.       — Ну что, Редгрейв, сегодня твой большой день? — прервал тишину Фергюсон и по-дружески похлопал Эвана по плечу, после достал ту самую бутылку и протянул. — Волнуешься небось?       — Есть немного.       — Не ссы! Ты вполне себе сообразительный малый, так что я уверен, что сможешь разобраться что к чему. Бери, что стоишь, как не родной! — и заржал, на удивление, не раздражающим смехом. Вот теперь Джеймсу вспомнилась другая, более молодая версия Фергюсона…       О Вождь, время жестоко, не так ли? Глядя на это недоразумение ему было стыдно вспоминать о том, как прошло их знакомство годы назад. Если бы начальник первого этажа до сих пор таскал свою старую прическу, Каннингем провалился бы от смущения из-за того инцидента. Пит, тем временем, продолжил:       — Признаюсь, при первой встрече ты не особо меня впечатлил, но! Ты сумел пролететь на самую верхушку за какой-то месяц! Калебу когда-то целый год понадобился, чтобы подобное провернуть, и даже с учетом нужных друзей это достойно похвалы, — улыбнулся Фергюсон, кивая в сторону Каннингема.       Плохо, что этот с ними увязался, очень плохо. Он и его дружки явно замешаны в смерти Калеба. Как Джеймсу расследовать место преступления, когда рядом ошивается один из главных подозреваемых?       Неожиданно лифт остановился раньше времени. За открывшейся дверью оказался Альберт Де Сальво.       — А ты-то какого хрена здесь забыл? — огрызнулся Фергюсон, увидев своего коллегу. Тот лишь окинул его презрительным взглядом, после чего обратился к Редгрейву:       — Доброе утро, Эван. Слышал, у тебя сегодня знаменательный день? — спросил он, заходя в лифт и нажимая на кнопку тридцать седьмого. Тут Каннингем не выдержал:       — Вообще-то его повысили еще два дня назад, но у Редгрейва оказались незаконченные дела… как вы узнали, что он поедет наверх именно сейчас?       Тут Фергюсон не выдержал и заржал. Мало того, даже от Де Сальво донеслось пару едва слышных смешков. Но тут боссы переглянулись, их мины синхронно скисли, и Пит показательно повернулся к тому спиной. В результате на вопрос ответил Альберт:       — У нас свои методы.       Следующая минута прошла в молчании. Джеймс молча молил, чтобы никаких больше заминок не произошло, но увы — лифт остановился на двадцать пятом. За дверцей показался еще один начальник — Айзек Вайнберг. Он окинул всех присутствующих презрительным взглядом, одобрительно улыбнулся Эвану, после чего молча зашёл в лифт.       Вернее, попытался… кабинка была рассчитана на шесть человек, но с учётом обширности Фергюсона и его, Джеймса, немалых габаритов, Вайнбергу пришлось в лифт проталкиваться.       После закрытия дверцы повисла короткая тишина.       — Кто проектировал эти чёртовы лифты?! — не выдержал первым Фергюсон. — Айзек, отлепи от меня свою тощую задницу!       Свое возмущение он не преминул сопроводить толчком своего коллеги, от чего тот, минув вывернувшегося каким-то чудом Эвана, врезался в Джеймса. Учёному это явно не понравилось:       — Ты что творишь? Окончательно пропил остатки своих мозгов? — он попытался как-то отлипнуть от Джеймса, но случайно заехал локтем Де Сальво. Тот сердито зашипел, словно какой-то кот, и стукнул обидчика по ноге.       Трем его главным подозреваемым понадобилось пять секунд в ограниченном пространстве, чтобы начать мордобой. Почему-то Джеймс не удивлен.       — Да вы уже совсем берега потеряли!       — Говорит интоксицированный в собственном соку жирдяй!       — Сейчас кто-то схлопочет скальпелем себе в глаз…       — Сейчас кто-то схлопочет по морде!       — А не свалишься в обморок от этого?       