Ичимару Гин: Внутри тройки предателей.

      Айзен уничтожил Котоцу - хрень, напоминающую поезд и передвигающуюся по Дангаю, Междумирью, а я даже не понял как. Я вообще ничего не почувствовал. Это какой-то кошмар: только что на нас летела дрянь, с которой невозможно бороться обычными методами, и раз - её нет.       Впрочем, пока я ошарашенно рассматривал коридор из слизи, где на вязкой влажноватой земле лежали десятки костей, скинул на всякий случай прихваченные крюки и веревку. А то вдруг Ишшин забудет - что тогда? Тогда без эпилога...       Айзен вышел черт знает где, в каком-то лесу в километрах двухста, наверное, от первой живой души, пошёл к Каракуре, довольно щурясь от солнца. - Это не Каракура, - со смешком посмотрел он на меня. - И даже не Сейрейтей. - Я вижу, - отозвался раздражённо. - Не нужно было трогать Котоцу - вышли бы прямо у стены. - Думаешь, я виноват? - А кто ж ещё? - я скривился, вздохнул. - Какой тяжёлый день. - Да? А вот я чувствую себя прекрасно, Гин. И зря ты говорил об опасности Хогьёку... такая мощь. Ей не сможет противостоять ничто.       Погодь полчасика - найдётся. - Ты говорил, что хотел в магазин сладостей. Пошли? - Извини, - улыбнулся я, вспомнив "косяк". - И правда, можно? Прежде чем уничтожить - наберу всякого.       Мы шли по довольно узким дворам Каракуры. Я смотрел на ручные часы - прошло полтора часа. Сколько им там было нужно времени? Чё-ёрт...       Во рту палочка от мороженого, обсасываю последние капельки на радость Шинсо. Она тихая очень. Да и сам я притих, чувствуя близкий конец. И хоть улыбочка на лице всё та же, и хоть дыхание ровное, как и прежде, такая же уверенная тихая походка, но...       Воздух в Обществе Душ сладкий. Приятный и свежий. После того, что творилось в фальшивой Каракуре - в самый раз. Мне даже показалось, что я от такого слегка окосел.       Шаги.       Шелест листьев, шёпот ветра.       Стук сердца. - А сейчас что делаем? - спросил я у Соске. - Пока походим, изучим местность, посмотрим, где это сделать будет удобнее. При переносе всё могло измениться, Гин, так что придётся походить, - улыбнулся Айзен.       Я пожал плечами. Так даже лучше будет. - Смотри, Гин, а этот в сознании.       Мы вышли на растерянного и слегка потрёпанного мужчину в костюмчике, явно рабочий какой-то конторки. - Люди! О, наконец-то хоть кто-то в сознании! - Не подходи! - предупредил его Айзен, но в панике мужчина бросился к нам и... рассыпался пылью. - Ни тело, ни душа не смогли выдержать моей силы. Что думаешь, Гин? - Что ещё ничего не кончилось, и пока рано радоваться, - попытался осадить довольство Айзена, подумав немного, добавил, продолжая следовать за злодейшеством. - У меня впечатление, будто ты ждёшь чего-то, Соске. Неужели думаешь, что Охрана спустится? - Было бы здорово, - кивнул Айзен, - Они-то должны понимать, что до них я всё равно дотянусь, только жертв будет ещё больше. Но нет, не знаю.       Неспешный шаг Соске продолжал действовать мне на нервы, словно удавкой пережимая горло.       Часы - два часа и пять минут. Ты чё так долго, Ичиго? Неужто я и правда тебя сломал? - О. Нашёл кое-что забавное.       Двое школьников, несущих на себе ещё двух. Три девушки и один паренёк лет пятнадцати. Не видел их в лицо до этого, но Соске, судя по лыбе его, их знает. Значит, те самые детишки, о которых я уже и думать забыл.       Твою мать. Настал мой звёздный час.       Не хочу выглядеть так же жалко, как Рукия Кучики по дороге к Сокёку.       