"Последняя вечеринка"

— Что это? – девушка в ужасе вцепилась в его руку. — Мертвяки проснулись. – дрогнувшим голосом пояснил Холодов, и потянул подругу за собой. За спиной треснул камень, и вой взвился в небеса. — Мамочки! – хором взвыли люди, шустро перепрыгивая через костяные руки, торчащие из земли. Над землей прошла воздушная волна, сбившая их с ног. Шевелящиеся кости радостно вцепились с них. Кое-где почва треснула, выпуская скелеты, с горящими сиреневым светом глазами, схватили людей за что достали. Олеся взвизгнула, забилась и внезапно уставилась на что-то позади Митьки и проклацала: — Ыыы! Ыыыххх! Дмитрий замер, ощутив над собой чье-то присутствие, волосы встали дыбом, он осторожно обернулся: давешняя ведьма острозубо улыбнулась. Ее глаза вытекли и представляли собой светящиеся глазницы, бледная синеватая кожа, растрепанные длинные волосы, бесформенное рваное одеяние: — Вот и встретились, сладкий. – обтянутая кожей рука легла ему на плечо, черные когти впились в его плечо. — Сгинь! – он вырвался и перекрестил ее. Злобный визг чуть не порвал барабанные перепонки в ушах. В ее руках налился мертвенно-зеленоватым светом шар, но тут она заскулила и метнулась прочь. Митькино чувство опасности зашкалило и отключилось, он обернулся: над ним возвышался его знакомый, мусоливший запястье – только теперь по его распущенным черным волосам проскакивали зеленые искры, фрак сменился темным балахоном, с глубоким вырезом на груди, вместо пояса тяжелая цепь, обмотанная крест на крест. Парень сначала не сообразил, что в нем странного, кроме свиты из грязно-серого цвета призраков, а потом дошло – знакомец парил над землей, его босые ступни с черными ногтями не касались рыхлой почвы. «Пи*****». – сказал мозг. – «Полный п****» — согласилось подсознание. Холодов не мог произнести ни слова, язык словно прилип к небу, а мысли путались, ни одна молитва не вспоминалась, тело дрожало и плохо слушалось. Но тут костлявые пальцы скелета сжали его бедро до боли, и это отрезвило человека, он быстро и мелко перекрестил удерживающие его хваталки, лишившись правого рукава. Однако, на костяшки эти действия не произвели особого эффекта, они лишь слегка дрогнули, но и этого хватило, чтобы вырваться: — Леська, бежим! – парень бросился к подруге и заорал – помощь ей уже не понадобится – ожившие костяшки передавили ей горло и теперь рвали теплое тело на куски. – Нееееет! – Холодова замутило от зрелища, от запаха крови, от безнадежности. Он отчетливо понял, что с ними просто игрались, и ему никогда не выбраться с этого кладбища. Но сдаваться не собирался, вскочил и бросился в туман, хрустя костями под ногами. Взрыв хохота позади, привидения скользнули вслед за ним. Дмитрий носился по кладбищу, шарахаясь от выныривающих из-под земли скелетов, выскакивающих из-за памятников ведьм, упырей, от обдающих леденящим ужасом привидений. Наконец парень, заполошно дыша, прижался спиной к какому-то склепу. — Набегался? – лениво спросил знакомый баритон. – Ты здорово позабавил нас. У человека не было сил даже подпрыгнуть, только сердцебиение замерло, дыхание перехватило. Он с ужасом и беспомощностью смотрел на колдуна, приземлившегося рядом. — Тихо, не стоит так сразу заканчивать игру. – почти добродушно усмехнулся мужчина, приложил руку на его грудь. Сердце, словно нехотя забилось. – На тебя столько ставок сделали, пугалко. – он притиснул человека к себе, ощупал. – Давай, будь умницей, расслабься. Ты мне нужен. — Отвали, мертвяк! – задергался Митька, сбрасывая гипнотические чары, но холодная, каменно-твердая плоть колдуна никак не реагировала на удары. — Свеженький! – тот прижал парня к себе, поцеловал в губы, властно проникая языком в его рот. – Я тебя дождался. — Уумпфф! – Холодов как мог, дергался и мотал головой, но ничего не мог сделать, пока его не отпустили. – Тьфу, тьфу, гадость! Я не некрофил! Тьфу! — Перестань. – хмыкнул колдун, бросив человека спиной вперед, прямо в руки упырей и скелетов. – Живым ты останешься недолго. Монстры с радостным стрекотом поймали парня, растянули его на шершавой от времени крышке саркофага, сорвали одежду, оставив его совершенно обнаженным. Зубы Димки клацали от страха и холода, он старался вырваться, отворачивался от зловония упырей: — Зачем ты нас сюда заманил? – выкрикнул он, с отчаянием глядя на колдуна. – Это ведь был ты? — Верно. – довольно усмехнулся мужчина, плавно приблизился, положил ледяную руку ему на живот. – Каждый год мы накладываем на первого попавшего человека проклятье, и в ночь Солнхейма он умирал, а душа становилась рабом на год. А ты продержался десять лет. – он в восхищении покачал головой, поглаживая круговыми движениями тело парня. – Спустя четыре года мы ставки на тебя повысились. Не зря ты с каждым тридцать первым октября чувствовал себя хуже и хуже. Ты бы смог прожить еще год, но зачем? Я тебя жду. Следил за тобой восемь лет. – мертвец склонился к уху человека – ты мне подходишь, я буду заботиться о тебе. — Свали! – выкрикнул Димка. От холода и поистине мертвой хватки скелетов он уже не чувствовал своих конечностей. — Тссс… — палец с длинным черным ногтем лег ему на губы, прохладные волосы стекли на грудь. – Не трать силы зазря. – фиолетовое свечение в его глазах сменилось на красное, он поцеловал губы парня. Колдун отошел и встал в ногах Холодова, раскинул руки, рявкнул что-то. Силовая волна пронеслась по округе, на земле проявились красные линии пентаграммы, в центре которой остался саркофаг с распятым на нем человеком. Митька отчаянно, безнадежно дергался, в глубине души понимая, что живым он отсюда не уйдет. Собравшиеся на некотором отдалении монстры и мертвяки встали в круг и затянули какую-то заунывную мелодию, вгонявшую Холодова в транс. Он с трудом цеплялся за реальность, а тело расслабилось, перестав подчиняться сознанию. Скелеты, державшие его за руки-ноги, пропустили колдуна. Лич взмахнул длинным желтым кинжалом, вырезая несколько линий на груди человека. «Кошмар! Эта хрень костяная»! – покрылся холодным потом Митька. – «Больно!» — Ххххвахтит. – прохрипел он. Язык не слушался, мысли путались. Колдун не обратил на это внимание, продолжая вырезать на коже парня узоры. Когда кровь из глубоких ран залила крышку саркофага. Лич нараспев стал читать заклинания на неведомом языке, а потом оторвал от ближайшего скелета кость предплечья, которая в его руках заострилось, и вонзил ее в щиколотку Холодова. — Ааааа! – заорал Митька, но хор нежити заглушил его крики, а удары посыпали один за другим. Под конец, парень уже едва дышал от боли, и сквозь слипшиеся от крови ресницы увидел, как колдун склонился на ним, легко поцеловал в губы, погладил по щеке: — Потерпи еще немного. Я оставлю тебя не рабом, а своим младшим партнером. Димка жалобно проскулил, от боли, шока от произошедшего, забыл о гордости, и только хотел, чтобы все поскорее закончилось. Лич почти сочувственно улыбнулся: бледная кожа, худощавая с развитыми мышцами фигура, тонкие, хищные черты лица, длинные черные волосы. Он напоминал мраморную статую, если бы не светящиеся глаза и аура власти и ужаса, исходившие от него. Пентаграмма, напитавшись кровью человека налилась силой, осветив кладбище, а последний удар в сердце положил конец страданием Холодова. Митьке показалось, что его пронзили железным вертелом, от которого по внутренностям распространился лед. «Вот и все… Так глупо». — его сердце остановилось, накрыла темнота. — Проснись, пугалко, проснись. – очнулся Холодов от ласковых потряхиваний, и в страхе отшатнулся от склонившегося над ним колдуна. — Отвали, мертвец! – как ни странно, но он больше не ощущал ни холода, ни боли, только легкое тепло. — А сам-то кто теперь? – расхохотался мужчина, оглаживая плечи человека. – Сердце не бьется, ты теперь один из нас. Мой. Навсегда. –фиолетовые глаза сверкнули торжеством. — Что? – почти беззвучно переспросил парень, щупая себя – пульса нет, кожа бледная до синевы, сидит на ледяной каменной плите в склепе. Но самый шок настал, когда он увидел растерзанный, ползущий к нему труп Никиты, и окровавленную Олесю, идущую, как марионетка, а обломки костей торчат из грудной клетки. – Нееееееееет! – вопль разнесся далеко за кладбищем. В последующие годы люди, забредшие ночью на этот погост, рассказывали, что среди монстров и мертвяков им встретился невысокий, печальный блондин в рубище, помогший им выбраться за пределы «города мертвых». Так же некоторые вспоминали о хищном черном колдуне, который перехватывал жалобно воющее «пугалко».