Кто-то налетел на Каннингема как раз в тот момент, когда за его спиной открылись двери лифта. Не удержавшись на ногах, Джеймс полетел на пол, неприятно приложившись спиной.       БАХ       Все замерли.       Каннингем, осознавший, что звук произошел от выстрела, перекатился на ноги и быстро нашел глазами стрелка. Стрелок сам застыл, уставившись на присутствующих. Фергюсон удивленно воскликнул:       — Хемниц? Что ты…       Прозвучал второй выстрел, после которого Пит схватился за плечо.       Пока начальники этажей бросились к осевшему коллеге, Джеймс не терял времени: он кинулся вперед, сбивая стрелка с ног. Револьвер отлетел в сторону. Тот не растерялся и начал отбиваться, даже разок заехал в скулу, но на стороне Каннингема был опыт и банальные габариты: он положил преступника на лопатки и двинул мордой в пол несколько раз. Классика задержания.       Он надел на его запястья наручники и убедившись, что тот никуда не денется, обернулся к суетящимся возле лифта.       Люди, которые только что пытались если не убить друг друга, то покалечить, хлопотали сейчас над обморочным. Смутно вспомнилось, что у Фергюсона была боязнь крови. Нехорошая комбинация с пулевым ранением.       — Пит, Пит, твою мать! Хватит разлеживаться! — кричал Вайнберг, явно желая потрясти толстяка, но опасаясь так грубо обходиться с раненым.       — Тихо ты! Пусть лучше лежит, пока я его перевяжу, не хватало мне ещё его истерик по поводу царапины, — Де Сальво напротив, был собран и уже пустил рубашку Пита на тряпье для перевязки и обрабатывал рану. Чуть тише он пробормотал: — Везучий сукин сын, по касательной прошло. Опять.       Кого-то не хватает… точно. Джеймс обернулся в поисках Эвана, который обнаружился на ногах ближе к окнам. Редгрейв ошарашенно переводил взгляд между всеми присутствующими и, похоже, не собирался останавливаться и что-то делать. Каннингем спросил:       — Эван, ты в порядке?       — Я… Что он… Как? Почему?!       Похоже, все нормально. Осталось разобраться с происходящим.

***

      — Ты как выжил, тварь? Я же этими руками выписал приказ на твою казнь! — очнувшийся Фергюсон едва не плевался ядом от возмущения. Тем не менее, он очевидно стоял подальше от своего несостоявшегося убийцы. Пит держался за раненное плечо, всеми силами стараясь не скашивать на него свой взгляд и не думать о проступившем сквозь повязку красном пятне.       — А я наблюдал за казнью через камеры, — добавил более спокойный Де Сальво, в чьем голосе скорее звучало любопытство, чем возмущение. — Хотя… ты воспользовался тросами с крюками, не так ли?       — Да горите вы все в аду! — в голосе Хемница отчетливо слышалась проступающая истерика. — Редгрейв, бесполезная ты скотина! Ты должен был избавиться от Круга! Избавиться! А НЕ ПРИВОДИТЬ СЮДА В ПОЛНОМ СОСТАВЕ!!!       — Ха, значит, ты хотел выполнить всю грязную работу руками сына Калеба? Хитро, ничего не скажешь. Но план оказался так себе, не так ли?       — А я говорил, что он не может в действительности быть таким добряком! — рыкнул Пит и почему-то покосился в сторону Де Сальво, который, тем не менее, согласно кивнул:       — Я сразу понял, что с тобой не все чисто. Всегда хотел, как следует, допросить тебя. Посмотреть: что там у тебя под этим слоем вежливости и уступчивости?       — Да что там смотреть, Калеб в принципе не мог притащить в Круг кого-либо нормального, — проворчал Вайнберг, сложив руки у себя на груди.       — Самокритично, — оскалился Де Сальво.       — Нет, я этого больше не вынесу… кто-нибудь, застрелите меня, — Хемниц хотел было рвануть к тому месту, куда упал револьверу, но Каннингем твердо держал его за плечи, не давая сдвинуться. Да и огнестрел он давно уже поднял сам, нечего оружию валяться где попало.       