Наверное, улыбка, что сейчас у меня, превосходит все лимиты противности. - Это друзья Куросаки Ичиго? - спросил у Айзена. - Вроде так. Хотя он к ним очень холодно относится. Пойдём, спросим лично. - Если ты действительно хочешь их о чём-то спрашивать, то лучше близко не подходить, Соске. - Но кричать через всю улицу - неприлично, разве не находишь?       Я вздохнул. - Не могу понять, что творится в твоей голове.       Дети замерли, почувствовав беду. Мы подходили медленно, Айзен был довольно аккуратен. Наверное, действительно хотел что-то выяснить или узнать, но явно не об отношениях с Куросаки-рыжим.       Потому что он не задал ни одного вопроса, хотя детей пригнуло к земле свалившейся на них тяжестью. - Видишь, Гин, она едва держится в теле. Её душа... трепещет. - Стоит ли тратить наше время на это? Мы ведь так и не выяснили...       Девочка вскрикнула отчаянно: - Беги, Асано! Бросай меня и беги! Ты ничем не сможешь мне помочь!       Айзен удивился. Я удивился. Она может кричать! В присутствии не последнего капитана Готея, в присутствии почти-бога... Сильна.       А парень вообще хорош - он побежал! Побежал, унося на спине свою ношу!       Айзен повернулся ко мне: - Видел? А ты говоришь "пустая трата времени".       Внезапно Айзен взорвался, но это совсем не принесло ему вреда.       Дорогу нам заступил совсем уж странный тип в колпаке, в плаще и с посохом. В чёрных круглых очках. - Ты в затруднительном положении девочка, а в такие моменты на помощь зовут Героя! Я - Дон Канонджи, спешу к тебе на помощь! Я вернулся! Вернулся! - это... моё удивление можно нарисовать, наверное, но не описать.       Пока он вопил что сложное для понимания, я подумал, что вот этого мужика можно и отдать. - Дон Канонджи... Зачем ты сюда пришёл? - девушка очень хороша. У неё есть мужество. Вот только она забыла, что на её спине другой ребёнок, и его стоило бы спасти. - Беги отсюда, тебе с ним точно не справиться! - Кому ты это говоришь? Герою? Я расправлюсь с ним в два счёта!       Мужик приготовился атаковать Айзена палкой. Это какая-то психическая атака, что ли? - Не подходи, - даже предупредил его Айзен. - Если кто-то вроде тебя подойдёт ко мне - он перестанет существовать.       Но тот всё равно решился на атаку.       А у меня сползла моя вечная ухмылка - посох чуть не в последний момент перехватила Рангику.       Зачем?! Зачем ты, дура, сюда явилась?! Я же бросил тебя! Предал, как и весь Готей!       Соске бросил на меня косой взгляд через плечо. - Успела, - морщась от боли и тяжело дыша сказала дурёха рыжая. - Бегите, я выиграю вам время. В глотке застрял тяжёлый ком, я с большим трудом сглотнул. - Ты серьёзно, Рангику? - прямо спросил её я. - Задержать. Нас? Куда делась твоя голова и что у тебя вместо неё сейчас?       Не став дожидаться конца выяснения наших отношений, дети и мужик рванули прочь, хотя последнему чуть не пинка пришлось дать. Самой рыжей. - Зачем ты мне это показываешь? - спросил я Айзена, привлекая его внимание. - Она настоящая, Гин, - ответил Соске, с любопытством спросил. - А что не так? - Дура она, вот что... - я глубоко вдохнул. - Разреши, я сам?       Соске кивнул. - Иди. - Это не помешает? Время, - напомнил я ему, глянув на часы. Два - сорок пять. - Нет, всё хорошо. Иди. У нас полно времени...       Я рванул с места, грубо обхватив Рангику за талию и причинив заодно очень много боли. Несся в произвольную сторону, не думая. Айзен нас чувствует, и чтобы Соске не вызверился на ней, я должен либо убить её, либо применить Хакуфуку. Хотя не уверен, что это поможет... - Пусти! Пусти! Отпусти меня!       