На самом деле, Джеймс не совсем представлял себе, что делать дальше. Вначале за ними с Эваном увязался Фергюсон, потом остальные начальники Редгрейва, и напоследок их ожидал предполагаемый труп месячной давности? Каннингем оглянулся, осматривая большой зал. Никаких явных следов смерти Калеба, естественно, не осталось, окно давно заменили. В центре красовалось кресло… да какое кресло — полноценный трон с рабочим столом. Но самым интересным был терминал немного сбоку зала. Если у них и был шанс что-то узнать о произошедшем, то наверняка с его помощью!..       Джеймс посмотрел на начальников, которые, на удивление, дружно насели на непокойного Хемница. Тот как-то слишком тяжело дышал… да ладно, неужели паническая атака? Но троица и не думала ослаблять напор на несчастного, периодически обмениваясь подколками в адрес друг друга. Каннингему это надоело:       — ТИШИНА! — от его громыхающего голоса все заткнулись, но Джеймс знал, что если они опомнятся, то начнут качать права, потому сразу продолжил: — Как начальник службы безопасности, я расследую смерть Калеба Редгрейва. Доступ на место преступления предоставлен сотрудником этажа, — кивок в сторону Эвана. — Если у вас есть желание дать показания, милости прошу, иначе — попрошу покинуть место преступления.       Троица переглянулась, после чего Фергюсон насупился:       — А ты не охренел…       — Мои действия санкционированы сотрудником тридцать седьмого этажа, чьи полномочия побольше ваших будут, начальник первого, — перебил его Каннингем, довольный видом хватающего от возмущения воздух толстяка. Вайнберг неодобрительно покачал головой:       — Эван, я не могу понять, зачем ты его сюда притащил?       — Он… помог мне добраться сюда в первую очередь? — с сомнением ответил парень, медленно пятясь подальше от всех. Джеймсу от этого сомнения стало немного обидно.       — Что, Каннингем, продолжаешь протаскивать Редгрейвов вверх по министерству? — холодно спросил Де Сальво.       — Да, продолжаю… а ведь сообрази я тридцать лет назад, что тащить надо было только одного Калеба, возможно он был бы всё ещё жив.       — Да не убивал никто этого придурка! — возмущенно проорал Пит.       Джеймс, все больше раздражаясь, сжал руки. От чего Хемниц в его хватке жалко пискнул. Терпению Каннингема наконец-то пришел конец:       — Ладно, долой любезности: я знаю, что кто-то из вас виновен в его гибели! Калеб, возможно, не всё рассказывал, но о том, с какими кадрами, с полностью отбитой совестью, ему приходится работать, я наслышан!       — Ты побольше Редгрейва слушай. — пожал плечами Вайнберг. — Он был спецом в том, чтобы нести околесицу.       — И вообще, не тебе, извращенцу, нас осуждать! — ткнул в него пальцем Фергюсон.       — …В принципе согласен, но слышать от тебя обвинения в извращении… — Де Сальво с легким удивлением посмотрел на Джеймса.       На пару секунд в зале повисла тишина.       После чего Вайнберг засмеялся.       Хемниц и Де Сальво с непониманием смотрели на это нетипичное зрелище смеющегося ученого, в то время как Фергюсон покраснел, поняв, что сболтнул лишнего. Каннингему тоже стало резко неудобно. И стукнуло же этого наркомана вспомнить тот случай!       — …Ха-ха-ха! Хах, точно, тебя же с нами тогда не было, — Вайнберг вытер проступившие от смеха слёзы.       — Не смей… — угрожающе прорычал Фергюсон, но от легкого тычка со стороны Де Сальво по больному плечу заскулил и схватился за руку. Начальник двенадцатого этажа кивнул ученому:       — Продолжай.       — Хорошо, хэх. Вот ты помнишь, как у Пита были длинные волосы?       — У Пита было ЧТО? — подал голос Хемниц, неверяще уставившись на раненного и злого Фергюсона.       — И не просто длинные — красивые, ухоженные, до самых лопаток. Всем девушкам на зависть! Так вот, Каннингем, при первой встрече его за бабу-то со спины и принял. И попытался подкатить. Как там было… «Хэй, красавица, зачем ты куришь?», или как-то так.       Хемниц побледнел, представляя длинноволосого толстяка Фергюсона и подкатывающего к нему амбала Каннингема. Джеймс не выдержал:       — Он тогда не был жирным, как мешок с картошкой!       — Ой, да пошел ты в зад, Каннингем.       — Это… забавная история, — Де Сальво даже позволил у себя на лице какое-то подобие улыбки. Вайнберг, вошедший во вкус раскрытия позорных подробностей из прошлого своих коллег, продолжил:       — Мало того, это даже не единственный случай, когда такое произошло! До этого…       — Айзек, закрой свою пасть!       — …к нему так же пытался подкатить Калеб! Хэх, твой отец попадал в такие ситуации, Эван… Эван?       Тут все вместе вспомнили о человеке, из-за которого собрались здесь сегодня. Каннингем оглянулся в поисках парня и увидел его возле терминала, быстро пролистывающего какую-то брошюру.       Все разговоры как-то резко замолкли.       Редгрейв продолжил пролистывать книгу, пока наконец-то не обратил внимание на воцарившуюся тишину и не взглянул на остальных:       — …Вы уже закончили?       — А ты, я погляжу, нашел Хеймдаль, — сказал Де Сальво спокойным голосом.       — Хеймдаль? — Джеймс вспомнил слова Эвана месяц назад во время их первой встречи: — Это тот проект твоего отца, из-за которого его убили?       — Не убивал его никто! Он сам из окна выбросился! — продолжил гнуть свою линию Фергюсон. В ответ Редгрейв приподнял бровь и сказал с явным сомнением:       — Учитывая… всё, звучит это не очень убедительно.       — Да мы сами в шоке были. Он уже кучу лет обещал, что самоубьется тем или иным способом. Откуда нам было знать, что в этот раз он действительно это сделает? — Вайнберг покачал головой. Де Сальво же кивнул на терминал:       — Между прочим, там даже запись есть произошедшего. Пароль… какой там был пароль?       — «Икар» — пробубнил Хемниц. Эван слегка прищурил глаза, но больше ничего не уточнял: он повернулся и ввёл что-то на терминале.       Экраны у компьютера были о-го-го, потому Каннингем без труда смог все увидеть, не отходя от задержанного: вот троица боссов требуют у Калеба этот самый Хеймдаль, что бы это ни было, вот Де Сальво явно ему угрожает… и вот Редгрейв говорит что-то про падения и крылья? После чего с разбегу влетает в стекло.       Ха, и правда сам прыгнул. Джеймс как-то ожидал найти немного другое.       — И все же, на записи зафиксирована явная угроза…       — Ой, да ладно, Альберт каждое собрание обещал зарезать всех в Круге уже лет так двадцать, — отмахнулся рукой Фергюсон. — Для этого психа подобное — абсолютная норма.       — Сказал наркоман, который каким-то чудом умудрился не утопиться в выпивке во время ужаса, который зовет «вечеринками», — огрызнулся Альберт, после чего повернулся к Редгрейву: — Эван, ты не представляешь, как тяжело было работать вместе с этими людьми.       — Конечно, поплачься еще сынку Калеба, какие мы нехорошие, что не считаем твои «увлечения» — чем-то нормальным! — саркастично воскликнул Фергюсон: — Редгрейв, ты смышленый малый, но на случай, если ты не в курсе, — держись от этого психа подальше. Нечего тебе иметь с ним какое-либо дело.       — Как будто ты сильно лучше. Что ты вообще сделал в жизни полезного? — Вайнберг презрительно скривился. — Только и знаешь, как ментально разлагаться. Хорошо, что Эван достаточно умён для того, чтобы понять неисправимость человеческих недостатков.       — Ты о чем? Редгрейв закатил лучшую вечеринку на моей памяти! Буквально зажег, Калеба от творимого беспредела удар бы схватил!       Троица переглянулась. Похоже, до нее начало доходить, что в произошедшем что-то не складывалось. У самого Джеймса подобные мысли возникли, когда на двенадцатом этаже остались одни клоны, а ни один начальник так и не был посажан. Нет, он, конечно, сам сказал Эвану «используй любые методы», но не ожидал, что тот воспримет это так буквально!       — А должен был от вас всех избавиться! — Хемниц все еще слегка дрожал, но пришел в себя в достаточной мере, чтобы опять метать убийственные взгляды. — Редгрейв, что непонятного в «найди компромат на боссов этажей, сдай Каннингему и чеши дальше»? Что?! И зачем?!       Джеймс согласно кивнул. Но тут в голове, словно по щелчку, вспыхнуло осознание: голос-то у Хемница слишком знакомый!       — Погоди-ка… ты-       — Твой непосредственный начальник, с которым ты имел связь только по телефону? Что, не ожидал от какого-то старшего менеджера в Департаменте приема обращений граждан? Но только там внизу можно увидеть все уязвимости системы, — Хемниц явно хотел выговориться: — Только притворившись одним из простых смертных можно было найти выход на другие структуры, вроде Отдела Внутренних Расследований! Я — тот, кто заставил тебя копать под Круг в первую очередь! Немного грязи с самого низа, всего 342 невнятных доноса, немного косвенных доказательств коррумпированности остальных членов Ближнего Круга, всего 14 размытых фотографий, если быть точным…       — Да заткни ты уже свой поганый рот! — Фергюсон подошел к воскресшему коллеге и со всей силы влепил ему ногой, стараясь не тревожить свою руку. Хемниц осел, но упасть ему не дала железная хватка Каннингема. После чего толстяк развернулся к Редгрейву, который… опять углубился в чтение? — Редгрейв, как это понимать?!       — А что не так? — Эван на мгновение поднял свой взгляд, и сразу же опустил обратно, листая страницы с какой-то неестественной скоростью. — Я же не сдал видеозапись твоей вечеринки.       — Я не об… ТЫ СДЕЛАЛ ЗАПИСЬ?!       — И не сдал ее? — Каннингем нахмурился.       Редгрейв пролистал последнюю страницу своей книжки. Медленно закрыл и положил на терминал. После чего вздохнул:       — Просто… Я ведь помню, как мама рассказывала о друзьях отца, какими они были не разлей-вода. Чёрт, я даже помню с какой радостью он сам о вас рассказывал, пока в один момент не перестал упоминать вовсе. Так что я… мне стало интересно, что он в вас нашел? — Эван обвел своих бывших начальников взглядом. — Вот я и решил попробовать проникнуться вашими интересами.       Недолгое молчание прервал Каннингем:       — Погоди минуту… Калеб рассорился с остальными больше двадцати лет назад. Тебе было лет… семь? Как ты можешь помнить про них, но не помнить про меня, бывающего у вас в гостях каждую неделю?!       — Я решил не помнить человека, который нагло клеился к моей матери.       — Что? Когда… Не было такого! — возмущенно воскликнул Каннингем.       Фергюсон в этот момент опять заржал. Немного нервно, словно не зная, как реагировать, но организм выбрал реакцию за него. Вайнберг и Де Сальво неуверенно переглянулись и последний тихо пробормотал:       — Джеймс Олдос Каннингем и Виолетта…       Смех усилился, в то время как сам Джеймс подавил в себе желание полететь вслед за Калебом.       