Подчинившись этому желанию, я бросил Рангику на крышу одного из домов и мягко опустился к ней, глядя, как та, тяжело дыша и хватаясь за бок, поднимается и зло таращит на меня свои голубые глаза.       Сердце идёт ровно, но мне сложно смотреть ей в лицо. Не могу... Не хочу. - Ну и зачем, тупая ты овца? - спросил я её.       Рангику скривилась, на глаза полезли слёзы. - И... это!.. - она вдохнула несколько раз, пока я продолжал смотреть ей под ноги. - Наконец, я могу прямо спросить у тебя! Зачем ты начал работать на Айзена?       Я промолчал. - Зачем ты предал Киру? Он ведь так верил тебе! - То есть ты встала на дороге у бронепоезда, чтобы спросить про Киру, да? - я медленно пошёл к рыжей, - Ты хочешь ведь спросить, люблю ли я тебя всё ещё? - А... - Рангику вдохнула. - Вот что я тебе скажу, Ран-тян, - я рванул прямо к ней, приставил Шинсо к подбородку и заглянул в глаза. - Не. Мешай.       Она дёрнулась взяться за свой меч, но я сильно ударил её в живот. Затем применил Хакуфуку, коснувшись её головы, - девушка потеряла сознание. - Живи, Рангику, - мягко опустил я её на крышу. - Живи. Най-йди себе мужика. Заведи, детей, может.       Сглотнул. - Прощай.       Я посмотрел на часы, а затем вспорол Рангику ладонь. Несколько брызг на почти чистый костюм и лицо, в художественном беспорядке. Вытер руки об него же.       Теперь не нужно улыбаться. Да, теперь больше не нужно.       Осталось совсем чуть-чуть. Два - пятьдесят пять. Больше тянуть нельзя. Нельзя тянуть, ведь Айзену в любой момент может надоесть развлекаться или сейчас придёт Ичиго, и тогда чёрт его знает, что будет.       Вперёд. - Что с девушкой? - спросил Айзен, лишь потом обернулся. - Я не чувствую... ого.       Я мрачно кивнул. - А я думал, что ты испытываешь к ней особые чувства. - Испытываю, - согласился я. - Но сейчас мне больше нельзя отвлекаться. Всё слишком серьёзно. - Как всегда, ты очень интересное дитя.       Мы помолчали, он наверняка чувствовал некую неловкость. - Путь великих - путь жертв, Гин. - Давай уже закончим. Что ты хотел сделать с теми детьми?       Айзен вновь повернулся к убегающим дворами. - Думаю повесить их трупы на входе в Каракуру. Это придаст Куросаки сил, когда он сюда дойдёт. - А он дойдёт? - поинтересовался я, пошёл вперёд. - В любом случае давай это сделаю я. Быстро, дёшево и сердито.       Ладонь на клинок Кьёка Суигецу. Это точно реацу меча Соске. - А ты пока продолжай искать...       Я поднёс Шинсо к своему животу.       Давай, убей меня, Шинсо. Всё по плану...       Удар поразил нас обоих. Я едва устоял на ногах, пошатнулся, прикрывая грудь рукой, и Соске... - Гин?! Что?!..       Шинсо резанула мне щёки мелкими своими частичками, я выплюнул много крови на асфальт. - Не Тоусен, - ухмыльнулся, глаза Соске расширились от боли, страха и ярости. - Знаешь... кандидат в боги... - Ги-ин, - зарычал Соске. - ...воскресни... И займи свой трон... Убей его, Камишини-но-Яри.       Огромная дыра возникла в груди Айзена, я отвернулся, чтобы не видеть отчаяние на его лице.       И пошёл. Пошёл, пошатываясь на подгибающихся коленках. Нужно отойти подальше и упасть там.       Прячь мою реацу, Шинсо. Попытаемся притвориться мёртвыми, раз больше ничего не придумал. - Гин... прощай, Гин. - Прощай, Шинсо... На всякий случай - прощай.       Мутнеющим взглядом я видел, как медленно двигаются назад, за мою спину, дорога и здания.       Как медленно меркнет свет и как пустеет в груди, и даже боль уже не была такой сильной... ***       Айзен догнал уходящего Гина и встал у него перед лицом.       Перед его ухмылкой и открытыми бирюзовыми глазами...       Удар наотмашь - предатель рассечён от плеча и до пояса. Но стоит, скорчив лицо от боли. Он дёрнул рукой - Соске схватил её и оторвал.       А затем проткнул ему Сон Души. Но после припомнил слова ублюдка и сказал, удерживая на весу его согнувшееся тело: - Чтобы убить шинигами наверняка, ему ведь нужно отрубить голову, да? Пожалуй, самое время поучиться у своего ученика!       Взяв тварь за волосы, Айзен приподнял его тело одной рукой, а после нанёс удар.       Звук падающего тела, много крови.       В душе пустота.       С яростью бросив голову в сторону, Айзен заметил приближающуюся Мацумото. Та, увидев седые волосы отдельно от тела, замерла, а затем осела на колени, хватая воздух губами.       Айзен смотрел на неё. Не думал, просто смотрел. Почему-то в груди было мучительно больно. - Н-нет... Нет-нет-нет... Нет... Г-гин...       Больно.       Внезапно тело Гина взорвалось изнутри, вернее, наверное, истлевало под действием его собственного банкая. Но это уже не важно.       Рядом с лёгким шорохом появился Куросаки Ичиго. Айзен усмехнулся, поняв, кому именно пытался выиграть время Ичимару Гин, начал говорить что-то про силу. - Пойдём отсюда, Айзен, - сказал Куросаки. - Зачем?       Силу, поглощающую его. Силу, которая не в состоянии заглушить боль в груди.       Из-за этого он пропустил момент, когда Куросаки Ичиго схватил его за лицо и швырнул его за пределы городка.       Айзен ударил его, но перед глазами снова появилась усмешка Гина.       Айзен пытался что-то сделать, но каждый следующий его шаг казался неверным. Голова отказывалась думать. Он вслух пытался найти себе оправдания - получалось так жалко, что он сам злился. Но - неискренне.       Ему было больно.       И тогда Соске обратился к Хогьёку. Ему нужна сила, чтобы заглушить эту боль, победить этого врага. Его цель должна быть выполнена.       Для чего?       Кому это надо?       Боль разрывала его пополам.       "Кьёка Суигецу!" - почувствовав, что сам не справляется, Айзен решил позвать свой меч, но и тот не отозвался. Он даже не мог почувствовать его реацу из-за переполняющей, распирающей мощи.       "Я... один?" - Финальная техника моего меча превращает меня... в Гецугу, - спокойно сказал Куросаки, пережив атаку, которая могла запросто уничтожить весь Сейрейтей со всеми обитателями и, пожалуй, предместьями.       Ичиго поднял руку.       Айзен успел только убрать голову.       Отдышавшись и отойдя от боли, Соске, начал вставать. Чёрное пламя, охватившее Куросаки гасло, и Айзен расхохотался: - И это всё, Куросаки Ичиго? Это всё, на что ты променял всю свою силу? Ты жалок, ничтожество! - тело Айзена вздрогнуло от новой боли, а грудь пробили красные всполохи реацу. - А моя сила всё ещё со мной, видишь? Видишь?! Сейчас ты увидишь настоящую мощь Хогьёку... - Нет, - другой голос.       За спиной Куросаки возник Урахара Киске. Он, как и всегда, прятал глаза под шляпой. Выглядел очень мрачно. - Это моё кидо. Раз оно сработало, это значит, что Хогьёку отверг тебя.       Не... - Не может быть!       Но Киске выглядел уверенно.       Реацу разрасталось, а затем начало схватывать его тело... Запечатывая? - Будь ты проклят, Урахара Киске!       Айзен рвался из всё налезающих пут, пока двое молча наблюдали: Урахара - мрачно, Куросаки - ошеломлённо. - Но ты-то можешь меня понять, Урахара! Лишь твой интеллект в Обществе Душ превосходит мой!       Айзен по лицу видел: не понимает. Даже не пытается.       Несколько мгновений он ещё рвался и кричал, а после всё заволокла тьма.