Наконец-то начальник первого этажа успокоился и обратился к Эвану немного дрожащим голосом:       — И все же… Редгрейв, скажи, что это не то, о чём я подумал. Что ты не занимался в подвале… этим.       — Если ты имеешь в виду пытки, это оказалось… интересным?       — Нет, — Фергюсон покачал головой. — Нет-нет-нет-нет-нет. Нет! Я отказываюсь. Не мог сын моралиста-Калеба в это вляпаться!       — Вообще, я думал, почему бы вам не попробовать этим вместе заняться? Отец, судя по записям, слишком нервно на это отреагировал, но, учитывая количество трупов на твоей вечеринке, тебе могло бы понравится?       Фергюсон издал какой-то нечеловеческий скулеж. Де Сальво вылупился, не веря в услышанное, и только Вайнберг как-то неуверенно ответил:       — Исключено, у Пита гемофобия…       — Пф, как будто мало пыток, совершенно не связанных с кровью, — пожал плечами Редгрейв. — Серьезно, попробуй! Я уверен, что тебе…       В ответ Фергюсон бессвязно заорал и кинулся на парня. Увы, излить свои претензии в физической форме ему не удалось: между ним и Эваном вспыхнуло голубоватое свечение. Налетев на него Фергюсон будто врезался в стенку и, не обращая внимания на боль в простреленной руке, начал по нему колотить. Редгрейв отошел к терминалу и ответил слишком спокойным для ситуации голосом:       — Это значит «нет»?       — ЗАТКНИСЬ! — Пит в последний раз стукнул кулаком по силовому полю и осел на пол. — Просто… заткнись. Не говори ничего.       В комнате стоял тихий гул от силового поля.       Каннингем пытался переварить полученную информацию. Осознать изменившуюся картину мира. Получалось не очень. В увлечения Де Сальво поверилось легко, в заинтересованность ими Эвана — куда сложнее.       — Что бы сказала Виолетта…       — Сказала бы, чтобы я не попадался, — резко перебил его Эван. — Что? Она всегда ценила общественный образ превыше всего. Уверен, узнай она об увлечениях Альберта, обязательно придумала бы, как преподнести это остальным так, чтобы никто не был против…       — Эван, — Вайнберг сделал шаг вперед. — Думаю, откровений на сегодня и так слишком много. Пусть хотя бы жена Калеба останется просто неуклюжей девушкой, падающей с лестниц. Пожалуйста?       — Ладно, — Эван повернулся к терминалу и начал что-то вводить. — Думаю, можно больше не тянуть время? Мне еще надо активировать Хеймдаль.       — Ты хотя бы в курсе, что это такое?       — Я прочитал инструкцию, — Редгрейв кивнул в сторону брошюры.       — Эм… так что такое Хеймдаль, в конце концов? — спросил Каннингем, который единственный не знал, о чем именно идет речь.       — Всего лишь полный контроль разума населения.       Лучше бы он не спрашивал.       Никто не пытался остановить Эвана. Или убедить выбрать выгодный для себя вариант. Силовое поле сильно ограничивало варианты, а слова… будто можно предугадать что творится в голове этого Редгрейва!       Сквозь гул доносился стук клавиш. Иногда раздавался женский автоматизированный голос. Эван сосредоточено продолжал что-то вводить.       В какой-то момент он отвлекся и спросил:       — И все же, как вы узнали, когда надо перехватить меня в лифте?       — Камера возле автомата на первом, — ответил Вайнберг. — При выборе варианта «пожаловаться на работу» к нам на терминалы приходит оповещение и можно понаблюдать за бесплатным представлением. У тебя, между прочим, рекорд времени по спору с автоматом!       Но настроения смеяться ни у кого не было. Редгрейв насупился и обернулся обратно к терминалу.       Неожиданно включилась запись, которая заставила вздрогнуть всех присутствующих:       «Ты сделал правильный выбор, сын. Я горжусь тобой и очень сильно люблю!»